Значит, он сбежал – а может быть, его сегодня там и вообще не было, а вся программа была подготовлена заранее, – так думал я, направляясь в названное Иванову место.

Это бодрости не придавало: хоть на полшага, но он нас обошел. Однако, думал я далее, это вовсе не значит, что он ощутил на себе мое пристальное внимание. Совершенно не обязательно. Скорее всего то сработало лишь стремление лишний раз подстраховаться от всяких непредвиденных обстоятельств, досадных случайностей и прочего. Нет, конечно, квартиры пусть они прозвонят, но могу держать любое пари на то, что его там ночью и не было.

Искать его по всей Москве – дело пустое, но и не нужное. Он должен не позже определенного часа появиться на открытии съезда; опоздать он не может, следовательно – сделает все, чтобы оказаться там с запасом времени, все еще раз продумать на месте и, если нужно, внести поправки. Но театр охраняется, раньше времени туда никого не пустят, а появившись, он уже окажется у всех на глазах и никаких предосудительных действий осуществить просто не сможет.

Какими, кстати, могут быть эти действия?

Стрелять в упор или, с телескопом, из какого-то укрытия там, в театре, или на подходах к нему – с одной из ближних крыш?

Отпадает. Потому что все крыши уже с вечера обсажены нашими, а что касается помещения, то для того, чтобы пойти на это, надо быть камикадзе: понятно же, что после действия стрелок не проживет и нескольких секунд. Тут нужен человек истерического уровня убеждений, а тот, кого я сейчас искал, обладал, насколько я мог судить, характером совсем иного склада, чья формула – «Умри ты сегодня, а я – завтра». Нет, стрелять он не будет, и никого с собой провести не сможет: контроль нынче особый. Что остается?

Взрыв. Если ты, находясь в двух десятках метров от объекта, нажмешь кнопку в кармане – никто не заподозрит именно тебя. И ты получишь полную возможность высказать свой ужас, соболезнования и благородное негодование.

Но прежде чем нажать кнопку, надо еще заложить заряд. Учитывая, что проверка каждого помещения в театре проводится четырежды в день, – заряд можно поместить в нужное место не более чем за шесть часов до начала события.

А вывод? Вывод один: он должен был остаться в театре на ночь. Я не мог сейчас сказать, было ли это возможно, где и каким образом. Но, похоже, другого варианта просто не вырисовывалось.

Заночевать в театре; в своем ли облике либо в чужом – но быть там. Однако все ночные люди съездовской команды наперечет и большинство их знакомо друг с другом, а уж командиры обязаны знать всех своих подчиненных. Следовательно, чтобы не быть раскрытым, человеку нужно было прежде всего ликвидировать одного из ночных работников театра, а затем и того, кто мог бы обнаружить подмену.

Стоило, пожалуй, немедленно позвонить прямо в театр, чтобы узнать – не случилось ли там чего-то подобного. Но я уже был совсем рядом и проще было – все выяснить на месте самому.