Книга: Звёдная тень
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3

Глава 2

Земные станции были смесью казармы, мастерской сумасшедшего компьютерщика и недостроенного корабля в час аврала. Крейсер Алари напоминал внутри кусок скалы, изъеденный пещерами. Станция Торговой Лиги имела свой облик.
Дорога. Как ни странно – всего лишь дорога.
Исполинские лучи внутри оказались пустыми. Изредка на них попадались светящиеся панели. Мы шли по одной из граней, служившей полом – здесь была гравитация, чуть уступающая земной. Чуть выше, очевидно, сила тяжести резко падала – на моих глазах идущая навстречу женщина подпрыгнула, взмахнула руками и взмыла к верхней грани. Длинная цветастая юбка, заставляющая вспомнить земных цыганок, кокетливо взметнулась вслед. Я задрал голову и, борясь с головокружением, увидел, как женщина встала на потолок, метрах в пятидесяти над нами.
– Замечательно реализована гравитация! – воскликнула Маша. – Напоминает тот цилиндр О'Нила, что все американцы строят… только здесь не вращение, конечно…
– Поверхностное гравитационное поле с большим градиентом убывания, – пожал плечами Кэлос. – У вас не освоено?
– У нас вообще нет контроля над гравитацией, – признался я.
– А что вы тогда делаете в космосе?
– Летаем, – мрачно ответил я.
– Нет, я имею в виду чисто бытовые проблемы. Как вы ходите в туалет, например…
– Вот только не надо про это! – взмолился я. – Попробуй сам догадаться!
Кэлос явно не понял моей реакции, пришлось объяснить:
– Это вопрос, который задают все дети и некоторые взрослые…
Все-таки и я нашел, чем его уесть!
– Нас последний год гоняли на лекции в школы. Нужно больше пилотов… требуется живая пропаганда. У меня есть заготовленные ответы – для младших школьников, для подростков…
– Не надо. Я способен понять самостоятельно.
Мы шли все дальше и дальше. Временами на стенах туннеля попадались яркие, нарядные домики, торчащие перпендикулярно дорогам. У одного из них сидел, покуривая трубку, пожилой чернокожий мужчина. Дым вился причудливой спиралью.
Нет, Кэлос, нечему мне удивляться. Подумаешь, старый инопланетный негр курит на стене.
А Маша, похоже, успела привыкнуть к станции Торговой Лиги. Неужели это и есть ее идеальный мир? Пустые, вычурные пространства, почти не интересующиеся друг другом обитатели, общая атмосфера казачьей вольницы – это ее среда?
Впрочем, чему удивляться? Стоит вспомнить, где я сам едва не остался…
– Как будет рад твой дед, – сказала Маша. – Нет, Петр, ты не представляешь… Такой сюрприз… и тебе, кстати…
Она лукаво улыбнулась.
– Я свой сюрприз получил, когда увидел тебя с автоматом.
Маша подбросила оружие в руке:
– Это так… шоковый разрядник. Похоже, никто Торговую Лигу не трогает, вот, даже меня отправили встречать прибывающих.
– В этом мире – не трогают, – признал Кэлос. – А есть станции, которые живут в постоянной войне с ближайшими планетами.
– Мне говорили…
Да, Маша уже глубоко прониклась жизнью Лиги. В ее голосе звучало искреннее чувство.
– Кэлос, как я понимаю, вы имеете какой-то военный опыт?
– В определенной мере, – тем же тоном, каким объяснял ребенку, что такое саркофаг, ответил Кэлос.
– Торговая Лига способна помочь Земле?
– Мы уже говорили с Петром о подобном варианте. Нет. Лига такую политику не проводит. А миры, способные на активное вмешательство, слишком долго искать. Вашей Земле осталось жить два-три дня, как я понимаю…
Маша встала как вкопанная.
– Три дня?
– Я говорил с куалькуа, – пояснил я.
– И что?
Да, конечно. Никто из них не знает истинной сути маленькой, послушной расы.
– У него есть связь… с другими особями.
– Да ты что?
– Сильные узнали о Геометрах. Эскадра Алари отозвана для разбирательств. Видимо, это произошло почти сразу, как мы ее покинули.
– Три дня… у нас только три дня? Но Андрей Валентинович говорил, что необходимо не меньше двух недель…
– Маша, пойдем, – мягко попросил я. – Чем быстрее мы обсудим все с дедом, тем лучше.

 

То ли жизнь у Торговой Лиги такая неторопливая, то ли Маша просто не знала более быстрых путей сообщения. К центру станции мы добирались почти час. В основном пешком, лишь два раза пришлось двигаться в огромных, пустых лифтах. Обитатели станции стали попадаться чаще, но внимания к нам по-прежнему не было. Может быть, именно это подчеркнутое невмешательство в чужие дела и привлекло Машу? Мы видели много странного и любопытного – людей с измененными пропорциями тела, сооружения, вырастающие из стен и потолка, группу подростков, пролетевших по центру туннеля – они не двигались, их влекло каким-то полем. Однажды вдали пронеслось огромное, не меньше чем с бегемота размером, существо. Но я не успел его толком разглядеть и даже не знал, чужой это, или просто робот причудливой формы.
Мы неуклонно приближались к центру станции. Теперь дорога-туннель вела кругами, наматывая слой за слоем. Кэлос был абсолютно равнодушен – он немало повидал таких станций.
То, что я сообщил Маше, словно обрезало все прочие темы для разговора. Я кратко пересказал, что произошло со мной, надеясь на такую же ответную любезность. Но Маша только кивала, слушая, и ничего не рассказывала. Кажется, ее приключения оказались куда серьезнее – или она так считала.
– А что с Даниловым? – задал я вопрос, ответ на который был ясен.
– Не знаю. Тут ведь более двухсот тысяч планет.
– Да? Уже? – вскользь спросил Кэлос. – Тень растет…
Я молчал. Чудовищно. Перед такими масштабами Конклав – как захудалый поселок перед Москвой, Новосибирском или самой столицей…
– Тоже вначале ужасалась…– кивнула Маша. – Но ты учти, Петр, что редкая планета Тени имеет более миллиона жителей.
Логично. К чему ютиться в городах, зачем скучиваться на тесной планете – когда доступен такой выбор? Чем меньше население, тем проще угодить всем жителям.
– Есть и большие миры. Как правило – центры каких-то империй и союзов. Но больше тысячи планет имеют население в одного человека!
– Каждому психопату – по миру… А вы неплохо разобрались в происходящем.
– Андрей Валентинович говорит, что Торговая Лига владеет наибольшим объемом информации. По крайней мере, в доступной человеку форме. Есть и такие планеты, где жители эволюционировали во что-то совершенно непредставимое.
– Это я тоже знаю.
– Вот, почти пришли…
Мы наконец-то выбрались из туннеля. Здесь он уже имел диаметр в десяток метров, и никаких хижин на стенах не висело. Уже на последних шагах я заподозрил что-то неладное – Маша поглядывала на меня, Кэлос начал улыбаться.
Ну? Чем хотите удивить? Голубым небом, что я вижу в проеме туннеля? Свежим ветром? Пением птиц?
Мысленно усмехнувшись, я с постным лицом шел вслед за Машей и Кэлосом. Туннель развернулся пологой воронкой, и по ней мы вышли на поверхность. На миг меня замутило – видимо, от резкой смены гравитационного вектора.
Потом все стало хорошо.
Благодать!
Под ногами трава. Над головой – чистое голубое небо с пушинками облаков. Течет неспешная, широкая река, скользят по ней треугольнички парусов – то ли яхты, то ли парусные доски. Зеленеет лес. Домики вдали, какие-то тонкие, изящные башни с флагами…
– Очень мило, – сказал я.
И Маша, и Кэлос смотрели на меня в полной растерянности. Я обернулся, поглядел в воронку – глубоко «внизу» тянулся ярко освещенный ход. Кто-то задумчиво, неторопливо брел вверх, к нам.
– Нет, я восхищен, – подтвердил я. – Да. Кэлос, я когда-то видел старый детский фильм про то, как группа подростков на фотонном звездолете полетела к другой звезде. Это… вымышленная история, такого не было. Так вот, в этом фильме на корабле тоже устроили комнату-имитатор. С полной иллюзией открытого пространства…
Они улыбались. Даже переглянулись понимающе. Ну ладно Кэлос, а Маша-то чего хохочет…
– Петр, оглянись повнимательнее, – попросил Кэлос.
Я снова окинул взглядом иллюзорный мир. И…
Как удар тока – ощущение Врат. Одни, другие, третьи… Невдалеке от нас, у реки, за лесом…
– Это не имитация.
Меня пробила дрожь, побежали по спине холодные мурашки. Я снова глянул в воронку туннеля – и отшатнулся.
Далеко-далеко…
В ином мире.
– Это планета Торговой Лиги, – торжественно сказала Маша. – Каждая их станция имеет сюда выход.
– Одна из альтернатив Вратам, – подтвердил Кэлос. – Рано или поздно, но Лига станет прокладывать и свои туннели между мирами. Я не знаю, что из этого получится. Но, как ты понимаешь, желаю им удачи. Для меня это актуальный вопрос.
– Боже мой…– только и прошептал я. Врата милосердно скрывали миг перехода. Врата не выглядели так обыденно – дырой в пространстве, кроличьей норой для любопытных Алис…
– Вот потому, – торжественно сказал Кэлос, – я и считаю, что вам надо принять Тень. Система неподконтрольного перемещения имеет массу минусов. А вот такая – рано или поздно она разовьется, снимет напряжение. Хочешь положится на сверхразум, обрести бессмертие – иди во Врата. Желаешь путешествовать из мира в мир, опираясь на осознанные желания – милости просим в Торговую Лигу.
– Этой штукой и сейчас можно пользоваться как транспортом! – отходя от воронки, воскликнул я. – Верно? Прилететь на станцию, прийти сюда, выйти с этой планеты на другую станцию…
– Лига пока не поощряет подобные путешествия, – сказала Маша. – Они, кажется, побаиваются последствий. Ну что, вперед?
Мы двинулись к одному из домиков. Одноэтажный кирпичный коттедж, уютный, но простенький, словно дачный домик человека со средним достатком.
– Нам отвели его для жилья, – пояснила Маша. – Ну, в целях адаптации, сами они предпочитают селиться на станциях…
Дом был окружен садиком – цветущие деревья, если не вглядываться – похожи на яблони. Из-за домика доносились голоса.
– Андрей Валентинович буйствует, – тихонько сказала Маша. – Ты… иди. Пусть будет сюрприз.
Она кивнула Кэлосу, тот тоже послушно остановился.
Сюрприз… Был мне уже сюрприз, по возвращению от Геометров…
А ведь ты здорово очеловечилась, Маша! Словно шелуха спадает с энергичной, но неприятной женщины, которую я впервые увидел – и невзлюбил, – две недели назад. Слой за слоем… холодность, жесткость, серьезность… так мы тебя еще из ФСБ вытащим, хотя говорят, что оттуда никогда не уходят…
Мужика ей надо хорошего. Даже не мужа, а именно мужика. Чтобы научилась прижиматься к чужому плечу, кокетничать, флиртовать, бить тарелки… мыльные оперы смотреть, в конце концов.
Я медленно обошел дом. Мне некуда было торопиться, минуты ничего не решат ни для Земли, ни для деда.
– …в подсознании? – донесся знакомый голос. – Чушь собачья! Вопрос не в том, будет ли выбор судьбы зависеть от подсознания человека! Конечно, что-то удастся сдержать. Самые уродливые из ваших миров зачахнут или останутся в изоляции. Но само наличие неограниченного выбора – ловушка!
Прислонившись к стене дома, я прикрыл глаза. Ну вот, деда, все в порядке. Ты по-прежнему ищешь идеалы. Мы снова вместе. Никакая Тень нам не помеха.
– Неограниченного не будет, – голос жесткий, властный, но немного смущенный. – Андрей, вы опять подменяете понятия! Мы не станем связывать все планеты Тени. Только…
– Опять фильтрация? Оптимисты! Тогда ваши туннели зачахнут. Или вы даете полную, адекватную замену Вратам, вплоть до количества входов на каждой планете, или остаетесь на бобах.
Я шагнул вперед. И увидел рептилоида. Счетчик сидел, высунув длинный язык, и внимательно слушал. Потом треугольная морда повернулась ко мне.
– Я от всей души желаю вам успеха! И не сомневаюсь, что альтернатива возможна… но пока – не вижу ее! Уж простите – не вижу!
Нет!
Счетчик ведь молчит!
Пасть рептилоида раскрылась в улыбке.
Я бросился вперед.
Плетеный стол, прозрачный кувшин с темно-красным вином. Два плетеных кресла. В одном, подавшись вперед, смешно сжимая пустой бокал, незнакомый седой мужчина. В другом, развалившись, отхлебывая вино перед очередной тирадой, чуть-чуть знакомый человек…
Немая сцена.
Мой бывший дед не удержал бокал. Вскочил, не обращая внимания на залитую вином рубашку. Улыбнулся – смущенно, как если бы я застал его в кабинете с раскуренной трубкой и рюмкой коньяка…
– Дед…– сказал я деревянным голосом. – Тебе вредно пить вино.
– Теперь уже нет.
Ему было лет сорок, не больше. Он теперь мне даже в отцы не годился, не то что в деды. Таким я его видел лишь на старых фотографиях, которые дед так не любил доставать…
– Петя…
Обнять его было нестерпимо трудно, словно чужого человека. Знакомые черты исказились – пусть даже молодостью. Наверное, будь дед таким в моем детстве – я вырос бы совсем другим. Не вовремя. Все и всегда происходит не вовремя.
Дед шагнул навстречу.
– Пит… я ведь тот же самый…– тихо сказал он. – Пит, ну представь, что старый хрыч сделал себе пластическую операцию…
Господи… Я ведь веду себя как Маша! Что я ей говорил – о форме и содержании, о том, что душа важнее тела? Значит, это все была чушь? И я готов принять деда стариком или в облике чужого, но только не таким – живым, здоровым, энергичным. Что во мне – ревность к его обретенной молодости… ну, не молодости, конечно, зрелости… тревога за собственную самостоятельность – такой Хрумов с новой энергией примется за мое воспитание… тоска по старому, прикованному к дому, беспомощному, если уж честно, деду? Что во мне? Какие чертики сейчас пляшут в моем подсознании?
– Деда, ну ты даешь…– сказал я. – А чего уж так, на полпути… двадцать пять лет – еще лучше возраст…
Дед ухмыльнулся.
– Понимаешь, Пит, – прежним, ехидным тоном сказал он, – когда имеешь больший выбор, то в любом возрасте находишь достоинства. Вот поживешь с мое – оценишь.
Собеседник деда подошел, остановился между нами. Вопросительно посмотрел на меня:
– Петр Хрумов?
– Да.
Он покачал головой, будто не мог поверить словам.
– Как ты понимаешь, Крей, с тебя ящик вина, – заметил дед.
Седовласый кивнул, с жадным любопытством изучая мое лицо.
– Вы ведь даже не биологические родственники… Простите. Я Крей Заклад, сотрудник Торговой Лиги.
Мы пожали друг другу руки.
– Я вас покину на некоторое время. Это будет правильно, – решил Крей.
– Крей Завсклад, – насмешливо сказал дед, когда сотрудник Лиги удалился. – Оптимисты наивные. Живут сотнями лет, а ума не нажили. Он не верил, что ты сможешь меня найти. Даже спорил. Представляешь?
Я кивнул. Мы так и стояли, нелепо отводя глаза и не решаясь заговорить первыми.
– Давай я тебя вина налью…– дед вдруг засуетился. – Они тут знают толк в радостях жизни… такие милые, в сущности, люди…
Он повернулся к столу, как-то дергано, неловко, каждое движение было слишком размашистым, сильным, дед не мог соразмерить свое новое тело с наложенным старостью стереотипом…
– Дед! – закричал я, бросаясь к нему. – Дед!
И обнял он меня слишком сильно, забывая, сколько силы теперь в его теле, щедро отпущенной Вратами силы и молодости…
– Дед, как я рад, что ты стал таким…– прошептал я. – Черт, я за это готов полюбить Тень… Если вернешься в университет лекции читать, на тебе все студентки повиснут…
– Тихо! Не скажи при Маше – а то будут мне и лекции, и студентки…
Мы переглянулись.
Да чему я, в конце концов, удивляюсь?
– Заметано, – согласился я.
– Простите, что прерываю ваш глубоко личный диалог…
Я обернулся, еще не отпуская деда. Рептилоид сидел у наших ног с обиженным видом любимой собаки, на которую вдруг перестали обращать внимание.
– Привет, Карел, – сказал я.
– Рад встрече. Скажи, Петр, твое отношение ко мне не ухудшилось после того, как я перестал служить временным хранилищем для Андрея Валентиновича?
Присев на корточки, я коснулся мягкой серой чешуи. Протягивать руку было нельзя – это слишком походило бы на «дай лапку, песик!».
– Я очень тебе рад, счетчик, – сказал я. – И не обижайся на «счетчика». Это комплимент. Ты ухитрился сосчитать самую важную для меня задачу – и сохранить результат. Помнишь, ты спрашивал, как люди примут вашу расу? Я не знаю, как люди… я – твой должник. Или друг. Как тебе больше нравится.
Привстав на задних лапах, счетчик вытянулся к моему уху. Шепот был едва уловим.
– Звезда, которую вы называете Спика. Газовый гигант – он один в системе. Газовый гигант, опоясанный кольцом.
Меня обдало жаром. Это был не просто жест отдельного рептилоида по отношению к отдельному человеку.
– Спасибо. Ты тоже знаешь, где мой дом.
– Решил открыться и Петру, Карел? – спросил дед. – Давай. Не бойся. Он умеет хранить тайны.
Пасть рептилоида щелкнула. Он колебался так ярко и зримо, что у меня не осталось сомнений – это не игра в человеческие эмоции, это бушующая в нем борьба. Битва, длящаяся веками по его внутреннему времени…
– Мы не живые, Петр.
Дед кивнул, глядя на мое обалдевшее лицо.
– Газовые гиганты не рождают жизнь. Мы потомки того, что было машиной. Машиной из Тени.
Живые компьютеры космоса! Ага!
Счетчики!
Поразительное умение общаться с машинами, явное отсутствие потребности в дыхании и пище! Невозможность симбиоза с Куалькуа!
Как я не понял этого раньше?
Счетчик ждал, вглядываясь в мое лицо.
– Это ничего не меняет, Карел, – сказал я. – Совсем-совсем ничего.

 

Все в домике было новеньким и носило столь яркий отпечаток дедовских привычек, что я не удержался от вопросительного взгляда.
– Под меня сделали, – развалившись в кожаном кресле, сообщил дед. – Без вопросов. Удобно, знаешь, нет возни с идиотами сантехниками, блуждания по магазинам с балбесами-продавцами…
Я кивнул. Отношение деда к работникам «сферы обслуживания» было мне хорошо известно.
– Похоже, ты решил надолго обосноваться…
Дед протестующе поднял руку:
– Петя, я решил дожидаться тебя. Я надеялся, что рано или поздно…
– Мне достаточно было двух дней, – сказал я.
Маша и Кэлос остались в саду. Им хватило деликатности дать нам время, что неудивительно для Кэлоса, но по-прежнему странно в Маше.
Сквозь полуоткрытую дверь я видел спальню. Блин. Ну надо же. Зеркальный потолок, огромная кровать – раньше дед насмешливо называл такие «Ленин с нами», какие-то хрустальные финтифлюшки на стенах, картины, цветы…
– Неужели полностью удовлетворили твои вкусы? – спросил я.
Дед проследил мой взгляд и смутился.
– Пит… черт возьми, да ты же не ребенок… можешь понять, что такое – обрести молодость?
– Чисто умозрительно. Дед, ладно. Оставим это. Расскажи лучше, как все произошло? Где вы были с Машей? Как ты ухитрился за пару дней добраться до руководства Торговой Лиги?
– Стоп! – дед притормозил меня. – По порядку, ладно?
Трудно было называть его дедом. Хотелось – как тогда, на крейсере Алари, закрыть глаза и вспомнить прежнего Андрея Хрумова. Но я не поддался искушению. Это – навсегда. Дед теперь будет таким.
– Вначале мы попали в очень своеобразный мир… Маша рассказала?
– Ты знаешь, нет. Я лишь понял, что ей там сильно не понравилось.
– Еще бы. Понимаешь, в чем проблема… я не люблю чужих как класс. Как общественные структуры, построенные на совершенно иных моральных принципах. К отдельным представителям чужих я готов относиться более чем положительно. А Маша не приемлет чужих как личности, какая-то идиосинкразия к нечеловеческому облику… Ладно, это лирика, к тому же тебе известная. Так вот, Пит, я понял, что такое Тень, еще на той бродячей планете. Как транспортная сеть Врата годятся не больше, чем микроскоп для заколачивания гвоздей. Их слишком много в каждом мире – и в тоже время слишком мало для настоящего удобства перемещений. Расстояние в полсотни километров – уже перебор для транспортной сети в человеческом понимании. Да и напугать твоих приятелей-Геометров могло лишь одно – миры, в которых их героические регрессоры будут пачками дезертировать. Не гибнуть в борьбе, не теряться среди миллионов миров – а именно дезертировать, презрев все, вколоченное воспитанием. Давай подумаем, что может вынудить к массовой… хм, скажем – эмиграции, тысячи людей? Людей, как бы там ни было, непохожих друг на друга! Вся унификация Геометров остается на поверхности, а в глубине-то – старая история. Один втайне пишет стихи и читает их компьютеру, другой стыдливо мечтает о славе и почестях, о мягкой кушетке в зале Мирового Совета, третьему хочется – ай как хочется – чтобы любимый Наставник отстегал его розгой по мозолистым регрессорским ягодицам…
Дед хихикнул, довольный завернутой фразой.
– Ну невозможно унифицировать человека! Ни в сторону дьявола, ни в сторону ангела! Все они остаются разными. Значит, и ловушки для них должны быть непохожими, да к тому же и срабатывающими быстро и неотвратимо. Каждому – простор для самовыражения. Кто-то из пропавших Геометров до сих пор регрессорством занимается… бедняги, нашелся и для них мир, уставший от технического развития, желающий керосиновых ламп, рыцарских турниров и вольной охоты за мохнатым мамонтом. Все это элементарно просчитывается, Пит. Так что фокус с Вратами меня не удивил. Я больше от того смутился, что Маша осталось со мной. Да еще от того, что по-прежнему был в теле счетчика.
– Так ты надеялся вернуть себе прежний облик?
– Конечно. Иначе я бы во Врата не полез. А мирок, куда мы попали, и впрямь оказался любопытный…
Дед пожевал губами. Стариковская гримаса на лице крепкого мужика выглядела карикатурой.
– Это был мир метаморфов, мой мальчик. Планета, чьи жители играли со своим обликом, как дорвавшаяся до денег красотка с платьями и косметикой. Зрелище любопытное… Машу оно привело в ужас. Ты понимаешь, ей все-таки надо было убедиться, саму себя успокоить – кто же я на самом деле? Муляж Хрумова в теле рептилоида, или настоящий «Андрей Валентинович»… Она и пришла в мир, где могла сделать выводы. А мне этот мир нужен был, чтобы снова обрести человеческий облик.
– Может быть, не только поэтому вы оказались вместе?
Дед отвел глаза.
– Возможно. Я чувствовал, что она в панике. И я ожидал чего-то подобного… В общем – мы были вместе. Насмотрелись всякого. От простых оборотней – люди-тигры, люди-птицы, ихтиандры всякие… и до экзотики. Идет существо, Петя. Вроде бы человек. Вот только две головы… влюбленные это, понимаешь? Вместе навсегда, до первой ссоры. Этакий милый гермафродит, воркующий сам с собой. Захотели – и слились. Теперь ходят в непрерывном оргазме. А есть и следующий этап. Ползет по равнине холм. Гора бурой плоти, вся в морщинах, трещинах, слизь какая-то сочится – не бесцельно, а для снижения трения. Туша тонн в пятьдесят. Это – семья. Мама, папа, детки, старички-родители, кузены и кузины, внучатые племянники… Что там внутри делается – не знаю. Может быть, и ничего. Абсолютно самодостаточное существо, очень, кстати, дружелюбное и любопытное. Ты понимаешь, Петя, никто на нас не нападал. Не пытались съесть или ассимилировать. Общались, помогали. Когда выяснилось, что в теле рептилоида есть еще один разум… Мне сделали тело. И Карел, спасибо ему, вогнал туда мое сознание.
– Сделали?
– Понимаю, – дед закряхтел. – У него были образцы моих тканей. Я сам об этом попросил, перед смертью-то. Надеялся дожить внутри рептилоида до того дня, когда мы научимся выращивать тела.
– Мы и сейчас это умеем. Ты что, не слышал, какие слухи ходят про японского премьера, или про американского…
– Это слухи, – обрезал дед. – Единственный человек, который реально продлевает свою жизнь за счет клонирования… впрочем, тебе не стоит знать имя. Просто очень богатый человек, известный филантроп. Но я бы так не смог. Гладить по голове своих юных клонов, потом командовать врачам, которого первым взять на операционный стол… Нет, Петя. Лучше к червям, в землю.
– Верю, – сказал я. Легкость, с которой дед опроверг бульварные сплетни и сообщил правду про неизвестного мне миллиардера, приводила в ужас.
– В общем – получил я такой подарок, – дед посмотрел на свои руки. – Приятный подарок. Только все равно, задерживаться там не хотелось. Мы с Машей ушли… вот тут я очень боялся, что окажемся в разных мирах. Но пронесло. Вышли прямо здесь, на планете Торговой Лиги. Видимо, удачно – они с большим любопытством нас слушают.
– И хотят помочь?
Дед вздохнул.
– Валяй, говори. Что они обещают?
– Почти ничего. Лезть в войну – не собираются. Поругивают Тень. Считают ее вынужденной мерой, которую сменит их система свободного передвижения… дурачки. Либо к тому же придут, либо никто на их туннели не клюнет. И предлагают войти в Тень.
Я кивнул:
– Кэлос… он неплохой человек, деда… говорит то же самое.
– Естественно. Альтернативы нет, Петя.
Мы смотрели друг на друга.
– Понимаю, – мягко сказал дед. – Как-то это не вяжется с раем, да? Но это не рай. Считай миры Геометров адом, миры Тени чистилищем. И делай выбор. Ты однажды настоял на своем. Мы не приняли союз с Геометрами, полезли сюда. И вот – стоим у истоков. Здесь зародилась человеческая раса. А может быть, все расы Вселенной. Может быть, жизнь и впрямь такая редкая штука? Все, что нам попадалось в космосе – ростки из одного корня? Отсюда, с Земли Изначальной…
– Это – Земля Изначальная?
– Да. Она самая.
Все, что я готовился ответить деду, смешалось у меня в голове. Я даже вскочил и подошел к окну.
Небо, лес и река…
– Я думал, здесь обитают самые «продвинутые» жители Тени… Те, кто уже утратил человеческий облик. Кэлос рассказывал про одну такую планету…
– А они тут жили. Может, и сейчас обитают. Только для нас уже неощутимы.
Я молчал. Смотрел, как в саду беседуют, стоя попивая вино, Маша и Кэлос. Рептилоид сидел между ними, крутил головой, напоминая не разумное существо и не робота, конечно, а милое домашнее животное.
– Дальше идти некуда, Пит, – сказал дед. Подошел, обнял меня за плечи. – Мальчик мой, ты старался. Ты все сделал как надо. Но это тупик. Путь кончился. Ты пришел в самый большой во Вселенной игорный дом. Карты розданы, и за столом есть лишь два свободных места. Добровольное рабство и принудительная свобода. Все.
Я молчал.
– Еще можно выйти из игры, Петя. Можно остаться работать в казино. Но только учти, это будет означать поражение.
Я молчал.
– Решай, Петя. Ты вправе решать. Ты лучше чем я, чище и откровеннее. Твоя очередь делать шаг. Решай. Может быть, Торговая Лига и впрямь станет альтернативой Тени. Или мы придумаем что-то другое. Но сейчас… сейчас важно просто выжить. Сохранить Землю.
– Как мы войдем в Тень? – спросил я.
Дед вздохнул:
– Вот это как раз самый сложный вопрос, Петя.
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3