Книга: Ответный уход
Назад: Местный
Дальше: Старательный

Роковая

ВРЕМЯ и ТОЧКА
[все еще ночь с осени на зиму; разные районы в ареале обитания уцелевших эрсеров; древнейший город Каргад в мире Прекрасная Елена (третья планета белой звезды Новосибирск), некогда открытом и освоенном одним из самых первых легионов земных сил освоения космоса, которые тогда еще даже не назывались Армией Солнца, а были просто имперским военно-космическим флотом (координаты точки выхода из внемера – неизменны:
000000000000000000000358 —
0000000000000000000000071 —
0000000000000002/0000000000000001/ 00000000000005)]

 

– Цитируя саму себя, вновь замечу, что ночные улицы большого города едва ли не лучшее во Вселенной место, чтобы спрятаться. С добавлением молочного киселя получается безоговорочно наилучшее. Что и требовалось доказать. Снежная завеса ничуть не хуже тумана.
«Похоже, за её плечами – тот ещё опыт игры в прятки с власть предержащими! Каким уверенным тоном выдала… Спору нет, умение всячески полезное для любой преленианки эрсеровского происхождения. Однако на кой ляд оно сдалось, спрашивается, прилётной-то соплеменнице?»
Подумав так, Соня всё-таки посмотрела на неё. Но на компаньонку свою девушка-преленианка глянула искоса, головы не поворачивая. Быстро, чтобы надолго не отводить фокуса взгляда от тяжёлого гусеничного броневика с двуколором патрульно-постовых стражей правопорядка на округлом сером боку. Хмыкнула и озвучила сделанный мысленно вывод, полушёпотом сказав ей:
– Ох, сдаётся мне, подруга, смываться тебе не только от здешних ментов доводил…
– Ты от рождения столь наблюдательна, или это судьбоносное свойство благоприобретённое? – перебила она. Соня заткнулась, судорожно сглотнув окончание фразы. Вмиг сообразила: дальнейшие звуковые комментарии на эту тему – лишние.
Умная потому что. От рождения она такая или уже после, в процессе естественного жизненного отбора, уму-разуму поднабралась – не важно. У глупых, то есть медленно думающих эрсеров, потомков землян – на третьей планете Новосибирской системы шансов выжить имеется очень немного.
В мире Прекрасная Елена люди иных биовидов своим отпрыскам чуть ли не с младенчества внушают: удобоваримыми преленианцами и преленианками «эрсеровского происхождения» могут быть только неживые земы и земляшки. Соответственно приготовленные, они вку-усные…
«И с чего это я ни капельки не сомневаюсь, что ей приходилось от ментов не только бегать, но и самой их гонять? – продолжала думать умная Соня, плавно и связно выстраивая периоды мыслеречи. – Хотя с трудом верится, что где-нибудь в космосе ещё сохранились уголки, которые НАШИ отстояли, тяшкам на съеденье не отдали. Но, судя по её обезбашенному поведению, не по-здешнему наглому, замешанному на врождённом гоноре, а не на голых понтах, эта крутосваренная девка именно из такого угла выскочила, чтобы кольнуться сюда, в преленианскую точку выхода. И гóвор у ней непривычный для ушей, будто не нормальным круссом пользуется, а из книжки слова косморусские вычитывает. Иногда такие мудрёные употребляет, что не сразу и скумекаешь-то, чего сказанула. Лёха выдал бы: «Витиевато изъясняется». Уж кто-кто, а он бы с ней общий язык враз надыбал!..»
Словосочетание про «власть предержащих» Соня у него позаимствовала. Подобно многим другим выражениям и словечкам, слишком заумным с точки зрения обычного, среднестатистического человека. Это хорошо. Иначе она вряд ли тотчас, без солидного запаздывания, разбирала бы смысл сказанного. Это очень хорошо! Речи подруга толкать обожает, причём словами пользуется по большей части заковыристыми.
– Неторопливые ребята, – после многозначительной паузы прокомментировала «крутосваренная». – И долго они намереваются пребывать в состоянии покоя?
– От наносекунды до плюс вечности, – спокойно, как ни в чём не бывало, ответила Соня. – Поди разбери, чего им в бóшки взбредёт, ментам-то. Разве ж их, нелюдей, просечёшь.
Спасённая уже начала привыкать к странностям своей спасительницы, поэтому старалась ничему больше не удивляться. С момента знакомства, первого контакта (если можно так назвать рывок, который невзначай едва не располовинил Сонин организм), в реальном времени прошло от силы часа два, ну три, но преленианке субъективно казалось, что по меньшей мере месяца три.
Ведь столько всякого-разного приключилось с ней уже после того, как «…эта бритоголовая залётная туристка вдруг тормознулась, хватанула верхний плечевой сустав, пришлёпнутый ефрейторским погоном, и беспонтово развернула чуубенца-мента на сто восемьдесят градусов!» (цитата из подуманного раньше)
Левой она незамедлительно вырвала девушку из-под его вонючей подмышки; одной левой, потому что правый кулак в этот же миг влетáл в прозрачное забрало шлема, чтобы сокрушительным энергетическим ударом вмять его в одноглазую безносую харю инопланетяшки.
Таким был момент знакомства. В момент следующий тесной компанией они уматывали от милицейской облавы. Прорывались вместе, чуть ли не под ручки. Вернее, спиной к спине.
А как Соне было кайфово поначалу-то! Ещё бы ей кайф не ловить, ведь программа этой акции тематическая – рок-музыкальная.
Уже второй год девушка неизменно пребывала в одном и том же текущем вероисповедании. С той чудесной ночи, когда на одной из андеграундных акций обмена культурным наследием (участие в которых грозило эрсерам по меньшей мере тюремным заключением) отыскала фэн-клан, наиболее близкий состоянию её души. На том давнем сейшене, что состоялся в чащобе запущенного дендропарка, стала Соня поклонницей святого Виктора Цоя; в величайшего рок-музыканта древности уверовала она в ту ночь.
Нынче тематическое прослушивание, устроенное специально для адептов нетленных шедевров древнеземной рок-музыки, спланировалось в подземке. В недрах давным-давно покинутого, не действующего фрагмента планетарного метрополитена. Номинально этот участок числился обрушенным и заваленным. Только в таких местечках, людьми и богами иных рас позабытых, духовно несломленные эрсеры Прекрасной Елены имели возможность собираться, дабы свершить таинство приобщения к Наследию.
Несколько часов тому назад. Уже вчера.
Всего лишь вчера, а ощущение, будто год прошёл. Со вчерашнего Сониного вечера…
Осень излетала, нудно морося прощальным дождём. Разгулявшийся ветер изо всех сил помогал влаге и милиции превращать улицы города в мерзкую, античеловечную территорию. Но последний осенний вечер со всеми его осенними прелестями остался наверху, в «апграунде», практически полностью захваченном Иными. Соня целенаправленно стремилась и – через все засады, облавы, препоны – всё-таки добралась в укромное подземелье; по идее, власти Иных оно было неподвластно. Казалось, само Время здесь застыло, в пещере этой, уже неоднократно использовавшейся для собраний; сезоны здесь не сменялись, и это создавало иллюзию, что, стараниями хранящих Память эрсеров, здесь постоянно царило Вчера Человечества.
Что будет в программе акции, знали только устроители, запредельно отчаянные ребята из подпольного Рок-клуба. Они организовывали охрану и ставили аппарат, они хранили от загребущих лап и щупалец тяшек бесценные рекордтеки аудиозаписей, рискуя не просто свободой, а – жизнью. Слушателям же, по большому счёту, было неважно, в каком порядке на сейшене будет происходить цитирование.
Главное, чтобы Наследие звучало. Чтобы вдребезги разлетелась тотальная тишина, навязанная властями. Чтобы души эрсеров наполнились сладкой ностальгической щемью, а разумы – твёрдой уверенностью, что уродам-Иным никогда не заткнуть Нашим рты, не законопатить уши и не замазать глаза пластибетоном забвения. Эрсеры хотели песен! И здесь, в узловом схождении туннелей несуществующей подземки, земляне отвечали им хором: «Их есть у нас!» (так говорил Михаил Водяной). Великие предки много чего оставили угнетённым потомкам. Для поддержания духа.
Потому отважные адепты рок-музыкальных фэн-кланов, не побоявшиеся спуститься в глубочайший андеграунд, упоённо слушали, ЧТО и КАК им тысячи лет назад ГОВОРИЛИ гении Земли – уничтоженной Прародины всех эрсеров. Слушая сказанное, наслаждалась и Соня, одна из частиц подземной аудитории. Всеми фибрами юной души впитывала она незабвенные, для потомков звучащие как истинные откровения, классические стандарты в аутентичном исполнении…
Deep Purple и Pink Floyd, Led Zeppelin и The Beatles, Rainbow и Manfred Mann's Earth Band (название в переводе на крусс значило «Земной Оркестр Манфреда Мэна», и Соня ещё подумала: «Во фамилия у человека была потрясная – Человек! Теперь за такую тяшки нашего и в эМПэ опустить могут, а уж за такое название группы – точно занизят статус до БэПэ, и сожрут, гады!»), Rolling Stones и The Doors, Intergal Window и Space Trackers, Eridan Sky и U2, Cooltagga и Nazareth, 28armyBox и Sun's Eternity… ROCK FOREVER!!! Что убедительно подтверждали спасённые от уничтожения, сохранённые композиции легендарных рок-звёзд, святых Джима Моррисона, Джона Леннона, Элвиса Пресли, Роджера Уотерса, Алана Парсонза, Ричи Блэкмора, Рода Стюарта, Дерека Старшипера, Джо Кокера, Криса Гамлета Томпсона, Фила Коллинза, Джока Маррса…
Андрея Макаревича, Владимира Кузьмина, Владимира Васильева, Земфиры Рамазановой, Виктора Цоя… Конечно же, вперемежку с прочими звучали и песни, наиболее близкие по духу обитателям Новосибирска III. В прямом смысле, наследие предков – Русский Рок. Машина Времени, ДДТ, Нау, Аквариум, Ария, Би-Два, Смысловые Галлюцинации, ЗаСаДа, Алиса, Серебро, Проспект Мира, Диалог, Рондо, Динамик Пять, Братья Карамазовы, Зоопарк, Zемфира, Корабль Император…
Прямые предки доходчиво, на родном языке, напоминали круссоязычным преленианским эрсерам, что они – ЛЮДИ. А лично ей, Соне, лучше всех на свете напоминала об этом древнеземная группа КИНО.
Потомки, собравшиеся в подземелье, всячески впитывали Наследие. Эрсеры ВНИМАЛИ землянам. Многие – в благоговейный транс впав. Кто-то подпевал, кто-то танцевал. Наиболее отважные, те врубали аудиорекордеры мобилок и переписывали наследие; припасали цитаты для себя, чтобы унести в апграунд и с риском для свободы и жизни продолжать слышать.
Музыка пронизывала мрачное подземелье, волшебно преображая его. Наследники и наследницы землян погружались в волны звука, с наслаждением купались в них, и душа каждого, каждой из них пела, пела в унисон с гениями предков!!
И, когда накал страстей достиг пика и очень своевременно зазвучал «Последний Старт» в рок-аранжировке, тысячи душ соприкоснулись, и слитный хор тысяч глоток в едином порыве подхватил самую запретную из запретных песен Вселенной, тысячи эрсеров поднялись на ноги в едином порыве, осознав себя не разрознёнными кусочками толпы, а неотъемлемыми частицами расы Наших…
Нагрянули менты и обломали весь кайф.
Иные хлынули ордой, одновременно изо всех щелей и проходов, и оказалось, что деваться от них просто некуда. Менты бесшумно убрали охрану, обложили подпольный сейшен плотной сферой сетевой блокировки и по команде рванули зачищать.
ОБЛАВА!!!
Страшное слово это, чуть ли не с младенчества слишком хорошо знакомое всем эрсерам Прекрасной Елены, ещё много поколений тому назад приобрело кровавую окраску. Нашим пощады от тяшек ждать не приходилось. Поэтому не стоило удивляться всеобщему кошмару, внезапно сменившему всеобщий катарсис…
Вообще-то в мозгах у Сони всё скрутилось в клубок, безнадёжно перепуталось и хаотически смешалось. Оттого события, что происходили с момента знакомства в гуще облавы, на уровне сознания помнила девушка отрывочно. Фрагментарно, как сказал бы дружок её Лёха, будь он сейчас здесь. «Но Лёхи, блин горелый, здесь нету. Он остался там, в глубоком андеграунде. Там, где тяшки с погонами, шестёрки тех крутых тяшек, что держат власть, устроили нашим облом. Ничего не скажешь, по полной программе обломали, уроды злобные. Что да то да-а…»
События, приключившиеся после спасительного рывка, едва не разорвавшего её худенькое тельце на две половинки, очумевшая Соня улавливала слабо, словно сквозь туманную завесу.
Понимать-то она понимала, что каким-то чудесным образом им удалось прорваться, избежать сетей ловчих тяшек и очутиться в тоннелях действующего метрополитена, но как это произошло, совершенно не представляла. Ну не складывались в осмысленную картину первого этапа бегства оскаленные морды чуубенцев, извивающиеся щупальца тракинов, сверкающие лезвия дисковых фрез в когтях сххамингов, алчно шевелящиеся вибриссы на кончиках заострённых крысоидных харь шиарейцев, густая дымящаяся слизь, комками срывающаяся с кривых клыков шелупьеров… Миновать ВСЁ ЭТО и уцелеть?..
Такого просто не могло быть, но так есть! В натуре есть, раз уж они выбрались на поверхность и видят сейчас небо. Пускай полоски неба, отчёркнутые прямыми линиями карнизов плоских крыш, – но видят же!
Как им удалось просочиться сквозь ментовское оцепление, Соня упомнила чуть явственней. Хотя облегчения это не приносило. Уж слишком запредельно невероятным было воспоминание, в котором она тащилась за спасительницей на буксире, а та преспокойно пёрла на тяшек. Как ни в чём не бывало, будто разномастные Иные – демонстрационные голографические проекции, а не живые смертоубийственные твари в ментовской экипировке.
И злобные нелюди, что самое изумительное, разбрызгивались в стороны как ошпаренные, шарахаясь прочь от прилётной «земляшки»!
Так вот и продефилировали они по туннелям, лестницам, переходам метро, которые заблокировали сотни, а то и тысячи, не-эрсеров. Прогулочной походочкой. И хоть бы одна тварь в спину выстрелила…
Просочившись в очередную подземную полость, они оказались за пределами облавы. Это сразу стало ясно, потому что там уже не смердело ЧУЖИМ. Хотя вообще-то воняло ядрёно, перебродившей смесью фекалий, плесени и горелой изоляции.
Затем они куда-то пробирались какими-то тесными норами, неведомо какими крысами прогрызенными в толще андеграунда, и по-концовке вылезли наружу через пролом в вентиляционной решётке. От погони под землёй они не уходили, потому что погони не было вообще. И Соня этому уже почему-то не удивлялась. Почти не. Хотя должна была бы страшно. С какого-то момента её, похоже, в происходящем уже мало что удивляло. Сработал защитный механизм психики.
Отрывочно, или, как сказал бы Лёха, фрагментарно, запечатлелись в её памяти и картинки просачивания по хмурым закоулкам и улицам поверхностной территории города, куда они (вопреки нормальной человеческой логике) в итоге всё-таки выбрались. Хотя старавшаяся больше не удивляться Соня не могла не отметить, что с момента отсидки за мусорными баками их стремительный маршрут не пересёкся с траекторией следования ни единой пэпээсной ментовозки.
А должен был, обязательно должен! Никогда такого не бывало… пешедралом оттопать по апграунду добрых полсотни перегонов от угла до угла, оставить за спиной несколько километров городского лабиринта, прорулить по прямоугольно ломаным линиям щелей, что вьются между кубами, параллелепипедами и башнями строений, кое-где испещрённых тускло светящимися огоньками крохотных окошек, но большей частью тёмных, как задница хонг-паранина… и не нарваться ни на один броник с сине-жёлтым лейблом ППС?! Набитый тяшками гусеничный «аммон» или колёсный «бэркутт», нагло прущий по осевой, или ползущий вдоль одной из стен, или застывший с выдвинутым бульдозерным лезвием, перегораживая улицу от стены до стены…
Однако – оттопали. Не меньше трёх, а то и пяти кэмэ вдоль отвесных стен литых многоквартирников, вздымающихся на десятки уровней. По территории трущобного района, что тянется под северным боком исполинского комплекса Ипподрома. Эту полуторакилометровую грибообразную тушу Соня признала сразу, ведь в её опостылевшей тени выросла. Именно сюда она старательно не возвращалась вот уже третий год, с того самого дня, когда урвала тёплое местечко закупочного менеджера в Бийском районе. Угораздило же выбраться из андеграунда не где-нибудь, а дома… ничего не скажешь, вернулась в пенаты. Путь Домой извилист и загогулист был, но целеустремлён донельзя. Привёл в аккурат на малую родину.
Впрочем, Соня и этот факт приняла как сам собой разумеющийся. Она здраво рассудила, что «…уж если всё происходит именно так и никак иначе – значит, неспроста. С этой нездешней всё очень даже не просто», – давно сообразила Соня, скользя вдоль облезлых стен жилых «ульев» родимой Ипподромщины. Она впервые в жизни непосредственно контактировала с вольной соплеменницей, которая отнюдь не всю свою жизнь была вынуждена проторчать на поверхности одной и той же планеты, и поэтому не имела понятия, все ли они, вольняшки, такие крутосваренные. Но несомненная крутизна спасительницы распознавалась невооружённым глазом. Точней, в глаза била. Чем и занималась на протяжении всего пути с момента знакомства. На протяжении всей запутанной ДОРОГИ.
Той, которая место, где хошь-не-хошь, а доводится ехать…
И вот торчат они теперь, придя к промежуточному финишу злоключений, за углом очередного жилого куба, и отсюда зыркают исподтишка на бронекар пэпээсников. Почему спасительница вдруг решила изменить обыкновению чуять ментов за версту, Соне неведомо, но девушке обоснованно кажется, что даже эта внезапная остановка – не вынужденная. Что так надо.
Вот так.
– Слушай, а через эту штучку в натуре можно связаться с любым миром сети? – не удержавшись, наконец-то решилась спросить она у новой подруги. Браслет на тонком запястье нездешней неудержимо манил взгляд, и Соне стоило очень больших усилий не пялиться на него безотрывно. Лучше уж вообще не поворачивать голову. В темноте легче – не видать. А здесь какой-никакой свет.
– Эта штучка называется личный компьютерный терминал. Исполняет функцию обеспечения доступа индивидуального пользователя к общим ресурсам сетевой информации. У тебя точно такой же. Громоздкой модели, правда… – «Залётная» усмехнулась, приподняв уголок припухших губ; глядела она при этом на гибкую антеннку Сониной мобилки, высунувшуюся из нагрудного кармана утеплённого комбинезона. – У вас предпочитают карманные?
– Такой же… да не точно. – Горько ухмыльнулась Соня в ответ; головы́ от ментовоза она не отвернула, продолжая пасти взглядом ненавистную машину, что наглухо перекрывала наиболее оптимальную трассу дальнейшего следования ВПЕРЁД. – Потому как есть на свете Сеть и… сеть. Моя дрымбалка без взлома кодов дальше локальной планетарной сетки при всём желании не высунется. И не только моя. Наши здесь… все предпочитают карманные модели. И отцензуренные версии прогов. В принудительном порядке. Кремниевая Штора, не слыхала разве? Космодромные тяшки ещё на орбите упредить должны бы…
– В истории нашего человечества бывали эпизоды и похлеще. Железные занавеси вешали, бамбуковые заборы городили, стены бетонные… И где они? Любую ограду можно свалить. Было бы желание.
– Ты это о чём? – Соня не удивилась, конечно, однако слегка озадачилась. Ни о каких таких металлопластовых занавесках и пластибетонных стенках Лёха не рассказывал. «Значит, нету ничего такого, и не бывало. Он бы знал, он умный и всё знает, хотя в космос так и не вырвался, в чёрном списке сидит… А Штора была отродясь и очень даже есть нынче. Нелюди повесили её, даже Лёха точно не знает когда, чтобы терминалы и мозги людей третьей планеты системы звезды Новосибирск навсегда отсечь от компьютерной сети, соединяющей прочие миры Сети».
Плоть и дух эрсеров Прекрасной Елены от других Миров отсекают драконовские сегрегационные законы и силовые законопроводящие структуры, которые всячески обеспечивают их неукоснительное выполнение. На борт космического корабля ни один преленианский потомок землян не поднимался десятки веков. Если задаться целью отыскать в Сети идеальное эрсеровское гетто – то поисковый рейд обязательно завершится в этом Мире.
– Ах да. Ведь для тебя история человечества столь же абстрактное понятие, как…
– Ни фига подобного! – принятое решение ничему не удивляться отнюдь не помешало Соне обидеться. – Я знаю даты и координаты всех великих побед Империи и могу перечислить поимённо всех-всех Императриц и Императо…
– Точно. И я о том. Смакование последствий и ни малейшего представления о причинах. Впрочем, у невежества твоего и твоих соотечественников хотя бы имеется оправдание, вы доступа лишены… Отвечая на твой вышезаданный вопрос, замечу, что действительно могу перемести… – она запнулась, но после секундной паузы добавила: —…способна в любое мгновение виртуально оказаться в любой точке Сети. Честно.
– А НАШУ музыку достать и притащить сможешь? – жадно вопросила Соня. Голову девушка по-прежнему не поворачивала, но интонация голоса с лихвой замещала изменение выражения лица. «Вот бы оригиналы песен святого Цоя услышать! Чистую, непорченную запись, файлы максимального битрейта… Полжизни за такой кайф отдать не жалко!»
– Легко! Наследия землян в мировых сетях – немерено. Как бы Иные ни пытались стирать, глобальное уничтожение не получается у них. Разве что сами сети уничтожить если… Но такого не случится. Точно. Это как рубить сук, на котором сидишь.
– Но можно ведь перекрыть доступ. Нас же отсекли…
– Ты полагаешь, Прекрасная Елена отсечена от Сети? Это кто тебе сказал такое?!
– Как это кто? Это ж и так ясно. Моя мобила на сервера других миров выйти никак не сможе…
– Точно? – снова нетерпеливо перебила «залётная». – Ты абсолютно уверена?
– А то! У нас что, ломщиков мало на планете? Было б запросто можно, народ бы уже давно ходил куда хочется, а не куда тяшки велят. Шепчутся, правда, что некоторым суперхакам удаётся прорываться. Но я в эти сказки не верю…
– Кремниевая Штора, ага. Слышала уже.
– Она самая… – Соня тихонько вздохнула. Стоило вспомнить, что уже получено Красное Предупреждение, и в груди похолодело. Ледяная волна окатила сердце. «И правда, чего это я… Забылась, дурочка. Раскатала губищу. Святой Цой в оригинале, как же, прям счас… Толку-то с её терминала. Стóит этой нездешней подруге потянуть с других миров наши песни, тяшки моментально отсекут. Нас они не выпускают вообще, а личняки туристов контролят наверняка, фильтра канальные ставят…»
– Повторяю, история нашего человечества доказывает – заборы ставятся, чтобы было сквозь что пролезать.
– И как же? – Соня скептически ухмыльнулась. – Вот я, например, сколько ни пыталась перелезать через Кремень, получала полный облом. До того допыталась, дура, что тяшки предупредили: следующая попытка автоматически делает меня стоящей вне статуса, и за мной припрутся ловчие. Больше не пытаюсь, жить хочу.
– Точно, дура. Кто ж ещё перелезает через ограду, да средь бела дня, да на людной улице? Умные под покровом ночи, в укромном местечке, находят в ограде дыру и пролезают сквозь неё. Вот как сейчас. Самое то.
Соня невольно огляделась.
Вокруг и вправду царила НОЧЬ. Город, погружённый в неё выше крыш, лежал на самом дне, в темноте, и казалось, что ночь – навсегда… Только бронекар островком света выделялся, чужеродный такой. Именно этот режущий свет погружает город во тьму забвения. Отрезает от света звёздного.
– Красиво говоришь, – проворчала Соня. – Аж жалко, что такими классными словами полный бред несё…
… – А вот так. Очень даже просто, главное – на правильную волну настроиться, – перебила маленькая Подруга спутницу, отвечая на вопрос высказанный и предупреждая все невысказанные. – Как говаривал святой Андрей Макаревич, не стоит прогибаться под изменчивый мир. Однажды он прогнётся под нас. А как настроишься – держись себе на волне…
– Хорош издеваться, – раздражённо бросила юная спутница.
– И не думала.
– Будет врать-то. – София вытащила мобилу и приподняла. Так, чтобы видеть её, драгоценную и ненавистную, способную вселить сумасшедшую надежду и тут же вышибить без остатка… Патрульный кар спутница из поля зрения не выпускала: родившиеся в эресеровском гетто с детства усваивают истину, что за ментами – глаз да глаз. – Кто ж тебе поверит, что это дешёвое немощное железо способно…
– А ты попробуй поверить. Вдруг что-то изменилось в подлунном мире этом? Всё течёт, всё меняется, как гласит латинская максима. А уж волнам от природы положено течь… – Подруга плавно повела рукой, сделав волнообразный жест, и на несколько секунд умолкла, будто задумавшись. – Вообще-то, мать, вовсе не обязательно переть напролом и рваться к звёздам. Они ведь могут и сами заявиться. Как там, бишь, говаривали предки… Если Магомет мешкает сходить к горе, то рискует нарваться на весомый ответный визит.
И София Арбузова, не сводя с бронекара взгляда, ПОПРОБОВАЛА. Она явно не ожидала этого от себя самой, но… воистину, умопомешательство заразно.
Высокая блондинка вывела личный сетевой терминал из спящего режима. Войдя в киберпространство локальной планетарной сети, она так же поколебалась секунду, но упрямо закусила губу и… И запустила тематическое сканирование с целью выявления музыкальных ресурсов. Ожидала она, конечно, получить привычный ответ – короткий прайс на три десятка доступных позиций. Убогую карту вещания «для земов».
И поэтому не поверила своим глазам, когда над сжатым ладошкой терминалом возникла голографическая проекция странички, на которой горело буквально сонмище огоньков, и каждый из них обозначал входной порт станции. Сотни и сотни каналов, ранее недоступных… Ткни кончиком пальца в любой из них – и слушай себе. Но девушка не спешила тыкать. Ткнуть – означало признать, что это НЕ БРЕД. Но разве может ЭТО не быть галлюцинацией?..
Глаза наблюдателя точно так же сами себе не поверили. Для него длинный прайс давно не был глюком. Он-то и раньше при желании мог без спросу качать информацию с любой из музыкальных станций Прекрасной Елены. Но чтобы такой трюк сумели проделать не эксклюзивные процы с нейрошунтами, имплантированные в человеческий мозг, а самая обычная пользовательская мобила, купленная в супермаркете… ТОЧНО бред!
И самое страшное, что он совершенно не мог прошибить защиту Подруги. Атака за атакой разбивались о неприступную крепостную стену, скрывшую внутренний микрокосм пришелицы.
Пришлось констатировать, что недоброе предчувствие реализовалось на все двести процентов. Если уж ЭТА каким-то невероятным чудом Кремниевую Штору проткнула ширпотребовским терминалом, то себя наглухо прикрыть – для неё без проблем.
Нет, не одолеть. Против её виртуальной мощи он – самый что ни на есть квадратный чайник. Остаётся лишь обречённо следовать в реале.
Не менее страшным было то, что его наполняла безосновательная, но абсолютная уверенность, что Подруга прекрасно осведомлена, где находится его тело. Что её щупают по сетевым каналам, она наверняка засекла. Но каким «железом» она способна пеленговать реальное местонахождение «щупача», организм которого мог с равным успехом пребывать как в сотне шагов, так и в сотне километров?!
… – Э-э… это п-правда? Я н-не сплю?..
«Так недолго и заикой сделаться!» Соня почувствовала себя полной дурой. Что-то кардинально изменилось в этом подлунном мире, но осознать, что именно, Соня не поспевала, и оттого растерялась. Но чувствовала, что споконвечное положение вещей утекло в прошлое безвозвратно, и новая картина мира, несмотря на несусветную фантастичность, совершенно реальна.
– Истинная, вот те крест! – Ирина истово осенилась знамением. – Ты не спишь. Ты – ТОЧНО не… Советую выбрать этот канал, сорок пятый. Тебе понравится. Смелей, мать, не тормози. Жми ввод и… Держись на волне!
Я ждал это время, и вот это время пришло.
Те, кто молчал, перестали молчать.
Те, кому нечего ждать, садятся в седло,
Их не догнать, уже не догнать…
А тем, кто ложится спать, спокойного сна!
Спокойная ночь…

Звучал в ночной тьме неповторимый, ЖИВОЙ голос Виктора Цоя, пронесённый сквозь тысячелетия. Сохранили его верные поклонники, из поколения в поколение передававшие древнюю заповедь «ЦОЙ ЖИВ». Песня была на косморусском, естественно, а что может быть фантастичнее, чем появление в открытом эфирном вещании мира Прекрасная Елена песни со словами на этом «низком» языке париев?! Только то, что песня эта ещё и частица Духовного Наследия!!!
Соня опасливо смотрела поверх крышки на неподвижную глыбу ментовской машины. Услышат тяшки – заметут, гады. Вот, вот сейчас развернётся «лопух» локатора, уловит запрещённые звуки, и…
– Не волнуйся, не загребут. Это не для иных ушей. Могут услышать только те, кому суждено спастись.
– Эт-то что за… русское радио такое? Откуда взялось?! – закричала шёпотом Соня.
– Ну почему русское… Просто радио, а не русское радио. Спасение ведь не только круссоязычным светит… Ну-у… назови его Радио Ресервэйшн… нет, лучше Ресуррекшн… Точно! «Воскрешение» – чем не название для подпольной рок-музыкальной станции, вещающей в эфире недобитой планеты-резервации? Вот, вот, сейчас будет фирменная аудиозаставка. В тему!
…И эфир заполнила нетленная мелодия. Она была почти так же хорошо известна всем эрсерам, как мотив общечеловеческого гимна «Последний Старт». На заре Освоения Космоса именно эта инструментальная тема «Воскресение» озвучивала киноклипы, запечатлевшие ПЕРВЫЕ старты первых космонавтов Земли.
И это их сохранённые голоса вплетались в музыку, сквозь века приветствуя далёких потомков…
– …Принято
Земля – Борт,
Внимание…
Ффууууух
ПУСК!!!
– Бортовое питание…
Мир-три?
Есть мир-три.
– Протяжка.
Предварительная.
Промежуточная.
Главная…
Подъём.
Вынимаем нормально…
Уффффффффф
– Десять секунд полёт нормальный.
Принимаем вас.
Немножечко растут перегрузки…

– Кто ж знал, что перегрузки возрастут многократно, превысят предел выносливости и в блин раскатают… – Неожиданно для всех Подруга выпрямилась во весь рост, сместилась по тротуару на полметра влево, и шагнула вперёд. – Мы, РУССКИЕ, открыли космическую эру. Было дело однажды. Так что нам не привыкать, ещё разок расстараться можем.
Мусорный контейнер, за которым «земляшки» хоронились от недремлющего чужого ока, переместился за спину. Шаг, ещё шаг, и сумрак, в котором контейнер тонул, остался за спиной. Нездешняя вступила в круг света, образованного уличным светильником, подвешенным над перекрёстком.
Локаторы милицейского бронекара дружно, синхронно повернулись в её сторону.
Назад: Местный
Дальше: Старательный