Глава 15
Гости собираются
1
До крепости загорцев Эрик добрался быстро, без блужданий и приключений, однако через боковой вход, обслуживавший наемников, его не пропустили — видно, что-то не сработало в маскировке. Покрутившись вокруг, Тигр набрался нахальства и двинулся через главный. На его счастье, здесь сегодня пускали всех — от вожака и выше; да и пленник, кажется, упоминал об очередной вечеринке, затеваемой обходительными загорцами.
Проследовав пустынным коридором, Эрик остановился на пороге громадного зала, изумленный неожиданными обилием и разнообразием гостей. Помимо неряшливых и громогласных дикарей, за неимением другого щеголявших роскошными мехами, он увидел тут и угрюмых, настороженных шатунов в добротных, хотя и обшарпанных латах; и столь же недоверчивых имперцев, не спешивших менять прежнюю форму — кстати, отменную; и даже осколки высоких родов Империи, недавним взрывом заброшенные в самую глубину Огранды. Похоже, дальновидные загорцы подкармливали для своих будущих нужд всех, до кого только смогли дотянуться.
Не поскупились они и на убранство гостиного зада — с первого взгляда он ошеломлял количеством округлых бассейнов, омывавших постаменты великолепных скульптур, ни одна из которых не повторяла другую. Искусная подсветка ясно высвечивала только эти полированные фигуры, фонтанирующие темной жидкостью, а рассеянные между бассейнами столики были погружены в уютный сумрак, поначалу едва проницаемый. Но в следующий миг гость с содроганием узнавал в ближней скульптуре беспощадно точное изображение раненого, уже умиравшего, — скорее даже полутрупа, предсмертными корчами вывернутого в подобие монстра, из многих и ужасных ран которого хлестала багряная кровь, до краев заполняя бассейн. Затем и во второй фигуре проступал злосчастный смертник, захваченный на последнем пороге, — и в третьей. В неостывшей крови этих начинающих мертвецов резвились странные рыбы, больше смахивающие на пиявок, а по мрачным сводам огромной гостиной, уже обильно проросшим пушистой плесенью, скользили багровые блики, точно подкрадывающиеся призраки. И конечно, все здешние углы и проходы были убраны завесами многослойной паутины, оккупированной гигантскими и, наверное, ядовитыми пауками. Никакой голографии — все добротно и изысканно, словно эта тошнотворная гармония оттачивалась веками. И кого же могло взрастить столь откровенное смакование смерти? — Эрик поежился. Все равно что поселиться внутри склепа.
Краем глаза он ухватил в стороне взмах чьей-то руки и рывком повернул голову. За крайним столиком, в вольготном одиночестве, развалился громоздкий рыцарь, выряженный с вызывающим великолепием, и небрежными, хотя и приветливыми жестами подзывал Эрика к себе. Молодое лицо нахала лучилось надменностью чистокровки, а на грудном панцире блистала эмблема Спрутов — могучего рода бездарного императора, ныне свергнутого.
Усмехнувшись, Тигр нехотя подсел к столику рыцаря.
— Ну вот, — хмыкнул тот. — К эдакому угощению, — кивнул он перед собой, — да приятного собеседника — чего еще желать?.. Разве только зрелища, но ведь и оно уже на подходе.
— Похоже, вы здесь не впервые?
— Да заглядываю изредка, — подтвердил Спрут. — Я ведь давно слоняюсь по этим местам. — Он вдруг рассмеялся и похлопал себя по груди: — Не обманывайтесь этим — с родичами я разругался вдрызг, а так нарядился уже после бунта, в пику нынешним стервятникам.
Рассеянно кивая, Эрик высматривал среди разномастных гостей одиночные фигуры загорцев. По сравнению с имперцами и столичной знатью на тех было меньше пластика и больше металла, и в полном облачении они походили на вздыбившиеся вездеходы, хотя без доспехов выглядели бы куда изящней большинства снежных огров. Однако под любым латным грузом загорцы перемещались с завидной легкостью, а значит, силой их не обделили.
— Ишь ты! — Спрут показал головой на центр сумеречного зала, где, посредине просторного танц-круга, из пола вырастала стальная фигура. — Сам Кэй, наследник здешнего Главы, — впервые его вижу тут.
Тигр сузил глаза, вглядываясь в застывшее лицо юного царевича — с правильными, мелкими и словно бы сглаженными чертами. Поверх пластикового шлема был наклеен пышный парик, составленный, по словам Олта, из скальпов убитых врагов. Мертвая кожа постепенно стягивалась к макушке, высвобождая место для новых трофеев, и с возрастом парик превращался в устрашающую копну, требовавшую специального ухода.
Платформа наконец остановилась, наследник шагнул вперед, и сразу его лицо будто включилось, озарившись безупречными учтивостью и радушием. Подсев к ближнему столику, он оживленно заговорил со своими гостями — видимо, самыми влиятельными из окрестных вождей.
— Ну наконец-то! — вдруг воскликнул молодой Спрут, плотоядно потирая ладони. — Ах, мои чародейки, мои прелестницы!.. Ну почему мы сидим так далеко?
Та же платформа уже доставила на танц-круг стайку улыбающихся девиц, окутанных до колен лишь собственными пушистыми волосами и возбужденно переминавшихся на смуглых ногах, будто юные кобылки перед стартом. Затем по залу прокатился медленный гром, продолженный властным ритмом — гулким и мощным, словно содрогались сами стены. Слаженной вереницей девушки заскользили по краю площадки, поочередно взмахивая руками, лишенными даже браслетов. Прошло немного времени, и Эрик заметил, как завороженные редкостным зрелищем огры покорно раскачиваются в такт колыханиям обольстительных танцорок. Железные волны расходились от уязвимого центра все шире, и даже в себе Тигр ощутил потребность подключиться к общему ритму.
— Это вам не голышки, даже не босявки, это — Истинные, — сквозь зубы проговорил Спрут. — Высокородные загорские ведьмы — во всей красе и без всяких покровов!.. До сих пор мы только слышали об этой потаенной ереси, а вот теперь загорцы сами демонстрируют ее нам — с чего бы, а?
Эрик молча пожал плечами.
— По-вашему, это пустяк, обычное развлечение? — добавил рыцарь. — Но ведь сейчас, у всех на виду, нарушаются сразу два древних огрских запрета: на одиночное общение с Духами — посредством ведьминых чар…
— Нарушение субординации, да? — хмыкнул Тигр.
— … и на обнаженность, — невозмутимо закончил Спрут. — Вас это не тревожит?
— Уж очень вы строги, любезный изгой, — возразил Эрик. — С загорцев все-таки иной спрос.
— А как насчет запретов?
— Во-первых, ворожат-то они все же компанией, — подражая методичному Горну, ответил юноша. — Во-вторых, как мне кажется, один запрет прямо вытекает из другого, ибо нагота способствует чародейству. А в-третьих, от Ю не убудет, если кто-то прорвется к Духам и в обход ее.
— Вы настолько в ней уверены?
— Я в нее верю, — с улыбкой поправил Эрик. — А потому меня не пугают ереси, хотя бы в них ударились все, — Ю не станет от этого менее Божественной. Нетерпимость — признак неверия либо притворства.
— Говорят, лучшие святоши получаются из бывших грешников, — ухмыльнулся Спрут. — Не согласны?
— Это оттого, что они пришли к богине по собственной воле, перепробовав остальное, — объяснил Тигр рассеянно. — Вы ничего не чувствуете?
— В смысле?
— По-моему, за нами следят.
Он огляделся. Вокруг все исправно пожирали глазами лакомое ведьминое кольцо, забыв о прочем угощении, — да и сами танцорки все больше входили в раж, ускоряясь с ритмом, извиваясь и кружась так, что их роскошные волосяные завесы постепенно взвихрялись и путались, а запретная, Истинная нагота проступала все отчетливей. Юным загоркам было чем прельстить здешних зрителей, и они подавали себя с горделивой, даже надменной откровенностью, ничего не скрывая, но и не обещая ничего, — и это тоже оказалось внове для снежных огров.
Похоже, никому здесь не было до Эрика дела, однако гнетущее чувство не проходило. К тому же и прилипчивый ритм начинал действовать на нервы.
— Вообще я бы не удивился, — проворчал Спрут, озираясь с обычной непринужденностью. — Эти труполюбы мне с самого начала не по нутру — может, потому, что смахивают на некоторых моих родичей. И если б я не был так падок на зрелища…
— А не хотите им слегка досадить?
Рыцарь с готовностью хохотнул.
— То-то мне показалось, будто вы здесь неспроста, — ответил он. — Ну конечно хочу!.. Только как?
— Фасад загорцы нам показали, теперь не худо было бы взглянуть на изнанку.
— А вы знаете способ?
— Об этом и речь. — Быстрым взмахом Эрик начертал в воздухе знак внимания и осторожности, вряд ли понятный загорцам, и продолжал, заговорщицки понизив голос: — Мне надо исчезнуть.
— Что? — удивился Спрут, едва заметно кивнув. — Как?
— Провалиться я не смогу — стало быть, придется вознестись.
— Но зачем?
— Вентиляционные каналы, — пояснил Эрик, направляя большой палец в сторону соседнего бассейна. — По ним я смогу попасть куда угодно.
Спрут опять слегка кивнул, а вслух спросил:
— Потребуется небольшой переполох, верно?
Протянув руку через стол, Эрик отсыпал в его ладонь с полдюжины шариков-«вспышек», ослепительно взрывавшихся от легкого удара, но в остальном безобидных, и шепнул:
— Готовьтесь.
— Еще один пустяк, незнакомец, — так же тихо откликнулся Спрут, придержав его пальцы своими.
— Слушаю.
— Вы ведь Тигр, я не ошибся?
— И?
— Если я хоть чем-нибудь могу искупить вину своего рода перед вашим, располагайте мной, — очень серьезно сказал рыцарь. — Мое имя Гир, когда-то я ходил у Спрутов в наследниках.
— Я — Эрик, сын Главы, — учтиво представился Тигр. — Буду иметь в виду, дружище Гир.
Улыбнувшись, Спрут отпустил его руку и кивнул, сигнализируя готовность. Сейчас же Эрик скрытным, кистевым взмахом подбросил над столом «вспышки». Успел увидеть, как поспешно зажмурился предусмотрительный Гир, тотчас смежил веки сам, а мигом позже метнулся к бассейну, неслышно погрузившись в багровую воду. Над поверхностью полыхнуло снова — это взметнул свою порцию шариков симпатяга-сосед, самый странный из Спрутов, — и Эрик не медля устремился в глубину, к основанию кошмарной скульптуры. Следуя подсказкам Олта, обследовал его вокруг, стараясь не замечать беснующихся вблизи лица рыбешек, — пока не наткнулся на подходящую рукоять. Тут же повернул ее, надавил на плиту плечом и вместе с изрядным количеством воды оказался внутри пьедестала.
Впрочем, вода сразу стекла в угловое отверстие, через кровяной фонтан, видимо, вернувшись в бассейн, а Эрик, распахнув под собой новый люк, по винтовой лестнице стал настороженно спускаться в темноту, теперь полагаясь больше на слух. Упершись в невидимый пол, немного подождал, пока с него стекут остатки мерзостной влаги, и ощупью направился вдоль стены, истово надеясь, что ни Олт, ни он сам ничего не напутали в здешних ухищрениях.
Наконец уткнувшись в тупик, Эрик пошарил ладонью по стене, нащупал допотопный глазок, слегка раздвинул шторки. И чуть не подпрыгнул, услышав знакомый голос:
«— А вы знаете способ?
Господи, откуда здесь Гир?..
— Об этом и речь, — откликнулся другой голос, похожий на мурлыканье гигантской кошки. — Мне надо исчезнуть.
— Что? — удивленно спросил Спрут. — Как?
— Провалиться я не смогу — стало быть, придется вознестись.»
Эрик тихонько фыркнул: себя не узнать — это ж надо!.. И кого здесь заинтересовала эта запись?
— Девятке от Седьмого — срочно, — внезапно заговорил новый голос, на этот раз отчетливо чужой, к тому же на загорском диалекте. — Обыскать — купол, вентиляцию, подсобки. Рекомендую подпустить в каналы газ.
Удовлетворенно ухмыляясь, Эрик приник к глазку, увидев за ним роскошную пультовую — с панелями под потолок, со многими экранами и широкой, точно кушетка, клавишной доской вокруг удобного кресла-вертушки. Занимал его худощавый гигант с мертвенным красивым лицом, от кончиков пальцев до подбородка затянутый в отличную либерийскую кольчугу, впрочем устаревшего образца, и увенчанный знакомым лоскутным скальпом, подтверждавшим его статус царевича. Конечно, он оказался точной копией наследника Кэя. «Седьмой, — задумчиво повторил Тигр. — Это и есть его порядковый номер в цепочке здешних двойников? Занятно…»
Царский отпрыск, опережавший на родовой лестнице лишь треть своих разноутробных братьев, снова защелкал стальными когтями по бесчисленным клавишам, рыская холодным взглядом по экранам. Странностью ухваток он напоминал исполинское насекомое или, точнее, стилизованный под него совершенный аппарат, запрограммированный на выполнение сложнейших обязанностей страж-оператора.
Бесшумно Эрик извлек из доспешного тайничка крохотный футляр с усыпляющими иглами и аккуратно зарядил ими столь же миниатюрный игломет, вынутый из другого паза. Затем нацелил его на глазок и негромко свистнул. Загорец мгновенно повернул на свист узкое лицо, вперив безжизненный взгляд прямо Тигру в глаза, и тот сразу нажал спуск.
Игла вонзилась Седьмому в щеку — непроизвольно он вскинул длинную кисть к ранке, но в следующий миг безвольно обмяк, свесив руки до пола. Тотчас Эрик нажал на камень, и стена пропустила его сквозь себя, точно бесплотного духа. Развернув кресло к себе, Тигр брезгливо вынул загорца и подпер его спиной единственную дверь. Не теряя времени, занял освободившееся место и заскользил пальцами по клавишам, спеша разобраться в здешнем обилии. Недолгая служба в Храме обогатила Эрика многими полезными навыками, включая и умение с ходу договариваться с вычислителем любой сложности — кроме, разумеется, храмовых. И когда он принялся потрошить самые заветные из загорских сундуков, то обомлел.
Как выяснилось, Истинные Загорья и в самом деле предвидели многие теперешние события и готовиться к ним стали задолго до появления первых симптомов. То ли их объединенное колдовство оказалось действенней мудрости богини, то ли они-то как раз и сумели направить ход истории по этой колее, — в любом случае загорцы давно уже угнездили один из десяти своих родов в этом ключевом месте, чтобы затем подтянуть сюда остальные и, по мере подхода, встречать здесь всех главных участников последнего общеимперского действа. В силу своей малочисленности загорцы не могли полагаться только на силу (хотя лучше других знали, куда ее направить) и напропалую вербовали сторонников, исполнителей, шпионов, не брезгуя ни подкупом, ни шантажом. На всех влиятельных деятелей Империи были собраны подробнейшие досье, и это не было обычным набором общеизвестных, но разрозненных фактов — нет, здесь копали куда глубже. Каждого из имперских заправил пригвоздили убийственно точной характеристикой, словно бабочку — булавкой, а всю их подноготную высветили настолько, что та уже явственно отдавала мертвечиной. Да если всплывет и подтвердится хотя бы десятая доля этого, сколько же голов посыплется — даже сейчас? — с содроганием представил Эрик. Страшная штука — знание…
Однако, в отличие от других претендентов на власть, загорцы больше упирали не на поиски Военного Координатора, а именно на захват Ю, в которой крайне нуждался их могущественный царь, рассчитывая обрести в ней новую и небывалую силу, не говоря о прочем. Пока же ему приходилось удовлетворяться туземными ведьмами, из которых особенно славились дочери Водяного, а нескольких из них царевичи до сих пор держали в заложницах, пользуясь по мере надобности. Со дня на день в здешнем дворце ожидался сбор всей царской пирамиды, однако чего-то недоучли загорские мудрецы, либо в течение событий вмешались их многочисленные враги, и Ю появилась у Крепости чуть раньше предсказанного («Еще бы им суметь предсказатъ Горна!..» — усмехнулся Тигр). После первых же сообщений здешняя Десятка подняла на ноги все свое наемное воинство, перекрыв к Крепости каждый из мыслимых подступов, на громадной площади прочесывая мешанину древних скал, исковерканных бесчисленными норами и трещинами, и накапливая доклады поисковых троек в бездонной памяти вычислителя.
«Лучше б они помечали это на карте, — с ухмылкой подумал Эрик, посылая команду на стирание. — Не пришлось бы начинать все сначала… А впрочем, мне ведь и самому еще надо выбраться — анализатор-то у них наверняка припасен».
— Да уж, любезный Тигр, — подтвердил ласковый голос, — теперь вам придется с нами подружиться — либо умереть.
Эрик стремительно обернулся, хватаясь за мечи, и оцепенел. Перед закрытой дверью в прежней позе восседал подстреленный загорец, только выглядел он теперь на удивление бодрым, будто и не спал вовсе.
— Что за черт!.. — выдохнул Тигр.
— Удивлены? — Седьмой выдернул из щеки иголку, заинтересованно оглядел. — А разве вас не предупреждали, что мы неуязвимы, даже бессмертны? — Он вдруг улыбнулся. — Или желаете удостовериться сами?
— Непременно, — сказал Эрик, поднимаясь. — Вы готовы?
— Все-таки не верите, — вздохнул Седьмой, укоризненно улыбаясь. — Собственно, почему?
— Но ведь вам еще не наскучила жизнь?
— Разумеется, нет, — удивился загорец. — С чего вдруг?
— Тогда откуда взялось ваше смакование смерти?
— Господи!.. — Седьмой рассмеялся. — Вы не понимаете? Ну да, мы любим смерть — только чужую.
— Эдакое уродство?
— Ну почему? Вы представьте: если умирающий враг заряжает вас силой — той самой, что сцепляла его душу с телом; если каждая смерть побежденного прибавляет вам мощи…
— Ну? — угрюмо спросил Тигр. — Что тогда?
— … то для вас не будет аромата сладостней, чем вонь его гниющего трупа.
— А вы не врете?
— Зачем?
— Зачем люди врут? Чтобы скрыть правду.
— Хотите, я поклянусь?
— Я ведь для вас чужак, верно? А с чужаком можно не церемониться, и законы чести — не для него. Если получится, его надо использовать, а на крайний случай он сгодится, чтобы впитать его последний выдох… — Эрик содрогнулся. — А ведь для вас даже Ю — чужачка!
— Вам это важно? — пробормотал Седьмой с застывшей улыбкой, будто у него что-то заело в программе. — При чем здесь Ю?
— Я же Страж — вы забыли? — насмешливо бросил юноша. — И должен знать, какую роль ей уготовили.
— Что нам до этой малышки? — не меняя выражения, откликнулся загорец. — Наш царь общается с Духами напрямую.
— Но без желаемого успеха, верно? — Эрик презрительно хмыкнул. — Недаром же вы передираете все наши новшества!..
— Не все, — тускло сказал Седьмой, и улыбка наконец слиняла с его лица, словно картинка с потухшего экрана. — Ладно, ты хотел правды? — Он легко поднялся, перегородив широкими плечами проход, и положил ладони на рукояти мечей. — Она в том, что мы нуждаемся в Ю и нуждаемся в тебе, чтобы ее заполучить. А уж наш отец сумеет заставить ее трудиться в полную силу — и что нам тогда любые враги!..
— По-вашему, до сих пор она не выкладывалась?
— Для полного погружения ей нужен хлыст, — бесстрастно объяснил загорец, — а подходящий имеется только у нас. Не волнуйся за нее: Ю будет счастлива — по-своему. Работой мы ее завалим.
— А что станет с ее святостью, с чистотой? — вкрадчиво спросил Тигр. — Вам же на это плевать, верно? Для вас Ю только инструмент, а для нас — богиня. Ощущаешь разницу?
— Глупцам свойственно обожествлять непонятное.
— Либо его отрицать, — парировал Эрик. — Похоже, все выяснили?
— Ты хоть понимаешь, что не выберешься отсюда живым?
— Надеешься меня удержать? Не ты первый.
— Самонадеян, как все юнцы, — хмыкнул Седьмой. — Думаешь, мне не хочется тебя убить?
— Так защищайся!
Одновременно они выхватили клинки и шагнули навстречу друг другу. Резким кивком загорец опустил на лицо бронещиток, устрашавший трупным оскалом, но еще раньше его черты подернулись маской холодной ярости, словно включился режим убийства. С разворота он рубанул коротким мечом, и тот вдруг развернулся в трехзвенный цеп, с неожиданной силой хлестнувший Тигра сразу и сбоку, и сзади. В два клинка тот блокировал удар и скакнул в сторону, уже на лету парировав следующий взмах.
Тотчас царевич отступил, снова перекрыв собою проем, и застыл в странной позе, широко разбросав руки с убийственными цепами, — точно громадное и жуткое насекомое. Торопиться ему и в самом деле было некуда, к тому же для такого оружия требовался простор.
Ухмыльнувшись, Эрик боком скользнул к пульту и принялся методично, ячейку за ячейкой, опустошать память злополучного вычислителя, краем глаза наблюдая за противником. Забеспокоился тот почти сразу и, сложив свои цепы в прежние мечи, рванулся вперед. Безупречно подгадав момент, Тигр пихнул ему под ноги кресло, и как только загорец с готовностью взмыл под потолок, избегая столкновения, — сейчас же яростно атаковал его в воздухе, за мгновения выплеснув накопленную силу. Лишенный привычной опоры, бедняга все же ухитрился отбить первые несколько ударов, еще от двух-трех его уберегла прочнейшая кольчуга, но следующими полновесными тычками Эрик продрался и сквозь нее, раз за разом погружая клинки наполовину. Будто направленным взрывом, загорца отшвырнуло к самой стене, почти в прежнюю позу, только теперь из многих его прорех сочилась, пузырясь, темная кровь — впрочем, довольно скудно.
— Я же предупреждал, — задыхаясь, пробормотал Тигр. — Меня трудно остановить.
И вдруг царевич снова вскинулся на длинные ноги, уверенно ступил вперед, нацеливая клинки.
— Но ведь и я предупреждал, — откликнулся он глухо. — Ты готов?
В замешательстве Эрик попятился: такого он еще не встречал. «Господи, а я не спятил?» — подумал юноша с надеждой.
Однако окровавленный загорец вовсе не походил на галлюцинацию, насколько Эрик в этом смыслил, и наверняка был теперь настороже, угостившись Тигриной силой. Это могло быть даже занятным — в другое время и в другом месте, но сейчас и здесь следовало спешно придумывать новый трюк — иначе Эрику отсюда не выбраться.
Глубоко вздохнув, Седьмой с хрустом расправил костистые члены, сразу заметно прибавив в габаритах, мгновенным взмахом кисти вскинул забрало, словно ему нечего было более страшиться — а может, он сам решил напугать Тигра своим потемневшим лицом, набрякшим неведомой мощью. Затем ухватил рукой массивное кресло и с гулом махнул перед собой, будто надувным, — Эрик едва успел отскочить. «Черт возьми! — растерянно подумал он. — А об этом меня предупреждал Олт…»
Царевич снова попытался прихлопнуть Тигра креслом, словно зазевавшегося таракана. Эрик опять увернулся, забросил бесполезные мечи в ножны и угрожающе осклабился, потряхивая растопыренными пальцами, готовя себя к новому взрыву.
Разбуженный исполин уже начинал третий замах, вплотную к пульту, надеясь размазать противника по панелям — раз уж те так ему приглянулись. Но в последний миг Эрик нырнул под клавишное полукольцо, по краю которого тотчас заскрежетало смертоносное кресло, и лишь только оно заслонило фигуру богатыря, как Эрик принялся судорожно, точно игломет-скорострел, метать ножи, выдергивая их из доспешных щитков и по памяти целясь врагу в лицо.
Он успел бросить с полдюжины, когда кресло с грохотом врезалось в экраны, будто загорцу наконец изменили силы. Мгновенно Эрик выметнулся из укрытия, снова выхватывая мечи, но исполин уже извлекал из невредимой глазницы последний клинок, окровавленный до самой рукояти, — а еще три таких же валялись перед ним на полу, оставив на лице лишь несколько скупых потеков.
— Клянусь Божественной, — заговорил Эрик, медленно распаляясь, — кажется, тебе вздумалось загнать меня в щель, будто крысу, — это меня-то, Тигра!.. — последние слова он рявкнул так, что по панелям прошел дребезг, но добавил с устрашающим спокойствием: — Так берегись.
Стремительно Эрик надвинулся на загорца, не позволяя тому снова взяться за кресло, и с ходу обрушил на него шквал убийственных ударов, уже ничего не боясь и ни о чем не заботясь, кроме победы. Обрадовавшись, богатырь с оглушающей силой замолотил по врагу тяжелыми цепами, однако разъяренный Тигр подступал все плотнее, а каждый его удар становился мощней и опаснее предыдущего — будто и в него теперь вселился бес, не уступавший неистовством загорским. Подпираемый этим неукротимым духом, Эрик наскакивал на противника еще и еще, испытывая того на прочность со всех направлений и всеми способами. «Посмотрим, — ворчал Тигр угрюмо, — сумеешь ли ты отрастить себе новую голову, если я срублю эту!..»
Ему уже удалось поймать в ловушку и выворотить из страшной руки один цеп, а затем даже добавить тиберийской кольчуге пару новых прорех, впрочем, нисколько царевича не смутивших, — когда дверь внезапно распахнулась и на пороге возник точно такой же загорец, только облаченный в массивные латы. Странно подволакивая ноги, двойник вступил в комнату, неожиданно покачнулся и снова застыл, обратив серое лицо на Тигра.
Сейчас же тот издал оскорбленный рык: проклятие, добыча ускользала! — и в слепом бешенстве обрушился на неистребимого врага, торопясь хоть напоследок прорваться к его шее, но только и смог, что очередной раз пронзить грудь. Вновь отскочил, бросив угрожающий взгляд на злосчастного латника, загубившего такой поединок!.. И замер в полном недоумении: у ставшего уже пепельным бедняги вдруг хлынула горлом кровь.
— Тоже не успел, — с трудом прохрипел он. — Седьмой, теперь ты замыкаешь… — И с лязгом обвалился поперек прохода.
Опомнясь, Эрик с разворота саданул зазевавшегося противника по руке, срубив второй цеп вместе с кистью, и тут же рукоятью другого меча врезал ему в середину лба. Исполин наконец обмяк и даже попытался было осесть на пол, но Тигр подхватил его под мышки и свирепым рывком зашвырнул под пульт, где уже побывал сам. А в следующий миг ринулся из кабинета прочь, перепрыгнув через труп второго царевича — почему-то и куда-то опоздавшего.
Бесшумными длинными скачками Эрик пронесся по узкому коридору, круто повернул и едва не отпрянул назад, наткнувшись на распростертое тело еще одного царского слепка, на свежеизувеченном лице которого зияла кровавая глазница. Поморщась, Тигр обогнул мертвеца и сквозь небольшой лабиринт побежал дальше, отовсюду уже слыша бряцание, топот и встревоженные голоса. По наитию он гнал к центру гигантского дворца, где, по сведениям Олта, размещался главный подъемник.
Выход из лабиринта Эрику преградил все тот же труп, преследовавший его точно наваждение, только на этот раз раны скрывались доспехами. Присев на корточки, мертвец подпирал спиною дверь, а из латных стыков еще струилась кровь, растекаясь под ним в зловещую лужу.
Утробно заворчав, Тигр дернул покойника за плечо, повалив лицом вперед, и через освободившийся проем скользнул в сумеречную комнату, пронизанную по центру широкой шахтой. Пока здесь было пусто, но именно сейчас сверху въезжала платформа, натужно поскрипывая под тяжестью многих тел — и Эрик уже видел их ноги.
Не раздумывая, он метнулся к шахте и прыгнул навстречу платформе. Зацепившись всеми конечностями за скобы, Эрик распластался в густой тени и настороженно затих, выжидая. И только услышав над собой шуршание босых подошв о пластиковое покрытие и сдержанный говор высоких, запыхавшихся голосов, он сообразил, в какую компанию угодил, — то возвращались из гостиного зала высокородные танцорки. Оказывается, все его приключения уместились в один ведьмовский танец.
Не задерживаясь, платформа миновала этаж и вплыла в следующий, столь же затемненный. Напрягшись, Эрик стал вслушиваться в журчание загорской речи.
— Что за публика, — брюзжала одна. — Зверье, примитив… И воняет же от них!
— А чего ты ждала здесь? — спросила другая.
— Похоже, у них там чем выше персона, тем дурее, — съязвила третья.
— Думаешь, за дальними столиками получше?
— Там хоть моложе.
— Бедняга наследник, — снова завела первая, — высидеть столько с этими…
— Потребуется, так и ляжешь с любым, — ясно тебе, моя милая?
— Да уж, работенка…
— Сестры, — вмешалась еще одна, — а вам не кажется, что во дворце не все ладно?
Но в этот миг платформа поравнялась с полом очередной комнаты, четвертой по счету, и погрузилась в плотную дымовую завесу, будто в грозовую тучу. А чуть погодя Эрика захлестнул горячий свет, и сквозь спасительную платформу, вдруг сделавшуюся прозрачной, он увидел такое…
Не сразу юноша сумел оторвать взгляд, чтобы посмотреть вниз, и обнаружил под собой, уже совсем близко, мелкий бассейн или, скорее, громадную многоместную ванну, покрытую сугробами белоснежной пены. «Разорви меня Ветер!» — ошарашенно выдохнул Тигр, с разгона въезжая в воду. Он было дернулся в сторону, но тут же замер, разглядев на дне ванны — продолжением шахты — вполне просторную яму, хранившую в своей глубине весьма соблазнительный люк (да и Олт, кажется, о нем упоминал). Плавно затормозив, платформа втиснулась в колодец и наконец остановилась — вровень с днищем ванны, наглухо закупорив Эрика под собой.
С облегчением он отпустил мышцы, разлегшись на поверхности персонального водоемчика, накрытого воздушной подушкой. Размякшим взглядом юноша выхватывал из водной мглы мелькания резвящихся женских тел, уже готовый многое простить загорцам за их чистоплотность, — пока прямо над его лицом не расплющился о дно округлый нагой зад. Смущенно ухмыльнувшись, Эрик нехотя развернулся и погрузился к люку, осторожно пробуя замки. Неожиданно крышка поддалась, и вместе с водной лавиной Эрик провалился вниз, а затем, сдерживая вопль, с устрашающей скоростью понесся под уклон, будто с ледяной горки.
Куда ведет этот потайной ход, Тигр не удосужился выяснить у Олта, а уж тем более он не собирался спускаться здесь в полной темноте, верхом на бурлящем потоке. И все же, когда из тесной и гладкой норы Эрика вышвырнуло в черную пустоту, он успел высвободить тросомет и вслепую выстрелил через плечо. Почти тотчас за руку крепко дернуло, и по широкой дуге юношу повлекло обратно — к невидимой стене. Спружинив ногами, он наскоро перевел дух и без надежды закрутил головой, пытаясь углядеть вокруг хоть что-нибудь. Затем уже вспомнил про фонарь.
2
Они лежали, тесно сплетясь, и даже без костра им не было бы холодно. Еще и сейчас их тела осторожно шевелились, чтобы лучше друг друга осязать. Ласки уже утратили прежний пыл, зато теперь обоих переполняла нежность — удивительная, неведомая им до сих пор.
— Какой ты!.. — шепнула Нора.
— Ну? Какой?
— Разный. То зверь, а то…
— Кто?
— Я не знаю! — Девушка засмеялась и, ткнувшись лицом в шею Горна, горячо задышала.
— Нора! — позвал он.
— Что, любимый?
— Ты веришь мне?
— Конечно.
— Веришь, что я не предавал вас?
— Ну конечно, милый. Ты ведь не стал бы рисковать мной, правда?
— Тогда остается Лот.
Львица тихонько попросила:
— Родной мой, счастье мое — не надо, а?
— Почему?
— Лот не пойдет против прайда.
— Почему?
— Ну… просто это невозможно. Не обижайся, мой хороший, но, наверно, лишенному рода такое трудно понять, так что поверь мне на слово, ладно?
Она закрыла рот Горна поцелуем, чтобы избежать возражений, но когда их губы с неохотой разомкнулись, он произнес:
— Это невозможно для тебя, а Лот — другой.
— Уверяю тебя, ни один Лев не пойдет на предательство своих — не было такого в истории прайда!
«Которую ты вряд ли знаешь», — мысленно добавил Горн, а вслух возразил:
— Я пока верю своим ушам.
— И что же ты ими слышал?
— Лот во всем признался мне сам… — Он хитрил. — … и Ун это подтвердил.
— А кто такой Ун — разве он родич нам? Почему мы должны ему верить?
— А тебе известно, что произошло в Горном Замке?
— Конечно, — просто ответила Нора. — Лот устранил Уна, вместе с другими ренегатами, и теперь возвращается в прайд.
— А то, что его уже избрали императором и что он сам вступил в сговор с Лидерами?
— Обычная военная уловка — подумаешь!..
— Значит, если он придет к вам со всем войском, вы его впустите?
— А чем мы рискуем? С ним меньше тысячи полноценных бойцов, остальное — хлам, мы его просто сметем!
— Лот ударит вам в спину — этого вы хотите?
— Милый, это только твои фантазии.
— Вы загубите все дело!.. Полагаетесь на свои мечи и на Сверхщиты, но если установки откажут — с чем вы останетесь?
— Послушай-ка, Горн, радость моя невообразимая, — сказала Нора, усаживаясь на него верхом, — чего ты добиваешься?
— Чтобы вы не погорели на собственной глупой доверчивости. У Лота с Лидерами сил уже сейчас втрое против вашего, а скоро подойдут еще. Ладно, вы не верите мне, но хотя бы слегка усомниться в Лоте вы можете? Держите его под контролем, не подставляйте Лоту спину, разделите его войско… Да понимаешь ли ты, дурочка, — Горн привлек девушку к себе, и она не возразила, только легонько куснула за ухо, — что мне теперь опасно иметь с вами дела?
— Погоди, Горн, — разве ты не пойдешь со мною к Тору?
— Чтобы он меня кастрировал?
— Что ты говоришь!.. Ты нужен ему, он поставит тебя Вождем.
— Ну да, посмертно! — хмыкнул Горн. — Знаешь, киска, либо уж вы верите Лоту и тогда предатель — я, либо все наоборот. По-другому не получается.
— Вот что, мой милый, — твердо сказала Нора, придавив пальцами его губы, — а теперь выслушай меня… Наверное, я бесчестная дура, если готова верить тебе во всем; к тому же Лот давно у меня на подозрении, хотя и по другому поводу. Но Тор — он другой. Никогда он не поверит чужаку, сколько бы тот ни убеждал его в предательстве родича, даже такого беспутного, как Лот. И здесь не помогут никакие, пусть и самые неоспоримые, доказательства… Таков уж Тор, — заключила она едва ли не с гордостью.
— Ваш несравненный Тор — слепец, возомнивший себя пророком, — жестко сказал Горн. — И ведет он вас в пропасть.
— Не надо, любимый, — попросила Нора. — Иначе поссоримся.
Вскинув руки, она поднялась с него и на носках прошла вокруг костра, раскачивая крутые бедра и подрагивая тяжелой грудью, — будто танцуя. Хотя Истинным подобные вольности запрещались настрого.
— О Духи, как мне легко сейчас! — засмеялась девушка. — Потому что без одежды, да?.. Это ты меня заразил!
— Чего ж плохого? — отозвался Горн, с удовольствием за ней наблюдая. — Ну подумай сама: от кого мы прячемся в этой скорлупе — от природы, от себя?
— Но ведь странно, Горн… Эта нагота будто проникает в меня все глубже и тревожит, требует чего-то. Я стала плохо спать, знаешь? Хочется сбросить с себя все, а затем сразу вспоминаешься ты… Или сначала ты? — Нора снова рассмеялась. — Ты не поверишь, но я теперь и думать стала иначе.
— Правда? — заинтересовался он. — Разве ты больше не любишь простых решений?
— В том-то и беда, что люблю. Только они меня больше не устраивают. Я стала порочной насквозь, Горн, я перестала верить! И если об этом узнают…
Гигант покачал головой удивленно.
— Как просто, — сказал он. — Стоило лишь снять с тебя кожуру… Послушай, девочка, а может, ты тоже — из Божественных? Недаром же они разгуливают нагишом.
— Но как это может быть связано?
— В человеке взаимосвязано все, Нора. И сокрушая одни устои, ты расшатываешь остальные.
Девушка вдруг подошла, пинком опрокинула Горна на спину и уселась ему на грудь.
— Например, вот эти? — насмешливо спросила она, покачивая коленями. — Ну что, зверюга, ты уже сыт?
Осторожно Горн сжал ладонями ее ягодицы, легко поднял девушку и поднес распахнутым входом к губам, словно сосуд с драгоценной влагой. И сразу Нора затрепетала всем телом, зажмурив глаза, а на лице проступила страдальчески-блаженная улыбка.
— Скажи, — неожиданно спросил он, — а в чем ты подозреваешь Лота?
— Мучитель, — простонала Нора. — Ну Горн!..
— А все-таки?
— Это наши внутренние дела — зачем тебе? — с трудом ответила девушка. Вцепившись Горну в волосы, она потянула его к себе, однако гигант не поддался, хотя и ему сейчас хотелось забыть обо всем. Но разве он не хозяин себе?
— Что, уже и среди Львов разлад? — спросил Горн. Нора отчаянно сдавила его лицо бедрами и почти крикнула:
— Я скажу — потом… Ну хватит, Горн, хватит!
С рычанием он приник к девушке снова и действительно надолго потерял голову. Раз за разом он подводил Нору к взрыву, и неизменно ее судороги отзывались в нем извержением, однако желания в Горне только прибавлялось. Но затем Нора стала кричать и биться все чаще, пока ее корчи не слились в один непрерывный, нескончаемый оргазм, и Горну пришлось силой отрывать себя от девушки, потому что оба уже были на грани безумия.
— Фу-у! — выдохнула Нора после продолжительной паузы, заполненной его осторожными ласками, и распахнула пьяные глаза. — Это уж слишком!.. Я начинаю тебя побаиваться.
— Тебе не понравилось?
— Мне очень понравилось, дурачок, до неправдоподобия!.. Но старики говорят, что опасно быть слишком счастливым: Духи могут усмотреть в этом вызов.
— Так что же? — Горн усмехнулся. — Отчего бы нам не бросить вызов Духам?
— Но ведь и правда, милый: разве смертные имеют право на ТАКОЕ? После этого все же теряет смысл, даже сама наша жизнь — короткая, суетливая… Действительно, Горн, мне теперь и жить как-то неловко.
— Значит, мы бессмертны, — сказал гигант. — И плевать на Духов!
С неохотой он отодвинулся от Норы, вынул из шлема приемник, покрутил настройку. Девушка наблюдала за ним со странной задумчивостью, осторожно разминая груди.
— По-моему, они стали еще больше, — пожаловалась она. — От твоих ласк, наверное?
Горн снова улегся к ней вплотную. Со вздохом Нора обняла его, сонно пробормотав:
— Надо придумать такую одежду, чтобы мы умещались в ней вместе, — да?
— Лучше расскажи про Львиные дрязги, — отозвался он. — Кто там у вас копает под Тора?
— Да ну, нашел время!..
— Но ты обещала.
Девушка мстительно укусила его за ухо, однако ответила:
— Да опять наш старый пень Кон, со своим чистопородным семейством, мутит воду в Совете старейшин.
— И все?
— Понимаешь, слишком уж он старается отыскать среди Львов предателей, вот я и подумала…
— Не сам ли он в этом замаран?
— Ну да!.. И ты ведь знаешь главный его принцип: к чему доказательства, если порочность задается долей чужой крови.
— Что ж, такой подход упрощает дело, — заметил Горн.
— Но тогда и сам Тор небезупречен! — возразила Нора. — А уж тем более — я.
— Что, правда?
— Моя мать была чужачкой в прайде, — с неохотой призналась девушка, — и стараниями Кона ее удавили в одной из чисток. Даже Тор ничего не смог сделать — он и меня тогда еле отстоял. В те дни прайд угодил в крутой переплет, и все словно взбесились…
— Черт побери, — возмутился гигант, — кого же мне подсунули?
— Горн, ты несносен!.. И уж не тебе заботиться о чистоте породы.
— Почему же? — ухмыльнулся он. — Если хочешь знать, я — чистокровный беспородный. — Гигант вдруг замолчал и придвинул приемник к самому уху. — Ну наконец-то! — произнес он. — А то я уж и не знал, чем развлекать тебя дальше… Вот, послушай — в продолжение темы.
Горн добавил громкости и положил приемник себе на грудь, ближе к Норе. После короткой паузы в пещерке зазвучал глухой невыразительный голос:
« — К общему нашему сожалению, окончательно Тор еще не решил.
— Вот как? — гневно спросил другой. — Плохо же вы его убеждаете!
— А что мы можем, если с другой стороны его обрабатывает эта девка?
— Клянусь Духами, вы не способны управиться даже с ней?
— Но за нее стоят многие из Львов, и, как выяснилось, она далеко не дура — у кого только набралась?
— Шатунская подстилка!.. Что ты предлагаешь?»
Ненадолго приемник замолчал.
— Узнаешь? — негромко спросил Горн.
— Только Лота, — прошептала девушка. — А кто второй?
Он пожал плечами.
— Все входы в Крепость перекрыты наглухо, — сказала Нора. — Снаружи считанные единицы. Я могла бы…
Качая головой, Горн возразил:
— Наверняка они разговаривают через стену — иначе к чему передатчик?
— Но как же ты-то их…
Гигант предупреждающе вскинул палец, потому что снова раздался бесцветный голос:
« — Если Тор все же не решится…
— Ну?
— … придется обойтись без него.
— Это как?
— А тебе не кажется, что старикан слишком зажился на этом свете? Пора бы освободить место.
— Не забывайся, скотина! — рявкнул Лот. — Он отец мне.
— Тем более: зачем мешать тебе жить? Пусть уж лучше он уходит в свое прошлое — мертвым Тором будет легче управлять. И разве мы против его лозунгов?
— Замолчи!
— Но ты подумай: вот впустят тебя в Крепость, а дальше-то что? Пока Тор жив, он не позволит тебе главенствовать — ни в прайде, ни в Империи. Ты же его знаешь.
— Разве не достаточно просто его изолировать?
— Чтобы он расцарапал себе вены? Все равно это будет убийством, только куда более хлопотным. Уж лучше убрать старика до того, как он станет тебе врагом, — иначе он может добраться до тебя первым.
— Я… не знаю.
— Это неизбежно, дружище. Пусть он себе спит, а память о нем мы понесем через века. И преумножим его славу, и выполним все его…
— Довольно вранья! — угрюмо прервал Лот. — Будто я не знаю, как ты его ненавидишь. Если удастся, ты смешаешь с грязью даже память о нем, потому что иначе тебе до него не подняться!..
— Родной мой, — предостерег второй, — по-моему, ты поддался слабости.
— Так что же?
— Но ведь это опасно, особенно сейчас. Вспомни Уна.
— Ну?
— Стоит тебе споткнуться, и с тобой поступят так же.
— Кто — ты?
— Была бы щель, а кому ударить — найдется. Так уж устроен мир.
— Вздумал меня учить, сволочь?
— Ну вот — опять… Что за манеры? Не выходи из образа, мой друг, если хочешь удержаться на троне.
— Угрожаешь — мне?
— Разве бы я посмел? Я же только ничтожный слуга твоих слуг…
— Ладно, как ты это мыслишь — с Тором?
— Пусть это тебя не заботит.
— Кон поддерживает?
— Но ты же знаешь Кона: он согласен на все — лишь бы его не вовлекали. Так он никогда не прогадает, ибо каждый раз примыкает к победителю. К тому же у него, по-моему, чутье на силу.
— Старая шлюха!.. Однако на этот раз ему придется замараться, если он не хочет разделить судьбу Тора. Так и передай ему: мне не нужны наездники. На готовое много охотников и без него.
— А может, натравить его на Нору? — предложил бесцветный. — Сейчас самое время!.. Молодые скоро станут почитать ее больше, чем самого Тора, а уж для полукровок она вообще вместо знамени. И куда это заведет?
— Нора нужна мне живой, и уж я-то ее обломаю!.. Или ты сам точишь на нее зубы?
— Разве я соперник тебе? Бойся Горна, он еще…
— Я взорвал этого шатуна в пыль! И если ты…»
Рывком Горн убрал звук и прислушался, кожей вдруг ощутив близкую опасность. Сейчас же напружинилась и Нора, спрашивая взглядом: в чем дело?
— Уходим, быстро! — рявкнул гигант, подхватывая с пола одежду. Нагишом они выскочили из пещерки, по заснеженному карнизу бросились в сторону. Внезапно гора отчетливо вздрогнула, что-то громыхнуло в глубине, и в тот же миг из норы вырвался могучий выдох, сорвав и закружив полог, — как будто там осел потолок. Затем все стихло, — только ветер завывал между скалами, забрасывая колючим снегом обнаженные тела людей.
— Я же говорила, — стуча зубами, выговорила Нора. — Духи не прощают смертным счастья!
— Ерунда, — откликнулся Горн, разбирая одежду. — Но каждый раз, когда я запускаю эту штуковину, со мной что-то случается. Впредь буду осторожней.
Он помог девушке одеться, потом и сам натянул скафандр, огляделся.
— Пожалуй, тебе пора возвращаться, разве нет? — спросил он. — А то, может, поищем другую пещерку?..
— Увы, Горн, наше время вышло. — Нора обхватила его за шею, прижалась. — Когда мы увидимся снова?
— Как только я найду способ пробраться в Крепость.
— Значит, никогда, — вздохнула девушка. — Я же говорила: к нам мышь не проскочит. А еще эти загорцы…
— Увидишь, я проберусь, — улыбаясь, заверил Горн. — И не далее, чем завтра.
— Ты сумасшедший. — Нехотя она разжала руки. — Господи, с кем я связалась?
И только когда Нора скрылась за воротами Крепости, гигант наконец сообразил, что означал ее новый, будоражащий запах: уязвимость. Все-таки юная Львица решилась стать женщиной и впустила в себя его семя. Ну и что сможет произойти от монстра? Или хоть это осталось в нем нетронутым? Ах, Нора, девочка моя, напрасно ты поспешила…
Морщась и мотая головой, Горн отступил в снегопад, по знакомой тропке побежал обратно — к своей забавной троице. Как и всегда, времени оставалось в обрез.
3
Это оказалось громадной подземной полостью, вполне обычной для Огранды. Ничтожной букашкой Эрик прилепился под самым ее сводом, а от узкой норы, по которой он так лихо прокатился, вниз уводила ровная цепочка скоб. И как будто из глубины провала доносились деликатные всплески, словно там протекала одна из сестер Подземной Реки, протянувшейся от этих мест до Столицы и даже дальше — к океану.
Высвободив гарпун, Тигр снова подцепил тросомет к поясу и побежал по скобам к далекому дну. Из осторожности он снизил свечение фонаря до минимума — лишь бы не промахнуться мимо ступеньки.
Внизу действительно обнаружилась не слишком широкая, зато на удивление полноводная речушка, и катилась она в подходящем направлении. Высоко над водой лестницу продолжала новая цепочка торчащих из стены штырей. Не задумываясь, Эрик повернулся и побежал теперь по горизонтали. Следовало убраться подальше, пока загорским красавицам не наскучило плескаться в своей продырявленной ванне, ибо затем обстоятельные двойники могли проверить и этот ход.
Еще в начале спуска Тигр укрепил фонарь на макушке, переведя в режим рассеивания, но сейчас ему почудилось, будто тень, отбрасываемая им на могучий поток, несоразмерно велика, да и следует за хозяином слишком уж плавно, словно обзавелась здесь собственной инерцией. Мгновенно Эрик затормозил, и сразу его тень точно расслоилась: одна, поменьше, послушно замерла вместе с ним; зато другая, огромная и плотная до черноты, проскочила вперед и только затем остановилась, решив, видно, дождаться своего недоступного попутчика — а вдруг тот поскользнется на зыбкой тропке?
Юноше стало зябко от такого внимания, однако он с прежней скоростью заспешил по штырям дальше, стараясь даже не гадать, что это за новое чудовище, возымевшее на него виды? На его счастье, дорожка вскоре кончилась, приведя Эрика ко второй норе — куда просторнее верхней.
Торопливо он заскочил внутрь и тотчас услышал впереди испуганный возглас, сам от неожиданности подскочив под потолок. И если не обнажил сразу мечи, то лишь потому, что голос показался Эрику слишком тонким для мужчины. Однако затем он разглядел в темноте прохода вполне габаритные доспехи, опасливо пятившиеся от него вглубь.
— Вы ведь Страж? — шепотом спросил тот же голос. — Вы же из воинов Божественной, правда?
Молча Эрик поклонился, не зная, что и думать. Под дикарскими латами, да еще в такой темени, узнать его смогли бы единицы… либо провидец, зрящий в суть.
— Значит, вы не станете возвращать меня загорцам? — снова вопросили латы, притормозив. — Ну скажите, ведь не станете?
Так же молча Тигр покачал головой и улыбнулся: сбежавшие доспехи — это ново!.. Вот только до них ли сейчас?
Громоздкий загорский скафандр с натугой распрямился и слепо заелозил железными пальцами по сторонам шеи, нашаривая зажимы. Приблизясь, Эрик помог снять тяжелый шлем, но обнаружил под ним только белокурую макушку да настороженно мигающие глаза — прочее скрывал панцирь.
— Мне говорили, будто это последняя модель — с усиливающими суставами, — пожаловалась симпатичная голова, выставив губы над краем панциря. — Наврали, да?
— Так надо же иметь, что усиливать, — наконец откликнулся Тигр, продолжая расщелкивать зажимы, пока панцирь не распался надвое, точно исполинский орех. Внутри оказалась очень юная и милая девушка, которую не прикрывало больше ничего, кроме куцего прозрачного платья — с просторными рукавами и глубоким вырезом на груди. Личико у нее было скуластым и чуть раскосым — в обрамлении белых локонов, спадавших до плеч; бледная кожа явственно отдавала желтизной, а сложение умиляло изяществом. Даже странно, что она сумела оживить и доставить сюда такую махину — с испуга, должно быть, либо с отчаяния.
Свесив ноги в стальные штанины, странная девушка выжидательно глядела на Тигра, будто прикидывая, чего тот может потребовать за спасение. Эрик тоже молчал, все еще недоумевая, и постепенно на ее лице проступала угрюмая, привычная обреченность. Чуть заметно она заерзала на своем жестком седле, словно заранее готовила себя к худшему.
— Куда вас доставить? — учтиво спросил Эрик. — Вы ведь торопитесь?
К его облегчению, девушка перестала ерзать.
— Я не знаю, — неуверенно ответила она. — Я заблудилась здесь… Сможете провести меня к пристани?
И вдруг потянулась к Эрику, будто просилась на руки. Бережно он вынул малышку из доспехов и опустил голыми подошвами на каменный пол. Платьице едва доставало ей до бедер, да и глупо было скрывать такие ноги — длинные, гладкие. Хотя на ощупь они показались Тигру чересчур, не по-огрски, мягкими.
— А тут есть и пристань? — Немедленно разжав руки, он отступил от незнакомки на шаг, чтобы не напугать ее снова. — Может, доберемся к ней по стене?
— Вот уж нет! — вскрикнула девушка. — Разве вы не видели — там, внизу?..
— Да, но если здесь лабиринт, то мне и самому не помешал бы проводник.
— Господи, но вы же Страж!.. — Она вдруг сникла и с тоской посмотрела вглубь темного лабиринта, словно тот внушал ей мистический ужас. — Ну хоть попытайтесь, — попросила уныло. — Это-то вы можете?
— Это можно, — скромно ответил Эрик, первым вступая в лабиринт. — Только не отставайте, ладно?
Лучше бы он предупредил эту чудачку не наступать ему на пятки. От самого входа она так упорно поджимала Тигра сзади, что в конце концов тому пришлось взять ее за руку — лишь бы не отдавить голые ступни. Здешнее хитросплетение ходов действительно оказалось естественным лабиринтом, однако девушка была права: любой истинный огр, к тому же Страж, пробрался бы и не через такое. Видно, в подобных же катакомбах и выработалось у бывших горцев их знаменитое чувство направления, напрочь отсутствовавшее у всех других народов Империи. И уж совсем немногие, включая Королевских Тигров, могли ощущать свое местонахождение в пространстве, даже абсолютно темном.
Вдруг напружинясь, Эрик оглянулся. Как и прежние, этот коридор был совершенно пуст, и все же на грани слышимости юноше почудились крадущиеся шаги. Вот не было печали!..
— Ну-ка бегом, — скомандовал он испуганной белянке, и разом парочка сорвалась с места. В ушах засвистел ветер, по сторонам мелькали неровные стены, а Эрик все наращивал скорость, буксируя за собой девушку, точно скачущий хвост. Он не ждал загорской погони так рано, однако из-за спины и с боков, из непроницаемых черных теней словно бы доносилось шлепанье мягких лап. Какое-то время незримые спутники держались с парочкой вровень, затем постепенно уступали, не выдерживая темпа, но на смену им тотчас заступали новые, как будто Тигра преследовала большая и умелая стая.
Неожиданно Эрик повернул в сторону, прямо на загадочные шлепки, успев разглядеть в глубине прохода громоздкую щетинистую фигуру, угрожающе наставившую на него здоровенную алебарду. В следующий миг фигура метнулась прочь и словно сквозь землю провалилась. Сразу сделалось тихо, будто преследователи от растерянности затаились, а может, они просто подтягивались ближе, без лишнего уже шума и спешки, методично перекрывая жертвам пути отхода, смыкаясь в хищный круг.
«Бог ты мой — Крысы! — изумленно подумал Эрик. — Еще и эти здесь… Впрочем, как раз этот древнейший и ненавидимый даже ограми род всегда гнездился по окраинам Огранды, так и не выбравшись из полудикого состояния. А для прокорма Крысы с охотой нанимались на самые темные и кровавые дела, благо межродовые распри в Империи не затихали по сию пору. И вот теперь, кажется, пришла очередь загорских работодателей».
Эрик наконец догадался включить шлемный приемник и сквозь умеренный треск подземных помех отчетливо различил визгливую Крысиную перекличку. Похоже, стая и в самом деле спешила замкнуть кольцо.
— Ходу! — велел он, снова срываясь в бег.
Крытое русло реки находилось уже совсем рядом, к тому же, по всем признакам, парочка наконец выбралась на хоженую тропу, хотя определить это сумел бы только огр.
Внезапно стены раздались, и они очутились на вершине лестницы, круто сбегавшей к небольшой укромной пристани, на которую бригада бледнотелых голышей сноровисто выгружала тюки с огромной полузатопленной туши, очень похожей на обычную загорскую баржу, только добротней. Точнее, как раз сейчас голыши закончили разгрузку, и сразу же судно отчалило от пристани, неторопливо двинувшись по течению. Единственный видимый загорец памятником громоздился поверх судовой башни, неподвижно глядя вперед.
— Опоздали! — в отчаянии пискнула белянка.
Молча Тигр сорвал с пояса тросомет, навскидку пальнул в далекий свод. Затем свободной рукой притиснул девушку к себе и по широкой дуге ринулся к ускользающему транспорту. Пронесшись над голышами, он с налета врезался в загорца, могучим пинком ног погашая инерцию, зато тот, словно подхватив эстафету, с той же скоростью полетел прочь. Но не успел он обрушиться в воду, как навстречу с шумом взметнулось исполинское тело, сплошь покрытое змеящимися щупальцами, будто ожившим кустарником, и с жадностью поглотило загорца. Содрогнувшись, Эрик отпустил тросомет, пока и его самого не сорвало вниз, и следом за девушкой нырнул в люк.
К счастью, на судне больше не оказалось ни единой души, кроме небольшой команды голышей, хотя обустроено оно было с царской роскошью, словно на самом деле предназначалось для загорской верхушки. Впрочем, и голоногая белянка ориентировалась здесь на удивление легко, как будто путешествовала так не впервые. Едва переведя дух, она устремилась в уютную столовую, с просторными окнами по боковым стенам, уверенно пошуровала в холодильных камерах и щедро заставила низенький столик чужими припасами, в большинстве консервированными. Размякнув в широком кресле и торопливо насыщаясь, малышка быстро избавлялась от опасений, тревог, волнений, а вместе, увы, ее покидала и вежливость.
— Так ты и вправду Страж, да? — который раз спрашивала она, не прекращая жевать. — Что же Божественная не приоденет вас, как должно? Или попросить не умеете?
— Не хотим.
— Что, вправду?.. Господи, ну и олухи! Да кто ж станет почитать вашу Ю, если она собственных слуг не может нарядить?
— Смотря с кем сравнивать, — терпеливо улыбаясь, ответил Эрик.
— Ты про это? — Девушка досадливо дернула себя за вырез платья, едва не сорвав его с плеч. — Это здесь меня так вырядили, а посмотрел бы ты на меня дома!..
— А по мне, так даже лучше.
Самодовольно хмыкнув, она призналась:
— Вообще-то по отцовскому дворцу я и вовсе разгуливала нагишом — кто мне чего скажет? Но вот перед озерными князьями… — Малышка вдруг прикусила язычок, с опаской глянув на Тигра.
— Стало быть, ты — дочь Водяного правителя? — спокойно осведомился тот.
— Царя! — выкрикнула девушка. — Настоящего царя, а не этого вашего наместника — из пришлых панцирников!.. — И опять испуганно умолкла.
— Так это тебя загорцы взяли в заложницы? — снова спросил Эрик.
— Заложницы, наложницы — не все ли равно! — огрызнулась она. — Хочешь знать, чего они со мной вытворяли? — Стряхнув с колен объедки, девушка рассмеялась со злобным вызовом. — Могу показать — прямо сейчас…
— Лучше не стоит, — ответил Эрик вполне искренне, но только раздражил белянку еще больше.
— Ну почему? — взвизгнула она. — Это же прелесть, как они умеют обламывать строптивцев, — куда там моему отцу!..
Внезапно вскочив на ноги, водяная царевна смахнула со стола еду и принялась яростно втаптывать ее в ковер, пока в изнеможении не повалилась на него сама. Отодвинувшись, Тигр наблюдал за ее вспышкой с изумлением и брезгливой жалостью. Когда девушка наконец перестала дрожать и всхлипывать, он негромко произнес:
— Похоже, ты наелась? Теперь неплохо бы тебя от всего этого отмыть.
Явно назло ему белянка еще раз перекатилась через раздавленные фрукты и благоухающие россыпи салатов, затем с трудом уселась посреди разгрома и натянула короткий подол на голову, будто не желала Эрика видеть.
— Хочу в ванну, — сообщила она чуть погодя. — Ты слышишь?
Тигр не ответил, прикидывая, как у него со временем. Судя по всему, именно из этой речки он набирал воду для богини, спускаясь в ту зловещую расщелину, — стало быть, главное: не опоздать с высадкой. А уж от расщелины до родимой пещеры вообще рукой подать. Лишь бы не подвело его это самое чувство пространства.
Забеспокоясь, царевна бросила на Эрика испытующий взгляд. Наткнувшись на снисходительную улыбку, снова поспешно прикрыла голову — заодно выставив наружу почти все остальное.
— Как тебя зовут? — спросил Тигр.
— Хочешь — зови меня Габи, — пробормотала она почти мирно. — Полное имя тебе все равно не запомнить… Проклятие, ты собираешься меня купать?
— Обязательно.
Предварительно пропустив замарашку-царевну через зеркальную душевую, Эрик перенес ее в просторную ванную, локтем включил свет и невольно издал одобрительный возглас. Они очутились словно внутри исполинского бриллианта, до середины заполненного золотым песком. Округлый пол полого спускался к центру, откуда уже растекалась по комнате кристальная жидкость. В нетерпении белянка задергалась всем телом, требуя занести себя прямо в воду.
— Здесь я тебя и оставлю, — предупредил Эрик, не сдвинувшись с места. — Накупаешься, выспишься, подумаешь…
— Вот еще! — возмутилась она. — А кто будет меня обхаживать?
— Я не слуга, а ты не Божественная, — ответил юноша. — Управишься и сама.
Он поставил царевну на песок.
— Но ты же хозяин! — ухватилась та. — Ну, как бы… Это ведь ты захватил корабль. А я гостья, верно? Не уходи, я не хочу!
И тут Габи обеими руками принялась стаскивать с него латы — не слишком умело, зато напористо. Если вначале она и побаивалась Тигра, то теперь от страха не осталось следа, как будто царевна уже накрепко занесла Эрика в разряд рохлей, совершенно не умевших «обламывать строптивцев», — впрочем, не она первая. Стеснительно улыбаясь, юноша пытался отвести в стороны ее тонкие руки, однако сам-то он слишком страшился собственной силы, способной одним неловким рывком разворотить хрупкий костяк, и потому проигрывал доспех за доспехом, словно его затягивало в омут. А вода тем временем подступила к самым ногам, и при желании, наверное, ею можно было заполнить всю комнату.
— Ну, Габи, прекрати! — наконец взмолился он, возбужденно смеясь. — У меня же куча дел, а здесь тебе ничего не грозит — никто ведь даже не…
И вдруг Тигр стиснул царевну в удушающих объятиях, обнаженной спиной ощутив дуновение, будто в зеркальной стене приоткрылась щель. Вскинув взгляд к зеркалу напротив, он всем корпусом рванулся в сторону, пропуская отравленную иглу мимо плеча, и — уже падая — метнул назад нож. Мгновенно вскочил, оставив ошеломленную Габи лежать на полу, и бросился ко входу, где рядом с оседающей чешуйчатой фигурой уже вырастала вторая, точно такая же. Закрутившись волчком, Эрик сбил набок смертоносный Змеиный выпад, тут же мощным пинком вышвырнул убийцу в душевую и прыгнул за ним сам. Тот кинулся было на безоружную жертву снова, но разъяренный юноша встретил его страшным «питоньим ударом», сокрушив бедняге узкую грудь, а затем уже собственным, Тигриным, приемом разорвал ему горло. И сейчас же гнев схлынул.
— Черт вас сюда занес, — проворчал Эрик, озираясь. — И надо ж было вам сунуться!..
Краем глаза он заметил возникшую на пороге девушку, рывком повернул голову.
— На этих ты и хотел меня оставить? — напряженно спросила Габи. — Хорошенькие в Столице нравы, нечего сказать!
— Это же Кобры, — растерянно возразил юноша. — Вполне уважаемый род, к тому же Крыс на дух не переносят… С чего они на меня набросились?
— С чего? — Царевна с презрением фыркнула. — Дурень, они же куплены загорцами!.. Думаешь, за тобой не разослали уже всех?
И снова запоздало прикусила язык.
— Выходит, ты меня знаешь? — усмехнулся Эрик. — Вот новая странность!.. Так, может, стоит расспросить тебя подробней?
— А это смотря как спрашивать будешь, — пробормотала девушка, отступая обратно в ванную.
Подцепив трупы наемников за капюшоны, Тигр отволок их в судовую башню и, уже по одному, спровадил через люк в воду. Видимо, он все же сильно сглупил, не удосужившись запереть за собой вход, и по проторенной дорожке на транспорт проникла вторая пара непрошенных гостей.
Покончив с Кобрами, Эрик тщательно заблокировал люк, затем снова обыскал корабль от носа до кормы, приглядываясь даже к голышам. И только после этого вернулся к Габи, добросовестно заперев за собой и дверь ванной — тем более что вода подобралась уже вплотную к стенам. Недолго поколебавшись, стал раздеваться, с удовольствием поглядывая на царевну.
Полностью нагая, она распласталась над самой глубиной, точно исполинская лягушка, выставив над поверхностью глаза да изредка добирая носом воздух, и вяло шевелила длинными ступнями. В родной стихии белянка уже не казалась ни слабой, ни робкой, однако за Тигром следила с прежней опаской — похоже, впечатленная его недавней вспышкой.
— Что ли, обиделся? — внезапно спросила Габи, приподняв голову над водой. — Считаешь меня стервой, да? Ну так поквитайся, отведи душу… А хочешь, я сама ублажу тебя по высшему разряду? Царевны ведь по этому делу большие доки, а меня еще и загорцы поднатаскали… Хочешь ты взлететь к Поднебесью, Страж?
— Еще бы не хотеть, — откликнулся Эрик, не спеша направляясь к ней. — Только ведь там не летают поодиночке.
— О чем это ты?
Вода все прибывала, затопляя зеркала, и когда он добрался до Габи, то погрузился уже по грудь.
— Послушай меня, милая, — заговорил Тигр, осторожно беря девушку за плечи. — Я уже немного знаю загорцев и не поверю, что они затащили тебя в такую даль только для утехи, — слишком они практичны. Кто тобой пользовался — сам наследник Кэй, верно?
Настороженно она промолчала, но Эрик уже ухватился за нить и теперь старался только не сбиться с настроя, зацепив взгляд девушки своим, а ее выплески будто осязая ладонями.
— Ты ведь немножко колдунья, да? — вкрадчиво продолжал он. — Водяные царевны славятся своими чарами, а ты, наверное, способней прочих — вот и раздразнила аппетит у загорских вампиров. И если жизненной силой они набирались у побежденных, то от вас заряжались талантом, поскольку сами лишены его напрочь…
— Ты что, тоже колдун? — чуть слышно спросила Габи.
— По крайней мере я кое-что умею, — ответил Тигр, снова прикинув в уме сроки, расстояние, скорость: пожалуй, время еще есть. — Хочешь, испытаю это на тебе?
— Зачем?
— Эти подонки тебя заездили, опустошили до дна, исковеркали и заляпали грязью тонкие механизмы — но, может, ты еще не разучилась летать?
— Да тебе-то что до этого? Я ж и так сделаю, чего захочешь!..
— Но ведь я-то не вампир, — возразил Эрик с улыбкой. — Пусть и мне суждено светить отраженным светом, но распалить пламя должен я сам.
Вода наконец остановилась, поднявшись ему до горла, и зеркальные грани стали медленно тухнуть, погружая ванную в бархатный сумрак.
— Все равно ж у тебя ничего не выйдет, — тоскливо сказала Габи. — Тоже мне — кудесник!..
— А вдруг? Доверься мне, попробуй.
— Господи, как же мне все надоели! — Она всхлипнула.
— И все-таки?
— Да делай, как знаешь, — сдалась царевна. — Хуже-то вроде некуда.
Судорожно вздохнув, она перевернулась на спину и обмякла полностью, даже глаза прикрыла, будто и смотреть не желала на Эриковы глупости. При этом ее странно легкое тело выступило из воды на добрую треть, разбросав мягкие конечности по сторонам, — зато тяжелокостного огра и без доспехов прочно удерживало дно.
— Слушай только себя, — шепнул Эрик. — Что не так — подправляй.
Конечно, она не ответила, и без особенной надежды юноша принялся осторожно, искра за искрой, раздувать жизнь в этой поруганной плоти, страшась по нечаянности загасить последнее. Отсутствующий дар приходилось возмещать упорством и прилежанием, всей наготой впитывая чужое сознание, подозрительно зацепеневшее. Лишь иногда под ласками пробуждался легкий трепет, подсказывая Эрику направление, а в сонном дыхании царевны проступали новые тона, отдаленно напоминавшие стоны. Но юноша продолжал трудиться усердно и методично, словно в фехтовальном зале над шлифовкой приемов, и постепенно ее податливое тело наполнялось нетерпеливым движением, бессознательно помогая его ладоням и губам.
— Хочу тебя, — наконец прошептала девушка и потянула Эрика на себя. — Войди!
Он не дался, а лишь усилил ласковый напор, незаметно сдвигая белянку на мелководье, — и теперь ее возбуждение нарастало с каждой секундой. Крупная дрожь сотрясала девушку все грозней, узкая грудь ходила ходуном, качая воздух через оскаленный рот, голова отчаянно моталась — Эрик и сам был не рад, что раздразнил в царевне этого беса, но обуздать его сейчас можно было только таким же мощным взрывом, иначе не стоило и затевать.
А приступ все длился, словно испытывая девушку на прочность, а ее мучителя — на упрямство, и Эрик уже готовился к позорной сдаче, когда из груди Габи наконец вырвался крик облегчения и ее чудовищное напряжение разрядилось серией сладостных судорог, прокатившихся по всему телу девушки, словно волны от глубинного толчка.
Судороги еще не кончились, когда царевна снова и настойчивей притянула Эрика к себе, и на этот раз он не стал противиться. Сплетясь телами, они плавно закружились в бассейне, лаская друг друга уже всей кожей, и лишь только Габи чуть перевела дух, как юноша опять ринулся на приступ, теперь почти не сдерживая себя.
Вторая схватка далась обоим намного легче и завершилась куда быстрей — может, и оттого тоже, что сейчас Тигр не слишком отступал от традиций. Снова он радовался сладким стонам белянки, а ее содрогания едва не перекинулись и на Эрикову плоть.
Все-таки он утерпел, жалея выходить из упоительной игры так рано, и в два счета разбередил Габи до нового взрыва. Потом опять. И только на пятый раз, сжалившись над измученной девушкой, позволил себе войти с ней в резонанс, прибавив к ее воплям собственные стоны.
Затем они долго парили под водной гладью, отражаясь во всех зеркалах, нехотя возвращаясь в реальность. И вдруг царевна чувствительно куснула Эрика в плечо.
— Ты что? — удивился он. — Больно же!
— Это ты — что! — огрызнулась Габи. — Что ты со мной вытворял — хочешь с ума свести?
— Стало быть, не угодил?
— Я торчу от тебя! — воскликнула она. — И беру назад все свои слова — прошлые и будущие, только люби меня хоть иногда… Слышишь, Страж? Пусть я мерзкая, подлая, дрянная, все равно — люби меня! — С внезапной силой белянка прильнула к нему.
— И вовсе ты не мерзкая, — возразил Эрик, задумчиво ее разглядывая. — Все у тебя как надо, и даже божественная искра еще светится, сколько ни старались ее завалить мусором.
— А может, ты юродивый? — неожиданно спросила царевна. — Ну правда же, какой нормальный станет вести себя так!..
— Мало ли идиотов на свете?
— Ты не идиот, — покачала она головой. — И не святоша… Наверное, ты хитрый, да? Насобачился в Храме подпускать туману… Ладно, чего ты хотел от меня узнать?
Юноша помолчал, с сожалением возвращаясь к делам. Те и в самом деле не могли больше ждать, однако сплетенные тела нечаянных любовников не желали разлучаться, кружась в том же плавном ритме, будто танцуя в невесомости. Против опасений, плавучести царственной белянки хватило на обоих, а может, и сам Эрик оказался не так уж тяжел, хотя куда было всей его ловкости до подводной грации Габи — от девушки невозможно было глаз отвести, не то что оторваться самому.
— Собственно, меня интересует только одно, — произнес он, — с чего вдруг загорским вампирам настолько понадобилась богиня, что они забыли об остальном? Что за силу они надеются в ней обрести?
Довольно долго царевна молчала, и Тигр ее не торопил, хотя утекали последние минуты их недолгого свидания. Затем он сойдет, а Габи поплывет дальше, в родное Загорье, — и вряд ли они еще встретятся.
— Знаю я куда меньше, чем чувствую, — наконец ответила девушка. — Но в этот провал даже заглядывать жутко. — Она тихонько вздохнула. — Так вот, мой ласковый, загорский наместник убежден, будто только Ю ему недостает, чтобы стать вровень с Духами и самому вершить судьбы — целых планет, не то что одной империи. А уж как он собирается уламывать богиню, мне и гадать тошно, своего хватило. Только учти, Тигрище, этот урод и на тебя, похоже, имеет виды — а может, просто ты очень ему мешаешь, я не поняла точно… И еще одно — напоследок, — с неожиданной злостью усмехнулась царевна, — если пересечешься тут с Водяным, будь уж добр, не вспоминай, что он отец мне.
— Это что — пророчество? — спросил озадаченный Эрик.
— Вроде того, — подтвердила она. — И не рассчитывай избавиться от меня насовсем — когда-нибудь мы еще встретимся, и тогда я спрошу с тебя за сегодняшнее!..
— Надеюсь, не слишком строго? — обеспокоился Тигр.
— Ладно, а теперь проваливай. — Со всей силой девушка отпихнула его прочь. — Ты ведь торопишься, верно? И запомни: это я тебя бросаю!..