Глава 8
СВИДЕТЕЛИ АПОКАЛИПСИСА
Аято угадал объем работ почти точно. Промер глубин проводился до позднего вечера. Лишь на заходе Сириуса воины вернулись на судно. Во-первых, они боялись ошибиться во мраке, а во-вторых, в целях безопасности. Если днем на них никто не напал, это не значит, что и ночью будет также спокойно. Большинство хищников выходит на охоту именно в темное время суток.
Охрану корабля несли по двое, меняясь каждые три часа. Утром удалось завести корабль в грот. Вилл и Олан были долго без дела и первыми заступили на пост. Впрочем, обошлось без серьезных неприятностей. С первыми лучами гигантского светила путешественники возобновили работу. К полудню стало окончательно ясно — «Решительный» без труда пройдет по намеченному фарватеру. Беспокоила только ширина тоннеля. При управлении судном потребуется отменное мастерство, а им земляне как раз и не обладали. Тем не менее, друзья решили рискнуть и начать движение.
Самым малым ходом корабль направился к выступу. Ни на кого не перекладывая ответственность, к штурвалу встал Тино. Олесь выполнял роль вперед смотрящего. Медленно, осторожно «Решительный» продвигался к каменной стене. Даже небольшие речные волны могли привести к удару о скалы. Возле японца расположился Стюарт с записями промера глубин. Первый поворот за уступ судно прошло довольно успешно, но при входе в тоннель, Аято чересчур сильно вывернул штурвал влево. Почти сразу борт корабля процарапал стену.
— Назад! — громко скомандовал Храбров.
Судно тотчас вернулось на исходную позицию. Самурай включил прожектора, и воины сумели по достоинству оценить грандиозность тасконского сооружения. Сколько здесь потрачено человеческого труда, даже страшно подумать. Ровные отполированные стены, одинаковая четко отмеренная глубина, высокий закругленный потолок. Это настоящий дворец, а не секретный военный объект. Со второй попытки корабль наконец проник внутрь грота. Лучи света метались из стороны в сторону, всякий раз поражая путешественников. Таких судов как «Решительный» в порту можно было разместить не меньше двух десятков.
— Какое великолепие! — восхищенно сказал Тино, когда корабль бросил якорь возле ближайшего причала. — Обычная армейская база, но сделано все добротно, основательно, на века. Минуло двести лет, а объект совершенно не пострадал. Он хоть сейчас начнет принимать суда. Каков же общий уровень погибшей цивилизации?
— Теперь трудно сказать, — проговорила Салан. — Алан являлся лишь колонией Тасконы. Нам постоянно твердили, что мы за прошедшее время обогнали некогда могущественную метрополию. Увы, это не совсем так. Очередная ложь Великого Координатора. До былого величия человечества Алану еще далеко. Построить подобную базу наши ученые и строители, конечно, сумеют, но дело в другом. Здесь присутствует определенная систематичность, цельность, законченность. При проектировании объектов древние унимийцы удачно совмещали практичность и красоту. Артиллерийские батареи на фоне скал выглядят единым, монолитным сооружением. И ведь они очень эффективны. Боюсь, нам слишком мало известно о забытой культуре.
— Справедливое замечание, — согласился с женщиной Белаун. — Я надеюсь, освоение планеты ускорит развитие Алана. Мне не верится в то, что правитель страны представляет угрозу для людей. Он ведь может в любой момент уничтожить Землю, но не идет на это страшное преступление. Значит, дело не в нем…
— У каждого свое предназначение, — снисходительно усмехнулся Аято. — Порой человек и сам его не знает. Разве мы предполагали стать воинами Света? Десять лет назад о войне Добра и Зла никто даже не думал.
Японец был большим любителем пофилософствовать на досуге. Обычно с ним спорили только Храбров и Стюарт, иногда в разговор вступал де Креньян. Именно на трех участниках первой экспедиции и шотландце и держался отряд. Земляне являлись главным связующим звеном группы. И если четверка приходила к единому мнению, остальные принимали их решение, как должное.
Воины высадились на берег и приступили к осмотру причала. Выполнить поставленную задачу оказалось нелегко. Прожекторы «Решительного» освещали лишь небольшую часть грота. Приходилось прибегать к помощи электрических фонарей. К сожалению, они не обладали необходимой мощностью и имели очень ограниченный запас питания.
Путешественники разбились на пары и двинулись в разные стороны. Храбров и Карс направились вдоль акватории порта. Уже через сто метров властелин указал рукой на торчащие из воды останки боевого корабля. Друзья приблизились к странному месту, и луч света вырвал из темноты проржавевшую рубку сторожевика. Основная часть судна давно находилась под водой. Русич повернул фонарь и увидел еще один брошенный корабль. За ним находилась целая флотилия мертвых судов.
— Кладбище, — бесстрастно вымолвил мутант.
— Увы, — проговорил Олесь, — нам здесь делать нечего. Грот заканчивается. Судя по всему, мы нашли ремонтные доки базы. После ядерной катастрофы чинить уже было нечего.
Побродив пять минут по пустому причалу, воины повернули назад. Может хоть товарищи обнаружили что-нибудь интересное? По пути они наткнулись на Вилла, Олана, Рону и Криса. Друзья тщательно проверяли все портовые помещения. Даже в полутьме Храбров заметил разочарованное и грустное выражение лица Белауна.
— Как дела? — спросил русич.
— Неважно, — ответил аланец. — В отличие от оливийских городов объект не разграблен. Но что толку…Набитые до отказа склады, абсолютно нетронутые мастерские, есть душевые и зал для совещаний. К сожалению, все материальные ценности безнадежно испортила огромная влажность. За два века одежда превратилась в труху, инструменты и станки в куски ржавого металла, а оружие сломано самими унимийцами.
— Поздновато они одумались, — заметил мутант.
— Я нашел подстанцию и генераторы, — продолжил Вилл. — Но использовать их нельзя. Надо менять электродвигатели, проводку и вспомогательное оборудование. Хотим мы того или нет, жить в убежище придется в темноте.
— Не беда, — произнес Олесь, — отряд здесь надолго не задержится. Хорошенько осмотримся, отдохнем, проведем предварительную разведку и разбредемся по материку. В гроте останется лишь «Решительный».
Обследовав очередное сооружение, путешественники отправились к кораблю. На судне их ждали де Креньян, Салан и Воржиха. Успехи группы Жака тоже не впечатляли. Всюду царило запустение. Перевернутые бочки, пустые емкости из-под горючего и куски разорванных стальных тросов. Факты вещь упрямая. Люди покидали базу поспешно, не заботясь о ее сохранности. Мир рухнул, и государство в защитниках больше не нуждалось. Обычная ситуация для развитого общества.
До сих пор отсутствовали Аято и Стюарт. Куда они запропастились, никто не знал. После получасового ожидания друзья начали нервничать. Белаун включил прожектора на полную мощность, а Вацлав и Крис по очереди выкрикивали имена товарищей. Результат был нулевой.
— Не нравится мне это, — вымолвил Жак, передергивая затвор автомата.
— Вилл и Олан, в машинное отделение! — мгновенно отреагировал Храбров. — Рона и Крис, в боевые рубки! Приготовиться к отражению атаки. Не исключено, что в подземелье остались древние обитатели.
Воины сразу заняли указанные места. На палубе расположились остальные члены отряда. Через пару минут заработали двигатели «Решительного», а пушки опустились в горизонтальное положение, взяв в прицел темный причал. Только теперь путешественники немного успокоились.
— Все в цепь! Пройдем по их маршруту, — скомандовал Олесь.
Держа в одной руке оружие, а в другой фонарь, друзья приступили к прочесыванию порта. Двигались неторопливо, осторожно, внимательно вглядываясь в каждый предмет. Постепенно свет от прожекторов рассеивался, и видимость резко ухудшилась. Неожиданно от стены отделились две знакомые фигуры. Появление товарищей было настолько внезапным, что Жак и Линда поспешно отпрыгнули в сторону и взяли смутные тени и прицел. Еще секунда и они нажали бы на спусковые крючки.
— Вы с ума сошли? — изумленно спросил шотландец. — На корабль кто-то напал или тренируетесь?
— Какого дьявола? — гневно воскликнул француз, выпрямляясь. — У него еще хватает наглости острить. Вы отсутствовали больше часа. Мы уже перебрали все возможные варианты задержки. Лично у меня нервы не железные. Я чуть было вас не изрешетил…
— Вот этого не надо, — проговорил самурай. — Мертвецов здесь достаточно. Нам удалось найти вход в жилые помещения базы. Унимийцы относились к быту и комфорту очень щепетильно. Здесь есть казармы для рядового состава, отдельные комнаты для офицеров, бар, игровой зал, помещения для просмотра голографических фильмов. Нечто подобное я видел в одном аланском журнале. Солдаты несли службу вдали от дома и нуждались в хорошем отдыхе.
— А при чем тут покойники? — поинтересовалась аланка.
— Ни при чем, — пожал плечами Тино. — Просто трупы лежат почти в каждой комнате. Куда бы мы ни заходили, всюду натыкались на истлевшие скелеты.
— Их убили? — уточнил русич.
— Не знаю, — отрицательно покачал головой японец. — Я не из пугливых, видел и кровь, и смерть, но рассматривание мертвецов в темноте ни кому не доставит удовольствие.
— А взглянуть придется, — тяжело вздохнул Храбров. — Надо разобраться в подробностях развернувшейся на базе драме. Может быть, информация окажется ценной и пригодится нам в будущем. Жизнь сложна. Не знаешь — где найдешь, где потеряешь…
Воины не спеша направились к стене. Лишь подойдя вплотную, Олесь заметил сильно проржавевшую металлическую дверь. Именно к ней и зашагали Аято и Стюарт. Они двигались первыми, как проводники. Десять ступеней вверх, поворот направо и луч света пронзил длинный арочный тоннель. Миновав его, путешественники вошли в большое просторное помещение. На полу валялись смятые, пожелтевшие листы бумаги, сломанные карандаши и ручки, перевернутые столы и стулья. Тут же находились разбитые в приступе отчаяния компьютеры и голографы. Кое-где висели покосившиеся стенды с планами и графиками.
— Это, наверное, штаб, — предположил Воржиха.
— Вряд ли, — возразил Аято. — Скорее, оперативный отдел. Через него проходил любой прибывший на базу человек. Тут же отмечали прибывший в порт груз. Мы полистали некоторые документы. Обычная статистика. Ничего ценного и интересного.
Из зала в разные стороны вели три коридора. Осмотр начали с левого. Вскоре стало ясно, что воины попали в жилые помещения. За огромной, просторной казармой располагались маленькие аккуратные комнаты для офицеров. Здесь, как и везде, царил беспорядок и хаос. Разбросанные личные вещи, предметы туалета, постельные принадлежности.
Олесь медленно перевел луч фонаря на стену и тут же испуганно отшатнулся назад. На него в упор смотрели красивые серо-зеленые глаза. Русич невольно схватился за автомат, но быстро понял свою ошибку. Оружие не требовалось. Перед ним была огромная голография. Подойдя ближе, Храбров стер с древнего изображения пыль. Реалистичность образа поражала. Складывалось впечатление, будто это не снимок, а настоящая девушка. Молодая яркая брюнетка в голубом развевающемся на ветру платье стояла на песчаном берегу океана. Она радостно улыбалась и кому-то махала рукой.
Размер голографии достигал человеческого роста, таки образом унимийцы создавали иллюзию присутствия.
— Рекламный плакат, — вымолвил Стюарт.
— Думаю, нет, — откликнулась Салан, освещая кровать возле стены.
Там, опираясь на спинку, сидел согнувшийся скелет. Судя по полуоткрытому рту, бедняга перед смертью улыбался. Уже давно истлела одежда и плоть, а поза солдата осталась прежней. В одной руке тасконец судорожно сжимал шприц.
— Самоубийство? — спросил Карс.
— Похоже на то, — кивнула головой Линда, счищая налет с нижней части снимка.
Возле ноги красавицы отчетливо виднелась надпись: «Теперь мы снова вместе». Сомнений больше не осталось — это либо жена, либо возлюбленная несчастного молодого человек. Она наверняка погибла в ядерном кошмаре, и унимиец решил свести счеты с жизнью.
Несколько минут путешественники молча созерцали печальную картину. Дальнейшие исследования настроения друзьям не прибавили. Стены оказались полностью обклеены голографиями. Чаще всего встречались портреты, но иногда попадались групповые снимки и даже внешний вид родных домов и улиц. В сознание сразу врезались милые, приятные личики смеющихся детей. Беззубые, в веснушках, искренне радующиеся жизни. От одной мысли, что они сгорели в адском огне или погибли под обломками зданий, на глаза наворачивались слезы.
Казарма, рассчитанная примерно на сто пятьдесят человек, была практически пуста. В ней находилось от силы десять-пятнадцать мертвецов. Рядом с трупами непременно лежал использованный шприц. Вывод напрашивался сам собой: обезумевшие, отчаявшиеся люди в едином порыве ввели в кровь смертельный препарат. Не имея сил бороться с обстоятельствами, унимийские солдаты предпочли разделить участь своих родных и близких.
— Ужас, — с трудом вымолвил Вацлав. — Даже представить страшно, какие чувства испытывали тасконцы перед гибелью. У них не осталось ни Родины, ни семьи, ни детей…
— Вот потому парни и отправились на тот свет, — заметил шотландец. — Все покойники лежат возле голографий. Это не случайно. Боль и скорбь заполнили их разум. В последние мгновения жизни они хотели быть ближе к тем, кого любили.
Тщательно осматривать офицерские комнаты земляне не стали. Уже в первой наемники наткнулись на обезображенный труп. Здесь происходило то же самое, что и среди солдат. Группа вернулась в центральное помещение и двинулась в соседний коридор. Он вел к местам развлечений и отдыха.
Большой зал для просмотра голографических фильмов представлял собой полусферу с круговым экраном. Образы появлялись в пространстве, в непосредственной близости от зрителя. Люди становились участниками бурных событий, свидетелями преступлений, любви и ненависти. Оставаться равнодушным в такой ситуации человек просто не в состоянии. Подобные фильмы оказывали сильное неизгладимое впечатление. В кульминационные моменты женщины взволнованно хватались за руку спутников. А что еще нужно создателю шедевра.
Дальше следовали казино и бар. Разбитые бутылки, перевернутые стулья, опрокинутые игровые автоматы и всюду гигантский слой пыли. Два скелета лежали возле стойки. Судя по положению мертвых тел, унимийцы упали с высоких подставок. Напротив одного из покойников до сих пор стоял пустой бокал.
— А не попробовать ли нам тасконского вина двухсотлетней выдержки, — предложил Пол, нашедший чудом сохранившуюся полную бутыль. — Вкус у него наверняка отменный.
— Не сомневаюсь, — ответил Храбров. — Но лично у меня нет желания пить в таком месте. Поминки справлять поздно, а для радости причин нет. О древней цивилизации мы всегда говорили в прошедшем времени, однако, реально с ней никогда не сталкивались. Даже на «Звездном» в здании управления полетами, стоя рядом с мертвыми дежурными, я не испытывал ничего подобного. Там люди умерли мгновенно, не мучаясь, до конца не осознав ужас случившейся трагедии. Здесь иначе…Словами не объяснить. Душа разрывается от боли и сострадания.
— Как хотите, — разочарованно вымолвил Стюарт, и с силой запустил бутыль в стену.
Раздался глухой звук удара и звон бьющегося стекла. Вскоре воины наткнулись на очередное «кладбище». Шесть трупов лежали аккуратно в ряд на двух мягких диванах. Тут же располагался игральный стол. На нем в беспорядке лежали перевернутые карты. На стульях сидели четверо. Три скелета уронили голову на стол, и лишь один держал ее прямо и уверенно. В правой руке у него был зажат бластер, а в левой три смятых туза.
— Что за черт, — выругался де Креньян. — Они играли на деньги или на жизнь?
— Скорее на второе, — проговорила Салан, взглянув на покойников. — У всех одинаковые ожоги ребер. Могу констатировать смерть от выстрела в область сердца. Он сделан в упор и без сопротивления.
— Веселенькая ставка, — заметил Крис. — Сразу видно, от недостатка чувства юмора люди не страдали. Довольно своеобразный способ самоубийства. И ведь его надо придумать…
— Зато известен победитель, — вымолвил Олесь, и снял с груди крайнего скелета офицерский медальон.
На нем отчетливо виднелась гравировка: «лейтенант Кен Олдридж». Перевернув жетон, русич увидел еще одну надпись. Она была сделана от руки и очень мелким шрифтом. Поднеся поближе фонарь, землянин вслух прочитал: «Незнакомец, ты нашел окоченевший труп. Не бойся и не плачь. Возьми мою иронию и живи счастливо».
Немая сцена длилась недолго. Японец вытащил из руки мертвеца карты, и к изумлению путешественников их оказалось не три, а четыре. Одна очень аккуратно скрывалась за средним тузом.
— Да ведь он был шулером! — воскликнула аланка.
— И, кроме того, отличным парнем, — произнес Аято. — Этот Олдридж умел философски подходить к жизни и смерти. Какое мужество унимиец проявил в последние минуты. Наверняка именно он организовал игру, тем самым, помогая избавиться нерешительным от сомнений. А фраза! Настоящий шедевр. В каждом слове презрение к смерти и осознание бренности бытия. В череде убийств его гибель ничего не меняла. Пусть бедняга покоиться с миром.
Едва уловимое движение кисти и карты взметнулись в воздух. В мерцающих лучах фонарей они медленно кружили, опускаясь на пыльный пол. Ничего больше не трогая, воины направились к выходу. Им предстояло обследовать еще один коридор. Так получилось, что именно здесь оказались самые интересные помещения.
С первых метров друзья поняли куда попали. Перед ними был штаб базы. Длинный ряд кабинетов с табличками на дверях уходил глубоко в скалу. Бюрократов и чиновников хватало везде. Осмотр двух первых комнат результатов не принес. Зато в третьем, разведчики обнаружили настоящий клад. В пластиковом шкафу ровной стопкой лежали топографические карты южной Унимы.
Точный масштаб и подробное обозначение рельефа местности позволяли детально проработать маршрут предстоящей экспедиции. С изображениями на древних атласах эти документы нельзя даже сравнивать. Теперь можно определить где в Миссини впадают притоки, где расположены озера и водохранилища, какие населенные пункты имели шанс уцелеть. Особое значение карты приобретали для групп, которые пойдут по плато. Ядерная катастрофа вряд ли сильно изменила его ландшафт, а потому разломы, каньоны и пропасти остались там же, где и были двести лет назад.
Осторожно сложив драгоценные листы в рюкзак, воины двинулись дальше. Всеобщий погром, царивший в жилых помещениях, миновал служебные кабинеты. Получить общее представление о работе унимийских офицеров труда не составляло. Надо сразу сказать, проблем с техническим оснащением сотрудники базы не испытывали. Удобная эстетичная мебель из металла и пластика, стеллажи, шкафы и полки из того же материала. На столе компьютер, на стене комнаты плоский экран голографа. Рядом с ним находились два мягких кресла. Любой тасконец мог отдохнуть прямо на рабочем месте. По всей видимости, это не только не наказывалось, а наоборот поощрялось. Таким образом, на военном объекте создавалась обстановка спокойствия и домашнего уюта.
Последним оказался кабинет начальника базы. О данном факте гласила стандартная прямоугольная табличка. Легкий толчок в дверь и земляне вошли в прямоугольное довольно просторное помещение. В нем полностью отсутствовала роскошь, присущая людям подобного ранга. Строгая, деловая, отчасти аскетичная обстановка. Длинный пластиковый стол, полтора десятка стульев, компьютер, огромного размера голограф, несколько шкафов и массивный сейф.
Особый колорит кабинету придавали портреты видных деятелей государства, висевшие на стене. Большинство из них являлось репродукциями с картин, а значит, эти люди правили страной в далекие времена. Надо отдать должное художникам, они превосходно знали свое дело. Умный, проницательный взгляд, мудрое выражение лица, неброская классическая одежда. Наверное, вождь народа не имел права выглядеть иначе.
Путешественники невольно замерли возле стола. Лучи фонарей вырвали из темноты еще одного мертвеца. Он сидел в глубоком кресле, откинув голову назад. Справа от него открытый сейф, слева наклоненное вперед бело-зеленое знамя. Руки покойника висят вдоль туловища, на полу лежит бластер. Как и на всех, мумифицировавшихся трупах, одежда бедняги почти полностью истлела, но золотые погоны и лацканы на рукавах частично сохранились.
— Унимиец уходил из жизни красиво, — восхищенно сказал Крис. — При полном параде, опущенном флаге и с оружием в руках. Достойные люди жили на планете двести лет назад. Они не начинали ту ужасную войну, и по тому ее не проиграли.
— Выстрел в рот, — констатировала Линда. — Задняя часть черепа разнесена в клочья. Похоже, страха перед смертью мужчина не испытывал.
Стюарт осветил стол, и воины увидели изящную каменную шкатулку. Сверху на ней лежал потемневший лист бумаги и ручка. Шотландец стряхнул пыль, взял записку и прочитал: «Тем, кто придет сюда после нас».
— Вскроем? — взволнованно спросил Вацлав.
— А вдруг ловушка, — предположила аланка.
— Вряд ли, — отрицательно покачал головой Храбров. — На Руси есть хорошая поговорка: волков бояться — в лес не ходить.
Олесь взял коробку и резко открыл крышку. Как и следовало ожидать, ничего не случилось. На дне лежал плотный запечатанный конверт. Быстро оторвав край, землянин достал несколько листов, исписанных от руки. Это было предсмертное письмо тасконца. Самурай подошел ближе и взял у Храброва его фонарь. Теперь русич мог читать без труда. В самом верху стоял герб Унимы. Красивая трехглазая птица с мощным клювом, сложив крылья, сидела на шаре, возле которого лежал меч. Символика, понятная каждому, и объяснять ее не имело смысла.
«Приветствую вас!» — начал чтение Храбров. — «Не знаю, кто вы и откуда. Впрочем, это и неважно. Рано или поздно кто-нибудь обязательно обнаружит заброшенный грот. А потому, я не хочу, чтобы тайна нашей смерти осталась не узнанной. Мы представители некогда величественного и могущественного государства Унима. Можно долго говорить о своей Родине, клясться в верности и любви к ней. Увы, все в далеком прошлом. Пять дней назад мир рухнул! Цивилизация Тасконы, освоившая планеты Сириуса и соседние звездные системы, перестала существовать. Вы спросите, кто виноват? А у меня, к сожалению, нет однозначного ответа. Как любой солдат я должен выполнять приказы, служить отечеству и много не рассуждать. Но сейчас другой случай. Начнем с самого начала…
На нашей планете три больших материка. Издавна сложилось так, что на каждом образовалось отдельное государство. Имея общий язык, похожую культуру, страны, тем не менее, постоянно враждовали между собой. История Тасконы — это сплошная череда интриг, конфликтов и войн. Знаменитые герои прославились авантюрными высадками, безумными десантированиями и кровопролитными битвами. Десятилетиями, веками народы залечивали полученные в столкновениях раны. Целые поколения умирали на фронтах, а дети вырастали без отцов, сжимая в руках игрушечное оружие, чуть ли не с пеленок. Мы воспитывались в духе самопожертвования ради Великой Идеи. Какая несусветная чушь. Нет ничего дороже человеческой жизни. Сейчас я понимаю это особенно отчетливо.
Войны длились бесконечно. Совершенствовались средства нападения и защиты. К сожалению, первые оказались сильнее. Ученые открыли ядерную энергию. Началась новая эпоха развития. Люди вырвались в космос. Им стало тесно на своей планете, они стали строить колонии в других местах Звездной системы. Казалось бы, общие интересы должны сплотить разрозненные государства. Но политиков не переделаешь. Гонка вооружений поднялась на иной, более высокий уровень. Ощетинившиеся тысячами ракет страны, не просто грозили друг другу. Непримиримые враги реально могли уничтожить целый материк. Противостояние длилось довольно долго, пока на нас не обрушилась новая беда.
Где-то я слышал, великолепную пословицу. Звучит она примерно так: яблоко от яблони недалеко падает. Судя по названию дерева, ее привезли наши этнографы с Земли. Дикие народы любят образные выражения, но смысл всегда очень точный. Жители колоний, кровь и плоть Тасконы, решили жить обособленно. Разразилась одна война, затем вторая и третья…Первой отделилась Маора. Не помогли ни блокады, ни массированные бомбардировки, ни вторжение. Только теперь лидеры стран поняли, к чему ведет вражда между народами.
Кровопролитие, жестокость и насилие переместились с отдельно взятой планеты в космос.
Наступило всеобщее прозрение. Увы, мы, как обычно, не успели исправить допущенные ошибки. Наши грехи были слишком велики. Огонь и смерть, словно ураган, пронеслись по Тасконе. Как же это случилось?
На Алане появился странный правитель, обладающий невероятными уникальными способностями. Он сумел подчинить себе некоторых ученых, политиков и высокопоставленных военных метрополии. И вот настал Апокалипсис! Я не знаю подробностей, но все ракеты с ядерными боеголовками стартовали почти одновременно. Тасконцы так долго берегли и лелеяли змею на своей груди, и наконец, злобная тварь нас укусила. Многие сейчас обвиняют Великого Координатора. Без сомнения, властолюбивый мерзавец виновен в гибели миллиардов людей. Но о чем думали мы, храня смертоносное оружие, которым в день страшного суда даже не управляли? Почему его не разобрали, не распилили, не переплавили?
Ответ напрашивается сам собой — каждое государство рассчитывало когда-нибудь применить заряды. Лидерам Аскании, Унимы и Оливии нет прощения. Впрочем, о них потом, я обязан подробно описать события последних часов. Солдаты моей базы стали невольными свидетелями разразившейся катастрофы.
Ранним тихим, безоблачным утром по центральному каналу голографа выступил премьер-министр страны. Он рассказал об ужасных замыслах владыки Алана, о захвате систем управления ракетами и их несанкционированном пуске. До уничтожения цветущей цивилизации оставалось тридцать минут. Мы пребывали в шоковом состоянии и не верили собственным ушам. Нам казалось, что это дурной сон. Стоит открыть глаза и кошмар сразу прекратится. К сожалению, Апокалипсис только начинался.
Тысячи камер снимали агонию великого мира, а космические станции бесстрастно транслировали ее на весь материк. Смотреть на происходящее безумие в трезвом состоянии было нельзя. Мои люди бросились к бару и напились до невменяемого состояния. Репортеры, выполняя профессиональный долг, показывали испуганных беженцев, пытающихся покинуть обреченные города. Ангел Смерти стремительно приближался. Машины безжалостно давили пешеходов, врезались друг в друга, переворачивались и загорались. Никто не обращал внимания на раненых и умирающих. Каждый думал только о себе. Мимо истекающих кровью женщин, плачущих, просящих о помощи детей люди шли не испытывая ни малейших угрызений совести. На лицах застыли страх и отчаяние.
И это лишь один из эпизодов ужасающего зрелища. Часть граждан, отбросив прочь моральные принципы, решила умереть в грехе. Прямо на улицах устраивались безудержные пьяные оргии. Унимийцы больше никого не стеснялись. Сотни обнаженных мужчин и женщин прелюбодействовали на глазах у остальных. Один из офицеров базы узнал среди потерявших стыд людей свою невесту. Бедняга застрелился в собственном кабинете. Надо отдать должное журналистам, они работали до конца. Мы видели, как в последние секунды перед взрывом несчастные выбрасывались из окон высотных зданий. Мои соотечественники предпочитали умереть раньше, чем огненная вспышка превратит их в пепел.
Немногие мужественно и достойно приняли удар судьбы. Мне отчетливо врезался в память высокий седовласый мужчина лет пятидесяти, стоящий посреди проспекта. Заложив руки на спину, он спокойно и невозмутимо ждал приближения смерти. Вот поведение достойное уважения. Хотя признаюсь честно, я не знаю, как сам бы повел бы себя в подобной ситуации. В гроте базы, на окраине материка, нам ничего не угрожает.
Все кончено! Мы наблюдали по меньшей мере десять взрывов. Голографические камеры гасли одна за другой. После диких криков, плача и стонов наступила мертвая тишина. Пожалуй это наиболее точное сравнение. Даже здесь, в глуби каменного плато, солдаты почувствовали многократное колебание почвы. Таскона содрогнулась от свершившегося злодейства. Тысячи городов, миллиарды людей исчезли в адском пламени. Их будто и не было никогда.
Через несколько секунд прекратилась подача электрической энергии, пришлось включить автономное питание. Его хватит на полгода, но это уже не имеет значение. Экраны голографов черны, как ночь. Они больше никогда не вспыхнут. Передающих станций просто не осталось. Мир, который мы так любили, ушел в небытие, бросив уцелевших людей на развилке времени. Наше одиночество ни с чем не сравнимо. Даже в пустыне путник надеется выйти к оазису или встретить караван. На что могут рассчитывать последние представители уничтоженной цивилизации? Среди офицеров разгорелись бурные споры. Как командир базыявних не участвовал. Не хочу навязывать свое мнение. Пусть каждый сделает выбор.
Через три дня после катастрофы в фарватер вошел сторожевик «В-117». Матросы и солдаты радостно его приветствовали. Ведь это первые люди, появившиеся здесь после начала войны. Приятно осознавать, что ты не последний выживший человек на несчастной планете. Увиденное зрелище привело гарнизон в шоковое состояние. Оплавленные борта, поврежденные башни, экипаж похож на приведение. От корабля исходил сумасшедший радиоактивный фон. Потребовалась срочная и тщательная дезактивация. Работа хоть как-то отвлекла моих подчиненных от мрачных мыслей. Но не надолго…
После того, как прибывшие моряки помылись, поменяли одежду и приняли изрядную дозу спиртного, они разговорились. Им невероятно повезло. Когда ядерные заряды обрушились на Униму, сторожевик находился между двумя городами. Световое излучение изрядно поджарило судно, три матроса погибли от ожогов. Затем подошла ударная волна. Она уже значительно ослабла и лишь швырнула корабль на отмель. Десять часов экипаж потратил, пытаясь выбраться в русло. В конце концов, их усилия увенчались успехом. Но главные испытания еще были впереди.
Судно подплыло к Чиндаго. Шестимиллионный город перестал существовать. Ровная, серая обожженная поверхность. Краса и гордость страны — церковь святого Крола, возвышавшаяся над равниной две тысячи лет исчезла без следа. Впрочем, как и ее прихожане. Немногие уцелевшие бродили вдоль берега, однако людей они мало напоминали. Безумные глаза, разорванная грязная одежда, глубокие гнойные раны. Некоторые несчастные имели ожоги более двадцати процентов кожи и умирали прямо на глазах у моряков. Еще страшнее оказались симптомы лучевой болезни. Бедняги истекали кровью. Она лилась из носа, ушей, рта, на теле появлялись гигантские гематомы. Часть экипажа не выдержала и лишилась рассудка.
Представить что пережили матросы «В-117» невозможно. Помочь несчастным воины были не в состоянии. Понимая, опасность сложившегося положения, командир судна повел корабль на юг. Радиоактивное заражение превышало все разумные пределы. Скитальцы пытались найти надежное убежище и потому приплыли к нам. По пути они видели несколько сохранившихся деревень и поселков, но высаживаться не рискнули.
Слушать дальнейшие подробности кошмара от людей, находящихся на грани сумасшествия, я не стал. О том, что сейчас творится на Тасконе легко догадаться и без лишних описаний. Цивилизации больше нет. Лидеры государств и их помощники наверняка спаслись. В распоряжении властителей всегда есть надежные укрытия. Однако вряд ли они довольны и счастливы. Ведь управлять уже некем. Когда мерзавцы выберутся наружу, то увидят груды развалин и миллионы обезображенных трупов. Им самим придется добывать себе пропитание: копать землю, сажать зерно, бороться за урожай с природной стихией. И это единственное, чему я рад.
Пусть высокомерные надменные снобы, наконец, почувствуют на себе всю тяжесть физического труда. Мне ничуть не жаль богатых толстосумов. Мир слишком дорого заплатил за ошибки и беспомощность политиков. Я никогда не лебезил перед начальством, потому и торчу на богом забытой базе. И вот судьба дала мне шанс высказаться перед грядущими поколениями. Разве это не счастье? И какая разница, кто вы. Может быть тасконцы, может аланцы или маорцы, а может существа с неведомых планет. Надо знать историю погибшей культуры и не повторять ее просчетов.
Вчера закончились споры о дальнейших действиях. Абсолютное большинство решило покинуть базу. Я не возражал и не препятствовал. Матросы затопили старые суда, а на четыре оставшихся корабля погрузили продовольствие, оружие и воду. Из гарнизона в двести человек остались лишь тридцать два. Мы стояли на причале и молча провожали боевых друзей. Наши пути больше никогда не пересекутся. Годы совместной службы, радости и неудачи — все осталось в прошлом. Они уходят в новый мир — мы остаемся в старом. Между нами пролегает бездна. Кто сделал правильный выбор, я сказать затрудняюсь.
Отряд поднимется вверх по реке, бросит ненужные суда и двинется в поисках незараженной земли. Сомневаюсь, что такая существует, но пусть им сопутствует удача. В противном случае путников ждет ужасный финал. Часть умрет от лучевой болезни, часть найдет женщин и где-нибудь обоснуется. На свет появятся дети новой Унимы. Я с ужасом думаю, какими они будут. Мутации неизбежны, и возможно через несколько столетий планету заселят существа лишь отдаленно напоминающие людей. Мне больно писать эти строки, но природа беспощадна. Она будет искать наиболее подготовленную и стойкую форму жизни. Хотя и мы были не так уж плохи. В человеке есть особая утонченность, изящество и красота. Жаль, если нас сменят грубые, бесформенные уродцы.
Ранним утром мы в последний раз собрались вместе. Решение принято, и отступать поздно. Каждый сам выберет способ и время сведения счетов с жизнью. Наши корни на Тасконе безжалостно обрублены, а дерево без корней неминуемо погибает. Человек в данном случае не исключение. Родные и близкие оставшихся солдат и офицеров проживали в крупных городах и не имели шансов уцелеть. Какой смысл возвращаться на пепелище. Погибших не вернуть.
Я в последний раз прошелся по базе. Все кончено. Часть солдат покончила самоубийством прямо в казарме. Они вкололи яд, заснули и умерли тихо и спокойно. Такой вариант не устроил лейтенанта Олдриджа. Более остроумного и веселого человека мне встречать еще не приходилось. Я был немало удивлен, когда Кен не сел на корабли. При его темпераменте это казалось странным. Лишь позже я узнал причину. Жена лейтенанта ждала ребенка. Потеря сразу двух близких людей слишком сильный удар. Олдридж больше не видел смысла жить дальше. Но уйти хотел красиво. И ему это удалось.
До подобного абсурда мог додуматься только сумасшедший. Офицеры устроили игру в карты на выбывание. Проигравший стрелялся в сердце. Когда я вошел в зал, Кен был уже один. Он великолепный игрок и еще более превосходный шулер. В его окончательной победе мало кто сомневался. Мы выпили по бокалу вина, извинились за причиненные друг другу обиды и попрощались. Уже на выходе в зеркале мелькнуло отражение лазерного луча. Оттягивать смерть лейтенант не стал и разрядил бластер себе в грудь. У парня была железная воля.
Теперь я один. Что еще сказать напоследок? Мой народ прогневал бога. Праведники долго говорили о страшном суде. И вот он наступил. Человечество само уничтожило себя. Это и есть главная истина. Мы создали меч, который нас же и покарал. Апокалипсис свершился. Так пусть гибель могущественной цивилизации искупит людские грехи!
Командир четырнадцатой морской базы Унимы майор Билл Веллингтон».
Олесь закончил чтение и обессилено сел на стул. В кабинете стояла тягостная тишина. Воины не решались ее нарушать. Письмо произвело очень сильное впечатление. Когда ты слушаешь исповедь человека, то невольно ощущаешь его боль и страдания. Сейчас на путешественников обрушилось горе всей уничтоженной Великим Координатором цивилизации. Люди пытались поставить себя на место майора. На первый взгляд, он проявил слабость и покончил с собой. Не стал бороться, искать уцелевших сограждан, строить новые города. Но разве можно осуждать его за это? С гибелью Унимы для Веллингтона закончилась жизнь. Он посчитал своим долгом разделить судьбу несчастной страны. Рука офицера не дрогнула.
— Не приведи, Господь, испытать подобное, — крестясь, прошептал Вацлав.
— Что, верно, то верно, — согласился Аято. — Мы хоть и чужие на Тасконе, но все же жили среди людей. Остаться в одиночестве, осознать собственную ненужность — чересчур суровое наказание.
— Понять до конца унимийца могу, пожалуй, только я, — горько улыбнулся Карс. — Моего народа больше нет. Когда смерть настигнет меня, род властелинов пустыни перестанет существовать.
— А как же племена, ушедшие на юг? — спросил Стюарт.
— Разве майора интересовала судьба оливийцев и асканийцев? — ответил вопросом на вопрос мутант. — В данном случае речь идет о близких сородичах. Все остальное не имеет значения.
— С твоим утверждением можно поспорить, — вставил русич. — Но я думаю о другом…Насколько был велик ужас этих людей перед свершившейся катастрофой. И ведь она лишь пролог, репетиция настоящего Апокалипсиса. Что же будет с планетами, когда тьма обрушит на них всю свою мощь? Вряд ли кто-нибудь вообще уцелеет. С каждым шагом, с каждым мгновением, я начинаю понимать сколь серьезную и опасную миссию возложили на группу силы Света. Признаюсь честно, мне становится страшно. Не за себя. Я не собираюсь жить вечно. За порученное нам дело. Не хочется быть причастным к еще одному судному дню.
— Напрасно переживаешь, — проговорил самурай. — Мы будем драться до конца. И если потерпим поражение — в том не наша вина. Возможности человека не беспредельны.
Храбров склонил голову и только сейчас заметил на дне шкатулки запылившийся голографический снимок. На нем оказались запечатлены два десятка морских офицеров. Под яркими лучами Сириуса, они стояли в парадной форме на ровном плато и счастливо улыбались. Найти Веллингтона большого труда не составляло. В центре располагался высокий мужчина лет тридцати пяти с короткими черными волосами, смуглой кожей, прямым и проницательным взглядом. Трудно сказать почему, но унимийцы были без головных уборов.
— Интересно, кто из них весельчак Олдридж? — вымолвила Линда.
— Определить несложно? — произнес Пол. — Фамилии тасконцев подписаны на обратной стороне снимка.
Быстро найдя знакомые инициалы, Олесь вновь взглянул на офицеров. Кен стоял вторым справа. Молодой человек лет двадцати двух с горбинкой на носу, светло-русыми волосами и открытой жизнерадостной улыбкой. Его лицо буквально излучало теплоту и радость. Никто из них еще не знал, как мало осталось до смертного часа.
Тишину оборвал голос де Креньяна.
— Мы здесь почти сорок минут, — сказал Жак — Пора заканчивать осмотр. Ребята на корабле наверняка волнуются.
Путешественники вышли из помещения, и тут вездесущий Стюарт заметил узкое ответвление в сторону. Несколько шагов, и земляне уперлись в винтовую лестницу. Шотландец и Карс начали осторожно подниматься. Они двигались по круглой выдолбленной в скале шахте. Метров через пятнадцать разведчики оказались на ровной каменной площадке. Осветив ее, воины увидели поблизости еще одну лестницу. Как только подтянулась основная группа, Пол пошел дальше. Новый тоннель был гораздо длиннее и заканчивался у массивного металлического люка. Замки сложностью не отличались, но сильно проржавели. Чтобы их открыть, потребовалось вмешательство властелина.
Резкий мощный рывок и яркий свет ослепил путников. Они довольно долго приходили в себя. Первым наверх выбрался мутант, за ним последовали Стюарт, Храбров и Воржиха. Без сомнения, наемники находились на унимийском плато. После кромешной темноты грота, лучи Сириуса нещадно жгли глаза. Пара минут ушла на адаптацию.
— Теперь понятно, где сделан снимок, — вымолвил Тино. — База имеет два, а то и три выхода на поверхность. Безопасность превыше всего. Зная, где находятся батареи, можно сделать вывод, что люки, ведущие в глубокие шахты, есть и там. На боевое дежурство артиллеристы ходили именно по плато.
— Но почему внизу сделана ступень и две лестницы? — спросил поляк.
— На случай бомбардировки с воздуха, — пояснила аланка. — Даже прямое попадание в тоннель не причинит базе существенного вреда. Это типичный способ строительства фортификационных сооружений. Новобранцы изучают его на занятиях по саперной подготовке.
— А местность не очень симпатичная, — скептически заметил де Креньян.
Все прекрасно поняли, о чем говорит маркиз. На плато не было ни одного зеленого пятна. Идеально ровная, обожженная Сириусом и сглаженная ветром, поверхность. Идти по ней легко, но вопрос в том, насколько протянулась каменная пустыня. Этого никто из землян не знал. Тасконские карты точный ответ не давали. За прошедшие столетия безжизненный край мог значительно увеличиться в размерах. Ядерная катастрофа привела к изменению климата на материках.
— Вход на батареи будем искать? — уточнил Пол, стоя на краю утеса и глядя на извивающуюся ленту реки.
— Нет, — отрицательно покачал головой Олесь. — Вряд ли мы найдем что-нибудь интересное. Оружия у нас достаточно, а раскопками древних цивилизаций пусть занимаются аланские археологи.
Воины начали неторопливо спускаться в шахту. Сделать это оказалось не так-то просто. Лестницы имели крутой угол, и ноги порой скользили по ступеням. Поднимаясь наверх, наемники подобных мелочей не замечали. Впрочем, обошлось без падений, вывихов и переломов. Несколько минут снова ушло на привыкание к темноте. По коридорам базы путешественники теперь двигались гораздо быстрее и увереннее. Первым на причал вступил Аято. Он сразу столкнулся с Саттоном и Мелоун. Друзья очень волновались за долго отсутствующих товарищей и были рады увидеть их живыми и невредимыми. Упреки Криса воины пропустили мимо ушей.
На борту «Решительного» наемники устроили роскошный ужин. Путешественники сильно проголодались, устали физически и морально. Кроме того, земляне, аланцы и тасконцы хотели помянуть души погибших унимийских моряков. Они остались верны своему долгу. Но самое главное, все понимали — скоро предстоит длительная разлука. И неизвестно, встретятся ли друзья вновь. В прошлый раз воины Света за решение разделиться на группы, заплатили жизнью Мануто Дойла. Кем теперь придется пожертвовать…
Разложив на столе найденные в кабинете карты, русич тщательно измерил расстояние до ближайшего крупного населенного пункта на побережье. Полученный результат его не обрадовал. Обжитые районы на востоке начинались примерно в семистах километрах от базы, а на западе в четырехстах. Южная Унима действительно представляла собой мертвый край. Здесь располагались только военные объекты, склады и полигоны. Лишь вдоль реки плодородная долина побеждала каменных исполинов. В двухстах километрах, вверх по течению, на карте появлялись первые небольшие деревни и поселки. Удивительно, но именно они имели наибольшие шансы сохраниться. Выяснять кто там проживает, будет группа де Креньяна.
Ситуация с отрядом Стюарта гораздо сложнее. До сих пор путешественники не знали, как подняться на западное плато. Два дня разведки ничего не дали. К счастью, на третьи сутки в дальнем рукаве Миссини в изгибе, укрытом высокой скалой, Крис и Олан обнаружили изрядно поврежденную винтовую лестницу. Время, ветер и дожди ее не пощадили, но для подъема она оказалась еще пригодна. Больше проблем для начала поисков не осталось.
