Со стороны глядя, можно было подумать, что за столом сидят добрые друзья, улучившие среди житейской суеты минутку, чтобы вспомнить веселые старые времена. Американец держался образцово: на лице его не было написано ничего, кроме искреннего доброжелательства с примесью разве что легкого недоумения: словно он попросил товарища о пустяковой услуге, а тот неожиданно взял и отказался, и остается только удивленно сожалеть. Текст, однако, не совсем соответствовал видимости.

– Я внимательно просмотрел утренний номер «Третьей газеты».

– Она порой бывает занятной. – Я постарался произнести это как можно невозмутимее. – Что вы там нашли интересного? Что-нибудь на тему о предстоящем референдуме?

– Не валяйте дурака, – огрызнулся он. – Вы не сдержали слова. Это очень нехорошо.

– Не уверен, что вы правы. Я не давал слова. Я сказал, что напишу статью, если ваши аргументы покажутся мне убедительными.

– Это следует понимать так, что они вас не убедили?

– Совершенно верно. Я дорожу своей репутацией больше, чем заработком, даже очень хорошим. По сути дела, что нам дают ваши записи? Несколько человек собрались вместе и стали фантазировать на некую тему. Но фантазировать можно о чем угодно; использовать этот материал можно было бы лишь при условии, что найдена несомненная связь между их болтовней – и сегодняшними реальными событиями. Но ведь такой связи нет – или, во всяком случае, она не прослеживается.

– Да неужели? Не понимаю, каким образом о вас могло возникнуть мнение как о проницательном и умелом журналисте. Вам стоило только всерьез подумать, чтобы увидеть все эти связи: они лежат на поверхности!

– Вы полагаете? Хорошо; я не обижусь, если вы укажете мне пальцем хотя бы на одну из них.

– Нет ничего проще. Пожалуйста: после известного нам разговора проходит совсем немного времени – и на Ближнем Востоке состоится совещание эмиров, посвященное именно этой теме. Что это – случайное совпадение? Идея, носящаяся в воздухе? Нет, в нашем мире не происходит чудес, но реализуются закономерности. Просто идея по каким-то каналам доходит до исламских лидеров – они обсуждают ее, оценивают и решают осуществить. Таким образом, возникает некий план, – даже не план, а заговор, направленный прежде всего против России, но не только: против всего христианского мира. Просто, не правда ли: поднять кампанию за восстановление в России монархии, и в качестве монарха посадить своего ставленника – пусть он формально и не будет исповедовать ислам. Но Россия уже более тысячи лет – христианская страна! Если ислам, пусть и неявно, выходит на границы Центральной и Западной Европы – вы можете себе представить последствия?

– Они могут развиваться по нескольким направлениям. Однако полагаю, что к мировой войне они не приведут. Но главное – даже не это. Откуда вы взяли, что происходило какое-то совещание? Мне ничего об этом не известно, да, по-моему, и никому другому тоже. Если у вас есть убедительные доказательства…

– Дойдет дело и до них. Сейчас важно проследить последовательность событий. По сути дела, я делаю эту работу за вас. Итак, происходит это самое совещание – а через некоторое время тут, в Москве, и почти одновременно в некоторых других городах России начинаются настойчивые разговоры относительно так называемого тройственного раздела. Вы должны знать, в чем заключалась эта идея.

– Не беспокойтесь: я помню.

– Итак, у нас уже выстраивается линия: начальный заговор – трансляция идеи в исламский мир – угроза распада России, самое малое, на три части – и, как мера по предотвращению этой катастрофы – идея восстановления царского правления. А дальше уже все происходило буквально на наших глазах: помимо давно известного основного претендента вдруг возникает неведомо откуда второй…

– Ну почему же неведомо? Его биография прослежена достаточно убедительно на протяжении всех последних поколений, начиная с революции.

– Прослежена? Кто это, интересно, и каким образом ее проследил? Вы имеете в виду то, что говорилось на этом самом съезде, который вы, как мне известно, исправно посещали? Но ведь это слова, слова и еще раз – не более, чем слова!

– Как и то, что вы сейчас говорите.

– Вы ошибаетесь. Мои слова как раз подкрепляются доказательствами.

– Почему же вы их так искусно скрываете?

– Вовсе нет. Но, к сожалению, иногда они немного запаздывают. Тем не менее сегодня я могу дать вам материал и по совещанию эмиров. Думаю, этого будет достаточно, чтобы окончательно убедить вас.

– А если все же нет?

– Тогда мы найдем другие средства убеждения.

– Угрожаете?

– Ну что вы. Предупреждаю, только и всего. И кстати: на вашем месте я бы не очень набивал себе цену. Ваша до сих пор не написанная статья – вовсе не главный ваш аргумент. Есть другие, куда более весомые.

– Трудно представить.

– Ну например: с началом публичной кампании у этого претендента могут возникнуть сложности с телевидением. Вы уже три дня в Москве; не сомневаюсь, вы не могли не заметить: телевидение совершенно игнорирует претендента Александра. Ни единой камеры там, где он находится. Ни одной попытки взять интервью, пригласить в студию хотя бы самого непопулярного канала. Странно, не правда ли?

– Да нет, чего же тут странного? Генеральный директор Объединенных Телестудий является сторонником другого претендента, это всем известно.

Я не сказал, что телевизионщики скорее всего просто не знают, где им искать Искандера. И не они одни.

– А следовательно, мусульманский кандидат не получит ни минуты эфира.

– Это невозможно. Ему полагается время по закону, и, думаю, он сможет отстоять свое право. Тогда, когда сочтет нужным. Допустим, при открытии съезда азороссов.

– А он там будет? Вы уверены?

– Как я могу быть уверен? Это лишь мои предположения. Однако не может же он не показаться ни разу перед избранием!

– Допустим, он получит свой эфир. Но представляете, как его будут показывать? В телевизионном ремесле множество своих приемов и секретов. И ручаюсь – его покажут так, что люди будут плеваться: он будет выглядеть просто разбойником с большой дороги. То, что он будет говорить, наложится на помехи, да к тому же ведущий станет перебивать его на каждом слове: старая, отработанная техника. Так что ваша статья, уважаемый мистер, нужна главным образом для полноты картины; в крайнем случае мы обойдемся без нее – и без вас. Хотя, правду говоря, именно ваше имя показалось нам привлекательным.

– Чувствую себя весьма польщенным. Итак, вы передаете мне дополнительные доказательства?

– В случае, если вы на этот раз обещаете выполнить работу без всяких отговорок.

– Только с тем же условием: в случае, если все доказательства в сумме покажутся мне убедительными. А остальные материалы?

– Какие еще?

– Ну как! Вы же говорили об организации кампании по тройственному разделу России…

– Сию минуту я ими не располагаю. Но вы только начните работать; а они не заставят себя ждать: мы уже выяснили, где найти их. А значит, они уже почти у нас в кармане. Вот прямо сейчас: садитесь, раскрывайте ваш notebook и начинайте.

– Только не здесь и не сию минуту. Сегодня открывается выставка исламского искусства последних лет; я должен быть там.

– Поверьте: это потеря времени.

– Что делать: у меня, как-никак, есть обязательства и перед моим журналом, и я даже сказал бы, что они предпочтительнее.

– Черта с два журнал заплатит вам столько. Послушайте, я же обещал вам: статья, если она получится убедительной – а у вас непременно получится, – будет перепечатана и в Европе, и у нас, в самых читаемых газетах. Вы получите мировое имя!..

Насчет имени я спорить не стал, хотя у меня было бы, что сказать. Вместо этого я потребовал:

– Давайте запись!

Он кивнул и положил на стол кассету. Ерунда, конечно, но мне почудились на ней следы крови; крови Хилебина. Хотя это, безусловно, была лишь копия.

– О’кей, – сказал я. – Постараюсь сегодня начать.

– Да уж, постарайтесь, – сказал он многозначительно. – Иногда промедлить значит проиграть все. Даже собственную шкуру.

– Спасибо за предупреждение.

– Оно от чистого сердца. Завтра я приду за готовым материалом. И надеюсь, что вас не придется разыскивать по всей Москве. Хотя если даже пришлось бы – мы вас отыскали бы без всякого промедления. Мы не намерены допустить, чтобы этот сумасбродный проект увенчался не то чтобы успехом, но даже одним процентом успеха. Подумайте над этим, коллега!

Коллегами мы и в самом деле были; только он не знал этого.