Седьмой дом от поворота к озерному кольцу – мое жилище на месяц, в лучшем случае, на два. Если вдруг патруль зеленой зоны поинтересуется, что я делаю в трехэтажном особняке в отсутствие хозяев, то разочарование им гарантировано. Мой чип-код в порядке, а садовника нанял присматривать за поливными машинами добрый хозяин. Его сейчас нет, милосердные господа, он улетел к старой сестре, но скоро вернется. Целую руки благородным стражам!.. Как-то я действительно налетел на охранников. И они не поленились, проверили чип-код, метку локуса и все остальное. Йорген долго смеялся, когда я рассказал ему о досмотре, и попросил в следующий раз отформатировать легенду попроще. У меня в тот раз дом числился якобы за блиц-семьей перевертышей, причем один из них менял пол четыре раза. Бывали легенды простые, сложные, глупые… Интересно получается: чем глупее легенда, тем она надежней. «Тупые живут скучно, но долго», – любит приговаривать Йорген, вводя в чип-код новое прикрытие.

Здесь хорошие, тихие места, можно гулять часами по песчаным тропкам ухоженного соснового бора и не увидеть ни одного строения, а покой заслуженных граждан никто не нарушит, разве что прошелестит где-то над верхушками платформа охранников да блеснет сквозь разлапистые ветки глазок наблюдательной камеры.

Через неделю я, отоспавшись и отъевшись, начинаю звереть от безделья, и ноги сами несут в сторону локуса Дрезден-4. Его шестикилометровая колонна, подпирающая могучим стволом облака, сквозь деревья не видна. Но я знаю, что за раздвоенной березой тропа свернет к большой поляне. Оттуда до транспортной развязки идти от силы минут двадцать, а на быстрой тяге еще через двадцать минут тебя домчат прямо к аркам восьмой брамы. А мне как раз туда и надо, потому что утром пришел сигнал несрочного вызова. Как-то я сгоряча решил прогуляться пешком до локуса. Вышел рано утром, шел быстро, но добрался лишь далеко за полночь. И не потому, что медленно шел или устал, просто на трассе раз десять, не меньше, останавливали патрульные группы и долго выясняли, кто и почему… Понять их можно, я еще слишком молод, чтобы иметь жилье вне локуса, а куртку сезонника всякий может на себя напялить. На самом деле моей процентовки сейчас хватает, чтобы построить не один и не два, а десятка полтора хороших особняков, да только считается, что дом на природе не купишь ни за какие деньги. Его получают за особые заслуги. Другое дело, что заслуги при известной ловкости и связях можно купить, но риск велик. Поэтому люди состоятельные трижды семь раз подумают, а потом все же решат, что проще выкупить пару секционных этажей в локусе и обставить их сообразно вкусам, здоровым или извращенным.

В нашем локусе восемь жилых ярусов, на каждом – этажей пятьдесят или чуть больше. Выше идут технические зоны, службы контроля и обеспечения, ветростанции и много еще чего… За год не обойти все помещения, если в каждое заглядывать на минуту, но я и не собираюсь их обходить. Довелось мне ютиться в свое время среди бетона и гремящего металла технических ярусов. И не найди меня тогда, зарывшегося в гнилую ветошь и подыхающего от лихорадки, старый рекрутер Дзамро, кто знает, может, сейчас мои косточки белели бы в красном секторе, рядом с останками таких же бедолаг, неудачников или беглецов, не сообразивших, как выжить в локусе.

Неудачниками, вот кем мы были с Тенеком, когда семь лет назад удрали из родной деревни. Но делать-то все равно было нечего… Мне сулили недобрую судьбу спившегося отца, Тенеку же полагалось тянуть лямку своего – наливать проезжим и местным брагу да подносить нехитрую закуску. Вот два дурачка, полные надежд, и рванули короткой летней ночью на восход в поисках сладкого куска. Помню, как мы долго пробирались сквозь болота и заброшенные угодья восточных земель, по ночам крали овощи с огородов унылых фермеров, чуть не сгинули в мангровых лесах, но добрались, голодные и веселые, до Нагорья Ветров. Бьющие со всех сторон воздушные потоки нас чуть было не сдули в ущелье. Но мы сумели, не переломав рук и ног, спуститься к порталу. И тут, как водится, дуракам начало везти: на грузовой площадке оказался лихтер вольных торговцев, раз в два или три года привозивший на Параисо всякое барахло. Пока шла разгрузка, мы затаились в дебрях открытого пакгауза среди контейнеров больших и малых. Тенек принялся ковыряться с замком одного из них и, к нашему общему изумлению, сумел его вскрыть. Внутри, правда, оказались контейнеры поменьше, какие-то короба. А в них странные устройства, причем некоторые из них светились или помигивали огоньками. Помню, увидев это, я испугался, резко отдернул руку и порезал ладонь об острый край защелки. Крови было немного, но пара капель попала в странную штуку, мерцающую разноцветными полосами. Я поплевал на них и растер, чтобы не было заметно. Мы ничего не взяли, потому что если бы попались на воровстве, то прощай, звезды… Да и незнакомая техника пугала, к нам обычно завозили всякое моторное старье для вспашки, одноразовые стимуляторы, визоры и прочую дребедень, которая торговцам, как я потом понял, почти ничего не стоила, а может, им еще и приплачивали за вывоз хлама. Взамен они брали у нас сублимированное мясо, чистое, без всяких добавок.

А тогда, в нашей глухомани, в Кущах, мне, Тенеку да и всем жителям деревни даже облупившиеся трубки светильников или наручные экранчики казались фантастическими плодами далекой метрополии, где у каждого есть шанс найти свою судьбу: то есть сделать карьеру, заработать денег, обрести славу и власть… Рассказы стариков о чудесах столичной планеты набивали мусором слабые головы сельской детворы. У Тенека глаза загорались неистовым огнем, когда он пересказывал слухи и сплетни, которыми обменивались посетители корчмы его отца. Он был на два года старше меня, и мозги у него соображали лучше, даже универсальной грамоте выучился по каким-то текстам, которые сохранились в полудохлом настенном экране, висевшем над стойкой в корчме. Скорее всего прежний владелец забыл очистить память, прежде чем выбросил его на помойку.

Тенек сгоряча пытался меня и Венду научить сложению букв и знаков, но у него ничего не вышло. Я немного стал соображать в цифрах, дальше дело не пошло, ну, а у вечно голодной Венды мысли были только о жратве. Про обучающие панели в наших краях даже не слышали. Еще помню, как Тенек долго уговаривал Венду сбежать с нами и почти уговорил, но пока она тупо таращилась на него, ковыряя в носу, за ней явился Винц, старший брат, и пинками погнал домой. Венде сейчас лет шестнадцать, она была на год моложе меня. Что с ней теперь?.. Стала, наверное, деревенской подстилкой, если, конечно, семейка Горгов не продала ее в услужение в приличный дом Уруча, ближайшего городка. Но не припомню я там приличных домов…