– Стреляют, – Ричардсон, высокий, с вытравленными перекисью волосами негр, тревожно прислушивался.

– Значит, не добили кого-то, – отмахнулся сержант. – А этот кто-то отважился сопротивляться. Жаль. Я бы послушал, что он расскажет.

Вторая очередь оказалась последней. Как ни прислушивался Ричардсон к шуму русских березок, а ничего в нем не расслышал. Где-то звучало что-то похожее на голоса, но далеко и тихо. А потом и того не слышно стало.

– Сэр, – обратился негр к сержанту. – А откуда здесь могла взяться машина? Разве здесь есть кто-то, кроме нас?

– Есть, – усмехнулся тот. – А ты, что ли, думал, что мы на краю мира и дальше только медведи? Нет, парень, там есть еще кое-что.

– Люди?

– Русские, – сержант говорил серьезно, хоть слова его и звучали не то бредом, не то ночной детской страшилкой в Хеллоуин. – Те, которые вечно что-то изобретают в своей дикости. Раньше они все были коммунисты, а теперь все сплошь анархисты. Америка взяла на себя высокую миссию приобщения этих дикарей к культуре и ценностям, которых они лишены. Потому мы здесь. Мы защищаем наших благородных собратьев, несущих сюда мировые ценности, от проявлений агрессии.

Негр посмотрел на сержанта как на апостола нового бога, но, когда спрашивал, сомнение все же звучало в его голосе:

– А разве одна машина, хоть даже набитая анархистами, может представлять большую опасность?

– Может, – кивнул сержант. – Но не для нас. Мы уничтожаем опасности. А вот и ребята.

Со стороны деревьев и впрямь явственно донеслись шаги. Сержант хотел выйти навстречу, но не успел.

– Что за черт! – крикнул от пулемета Джонни. – Сэр, там баба с автоматом.

Сержант метнулся обратно, на ходу пытаясь сообразить, что происходит, глянул на дорогу. К блокпосту неторопливо и уверенно шла довольно смазливая девка с автоматом через плечо.

– Что мне делать, сэр?

Ноги, короткая юбка, высокая грудь, глубокий вырез на блузке, из которого чуть сиськи не вываливаются. Сержант смачно сглотнул. Нет, к черту, незачем рисковать. Он повернулся к Джонни и сказал уверенно:

– Знаешь, я бы ее тоже трахнул, но только ты стреляй.