— Давай! — крикнула Ганима.

Лето, бежавший на два шага впереди сестры, достиг расщелины и, не колеблясь, нырнул в нее и пополз вперед, пока тьма не окутала его. Он слышал, как Ганима проникла в расщелину вслед за ним. Затем наступила тишина, в которой раздался спокойный голос Ганимы.

— Я застряла.

Лето поднялся, понимая, что становится досягаем для смертоносных когтей, повернулся в узком проходе и пополз назад, пока не ухватился за протянутую руку сестры.

— Это одежда, — сказала девочка. — Она зацепилась за скалу. Чувствуя, как под его ногами осыпаются камни, Лето сильно потянул, но без особого результата.

Снаружи доносились тяжкое звериное дыхание и рык.

Лето напрягся, уперся бедрами в камень и изо всех сил начал тянуть. Раздался треск разрываемой ткани, и Ганима рванулась к брату, зашипев от боли. Стараясь не обращать внимания на этот звук, Лето потянул еще раз, еще сильнее. Они были еще слишком близко к наружному концу расщелины. Лето опустился на четвереньки и пополз глубже, Ганима начала пробираться за ним и вскоре оказалась рядом с братом. Каждое ее движение сопровождалось учащенным, тяжелым дыханием; это подсказало Лето, что его сестра испытывает боль. Он добрался до конца узкого прохода и выглянул наружу. Отверстие зияло на высоте около двух метров, небо было усыпано звездами, которые вдруг загородила исполинская тень.

Раскатистое рычание заполнило убежище, в котором прятались близнецы. То был нутряной, угрожающий древний звук: хищник, говорящий со своей жертвой.

— Насколько серьезна твоя рана? — спросил Лето, стараясь сохранять спокойствие.

Ганима поддержала тон брата.

— Один из них дотянулся до меня лапой и порвал левую штанину защитного костюма. Я чувствую, как у меня по ноге течет кровь.

— Сильно?

— Из вены. Я могу остановить кровотечение.

— Прижми рану, — сказал он, — и не двигайся. Я позабочусь о наших приятелях.

— Будь осторожен, — сказала девочка. — Они намного больше, чем я ожидала.

Лето извлек из ножен оружие и приподнялся. Он знал, что тигр попытается дотянуться лапой туда, куда не может протиснуться его массивное тело.

Медленно-медленно поднимал мальчик свой нож, пока лезвие не коснулось чего-то мягкого. Лето нанес удар такой силы, что едва не выпустил нож из руки. Сверху на его руку хлынула кровь, заливая и лицо. Сверху раздался оглушительный вой. Стали видны звезды. Огромная кошка, издавая дикое мяуканье и дергаясь в судорогах, скатилась со скалы на песок.

Звезды снова исчезли, послышалось рычание следующего охотника. Второй тигр, не обращая внимания на судьбу своего предшественника, пытался проникнуть в расщелину.

— Какие они упорные, — заметил Лето.

— Одного ты точно убил, — сказала Ганима. — Послушай! Вой и конвульсии внизу постепенно затихали, но сверху тяжкой громадиной навис другой тигр, закрывая собой звездное небо.

Лето вложил клинок в ножны и коснулся руки Ганимы.

— Дай мне свой нож. Нужен свежий яд, чтобы наверняка покончить и с этим.

— Ты не думаешь, что у них есть и третий — в резерве? — спросила сестра.

— Вряд ли, лазанские тигры охотятся парами.

— Так же, как мы, — горько пошутила девочка.

— Да, так же, как мы, — согласился Лето. Ощупав протянутый ему рукояткой вперед нож, мальчик крепко взял ее в руку и снова начал осторожное движение верх. Он тянулся и тянулся, не встречая цели. Вот Лето уже приподнялся до опасной черты. Лето опять присел, решив отложить попытку.

— Ты не можешь до него дотянуться? — спросила Ганима.

— Он ведет себя не так, как первый.

— Но он все еще здесь. Ты чувствуешь запах?

Лето попытался проглотить слюну — в горле пересохло от волнения. В нос ударил гнилостный, отдающий мускусом запах дикой кошки. Звезд не было видно по-прежнему. Первой кошки больше не было слышно. Яд ножа сделал свое дело.

— Думаю, что мне придется встать, — сказал Лето.

— Нет!

— Его надо поддразнить, чтобы ударить ножом.

— Да, но мы договорились, что если один из нас будет ранен, то…

— Ранена ты, значит, ты и вернешься.

— Но если ты получишь серьезную рану, то я не смогу тебя покинуть.

— Ты можешь предложить лучший вариант?

— Отдай мне мой нож.

— А твоя нога?

— Я вполне могу стоять на здоровой.

— Этот зверь может снести тебе голову одним ударом. Может быть, пистолет…

— Если с кошками человек, то он услышит выстрел и поймет, что мы готовы ко всему.

— Я не хочу, чтобы ты рисковала!

— Кто бы ни был там снаружи, он не должен знать, что у нас есть пистолеты. Пока не должен, — она нежно прикоснулась к его плечу. — Я буду осторожна, пригну голову.

Лето молчал, и Ганима снова заговорила.

— Ты же понимаешь, что именно я должна это сделать. Отдай нож.

Лето неохотно подчинился. Нащупав в темноте руку сестры, он вложил в нее рукоять ножа. Решение Ганимы было логичным, но все чувства Лето восставали против такой логики.

Он почувствовал, как Ганима отодвинулась в сторону, услышал шорох песчинок на ее одежде. Девочка слегка застонала, и Лето понял, что она встала. Будь осторожна! подумал он. Он был уже готов стащить ее вниз и настоять на применении пистолета. Но это могло стать предупреждающим сигналом для человека, который прячется где-то у скал. И что тогда? Они окажутся запертыми в этой ловушке с подстерегающим их снаружи раненым тигром.

Ганима сделала глубокий вдох и прижалась спиной к стенке расщелины. Все надо сделать быстро, подумала она. Она протянула вперед руку с ножом. В том месте левой ноги, куда дотянулась лапа тигра, пульсировала сильная боль. Штанина окончательно промокла, пропитавшись кровью, которая продолжала течь. Быстрее! Она погрузила свои чувства в спокойствие, предшествующее схватке по способу Бене Гессерит, отогнав от себя боль и все посторонние мысли. Кошка должна протянуть вниз лапу! Девочка не спеша провела ножом вдоль зева расщелины. Где же этот проклятый зверь? Она снова полоснула клинком воздух. Тигра надо спровоцировать на атаку.

Ганима осторожно потянула носом воздух. Теплое звериное дыхание доносилось слева. Она мысленно успокоила себя, сделала глубокий вдох и закричала: «Таква!» Это был старинный фрименский боевой клич, смысл которого был обозначен в самых древних легендах: «Цена свободы!» С этим кликом девочка выбросила вперед и вверх руку с ножом. Когтистая лапа ударила ее по руке прежде, чем клинок вонзился в звериную плоть. За то короткое мгновение, пока боль не стала нестерпимой, а кисть не онемела, Ганима успела ткнуть ножом вперед, поразив кошку. Клинок выпал из одеревеневших пальцев, но зато в расщелину стали снова видны звезды. Корчившееся в муках тело второго тигра покатилось вниз. Потом наступила мертвая тишина.

— Он задел мне руку, — сказала Ганима, пытаясь обмотать предплечье полой накидки.

— Сильно?

— Думаю, да. Я совершенно не чувствую кисть.

— Сейчас я зажгу свет и…

— Сначала давай накроемся.

— Я быстро.

Она услышала, как он достает из корзины фримпакет, разворачивает тент, прижимая его к стенкам убежища. Лето так спешил, что не стал пользоваться влагоуловителем.

— Мой нож лежит с этой стороны, — сказала Ганима. — Я чувствую его коленом.

— Пусть полежит.

Лето зажег походную лампу. Яркий свет заставил Ганиму зажмуриться. Лето поставил лампу на песок и ахнул, увидев рану сестры. Коготь разорвал кожу и плоть от локтя до самой кисти. Рана вилась по руке спиралью, повторив вращательное движение, которое Ганима сделала, вонзая нож в лапу тигра.

Она взглянула на свою руку, закрыла глаза и принялась, читать Литанию против страха.

Лето с радостью последовал бы примеру сестры, но взял себя в руки, отринул от себя эмоции и начал перевязывать рану. Надо было остановить кровотечение и одновременно сделать перевязку неумело и неуклюже, чтобы создать впечатление, будто Ганима перевязывала себя сама. Он даже заставил ее саму завязать узел, держа один конец бинта свободной рукой, а другой зажав зубами.

— Теперь давай займемся ногой, — сказал он.

Ганима повернулась, чтобы показать брату другую рану. Она оказалась сущим пустяком по сравнению с первой: два мелких пореза вдоль икры. Правда, раны продолжали кровоточить. Лето очистил их поверхность, перевязал и прикрыл повязку тканью костюма.

— В раны попало немного песка, — сказал он. — Обработай их как следует, когда вернешься домой.

— Песок в наших ранах, — нараспев протянула Ганима. — Старая фрименская история.

Лето натянуто улыбнулся и сел. Ганима глубоко вздохнула.

— Ну вот все и кончилось.

— Еще не все.

Девочка судорожно сглотнула, стараясь справиться с пережитым потрясением. В ярком свете лампы была особенно заметна резкая бледность ее лица. Ганима напряжено размышляла. Теперь нам надо действовать очень быстро. Тот, кто управлял зверями, все еще находится где-то поблизости.

Лето, внимательно смотревший на сестру, вдруг испытал опустошающее чувство утраты. Грудь пронзила острая боль. Сейчас они с Ганимой должны будут расстаться. С самого рождения они чувствовали себя единым целым, практически одним человеком. Но их план требовал разлуки, они и их отношения должны претерпеть метаморфоз, они разными путями снова придут к единству, но того единения, которое они испытывали, деля повседневную жизнь, уже никогда не будет.

Лето занялся рутиной.

— Это мой фримпакет, — сказал он. — Я брал из него бинты. Это могут заметить.

— Ты прав, — согласилась Ганима.

Они поменялись фримпакетами.

— Тот, кто управлял тиграми с помощью передатчика, ждет нас, чтобы удостовериться, что мы живы. Этот тип находится где-то возле канала.

Ганима потрогала рукой пистолет, лежавший на фримпакете, взяла оружие и вложила его в кобуру под накидкой.

— Накидка совсем порвалась, — сказала девочка.

— Да.

— Скоро сюда придет поисковая группа, среди них может оказаться изменник, так что лучше тебе вернуться в Табр одной, — снова заговорил Лето. — Пусть тебя укроет Хара.

— Я… Я начну поиски изменника, как только вернусь домой, — пообещала сестра. Она буквально впилась взглядом в лицо брата, разделяя его болезненное знание, что с этого момента между ними начнут накапливаться различия. Никогда больше не будут они единым целым, никогда больше не будут — они делить друг с другом знания, недоступные чужим.

— Я пойду в Якуруту, — сказал он.

— В Фондак, — поправила Ганима.

Лето согласно кивнул. Якуруту, или Фондак — это, должно быть, одно и то же место. Только там может быть сокрыто легендарное место, и сделали это контрабандисты. Как им легко сменить название, действуя под прикрытием негласных договоров, с помощью которых они только и могли существовать, Правящая династия должна иметь черный ход на случай непредвиденного бегства с планеты в экстремальных ситуациях. Символическое участие в промысле контрабандистов давало такую возможность. В Фондаке/Якуруту контрабандисты построили настоящий сиетч, который стороной обходили местные жители. Якуруту существовал тайно и в то же время открыто, лучше всякой гвардии охраняемый табу, которое не позволяло приближаться к нему простым фрименам.

— Ни одному фримену не придет в голову искать меня в том месте, — сказал Лето. — Они, конечно, наведут справки у контрабандистов, но…

— Мы все сделаем, как договорились, — сказала Ганима. — Это просто…

— Я знаю. — Услышав свой голос, Лето понял, что они оба оттягивают момент расставания, стремясь продлить свое чудесное тождество друг другу. Ганима же поняла, что уже смотрит на Лето сквозь завесу времени, на взрослого Лето. Слезы жгли девочке глаза.

— Еще рано отдавать свою воду мертвым, — сказал Лето и нежно провел пальцем по влажным щекам сестры. — Я отойду подальше, чтобы никто меня не услышал, и вызову червя. — Он указал рукой на крюки погонщика, прикрепленные к фримпакету. — Через два дня, перед рассветом, я буду в Якуруту.

— Езжай побыстрее, мой старый друг, — прошептала Ганима.

— Я вернусь к тебе, мой единственный друг, — сказал он. — Помни, будь предельно осторожна у канала.

— Выбери себе доброго червя, — произнесла Ганима древнюю формулу фрименского прощания. Левой рукой она выключила лампу и, зашелестев тентом, свернула его и уложила в сумку. Она почувствовала, как, выскользнув из расщелины, Лето направился в Пустыню.

Ганима собрала всю свою волю, чтобы сделать то, что она была обязана сделать. Лето должен умереть для нее. Она должна сама в это поверить. В ее мозгу нет места для Якуруту и для брата, который ищет место, затерянное в дебрях фрименской мифологии. С этого момента она не должна думать о Лето, как о живом. Она должна приучить себя думать о брате, как о мертвом, как об убитом лапой лазанского тигра. Немного найдется людей, способных обмануть Вещающего Истину, но она сумеет… должна суметь. Те многие жизни, ведомые им с Лето, научили близнецов справляться с подобными трудностями; гипноз был стар как мир уже во времена царицы Савской, но только Ганима могла вызвать в своем сознании живой образ этой мудрой царицы. Имитация должна быть выполнена безупречно, и после ухода Лето Ганима довольно долго просидела в расщелине, приводя себя в состояние одинокой сестры, потерявшей брата. Она провела в скале ровно столько времени, сколько потребовалось для создания цельного образа. Внутренний мир девочки стал пуст, молчалив и неспособен вторгнуться в сознание. Это был побочный эффект, которого она не предусмотрела.

Если бы Лето был жив, я бы могла поделиться с ним моим открытием, подумала она, и мысль не показалась ей парадоксальной. Поднявшись, она посмотрела на то место, где лазанский тигр убил ее брата. Где-то в песках возник и стал нарастать звук, столь знакомый фрименам: звук движения песчаного червя. Черви стали редкостью, но все же еще встречались. Может быть, мучительный вой первого тигра… Да, Лето успел убить одного тигра, прежде чем второй сумел достать его самого. В появлении червя была какая-то странная символика. Побуждение было так сильно, что Ганима явственно видела на песке три темных пятна — два тигра и Лето. Потом пришел червь, и только глубокая борозда осталась на песке в том месте, где прополз Шаи-Хулуд. Это был не очень большой червь… но и не слишком маленький. Волевым усилием девочка заставила себя не видеть маленькую фигурку на выгнутой спине червя.

Поборов свою печаль, Ганима запечатала фримпакет и осторожно выбралась из убежища. Положив руку на пистолет, она внимательно осмотрела местность. Никаких признаков человека с передатчиком. Миновав скалы, она двинулась в путь, тщательно прислушиваясь, не бродит ли поблизости подстерегающий ее убийца.

В направлении Табра виднелись мерцающие огни фонарей — это двинулась в путь поисковая группа. Темное пятно двигалось по пескам к Спутнику. Ганима направилась к северу, чтобы по большой дуге обойти группу, прячась в тени дюн. Стараясь сбивать шаг с ритма, чтобы не вызвать червей, Ганима пошла по пути, отделяющему Табр от того места, где погиб Лето. Она знала, что особую осторожность надо соблюдать возле канала. Ничто не должно помешать ей рассказать, как умер брат, защищая ее от тигров.