4
– Спрашивать буду я, – заявил я, когда мы расположились в тесной комнатке – уселись в кресла, которые показались мне какими-то допотопными, хотя в свое время, похоже, стоили немалых денег. Такие, видно, были в моде в пору, когда покойный владелец их переживал пик своей карьеры. В наше время моды меняются стремглав, но вещи долговечны, как слоны, и чем они старше, тем долговечнее.
– Сделай одолжение, – согласился Изя. – Только по теннисным правилам. Каждый имеет свои подачи. По принципу тай-брейка: твой вопрос, потом два моих, два твоих – и так далее.
– Но тогда уж как в покере, – сказал я, – ставки без ограничения.
– Ну сыпь свои фишки на стол.
– Почему ты здесь оказался?
– Я ценю своих друзей, особенно старых. И стараюсь сделать все, чтобы облегчить их жизнь – и тем более сохранить ее. А также предотвратить их ошибки – в частности, в отношении меня самого. Моя очередь.
– Ну… спрашивай.
– Ты уже получил ответ на беседу с духовным лицом?
Похоже, я слишком промедлил с ответом. Вопрос, откровенно говоря, был совершенно неожиданным. Изя, выходит, знал то, чего ему знать никак не полагалось. Он правильно оценил мою запинку.
– Успокойся, хавер. Я не выкрадываю ваших секретов. Но порой ими со мной делятся – для пользы дела.
– Интересно, кто же это так щедр на информацию…
– Если я назову генерала Акимова – тебя устроит?
Час от часу не легче.
– Опять Акимов! Ты же клялся, что не знаком с ним лично! Или свидание ваше все-таки состоялось?
Сам-то я в это не верил: знал, что Акимов и не собирался на обещанную мной встречу. Но интересно было, что ответит мой хитрый приятель.
– Подтверждаю: к сожалению, не имею чести. Должен был вроде бы увидеться – да вот не получилось, отвлекли другие дела.
– Следовательно, он тебя знает?
– Не уверен. Думаю, что мое имя вообще в этом деле не фигурировало. Но было дано разрешение подключить к решению проблемы представителя службы, с которой сотрудничает ваша организация.
Это, пожалуй, была правда.
– Но ты не ответил на вопрос, мар журналист, – напомнил он.
– Увы, не могу. Я такого разрешения не получал. Но если бы имел его, то, пожалуй, ответил бы отрицательно.
– Так вот: пусть это тебя не волнует. С протоиереем все в порядке. Он не имеет к интересующему тебя делу никакого отношения. Нормальный церковный политик.
– Я так и предполагал. Но все равно спасибо. Второй вопрос?
– Ты оказался здесь в поисках ночлега – или рассчитывал найти что-то, чего могла не заметить – или не оценить – милиция?
– В общем, и то, и другое.
– Насчет ночлега – думаю, до утра здесь никаких событий не будет. А что касается поисков – напрасный труд. Здесь ничего нет. Могу гарантировать. Я тут все уже исследовал. Да покойный старик и не был в этих делах большим мастером. Тайничок у него был, конечно, могу показать – в духе начала века, этакая индийская гробница с автоматическим уничтожением содержимого при попытке вскрытия. А сундук пытались расковырять.
– Милиция?
– Нет. Те, кто нейтрализовал его самого. По горячим следам. Милиция, когда смогла наконец открыть, нашла только пепел.
– Обидно.
– Еще бы.
– А может быть… – заговорила вдруг Наташа – и тут же умолкла. Изя мгновенно повернулся к ней:
– Может быть… Ну, смелее, красавица, смелее!
– Да нет, – сказала она. – Глупая мысль пришла.
Похоже, он не поверил. Но настаивать не стал.
– Спрашивай: твоя подача.
– Как понимать твои слова насчет моей жизни?
– Самым буквальным образом. Видишь ли, есть люди, которые очень хорошо знакомы с твоей манерой работать. Они внимательно за тобой, надо полагать, приглядывают. И рассчитали, что ты просто обязан тут появиться. Так, во всяком случае, это мне представляется. Конечно, пока это лишь гипотеза. Версия, не более того. Но их внимание ты, я предполагаю, уже почувствовал на себе разок-другой. Так вот, тебя здесь ждали; но прежде вас сюда пожаловали мы.
– И?..
– Два холодных предмета пришлось эвакуировать.
– Лихо.
– «Лихо» в каком значении: хорошо или плохо?
– Лингвист хренов… Теперь отвечай серьезно, глядя в глаза: кто они?
– Трупы не опознаны.
– Да я не об этих… Кто стоит за ними?
– Это и я сам хотел бы знать. Конечно, версии есть, но пока еще не могу назвать никого. Однако в одном смею уверить: за ними не стою ни я, ни моя служба. Наоборот. Я – это второе звено в цепочке людей, работающих по предотвращению непоправимой потери.
– Кто же первое?
– Ну, – сказал Изя, – не надо скромничать.
– Не понял.
– Могу поделиться моим предположением.
– Сойдут и предположения.
– Первое лицо – ты.
– Любопытно: какие умозаключения привели тебя к такому выводу?
– Они тебе ни к чему. Занимайся своим делом. Пусть каждый занимается своим делом: идеал всякой организации.
О том, что у меня были и свои предположения по этому поводу, я решил промолчать. Если мы и играли в покер, то еще не пришла пора раскрывать карты.
– Что еще ты искал тут, представитель компьютерной фирмы?
– Разные сопутствующие обстоятельства: жучки и прочее. Смешно: их просто не оказалось. Не успели произвести меблировку, как пришлось круто поступить с хозяином. Боюсь, что они вышли на него не без твоей помощи.
– Не уверен…
– Да очень просто. Мадемуазель, – он изящно поклонился Наташе, – если я не дезинформирован, сотрудничала с ним. И всем было на это наплевать. Но когда она начала параллельно работать и на тебя – а ты их заинтересовал куда раньше…
– Понял. Ты прав. Не обязательно, но очень возможно. Твои вопросы?
– Какую змею ты пригрел у себя за пазухой?
– Браунинг, девять миллиметров.
– Фу. Мне стыдно за тебя. На. Дарю на правах друга детства.
Он извлек из-под столика, вокруг которого мы расселись, коробку, по величине напоминавшую шоколадный набор – из дорогих.
– К чаю?
Он усмехнулся:
– Если ты распиваешь чаи с врагами…
Я открыл коробку. Там лежал новенький «Узи», последняя, облегченная модель. С автомата, похоже, только что сняли консервационную смазку.
– Ого! – сказал я. – Но ведь это все-таки Москва, не какие-нибудь джунгли…
– В джунглях мне приходилось бывать. После Москвы этих дней там хорошо лечить нервы полным покоем. Бери. Боюсь, что не пожалеешь.
Не оставалось ничего другого, как с благодарностью принять подарок.
– Тебе хоть приходилось держать его в руках? – спросил он. – Если нужен инструктаж…
Он еще не договорил, как автомат уже смотрел ему в грудь; одновременно щелкнул затвор. Наташа ойкнула, дернулась на стуле. Изя кивнул.
– Хорошо, что патроны – в отдельной упаковке, – сказал он невозмутимо. – Чем еще я могу насытить твое любопытство?
– Скажи: какой смысл – тебе, твоей фирме, твоей стране – вкладывать деньги в организацию, которая, скажем так, работает на усиление исламских веяний в этой стране?
– Смысл великий.
– А членораздельнее?
– Да ты и без меня это прекрасно понимаешь. Если Россия сможет ощутимо влиять на наших исламских соседей – это послужит укреплению мира в нашем традиционно беспокойном районе. Мы, как всегда, заботимся о своей безопасности – если даже ради нее приходится прибегать к нетривиальным приемам. Мы заинтересованы не в увеличении влияния ислама в России, но в усилении влияния России на исламский мир; если для этого надо помочь мусульманам в вашей стране – что же, пожалуйста.
– Неужели предстательство Штатов вас более не удовлетворяет?
– Штаты… Они, ты сам понимаешь, еще очень долго будут восприниматься исламом как нечто не только чуждое, но и враждебное; они еще сильны – поэтому ислам с ними считается; но любить их не будут никогда не только в Иране или Ираке. А согласие из-под палки никогда не бывает надежным. Но вот если в мире возникнет равная сила, достаточно крепко связанная с исламом, – конечно, к такому лидеру будут прислушиваться и выполнять его советы с куда большей охотой. Вот так в общих чертах обстоит дело с нашей точки зрения. И вот почему я здесь.
– Ты сказал – в общих чертах. Но есть, наверное, и какие-то интересные частности?
– Без них никогда не обходится.
– Какой же частный вопрос ты должен решить сейчас, здесь?
Он, казалось, поколебался; но решение выпало не в мою пользу.
– Об этом пока еще рано. Я ведь не забываю, что имею дело с журналистом. А в моем деле преждевременная огласка совершенно не нужна. Читай газеты, – посоветовал он. – Только не сейчас, а этак через месяц после воцарения. Когда у государя найдется время для занятий международными делами.
– Еще один вопрос: ты собираешься с ним встретиться – теперь, еще до референдума?
– Надеюсь, что он удостоит меня такой чести. Вижу, однако, что ты мне все еще не веришь. Ищи своего человека, повторяю, в другом месте.
– Ясно.
– Ну, я считаю, что моя пресс-конференция успешно завершена. Всем пора спать – даже мне. Вы можете располагаться тут до утра без помех: за домом присматривают.
– Шин Бет?
– Тебе обязательно нужны названия? Излишнее любопытство вредно, молчание, как ты знаешь, ограда мудрости.
Но мне было не до изречений.
– Послушай, Изя. Если ты в самом деле заинтересован в сотрудничестве…
Он растянул рот до ушей в нахальной, как мне показалось, ухмылке.
– Мы давно уже сотрудничаем; просто ты об этом не догадываешься – а вернее, тебя скверно информируют.
– Пусть так. Но если хочешь продолжения, то хоть ты не скупись на информацию.
– По-моему, я и так уже сказал тебе все, что можно, и даже то, чего нельзя.
– Тогда добавь самую малость.
Он поморщился:
– Ну чего тебе еще?
– Объясни: почему ты не пришел, когда я договорился о твоей встрече?
– Я был там, – сказал он, не моргнув глазом. – И вовремя понял, какую встречу ты мне готовишь. Люблю приходить заранее. Да и я – не волк-одиночка, меня тоже страхуют. Конечно, если бы вы меня и задержали, то не более чем на полчаса; но я не мог потерять и этих тридцати минут. Иначе ты сейчас выглядел бы бледно. И девушка тоже.
– К сожалению, – сказал я, – твою встречу сейчас организовать я не в силах. Но передать что-то от тебя – могу.
– Кому?
– Хотя бы тому же Акимову.
Он подумал немного.
– Нет нужды. Я уже передал, кому следовало.
– Не секрет – кому? А то ведь может и не дойти.
Он покачал головой:
– Из уст в уста – самому Претенденту.
То был удар ниже пояса.
– Ты… виделся с ним?
– Он доверяет нам больше, чем ты.
– Я ведь могу проверить…
– Ради Бога. – Он помолчал секунду. – Пожалуй, могу сдублировать и тебе. Речь идет о готовящейся атаке на Претендента…
Ну об этом-то я знал.
– Не на Искандера, – уточнил он. – На Алексея.
Бред. Я бы знал. Европа была для меня совершенно прозрачной. Там ничего подобного не затевалось.
– Ты уверен? Мне это кажется маловероятным.
– Гарантирую стопроцентно.
– Не верю. Искандер слишком умен, чтобы…
– Он ни при чем. Это не его команда. Не ваша. Это работа тех, кто ставит на Алексея. Предотвратить в последнее мгновение, с шумом и треском – и обвинить вас. Ты, я вижу, все еще не понял, чем тут занимаюсь я. Страховкой; но не Искандера – вас и так слишком много. Страховкой Алексея. И не только потому, что покушение на него было бы на деле ударом по Александру. В первую очередь – потому, что Алексей нужен.
– Кому? Зачем? Для поддержания здоровой конкуренции?
Он покачал головой:
– Вот этого я сказать не могу. Потерпи. Да и мне пора.
Но я уже сообразил:
– Тбилисский вариант?
– Умный человек, – сказал Изя. – Все понимаешь. Грузию и Армению мусульмане не получат: они должны остаться такими, каковы есть. Ну, все, все, все.
Уже в прихожей он повернулся:
– Кстати. Завтра, отправляясь на съезд, захвати с собой мой подарок.
– Что-то у всех мрачноватые прогнозы на завтра. Ты, Филин…
– Умный человек, между прочим. Советую прислушаться. И вообще – будь осторожен. Шрейб открыткес. Шалом!
Он закрыл за собой дверь, и через минуту приглушенно загудел лифт. В комнате Наташа капризным голосом сказала:
– Ну, теперь я могу наконец вылезти из танка?
И принялась расстегивать бронежилет.
– Только не закидывай куда-нибудь, – предупредил я. – Мало ли – вдруг понадобится.
– Ага, – сказала она. – Пожалуй, ты прав. Надену его вместо пижамы. Для защиты от тебя.
– Не поможет, – откликнулся я. – Слишком короток.
– Какая досада! – проговорила она так убедительно, что я чуть было не поверил.
