1
– Неожиданный ход, – сочувственно произнес Дан. – Непонятно только, зачем понадобилось это панцирникам. Или они решили тебя приручить?
Он удобно расположился в развилке приземистого дерева и наблюдал за Гердом прищуренными холодными глазами.
– Я не мог проспать, – угрюмо возразил Герд. – От этих кустов столько треску!..
На сочувствие Дана ему было плевать, как и почти на все остальное. Сейчас его больше заботило, как затолкать поглубже эту душедробильную тоску-боль, почему-то не становившуюся слабее со временем. Внутрь, внутрь ее – подальше от чужих глаз!..
– Герд, дружище!.. Можем ли мы ручаться сейчас за свои головы, если не уверены в мышцах?
– И потом, они не могли знать, что для меня Уэ, – размеренно продолжал Герд. – Просто не смогут представить. Сначала они попытались бы меня купить, запугать – нет, они ударили в точку! Они не могли знать, – повторил он, будто стараясь себя убедить.
– Увы, Герд, могли: я же знал.
Ударом кисти Герд снес ветку. Дерево согнулось, на траву осыпались фрукты. Дан укоризненно покачал головой, и сам Герд ощутил неловкость, но спустить пары было необходимо.
– Это только вариант, – предостерег Дан. – Один из многих.
– Есть и другие?
Длинной рукой Дан подхватил с травы плод, вонзил зубы в сочную мякоть и прикрыл глаза, то ли смакуя, то ли размышляя.
– Не исключено вмешательство туземцев, – предположил он наконец. – Ты же говорил, что девочке стало хуже?
– Не в их правилах действовать тайно.
– Да, но и панцирники постарались бы извлечь из ситуации максимум выгоды – к чему им одна Уэ?
– А не твоя ли это работа, Дан? – вдруг спросил Герд. – Для тебя это был бы козырь!
Дан засмеялся, одобрительно кивая, спросил:
– Может, ты объяснишь и как я это сделал?
«Так же, как и Псы», – хотел ответить Герд, но промолчал. Дан что-то не договаривал – это было ясно. Как и то, что разговорить его не удастся и под пыткой. Но к исчезновению девочки Дан вряд ли причастен: слишком хорошо знал он Герда и поостерегся бы наживать такого врага.
Герд помассировал пальцами усталые, не смыкавшиеся третьи сутки глаза и спросил:
– Ладно, что ты хотел мне предложить?
– А, вот это интересно! – оживился Дан. – Значит, ты готов атаковать Стаю?
– Да.
– И, если потребуется, уничтожить ее?
– Да.
– Стало быть, старая дружба побоку и провались Империя в Подземелье! И все это ради маленькой туземки? – Дан покачал головой. – Сильно!
– Да! – раздраженно повторил Герд. – Хватит болтовни – к делу!
В бытность свою Вепрем Герд никому бы не спустил таких вольностей, но сейчас мог только имитировать гнев. «Нет, – думал он упрямо, – чего бы это ни стоило, но я приучу себя жить в одиночестве. Чтобы у огра, да еще истинного, да еще Вепря – и такое?.. Ломать, ломать себя!»
– Ты не задумывался, – заговорил Дан, – отчего Лес не расправится с панцирниками? Они ведь досаждают ему нещадно, а он терпит – почему? Одно из двух: либо самоубийцы-диланы все же уговорили его сложить оружие, либо… Скорее всего, Лес уже принял в себя пришельцев и теперь пытается вылечить – как собственный больной орган.
– Вылечить? Их? – Герд недоверчиво ощерился.
– Но не все же они звери? И среди них есть любящие отцы, почтительные сыновья, преданные друзья…
– Что не мешает им жечь и вешать!
– Занятное сочетание, верно?.. Видишь ли, дружище Герд, каждый человек, любя других, в сущности любит в них себя. Да-да, именно так! Но этого «себя» надо еще уметь разглядеть. Обнаружить себя в родных и близких нетрудно, но если тебе годами внушали, будто «они» – это вовсе не «мы», а нечто совсем иное, чужеродное, абсолютно ни в чем не тождественное, – тогда нет в «них» меня и дозволено все! Не согласен?
Герд не ответил, пытаясь ухватить мелькнувшую на задворках сознания мысль. В словах Дана было что-то… важное.
– Выходит, они убивают от недостатка воображения? – спросил он. – Так?
– Ну, не совсем. Фантазия ставит вопросы, но если существуют только готовые рецепты да устоявшиеся связи…
– Постой, – сказал Герд, морща лоб. – Эти устоявшиеся связи… можно ли их разрушить?
– Пожалуй. – Дан взъерошил разросшуюся шевелюру. – Они должны иметь вещественное воплощение в мозговой структуре и…
– И что тогда станет с человеком? – перебил Герд.
Дан смотрел на него, задумчиво дожевывая фрукт и аккуратно снимая ухоженным мизинцем капли сока с углов рта.
– Если у него не сложилось цельного мировоззрения, – заговорил он медленно, – логически завязанного на самые глубинные, чувственные свойства психики… а есть лишь свод норм и правил… и вдруг его этого свода лишить… – Дан кивнул. – Видимо, человек потеряет ориентацию и пойдет вразнос – его начнет мотать из стороны в сторону, покуда не образуются новые нормативные связи, новая система ориентиров.
Отбросив огрызок, Дан сорвал с ветки листок, промокнул губы.
– Рефлексы, навыки – затрагиваются? – спросил Герд.
– Зависит от глубины проработки – можно стереть и это.
Дан покосился на рассыпанные по траве фрукты, вздохнул.
– Странный разговор у нас получается, – заметил он. – Чего ты добиваешься?
Герд усмехнулся краем рта:
– Хочу понять себя. Зачем я, куда иду, что мною движет… Не ясно?
– Отчего же, способ не нов: через себя прийти к осмыслению Вселенной. Хоть в этом богоподобные диланы уступают нам: мы-то в теории представляем, что такое совершенство, – они же органически не способны воспринять зверство и подлость. А если и поймут что-то, нам не подскажут, не снизойдут.
Да, мысленно согласился Герд, диланы нам не союзники, о них лучше забыть.
– Резюмирую, – жестко заговорил он. – Следует разорвать действующие в Псиных мозгах связи и создать взамен новые. Пусть каждый убийца увидит в жертве себя. В каждом зарезанном, расстрелянном, сожженном – себя, только себя! Новые связи заставят Псов видеть то, чего нет. И пусть они продолжают убивать, если не боятся обезуметь!
– Все это прекрасно – в теории, – со вздохом откликнулся Дан. – Вот на практике как?
– Но ты же имеешь выход на подсознание Системы? Подскажи Лесу направление, подтолкни его! Диланы этого не сделают, для них свобода воли священна. Но мы-то вылеплены из той же грязи, что и панцирники!
Дан запрокинул голову, с сомнением вгляделся в сплетение веток.
– Собственно, почему не попробовать? – обратился он к Лесу. – Что мы теряем? – Дан снова обратил лицо к Герду. – Но позволь, дружище, чем в это время будешь заниматься ты?
– Искать Уэ.
– В Логове?
Герд неопределенно пожал плечами.
– У тебя зуд в пятках? – осведомился Дан. – Ну так Псы тебе их поджарят – ты этого добиваешься?.. Послушай, Герд, я человек незлой, но безжалостный: ты ведь сейчас думаешь не головой, а мышцами, не исключено – ягодичными. Знаешь, к чему приводят подобные эксперименты?
– Все? – спросил Герд равнодушно.
– Ну да, конечно, – ворваться во вражеский стан, нарубиться всласть, отвести душу!..
– Мне нужна Уэ, – сказал Герд. – Что здесь не ясно?
– Удивительно! Ты хотел понять себя? Ну так вглядись внутрь и ответь: что бы ты сделал, окажись на месте Уэ остальные диланы – все скопом. Пошел бы за них на смерть?
Герд честно вслушался в себя… и не понял. Диланы были ему симпатичны, хотя и странны, он их уважал и даже жалел, но чувства были поверхностные, рассудочные… А когда думал об Уэ, внутри все переворачивалось, хотелось рубить и жечь…
Дан вздохнул.
– Вот смеху-то! – заметил он грустно. – Не годимся мы в рай, дружище Герд, не созрели. За свое, за кровное – в огонь, а остальные пусть выкручиваются сами.
