Улыбка менеджера по работе с персоналом Генриха Пруста могла выражать десятка четыре оттенков начальственного настроения: от Гневного Презрения через Вежливое Равнодушие до Восхищения Высшей Мудростью. Сергей Глагольцев за время службы так наловчился отмечать прищур глаз, лишнюю складочку меж бровей и каждый миллиметр демонстрируемой площади менеджерских зубов, что улыбка порой говорила ему больше слов. Сейчас внимание начальства ничего хорошего не сулило, и Глагольцев моментально изобразил смущенное раскаяние: голову свесить, глаза в пол, из груди рвется тяжкий вздох. В мыслях мелькнуло выражение из нелояльной сетературы “Корпоративная Кама Сутра”: “Партнеры заняли подобающую позицию и готовы приступить к сношению”.

— Сергей, вы сегодня опоздали уже третий раз за последние две недели. — Улыбка Пруста вошла в фазу Отеческого Укора.

— Да, господин Пруст, я виноват и приложу все силы, чтобы избежать повторения. Докладная записка будет подготовлена мною немедленно, — автоматически принял подачу Глагольцев.

— И ведь вы помните, что совершаете административное правонарушение, которое карается штрафом с возрастающим коэффициентом… Помните, Сергей?

Глагольцев горестно кивнул, преданно посмотрев начальству в глаза и тут же вновь потупившись.

— Штраф уже вычтен из вашей заработной платы. Между прочим, вы пропустили утреннюю распевку…

Не дожидаясь, когда угроза во многозначительной паузе загустеет, обретая форму очередного финансового убытка, Глагольцев встал навытяжку и бодро запел гимн Корпорации. Менеджер благосклонно покачивал головой в такт не слишком мелодичному глагольцевскому вокалу, а на последних строках даже подтянул:

После короткой паузы Пруст осведомился:

— Так что у вас случилось?

Последняя реплика выпадала из делового этикета Корпорации Денкель, и Сергей озадаченно уставился на менеджера. Пруст глядел заинтересованно, с выражением сочувствия и доброжелательности. “Сказать? Промолчать? Он, похоже, подталкивает меня к откровенности; попробую сказать — хуже-то уж навряд ли будет… Вдруг да пожалеет и даст денег?”

— Сын, господин Пруст, — чуть замявшись, пояснил Глагольцев. — Зубы режутся, ночью не спит, кричит… И мы с женой не спим, а на няню как раз сейчас денег нет… Я понимаю, это мои личные трудности, но может быть, Корпорация дала бы мне небольшой кредит или хотя бы аванс? — с надеждой спросил подчиненный. И тут же увял, когда улыбка менеджера приняла хищное выражение.

— Даже не хочу напоминать вам статью закона, которая определяет лояльность в том числе и как готовность принести Корпорации Денкель любую необходимую жертву!

“Уже напомнил, — мрачно подумал Сергей, старательно удерживая улыбку, — что дальше?!”

— А вы, господин Глаголыдев! Вы женились на особе из Корпорации SuperTechniks!..

— Но ведь SuperTechniks — дружественная нам Корпорация, к тому же Оксана сразу уволилась оттуда, и сейчас они с сыном имеют регистрацию Корпорации Денкель, — робко попытался парировать Глагольцев.

— Даже не буду вдаваться в вопросы, как вам вообще удалось достичь какого бы то ни было личного соглашения со служащей SuperTechniks и почему она для вас оказалась привлекательнее, чем тысячи наших служащих да еще свадебные бонусы за порядочный, лояльный внутрикорпоративный боа к! — уже открыто вознегодовал Пруст. — Но сейчас ваши семейные проблемы накосят откровенный вред Корпорации Денкель! Мало этих ваших бесконечных опозданий, вчера вы еще и разговаривали с женой на ваши частные темы в течение семи минут рабочего времени!..

Сергей вздрогнул. Он надеялся, что дежурный, отслеживающий данные с веб-камер, не выделит его рабочий стол среди сотни других. Еще один штраф — это уже слишком высокая цена новых Севкиных зубов.,

— Поэтому я вынужден сообщить, что вы уволены из числа постоянных служащих! Сдайте мне Ид-знак.

Адреналиновая волна ударила в голову, на миг перевернула мир, как при крушении в симуляторе автогонок. К сожалению, реальное крушение куда серьезнее: перезагрузить Пруста, требовательно протягивающего руку к идентификационному знаку, было решительно невозможно… Глагольцев дрожащими пальцами нащупал на лацкане значок Корпорации Денкель — выполненное из металла изображение мыльных пузырей, с которого сканеры читали личные данные, — долго возился, отстегивая, потом убито протянул его менеджеру и развернулся к выходу. В голове осколками аварии звенели, сталкиваясь, десятки неразрешимых вопросов. Как жить их семье, если все они теряют гражданство Корпорации? Куда податься? Что будет с Оксаной, с Севкой? И какого гейтса он вообще решился пожаловаться на домашние проблемы…

— Господин Глагольцев, наш разговор не окончен, — с неудовольствием прозвучало из-за спины.

Сергей с мученическим выражением обернулся. В улыбке менеджера сквозило Снисходительное Осуждение.

— У меня есть к вам предложение от Корпорации Денкель. Мы можем тут же принять вас обратно, однако не на постоянную службу, а на месячный контракт.

— Временное гражданство? — уныло осведомился Глагольцев.

— С испытательным сроком, — кивнул Пруст. И замолчал, подвесив театральную паузу.

— Что от меня требуется по контракту? — подал молодой человек ожидаемую реплику.

— Выполнение тех же самых функций! Плюс одно небольшое, но существенное условие. Наши ученые разработали ноу-хау для внутрикорпоративного пользования. Сейчас проходят испытания, и вам нужно будет принять в них участие. Вот это, — Пруст выдвинул ящик стола и вынул оттуда микросхему, — носит рабочее название Finisher. Финишер побуждает вас оканчивать начатые дела. Мы надеемся, что это повысит производительность труда и внесет больше порядка в деятельность Корпорации Денкель, иной раз на местах довольно хаотичную…

— А как он… побуждает? — с опаской спросил Сергей.

Менеджер чуть заметно поморщился, но выдал преувеличенно бодрую ухмылку.

— Внедряется в головной мозг и напрямую управляет нервными связями. Результаты вашей деятельности регулярно проверяются, опасности нет. Вы согласны на предложение Корпорации Денкель?

Глагольцев вздохнул. Достойных вариантов он не видел.

— Буду рад, — ответил он с натянутой улыбкой. Пруст тут же выложил стопку бумаг на подпись — сначала увольнительный пакет, потом новый контракт, затем пакет документов для нового сотрудника Корпорации Денкель… Глагольцев терпеливо расписывался на каждом экземпляре.

— Корпорация Денкель рада приветствовать вас в своих рядах, Сергей! — заученно расцвел менеджер, когда подчиненный наконец расправился с бумагами. Все из того же ящика стола Пруст извлек новый Ид-знак, уже не металлический, а для контрактников, в виде голограммы на квадрате пластика, торжественно прикрепил его к лацкану собеседника и обнял Сергея.

— Через час будьте у медицинского корпуса, вас пригласят… И еще: я понимаю ваше волнение, поэтому не стану сообщать в службу настроения о вашем… хм-м… неоптимистичном виде. Но не все могут быть столь понимающими, как я. Поэтому помните: don’t worry, be happy! Мы — одна команда! — И, напоследок похлопав Глагольцева по плечу, выразительно кивнул в направлении двери.

Гримаса, с которой Глагольцев вышел от Пруста, плохо справлялась с задачей кеер $та!е. Менеджер легко переиграл его по заранее намеченному сценарию: Сергей готов был проспорить собственные ботинки, что временный Ид-знак и бумаги уже несколько дней лежали в столе Пруста, поджидая только удобного случая. И не было особой разницы, опоздай он на работу вчера или на следующей неделе. “Корпоративная Кама Сутра” права: “Что бы ты сам ни думал о своих достоинствах, но босс всегда сверху, и тебе остается только расслабиться и постараться изобразить удовольствие…”

Сев за рабочее место, Глагольцев начал набирать мессидж жене, но уже через пару слов нажал сброс. Она наверняка захочет, чтобы Сергей объяснил ситуацию, и даже если догадается дождаться перерыва — вряд ли у него хватит сил соблюдать статью “Воздерживайтесь от отрицательных комментариев о решениях руководства”. Кто-нибудь из законопослушных коллег обязательно доложит, выслуживая бонусы, а его положение в Корпорации Денкель и так напоминает попытку усидеть на стуле со сломанной ножкой… Глагольцев загрузил для клиентов шаблон извинения за занятость и переадресацию на коллег. Посмотрел по сторонам: ну конечно, почти все в скудно поделенном перегородками из прозрачного пластика помещении глазели на него. Кто-то под его взглядом отворачивался, срочно вспоминая о работе, другие улыбались и пожимали плечами: дескать, с кем неприятностей не случается… Сергей надел наушники, спасаясь тишиной от клинически жизнерадостного “Денкель Офис-радио”, и мрачно бросил мессидж в локалку “Сигареты есть у кого?” Ответ был предсказуем: за курение снимали бонусы, и мало кто шел на риск ради вредной привычки.

Из-за правой перегородки выглянула соседка Наташа и молча протянула пачку успокаивающих леденцов. Вымученно улыбнувшись, Сергей откинулся на спинку кресла и забросил в рот первый леденец.

Ожидавший Глагольцева врач улыбался мало и как-то нехотя. Уже переодеваясь для операции, Сергей спросил:

— А каков принцип действия Финишера?

Несколько секунд они с врачом смотрели друг другу в глаза, потом Глагольцев пояснил:

— Я просто хочу знать, что меня ожидает. Господин Пруст дал мне самую общую информацию, но с Финишером-то этим мне ходить, а не ему.

Врач усмехнулся:

— Деталей я и сам не знаю, но принцип примерно такой: человеческий мозг склонен доводить до конца решение любой задачи, пока не создается цельный и законченный образ. Поэтому часть нервных связей всегда задействована на решение прошлых задач, что проявляется обычно в сфере бессознательного. Любая незавершенная ситуация — по сути, огромная энергетическая дыра, куда расходуются ресурсы мозга, необходимые для более насущных целей. У вас, же есть ребенок?

— Есть. — Глагольцев вспомнил шустрика Севку, и даже в этом аховом положении на душе потеплело.

— Тогда вы знаете главный принцип работы Финишера, который у маленьких детей соблюдается абсолютно естественно: здесь и сейчас, а иначе нигде и никогда. Если срочно не дать ребенку то, что ему вдруг понадобилось, — у него горе, а у родителей скандал, и никакие обещания “потом” не действуют, для малыша такого понятия просто нет. У взрослых же людей в мыслях постоянный хаос, дела откладываются на потом, забываются и перезабываются, всплывают в воспоминаниях, будоражат и могут подниматься через годы… Теоретически любая упорядоченная система действует лучше хаотической, поэтому Финишер должен сделать вашу деятельность более эффективной.

— Вроде понял. Но как я вообще узнаю, что он работает?

— Исходя из технических характеристик, которые мне сообщили, вы это ни с чем не спутаете. — И врач выразительно умолк.

— И все-таки? Буду падать на пол, кричать и плакать?

Глагольцев рассчитывал пошутить, но врач остался серьезным, тщательно подбирая слова для ответа:

— Фиксируя такую “холостую” работу мозга, Финишер напрямую побуждает ликвидировать энергетическую дыру. Вы ощутите сначала слабые нервные импульсы, которые подскажут, над чем необходимо работать. Займетесь проблемой немедленно — Финишер перестанет беспокоить. Иначе нервные импульсы усилятся, и это, увы, будет очень неприятно… Постарайтесь не доходить до этой стадии. Так, сейчас пойдет наркоз… И еще мой искренний совет: не начинать таких дел, которые не намерены завершать в ближай…

Последние слова врача растворились в навалившейся пустоте.

Когда Глагольцев пришел в себя, до конца рабочего дня оставалось еще три часа.

— Все прошло нормально? — поинтересовался он у врача.

— Нет оснований утверждать обратное. Можете возвращаться к работе, — ответил тот. Все-таки его улыбка не вселяла ни уверенности, ни оптимизма… Неужели не проходил тренингов? С такой ухмылкой повышения ему не дождаться.

Очень хотелось пить. На рабочем месте Глагольцев высыпал в кружку пакетик энерджи-дринка, мимоходом подумав, что надо бы помыть наконец свою посуду, прошел к фильтру за водой и вернулся на место. Первые же несколько глотков вызвали внутренний дискомфорт. Сергей прислушался к ощущениям: его начал одолевать легкий зуд. Отпил еще — зуд усилился. Неужели аллергия? Но этот энерджи-дринк после рекомендации начальства весь отдел закупал и пил не менее полугода, и до сих пор проблем не возникало…

Глагольцева передернуло. Мышцы конвульсивно сократились, еще и еще раз. В испуге он вскочил. Зуд оставался, но напряжение тела чуть ослабло. Секунд десять Сергей постоял, успокаиваясь, и сел опять. На этот раз тело дернулось так, что он с грохотом слетел с кресла. Потирая ушибы, саркастически подумал: “Ну привет, Финишер! Кажется, намек понял…” Встав, поплелся к раковине, вылил остатки дринка и принялся смывать изукрасившие кружку еще в прошлом месяце потеки. “Главное, организм угомонился, а попить можно и водички, из чистой-то посуды…”

Через полчаса, изучив сводки и успев плодотворно переговорить с клиентом, Глагольцев получил вызов и сразу отбой от Талгата, друга со школьных еще времен, работающего сейчас в соседнем отделе. Это означало, что Талгат желает срочно поговорить без посторонних ушей, и Сергей отправился в туалет. Поприветствовав товарища первой искренней в этот день улыбкой, вымыл руки и стал их усердно сушить. Тот, поворачивая ладони под соседней сушилкой, под удвоенный гул механизмов негромко сказал почти в ухо Глагольцеву:

— Говорят, тебе кой-какую интересную операцию сделали?

— Кто говорит? — так же тихо, стараясь поменьше шевелить губами, осведомился Сергей. Талгат только многозначительно усмехнулся. Он всегда знал больше, чем ему полагалось. Вместе с талантом к говорящим улыбкам это давало очень неплохую перспективу на должность менеджера.

— Домой ко мне вечером приходи, — предложил Глагольцев.

— Не, никак. Давай в чате, как всегда?

— А если логи поднимут?

— Сегодня мой брат админит, он сразу затрет…

Талгат убрал наконец ладони из-под сушилки, Сергей последовал его примеру и с пожеланием: “Успешно закончить день!” вернулся на место. Там ждал отложенный вызов от Пруста.

— И вот что, Сергей, если будут какие-то… э-э… нетипичные проблемы, прежде всего сообщайте мне. По личному каналу в любое время суток. Перед общими планерками в конце рабочего дня делайте мне персональный отчет: на время эксперимента я назначен вашим личным патроном. Корпорация Денкель верит в вас!

— Буду рад оправдать доверие! — отрапортовал Глагольцев, думая сердито: “Еще и персональный отчет ему подавай!” Тут же вернулся противный зуд. Глагольцев бессмысленно переложил на столе дискеты, убрал подальше кружку, закрыл на мониторе лишние окна… Зуд все усиливался, мучительно хотелось чесаться, только место раздражения находилось где-то внутри. Первой конвульсии пришлось ждать недолго. Вместе с седьмой пришло ощущение хлесткого удара по спине… Сергей, отказавшись от мысли поэкспериментировать с сопротивлением, открыл форму для ежедневного отчета и внес имеющиеся данные. Для окончательного ублажения Финишера потребовалась еще и брошенная за всеми событиями докладная записка об опоздании…

Домой Глагольцев слегка задержался: сначала Финишер настойчиво предложил навести на рабочем столе порядок, потом Сергей по собственной инициативе зашел за водкой. Ради одной бутылки пришлось катить тележку через весь огромный “Ситишоп”, и чтобы не выглядеть совсем уж отпетым неудачником, Глагольцев связался с женой. Оксана мягко напомнила, что обычно заказывает покупки в Сети с доставкой на дом, но попросила печенья и яблок. Добравиись до дома, Сергей чмокнул жену, вручил пакет с покупками, пробормотал про неотложное дело и пошел подключаться к секс-чату, где они с Талгатом вели нелояльные разговоры.

Аватара товарища — худенькая девушка-тин с лисьим выражением восточного личика — уже маялась в чате, лениво высмеивая приставания посетителей. Глагольцев приходил сюда под личиной невысокого лысого пузанчика, и хотя вид его решительно контрастировал с традиционными для посетителей секс-чата образами плечистых мачо и грудастых красоток, Талгат пригласил его в приват только после оемена условными фразами.

— Ну, что сказать — сhit happens, — высказался друг о делах Сергея.

— Да уж, без тебя бы не понял…

— Тут не язвить надо, а план разрабатывать. Ясно же — если эксперимент окажется успешным, Финишер засадят всему персоналу Корпорации Денкель. Ну, может, топ-менеджерам не засадят, а все остальные огребут по маленькому личному надсмотрщику в собственных мозгах.

— С таким кнутом и пряника не надо, — оценил перспективу Глагольцев.

— В общем, это… Задай им работки своим Финишером. Я думаю так: в офисе своди все дела к единственной цели доделывать недоделанное. Конкретно назавтра можно почистить мессиджи — у меня бы это точно не меньше полусуток сожрало, если больше ничем не заниматься… Начинаешь со свежих, ну и down. Поднимай архивы. Планы, отчеты, рацпредложения, служебные записки… Только дели обязательно на конкретные задачи, а то помрешь за рабочим столом без сна и отдыха. Я правильно понял, что Финишер заставляет доделывать начатую задачу, пока ведущий импульс не удовлетворен?

— Ну, вроде так, — поежился Глагольцев, вспоминая свои судороги.

— Тогда перво-наперво подели архивы — по месяцу на день. Стратегическое планирование не только вредно, но и полезно. Ты сколько в отделе сбыта работаешь?

— Девять месяцев.

— А до этого по ротации в нашем отделе работал? И как бы не за той машиной, где я сейчас сижу… В общем, подниму твои старые данные, через пару недель их запросишь, я перешлю — тоже отработаешь. Потом обратишься туда, где раньше стажировался, пусть ищут следы твоей деятельности, а начальство видит, какой ты до абсурда старательный… Забастовка усердия называется. Ладно, дальше по ситуации. Have supper, киборг!

— За киборга ответишь, — пообещал повеселевший Сергей и перед выходом из чата демонстративно ущипнул недотрогу-азиаточку за худосочную ягодицу.

— Такие дела, — закончил Сергей, дожевывая котлету. Оксана вздохнула.

— С Корпорацией не поспоришь. Работаешь — соблюдай законы… Любая Корпорация заботится в первую очередь о своем процветании. Корпорации хорошо — и служащие довольны.

— Вот Пруст, тот, наверное, доволен — у него-то Ид-знак золотой, ему не приходится семейный бюджет кроить-перекраивать, чтоб хотя бы на спаморезку хватало, не говоря уж про запрет рекламы, — желчно кивнул Глагольцев на экран комма, где рябили, сменяясь, бесконечные баннеры. — А у топ-менеджеров, я видел, Ид-знаки бриллиантовые!

— Красиво…

— Уж покрасивее, чем голограмма контрактника.

— Зарабатывать бриллианты на мыльных пузырях — это лучший признак процветания Корпорации! — поучительно произнесла жена, ставя перед Сергеем кружку с чаем.

— Служба настроения нас точно такими слоганами и кормит, — сообщил супруг, — как Севка подрастет, попытаемся тебя туда устроить. Уровень лояльности как раз подходящий. Если я к тому времени, конечно, сам из Денкеля не вылечу…

— Больше оптимизма, дорогой, — посоветовала Оксана. — Ничего непоправимого не случилось. Печенье вот ешь, оно со стимулятором эндорфинов. А когда я работала на SuperTechniks, я всегда брала такое печеньице — “Фрутти”, очень земляничное…

— Ты тогда, наверное, в “Ультре” закупалась? А Денкель с “Ультрой” не дружит, ты же знаешь, у нас с “Ситишоп” соглашение. И поставщики у “Ситишопа” другие, Ксана. На дом не пробовала заказывать?

— Пробовала — они говорят, жилые кварталы Корпорации Денкель находятся вне зоны их обслуживания…

— Гейтс забери эту межкорпоративную политику… Что, очень соскучилась по своему печенью?

— Очень, — кивнула Оксана. — Но это, наверное, единственное, о чем я жалею из прежней жизни! Ты да Севка, и ничего мне не надо больше… А зубы его пройдут, надо только потерпеть. И у тебя все наладится. Попробуй отнестись к этому как к Севкиным зубам: противно, и плохо, и сердишься, конечно, — но все равно ничего ведь не поделаешь, надо только терпеть и стараться не нервничать. Пройдет все рано или поздно.

— Философ ты мой, что бы я без тебя делал, — обнял жену Сергей. — Персональная служба настроения, только без штрафов и угрозы увольнения… А все-таки я выпью рюмочку, чтобы расслабиться. Не возражаешь?

— Может, лучше антидепрессант?

— Водка — натуральный мужской антидепрессант, — отшутился муж.

— Ну, если только рюмочку — то не возражаю, — улыбнулась Оксана, И тут же, всплеснув руками, унеслась — в комнате заголосил проснувшийся Глагольцев-младший.

Сергей опрокинул в себя стопку водки и блаженно вздохнул, когда теплая волна прокатилась по телу. Подумал немного, смастерил на закуску бутерброд с имитацией черной икры и налил еще. Вторая стопка почти примирила его с жизнью, третья — окончательно настроила на благодушный лад. “Ничего, проживем как-нибудь”, — решил он и поставил водку в холодильник.

Сразу шевельнулось беспокойство. Глагольцев убрал со стола, загрузил посудомойку, но зуд усиливался. Не слишком огорченный таким поворотом событий, Сергей вновь вынул водку и стопку…

Когда жена вернулась на кухню, в бутылке оставалась едва ли четверть.

— Сереж, я все понимаю, но должны быть какие-то пределы, — уперла Оксана руки в бока.

— Ты это ему скажи, — посоветовал Глагольцев заплетающимся голосом, постучав пальцем по голове. Женщина бросила на мужа выразительный взгляд и молча вернула бутылку в холодильник. Потянулась налить себе чай, а когда повернулась — супруг трясущимися руками открывал дверцу холодильника.

— Да что же это такое! — бросила она рассерженно, отнимая водку. — Иди-ка ты спать!

— Ксана, я не могу, — жалобно сказал муж, — понимаешь, я ведь уже начал эту бутылку! Ох… — Судороги били его все сильнее. Оксана попятилась.

— Тебе надо к врачу…

— Не надо! Просто отда-ай! О-оу-у!..

Жена помотала головой, пряча водку за спиной. Трясущийся Сергей попытался поймать Оксанину руку, она оттолкнула — и получила удар. В следующую секунду Глагольцев сам упал, забился в ногах ошеломленной жены, подвывая, и глаза его были затянуты страданием, а руки тянулись к ней, словно прося пощады… Выйдя из ступора, Оксана сунула ему бутылку — но Сергей не смог ее даже удержать. Женщине пришлось самой же поднести водку к его рту: зубы застучали о стекло, и судороги стихли. Бутылка опустела, муж замер на полу грудой тряпья — и окончательно шокированная подруга жизни убежала в спальню, захлопнув за собой дверь.

Следующие несколько дней они практически не виделись. Глагольцев уходил рано, а возвращался иногда за полночь. Во время работы Сергей то сам ужасался, сколько раньше бросал, едва начав; то злился, что не стирал своевременно файлы; то испытывал садомазохистское удовлетворение, рассылая ответы на мессиджи двух–трехмесячной давности и видя, как пустеют зачищаемые архивы. Коллеги сначала переспрашивали озадаченно, потом перестали. Несколько раз местные остряки заказывали по “Денкель Офис-радио” музыку с посвящениями типа “Сотруднику отдела сбыта, который неожиданно вспомнил, зачем ходят на работу”. Талгат сочувственно подмигивал. Пруст иногда приходил ободряюще похлопать по плечу. Во время обеденного перерыва Сергей непременно заказывал на дом бутылку водки в 250 мл; ночью открывал квартиру своим ключом, в качестве ужина выпивал водку и намертво засыпал. День ото дня он выглядел все изможденнее, словно за сутки старился на несколько лет. Когда от Глагольцева посыпались в локалку служебные записки о внесении коррективов в принятые полгода назад планы, и ежевечерние планерки стали чудовищно затягиваться из-за его требований пересмотреть совместно взятые обязательства — тут поблекла даже прустовская улыбка…

Апогей настал, когда в один из вечеров намеченный к разборке архив окончился раньше обычного, и Сергей решил сделать жене приятный сюрприз. Обменяв в банкомате несколько бонусов на универсальные единицы, служащий Корпорации Денкель отправился в торговый центр сети “Ультра”.

Район был незнакомый. Встречные смотрели кто с недоумением, кто с подчеркнутым безразличием — бело-голубая униформа Денкель неуместным одиноким пятном выделялась среди ярких расцветок других Корпораций. Войдя в “Ультру”, Глагольцев решительно ухватил тележку и покатил в продуктовые ряды. Менеджер с охранником подошли к нему у стеллажей с печеньями.

— Извините, но торговая сеть “Ультра” не работает с бонусами Корпорации Денкель.

Глагольцев, исследуя взглядом полки, помахал банкнотами универсальных единиц. Ага, вон там “Фрутти земляничное”. Он взял целую упаковку и направил тележку к кассам.

— Я вижу, вы контрактник и можете не знать об этом, но “Ультра” вообще не обслуживает Корпорацию Денкель, — с вежливым презрением сообщил, не отставая, темнокожий менеджер.

— Поэтому верну-ка я, парень, это на место… — с развязными нотками вступил охранник, вынимая печенье из тележки. Глагольцев, стараясь сохранять спокойствие, выдернул упаковку из рук охранника и положил обратно.

— Да ты, Пузырь, еще и наглый! — изумленно воскликнул охранник, хватая Сергея за рукав. Глагольцев остановился и негромко сказал:

— А вот это уже может быть квалифицировано как необоснованное посягательство на свободу человека. Я пришел обслуживаться на универсальные единицы и не обязян выполнять законы вашей Корпорации, так же как вы не можете оперировать законами моей Корпорации. У вас есть право подать на меня жалобу в Корпорацию Денкель, но не отказывать в обслуживании. Если вы не дадите мне сделать покупку — я подам иск в Межкорпоративный суд по правам человека. И даже если в итоге окажусь не прав — будьте уверены, репутацию вам подпорчу изрядно. Хотите неприятностей из-за того, что какой-то тип намерен купить пачку печенья?..

Охранник с менеджером переглянулись. Первый неохотно выпустил Глагольцева, а второй холодно произнес:

— Каждый из нас выполняет свои обязанности. Ничего личного

На выходе охранник нагнал Сергея и прошипел:

— Только не думай, что сможешь повторить этот номер, Пузырь. Вот тебе для доходчивости… — И профессиональной подсечкой отправил на улицу вперед головой. С хохотом выкрикнул распластавшемуся на мостовой Глагольцеву: — Заметь, в обслуживании я тебе не отказал! Придешь еще — обслужу еще!..

Под смешки прохожих парень встал, подобрал изломанную упаковку печенья и побрел прочь.

Через пару кварталов от “Ультры” Сергей связался с гаражом Корпорации Денкель и попросил прислать машину. Присел на скамейку — и услышал ироническое:

— Похоже, Мыльные Пузыри даже собственную чистоту обеспечить не могут?

Красно-желто-коричневая униформа прохожего означала недружественную Корпорацию. Глагольцев не стал подбирать изысканных оскорблений, а ответил согласно внутреннему ощущению:

— Фак ю, говно недопереваренное…

Прохожий надулся, придумывая ответ, но кулаки Сергея уже зудели под действием Финишера. И шагнувший к обидчику Глагольцев был этому даже рад.

Подъехавший через несколько минут водитель сначала просто отрывал Глагольцева от его жертвы; потом орал, что надо быстрее уезжать от тела (“Скажи ему, что уже все! Все кончено!” — нервно повторял с комма водителя извещенный Пруст), но Сергей не давался, требуя найти упавшее “где-то здесь” печенье; потом машина неслась, торопясь успеть на территорию Корпорации Денкель до того, как настигнет чужая служба безопасности… В медкорпусе Глагольцев первым делом потребовал у знакомого врача воды и спирта, на глазок развел полученные 100 мл, выглотал и только после этого дал себя осмотреть. И все втолковывал обрабатывавшем) ушибы врачу:

— Ты понимаешь, что наша цивилизация превращается в муравейник? Должен понимать, врачи ведь биологию учат… На весь лес — несколько сотен муравейников. У каждого — своя терри-то-рия. В каждом — своя матка, то ись гендиректор, своя служба безопасности, то ись муравьи-солдаты, и многие тыщ-щи рабочих муравьев. Все внутри одного разряда взаимо… заменяемы; все решения принимаются коллек… лективно и никак иначе… Зачем это? Что, нашей планете не хватает муравьев, надо и людей по тому же принципу организо… вать?

— Заткнись, — чуть слышно шипел врач, делая страшные глаза. И громко добавил: — Господин Глагольцев, у вас шок. Я должен бы доложить в службу настроения, но как медработник знаю, что ваше состояние характеризуется бредовыми мыслями и депрессией. Спишем это на особенности протекания болезни. Завтра на работу можете не выходить, я напишу рапорт.

Наутро Глагольцев сидел в офисе, потому что архив для разборки был уже намечен, и позволять откладывать дело Финишер не собирался.

Подошедший Пруст ободряюще похлопал Сергея по ноющему плечу, подпустил в улыбку смущения, когда тот охнул, и ушел. Через несколько минут на личном канале объявился врач, окинул Глагольцева тяжелым взглядом, что-то пробормотал под нос и дал отбой. Ближе к обеду соединился снова, чтобы сообщить:

— Сейчас курьер доставит стимуляторы. Это тоже экспериментальная разработка от наших ученых, в комплекте с Финишером. Стимуляторы прошли не все тесты, но я считаю их использование на данный момент менее опасным для вас, чем неиспользование. В норме они позволят вам полноценно высыпаться за три часа в сутки.

Глагольцев без вопросов начал пить стимуляторы, водку за ненадобностью перестал. С отдыхом стало проще. Теперь большую часть ночи Оксана спала, а Сергей укачивал тихонько ноющего Севку, по памяти надиктовывая в комм давно, казалось, забытые данные.

— Да ты герой! Продолжай в том же духе, и все получится, — увещевал Талгат, в выходной выбравшись все-таки к другу домой.

— Я герой? — хмыкал Сергей. — Да что бы я ни делал, они все в свою пользу поворачивают. Вот казалось бы — устроил драку, нужно наказать, оштрафовать хотя бы… А они мне бонусов добавили за лояльность: пострадал, защищая честь и репутацию Корпорации Денкель! И это даже не Пруст решает: видел бы ты его рожу, когда меня с места драки увозили!..

— Ничего — даст Бог, еще их переиграем, — говорил Талгат без особой уверенности.

— Никто не в силах переиграть Корпорацию. И не надо на Господа Бога надеяться: у него своя Корпорация — Вселенская Церковь. Столько подразделений, столько отчетов, планов по ведению работы с грешниками, формуляров и отчетов по каждой службе — ни одно всемогущество не справится… — саркастически замечал Глагольцев.

— Понимаю, тяжко тебе. Но главное, не я один это понимаю. Ваши, из отдела сбыта, все начальство рапортами засыпали — ты, дескать, ерундой занимаешься, а текучку забросил, им реально за тебя работать приходится. Да и в соседних отделах поговаривают, что твой видок заставляет вспомнить о смерти… Поэтому держись хоть как-нибудь. Осталось-то чуть. Даже если уволят тебя — ничего, в другую Корпорацию эмигрируешь, у меня знакомые есть, как-нибудь присгроим…

Исхудавший, со ввалившимися щеками и тусклыми глазами Сергей почти не вставал из-за своего стола. Как-то, начав смахивать крошки от обеденного сандвича, он не остановился, пока не отдраил весь кабинет, на время уборки просто выкатив протестующих коллег прямо с рабочими креслами в коридор Начальник отдела, связавшись с Прустом, велел всем не вмешиваться, что бы Глагольцев ни делал. Входящие вызовы к его служебный канал давно переадресовывались коллегам — вид Глагольцева, согласно многочисленным докладным запискам “отрицательно сказывался на имидже Корпорации”. Служебные исходящие от него автоматически резались специально установленным фильтром…

Перед окончанием контракта Сергей решил отработать пропущенную когда-то стажировку на основном производстве. Наблюдая за производством стирального порошка, он впервые за последние несколько месяцев смог расслабиться. Почти вся работа выполнялась машинами, операторов — минимум, отпала постоянная надобность удерживать сводящую скулы улыбку… Порошок методично рассыпался по коробкам, жидкие моющие средства разливались в разномерные флаконы, а Глагольцев думал, сколько людей занимаются равно бурной и бесполезной деятельностью, чтобы иметь возможность урвать свой кусочек. И еще интересовало его, что же все-таки в этой суете делало обычные мыльные пузыри бриллиантовыми?

— Не в прок тебе образование, ламер, — ответил на эти размышления Талгат, — как раз за счет обрастания человеческой возней пузыри и превращаются в бриллианты. Это примерно как песчинка в улитке становится жемчужиной.

По окончании стажировки Глагольцев подал рапорт с просьбой о переводе на производство. В просьбе было отказано.

Улыбка Пруста сияла торжеством, каждую фразу менеджер распинал восклицаниями: на очередной планерке проводилась презентация Финишера.

— Итак, друзья, как все вы только что видели в приведенной статистике, эффективность Финишера для персонала нижнего звена полностью доказана! Поэтому в самое ближайшее время все вы обзаведетесь Финишером, который позволит нам еще лучше работать на благо и процветание нашей великолепной Корпорации Денкель! Когда я говорю “нам”, я имею в виду не только вас, но и себя, — Финишер проходит испытания на менеджерах среднего звена, и уже со вчерашнего дня я сам могу служить примером его прекрасной работы! А пока давайте поблагодарим нашего коллегу Сергея Глагольцева, который был одним из первых экспериментаторов, и его результаты оказались блестящими! Руководство Корпорации Денкель награждает его премией и переводит в разряд постоянных служащих, а нам с вами остается только поаплодировать Сергею, ведь быть первым всегда нелегко! Вот он, наш герой!..

Губы аплодирующих Глагольцеву коллег были растянуты в улыбках, а из глаз смотрели злоба, растерянность и обреченность. Холодея, Глагольцев понял, что устами Пруста говорит сама Корпорация, и все попытки переиграть ее были напрасны.

“Если начальство обласкало тебя прилюдно, задумайся, не стоит ли считать это харрасментом?” — пришла в голову цитата из “Корпоративной Кама Сутры”. Что есть, то есть — несмотря ни на что, отымели его по полной. Мозги любого служащего, от контрактника до менеджера, принадлежат Корпорации, которая использует их по своему усмотрению, и только телу зачем-то оставлено прайвеси…

Оттолкнувшись от этой идеи, Сергей за пару минут преодолел мысленное расстояние от морального харрасмента до физического.

Генрих Пруст споткнулся в аккурат на словах “Да, кстати, для сотрудников с Финишером рабочий день увеличивается до пятнадцати часов”: Сергей Глагольцев встал, подошел к нему, приспустил штаны и нагнулся. Улыбка менеджера по персоналу заметалась на лице, все теряя градус, потом впервые за многие годы уступила место оторопи, борьбе, наконец, отчаянию — и Пруст повернулся к Глагольцеву, нащупывая застежку брюк.