Костерок был маленький, но полыхал храбро, по-хозяйски обхватывая кусочки плавника пламенными язычками и с аппетитным хрустом поедая древесину.

Не бывал Ваня в этом краю Вселенной с юных лет, но с виду ничегошеньки здесь не изменилось. Всё так же накатывалась волна на круто вогнутую дугу залива, всё так же подступали к береговой линии невысокие сопки, всё так же высилась за буропесчаными буграми стена Марьиного Бора, непролазной лесной чащобы, что тянулась от Синего моря до самого до Княжьего Полюшка-Поля, распростёртого вкруг Княжеграда, напрямки полномерных триста вёрст, стало быть. Да через Поле добрых семьсот. Вот и считай, цельная тыща вёрстушек отсель до…

Малой родины Ивана, сына Анатольева, роду Полышных, племени новорязанских русичей. Не прибавить не убавить – ОТЕЧЕСТВО. Стольный Княжеград, административный, экономический, промышленный, образовательный и культурный центр единственного континента восточного полушария… Ага, «образовательный» и «культурный»! Вонючий лабиринт, набитый копошащимися в собственной грязи тридцатью миллионами земов и земляшек, люто ненавидимых и презираемых, но при этом нещадно эксплуатируемых полутора миллионами Иных, отгородившихся от рабов металлопластовой стеной своего неприступного Кремль-города и полосой отчуждения, перекрывающей вольный доступ в космопорт Воронцово.

Когда осьмнадцатилетний Ваня, тогда ещё не «Соллар» и не хаки-антизем, побывал на этом бережку в первый (и до сегодняшнего вечера последний) раз, всё в точности так и гляделось, как нынче. Впервые в недолгой, но плотно насыщенной эволюционной борьбой жизни очутился княжеградский паренёк НА МОРЕ. Вывез его «на променад» в своём анг-экипаже Никиша, неожиданный приятель-завиггер, первый тяшка, с которым Ваня поговорил по-людски, а не молча, насупленно сдерживая проявление ответной ненависти, выслушал приказания…

Вдохнув свежего, напоённого незнакомым привкусом воздуха, что дул ЗДЕСЬ, в тыще кэмэ от равнинного мегаполиса, глотнув солёного ветра, Ваня ЗАБОЛЕЛ моментально. «Продуло» его, подхватил он лихорадку неизлечимую, смертельно опасную для невыездного эрсера Новой Рязани. Морские безбрежные просторы так сильно напоминали виданную в голографильмах космическую Бесконечность…

С того дня и начал будущий «чёрный шлем» коллекционировать воспоминания о ВЕТРАХ МИРОВ.

Здесь, в этой точке, на узкой полосе между сопками и водой, начиналась его персональная Дорога В Небо. Продолжилась она в вербовочном офисе Звёздного Патруля МКБ. Чуть ли не единственном месте на кремлёвской территории, куда эрсеры могли беспрепятственно попадать. К соплеменникам, так и норовящим урвать лишний кусок и без того скудного пирога, выделяемого рабам на пропитание господами, сирота Ваня Полышный также особой любви не испытывал, так что никто и ничто не удерживало его в родимых «пенатах». Родителей у него давно уж не было. Мамка, ЭнэстэйшаПолышная, работавшая оператором погрузчика в складах космопорта, померла родами, в срок не поспев выскоблиться от «подарочка» очередного «дяди Васи», похаживавшего «в гости» два-три раза в неделю; Ване едва исполнилось девять годочков от роду. А о папане своём он знал только то, что мамка Настя сказала: был тот, дескать, иномирянином-звездолётчиком, матросом торгового грузовика, и звали его Анатолий, столкнулась она с ним в одном из складов, там и сделали его, стало быть, Ванюшку. В космопорту, промежуточном пространстве между космосом и землёй, на меже свободы и неволи… Символично его мама с папой сделали, сообразил уж много позже Иван, повзрослевший, возмужавший курсант Ново-Венерианский Академии Звёздного Патруля. Два всего жизненных пути у него изначально имелись: приземлённый, как у всех, или попытка прорваться К Звёздам. Третьего не дано… Третий путь – это возможность свободного выбора, а откуда ж она у раба возьмётся?..

Чуть ли не единственное место в этом Мире, о котором бывший раб вспоминал с теплотой и щемящим воспоминанием о котором даже иногда делился с теми, кого считал друзьями, – находилось именно здесь. Глухой угол в двадцати верстах от НовоИзборска, большой рыбачьей деревни, от которой в глубину леса убегала узкая пластибетонная однопутка, что вела к городку Потапов… Вдоль берега тоже имелась дорога, просёлочная, без покрытия, и вела она к северу, в большую гавань Митрофанск, а сюда, южнее, по суше разве что бортники да ловчие местные хаживали.

Почему нетипичный юноша-иной Никиш Звяхх, пообещавший показать Ване море, посадил свою «леталку» именно здесь, будущий скайер не имел понятия. Наверное, и сам завиггер не мог бы внятно обосновать свой выбор. Главное, что у него-то, в глазах закона полноправного ЧЕЛОВЕКА, он имелся по праву рождения. Человек, у которого что-нибудь имеется автоматически, «по умолчанию», не придаёт особого значения факту владения.

Плакать начинает, когда ПОТЕРЯЕТ…

Точно.

Иван Анатольевич Полышный уже давным-давно перестал быть ИванПолышным, крайне ограниченным в выборе пути новорязанским пареньком. Но в груди у него защемило точно так же, когда добрался он в эту судьбоносную точку и вдохнул глоток первого «экземпляра» своей коллекции – солёного морского ветра с моря Синего. Взятый напрокат (у шиарейца…'чикча проблем не возникло) в окрестностях Воронцово (судьбоносный склад давно снесён, на этом месте взлётно-посадочная плита, негде мемориальную доску цеплять, увы, но зато символично!) маленький туристический анг-экипаж оставил Иван на краю леса, за сопкой. Чтобы ничто техногенное не нарушало ностальгическую идиллию.

Трансформировался в почти забытый истинный облик свой наверху, на гребне сопки… и, бороздя песок, спустился к «большущей воде, у которой не видать другого берега!» (дословная цитата из самого себя юного) налегке, оставив груз прожитых циклов за спиной…

Сколько длилось погружение в прошлое, он не обратил внимания. Опомнился, когда уже вечерело. Идея разжечь костёр родилась спонтанно. Это уже была импровизация – ТОГДА костров не жгли, ясное дело; аборигены Завигг Рула вообще огонь недолюбливают, этих «шимпанзе» в своё время имперцы-земляне долго и нудно дрессировали, пока они не перестали бояться «зажигать спички».

Солнце Русь-Пятая погружалось в зубчатый тёмный силуэт кромки леса. Жаль, что облачность застила светило и не позволяла во всей красе рассмотреть оранжевый апельсин, падающий прямо на кремлёвские башни (то есть на Княжеград, раскинувший лабиринты кварталов в тысяче километров западнее). Но, с другой стороны, оно и к лучшему. Надвигающуюся ночную Тьму надобно встретить лицом к лицу, как и подобает человеку, не позабывшему, какой смысл вложен в слово ЧЕСТЬ. Света сегодня не будет – полное новолуние. Итак, между собой и Ночью и надо разжечь огонь храбрости, и поднять лицо вверх…

– Где бы мы ещё встретились, Солнышко.

ОН ВЗДРОГНУЛ и качнулся к морю, словно между лопаток ему врезали молотком.

– Наконец-то тебе надоело болтаться по точкам и ты причалил к единственному известному мне берегу, где я могла надеяться на рандеву. Знаешь, этот перекрёсток свидания в реале так же хорош и романтичен, каким ты его описывал. Приветик, Солли Мунбёрд. Ну как оно, вообще и в частности?

Он не почувствовал ЕЁ появления!!! Всех окрестных птах, комах, зверюг и рыбёх сенсорил машинально и без помех, общие фоны леса и моря ровно гудели на краю восприятия… ни единого разумного в пределах доступного его восприятию круга диаметром километра три!! А она взяла да и зашла в спину, со стороны солнца, как опытный ас-пилот, явилась!..

Он качнулся обратно, к сопкам и лесу. К НЕЙ.

– Не з… запылилась? – заикнувшись, позорно дрожащим голосочком вопросил он единственного человека в Сети Миров, в компании которого он хотел бы у этого костерка оказаться.

– У-у-у, а я-то предвкушала, что немая сцена с вытаращиванием глаз и отвисанием челюсти будет длиться минимум полчаса. Испортил ты сюрприз, Большой. Точно!

Он всё ещё не мог повернуться, а она не спешила обойти костёр и зайти со стороны моря. Что этот низкий, грудной голос, успевший за год стать родным, ему мерещится, он и не думал. Если ТАКОЕ слышится, пора сдаваться в дурдом! А у него… У НИХ очень обширные планы на будущее.

– Вот тут ты попал в десяточку. Планов у нас громадьё, как говорил гениальный предок Влад Маяковский.

– Ты-ы-ы… – выдохнул он, чувствуя, как подгибаются ноги.

– Я, я, кто ж ещё… Извини, конечно, что не мужчина с двумя сигаретами во рту, тут я лажанулась, не выполнила обещания. Ты присядь, Солли, а то если рухнешь, то я ж тебя не подыму, большой ты у меня…

– Я… пос… выстою.

– Ну постой, постой покуда, Солнышко, ещё немножко… Сказала бы я тебе сакраментальную фразу: то, что тебе нужно, не ищи там, где его нет, – да толку-то утешать после всего… Все витки спирали восхождения, которые ты прошёл, ты ДОЛЖЕН был пройти, что ж поделать, другого курса нет и быть не могло. Вначале необходимо освоить первейшее правило при ориентировании на местности: смотри под ноги. Это относится к материальному пространству. Потом, когда научишься, и будешь прокладывать правильный курс в пространстве духовном, основным ориентиром для тебя станет чёткое осознание, что уткнувшись лицом вниз, ничего в небе не разглядишь, и что…

– Дороги ведут к тем, кто их построил. – Ещё мгновение назад он не знал, что скажет именно эту фразу, и сам удивился её появлению. Но долгожданное ЯВЛЕНИЕ – светящаяся отражённым светом напарница солнца – явно НЕ удивилась.

– Точно! Ты жадно схватываешь на лету. Похоже, в одиночном плавании ты по мне ужасно соскучился, и… Может, тебе всё-таки присесть, Большой?! Тебя так водит, что я за тебя пережива…

– Это хорошо… когда во Вселенной есть хоть один человек, который переживает. Я всё-таки… постою пока. Я не упаду… надеюсь. Ты же рядом…

– Точно. Я рядом. Больше никуда не денусь. Кто ж ещё за тебя будет ПЕРЕЖИВАТЬ… Знаешь, прежде чем тебя окликнуть, я чуть-чуть, пару минут всего, позволила себе испытать шпионское ощущение незримого присутствия… Мне не понравилось. Жить незамечаемой ТОБОЙ мне не по душе. Более чем… Я стояла, смотрела, как ты разжёг огонь, как встал с колен, выпрямился, как поднимаешь лицо к небу… Мне вспомнились стихи Ольги Швец, которые ты когда-то цитировал. Правда, память моя их немного подредактировала, невольно адаптируя к…

– Я… слушаю… Я так давно хотел услышать наяву твой голос. Кажется, десять тысяч лет…

– Примерно так… Слушай же, я чту:

Вот оно как, Солнышко. Захотелось вдруг простого женского счастья. Видимо, женщина остаётся женщиной, даже когда волею Мироздания вынуждена играть роль богини.

– Мужчина ничем не отличается… поверь мне. Правильная формулировка: Человек остаётся Человеком. Раз уж ты упомянула эту часть Наследия… Послушай.

– А может быть, когда-то на восходе мой взгляд сверкнёт в ответ небесным краскам! И будет всё во сне счастливом вроде… Мы так привыкли верить детским сказкам, – не сговариваясь, вместе, слаженным ДУЭТОМ завершили они цитату.

– У нас отлично получается без репетиционной считки.

– Более слаженную парочку в Сети не сыскать… – согласился Иван.

– В многотрудной миссии нашей иначе никак…

– Ты всё ещё веришь, что спасение мира возможно? Вряд ли. Можно лишь попытаться…

– Согласна. Это грязная работа. Но кто-то же должен её выполнять… «Попитка не питка», как говорил товарищ… гм, неважно кто, далеко не святой. У нас хорошо обеспеченный тыл. Будущее – это сотни тысяч тонких нитей, но прошлое – ткань, которую уже никому не соткать по-новому.

– Бывают исключения. У меня будущее – одна-единственная нить, и та кровавая. Цепь смертей. Чтобы жить, хоть впроголодь, мне минимум раз в декаду нужно убить разумное существо. Без разбору, кто подвернётся – детей, стариков, женщин… Я питаюсь смертью. Если я этого не сделаю, не заберу очередную жизнь, моя собственная жизнь истощится, все призраки убиенных мною разом накинутся на душу… и я от вселенской боли превращусь…

– Извини, вынуждена тебя прервать. Терпеливо ознакомившись в который раз с печальной историей твоей жизни, я всё же хочу внести срочную поправку. Раньше ты был ОДИН. Теперь у тебя есть я. Один плюс одна. ДВОЕ. Разницу где-то как-то ощущаешь?

– Сейчас – да-а… Ох, как мне было без тебя хреново, Маленькая, до меня только начинает доходить… больше не исчезай, ладно? Ты мне потом расскажешь, куда пропала и зачем, я пока не готов выслушать объяснение этого кошма…

– Не надо тебе выслушивать, ни сегодня, ни потом. Прошлое не изменить. Главное, что мы вместе. Ты лучше вот что послушай, Солли… Я покуда там летала, отбившись от твоих дружеских рук, надыбала обалденную частицу наследия. Жил в начале космической эры гениальный музыкант, поэт, певец Виктор Цой…

– Я… тоже… А ещё он художник, и скульптор, и резчик…

– Что? А… Ну вот, разве не ярчайшее подтверждение, что мы с тобой параллельными векторами прокалываемся, даже врозь пребывая, и никуда нам не деться друг от дружки?

– Это уже не нуждается ни в каких подтверждениях… ТОЧНО.

– В самую точку! И продолжим на этой оптимистической ноте…

Ну что, рискнёшь наконец-то повернуться к своему тылу, отвлечься на время от поедания врага уничтожающим взором? Враг ждал тысячи лет, подождёт ещё одну ночь… Хотя нет, похоже, давай-ка лучше я зайду со стороны… гм, врага. Заслоню тебя… Точно, обойду-ка я костёр. А то если ты развернёшься, то свет окажется позади тебя, и ты превратишься в чёрный силуэт, а мне чёрных силуэтов пока что ВПОЛНЕ достаточно.