68

Воскресение наступило быстро, намного быстрее, чем в первый раз. Эл увидел склонившееся над ним испуганное личико Изабеллы и криво усмехнулся сквозь боль.

— Вы живы?! — приподняла брови она.

— Все порядке… — конечно, до порядка было еще далеко, но утешить девчонку было необходимо еще раньше. Тем более, что и от полицейского сейчас можно было ожидать чего угодно.

— Изабелла… — на всякий случай заставил себя спросить Эл, — ты не умеешь заговаривать боль?

— Я? Нет… — она покачала головой.

— Жаль… Тогда придется так… Дай мне руку… Точнее, помоги встать…

Она повернулась боком. Эл полуобнял ее за холку чуть ниже крыльев и смутился от прикосновения горячего мягкого тела. Женского тела…

Джейкобс лежал ничком, что-то шепча себе под нос.

— Успокойтесь, — Эл, пошатываясь, подошел к нему и не без труда присел. — Я все знаю и хочу вам помочь… — он не знал, что говорит, но полностью доверился своей интуиции. — Вы слишком плохого мнения о себе — и зря. Все ваши проблемы решаются легко, и вы ничем не хуже других людей… А могли бы быть и лучше многих, если захотите… Я помогу вам, если вы сумеете помочь сейчас всем нам… Скажите, неужели эта охота организована с ведома полиции?

— Нет, — еще слабо соображая, прошептал Джейкобс. Ему было стыдно. Стыдно за все. И особенно — за эти дружеские слова человека, которого совсем недавно он считал врагом номер один. Разве этот доктор должен сочувствовать ему? Он должен ненавидеть… Ненавидеть так, как сам он, Джейкобс, никогда уже не сможет.

— Все нормально… Не волнуйтесь, — присела рядом Изабелла. — Я тоже обещаю, что мы сможем вам помочь.

— Вы могли бы вызвать полицию? — продолжал допытываться Эл. — У вас в машине должен быть радиотелефон…

— Да, — тупо кивнул Джейкобс. Он был согласен на все.

— И не бойтесь, — ласково шепнула ему на ухо Изабелла. — Мы — друзья. Ведь так?

Вопрос относился к Элу.

— Да, — он улыбнулся, на этот раз теплее и искреннее: боль стала уходить. "Тебя все любят и волнуются… Никто не обижен на тебя", мысленно передал он ей ответ на незаданный вопрос, и лицо Изабеллы мгновенно просветлело.

"Несчастные люди… Те, кто считает себя изгоями… Я ведь уже думал об этом", — словно из далекого прошлого вернулась к доктору Джоунсу мысль, а сын Луны Эл уже старался передавать по своему нечеловеческому каналу связи своим лунным братьям и сестрам, что с ним и Изабеллой все в порядке, и надежда вновь ожила.

— Пошли. Где телефон? — спросил он вслух.

— Там, — Джейкобс встал. Его лицо пылало. И кто придумал такое чувство — стыд?

— Никуда вы не пойдете!

Жесткий окрик заставил их всех обернуться.

В нескольких шагах от них, зло усмехаясь, стоял Смит.

— А теперь слушайте меня. Вы, Джейкобс, считайте, что вас с этого дня уволили, — это раз. А сейчас я выстрелю — пока только в воздух — и все соберутся здесь. Имейте в виду — пули у меня серебряные, так что без шуточек… А если хотите жить — ответьте на несколько вопросов. Мне все равно, кто именно станет говорить, — я просто хочу кое-что узнать. Вы Джоунс, не так ли?

Эл промолчал. Ему не хотелось разговаривать с этим человеком. Словно какая-то пустота нашла на него — таким резким оказался переход от надежды к безнадежности.

— Я видел, как вы тут кувыркались, летали и вообще устраивали цирк, Смит нехорошо усмехнулся. — Надо полагать, этот маленький выродок дорог вам, раз вы прикрывали его собственным телом… Или эта кошечка более уязвима, чем вы? Но тогда у меня найдется и кое-что еще… Вас ведь можно привязать к костру и сжечь, не так ли? Но этого не произойдет, если вы будете честны. А теперь — довольно болтовни. Сколько ваших на ферме?

— Я не стану отвечать, — Эл скрипнул зубами. — Это не имеет значения…

— Раз я спрашиваю — значит, имеет… Второй вопрос: из каких они пород? Кто не может жить на солнце, кто — оборотень, кто… Ну, вы сами знаете. Советую вам ответить — и побыстрее. Никому из них все равно не спастись, а…

Он не успел закончить. Неожиданно даже для самого себя Джейкобс выстрелил в своего бывшего напарника по этому грязному делу. Тень шальной надежды, что ночные люди если не сделают его полноценным человеком, то возьмут в свой круг сочувствия, в котором он окажется не самым худшим из всех, окончательно поставила его по другую сторону барьера.

Смит успел присесть — подготовка сработала почти автоматически. Тотчас прозвучал ответный выстрел. Стрелял Смит безошибочно…

— Изабелла, беги! — пользуясь секундным замешательством, крикнул Эл. Вторая пуля вошла ему в ногу, заставив согнуться от новой боли, которой не суждено было пройти так быстро, как первой.

— Стоять! Я вас спрашиваю: сколько и каких выродков на ферме? — лицо Смита злобно дергалось.

— Я не отвечу вам!

— Ответите — или я на ваших глазах пристрелю эту девчонку с кошачьими лапками, а с вами придется поговорить не так… Ну — кто и сколько?

Эл замер и зажмурился. Может, будет лучше, если Изабелла погибнет сразу… Он старался оправдаться — и не мог. И молчание, и ответ одинаково делали его подлецом.

— Считаю до трех. Раз…

Кто-то приближался — слышался треск кустов. Снова… Эл шумно втянул воздух. Итак, Изабеллу он застрелит, а потом… Да, эти люди были способны и на худшее…

— Два!

Пистолет повернулся в сторону Изабеллы и словно щекотал своим мертвым взглядом ее лоб, на котором заблестели струйки пота.

— Два с половиной — учтите, это лишняя поблажка…

— Извините, что здесь происходит? — слова оказались для Смита полной неожиданностью. Он вздрогнул и обернулся. Не белые балахоны заполняли сейчас поляну — пестрая толпа, вооруженная блокнотами, фотоаппаратами и микрофонами.

Фотовспышки замигали, как "мигалка" на дискотеке. Рванулась в кусты, но села, удивленно моргая, Изабелла. Растерянно заметался взгляд Смита…

— Смотрите, в самом деле — неземное существо!

— Вот это да!

— Я первый его увидел!!!

— Погоди, надо поймать в кадр и охотника…

Эл заморгал и тоже сел, продолжая обнимать простреленную ногу. Его тоже сфотографировали — но он понимал происходящее не больше остальных.

— Извините, мистер, а вы человек? — присела возле него яркая блондинка в брюках. — Несколько слов для "Фанум-пресс-ньюс"… Ой, простите, вам нужен врач?

— Вы можете объяснить, что это значит? — сквозь зубы простонал Эл.

— Все в порядке, Джоунс! — откуда-то издалека донесся знакомый голос — это его коллега спешил к поляне, расталкивая журналистов. — Знал бы ты, сколько труда мне стоило собрать всю эту компанию, — никто ведь не хотел вначале верить…

— Вы?

— А то как же… О, да вас надо срочно в больницу… Ну-ка, пропустите меня…

Эл уже больше ничего не слышал. То ли от боли, то ли от нового потрясения он начал проваливаться в беспамятство. Но он уже знал, что его народ — ночной народ — будет спасен. Никто не станет истреблять его сестер и братьев на глазах у прессы. Но он не знал другого — что теперь будет?

Все злое творится во тьме — но что принесет этот свет, разогнавший тучи, сгустившиеся над их головами? Тайна нарушена, но что последует за ней? Мир? Новая война?

Где-то рядом, постепенно входя во вкус, позировала под "дулами" фотоаппаратов Изабелла… Шумная толпа уже вновь срывалась с места и ломилась куда-то через кусты — скорее всего, к ферме… Ломилась, мчалась для того, чтобы смести веками возводимые стены, одним ударом разрубить гордиев узел вражды, взаимных обид, недоверия… Чтобы возвестить отношениям между двумя народами новую эру.

Где-то рядом рыдали над Фло пришедшие в себя Алехандро и Пепе, где-то ползала в кустах маленькая Пакита, где-то их отец готовился отдать свою жизнь за счастье и существование не-людей, ставших ему родными… Где-то и они сами еще ждали смерти — а над всем этим разгоралось в небе все ярче и ярче огромное южное солнце, посылая на землю свои убийственные и животворящие лучи. Яркое, чистое, раскаленное…