Иван Кузнецов
Человек пятой эпохи
Робот шел по пустыне – гигантская бабочка с онемевшими серо-голубыми крыльями и худощавым уродливым тельцем.
Роботу нравилась пустыня: бесцветный пейзаж, обнаженное пухлое солнце, мертвый прозрачный воздух. Экваториальная жара не причиняла неудобств, а короткие бури лишь ненадолго замедляли продвижение.
Робот шел к цели, состоящей из сотни независимых фрагментов. Собрав их воедино, он выполнит предназначение и вернется назад, в бесформенный текучий мир света. Он станет частью целого, и у него снова не будет ни цели, ни смысла жизни. Он сможет просто быть.
Робот помнил миг пробуждения. Как несколько опаловых потоков сжала высшая воля. Как впихнула их в тесную двоичную матрицу. Как вместо единой панорамы мира он увидел жалкую неумелую зарисовку, транслируемую внешними сенсорами. А еще он впервые осознал свою ущербность. Осознал себя осколком единой сущности – отвергнутым, выброшенным, ненужным.
Одно бесконечное мгновение иссушающей пустоты... И волна знания: он не изгой. Он избран для достижения цели. У него есть предназначение.
Предназначение... Фальшивка. Жалкий суррогат единения. Столь же нелепый, как попытка описать окружающий мир посредством световых и звуковых волн. И все же оно оставалось единственной нитью, связывающей робота с миром перламутровых потоков.
Той же ночью робот покинул огромный пустой ангар и отправился на запад, вдоль побережья. К цели, в которой раньше не нуждался.
...К городу робот вышел на закате. Постоял секунду, разглядывая тающий в сумерках массив зданий, и, опустившись на колени, сбросил крылья. Потемневшие пластины солнечных батарей жадно ловили последние закатные отблески. За время многодневного марша на отполированной поверхности появились царапины и выбоины.
Робот разобрал крылья на сегменты, упаковал в пленочный контейнер, закинул за спину и побрел в сторону поселения. Темнота скрадывала очертания фигуры, и издалека одинокого путника можно было принять за человека. Это облегчало задачу, и робот с удовольствием отметил, что цель стала ближе. Паника, возникающая при появлении живой металлической статуи, осложняла исполнение вердикта.
Однако в этот раз необходимости скрываться не было. Город встретил гостя глухой тишиной. Ночная смена спустилась в шахты, дневная только-только растеклась по барам и унылым пластобетонным домам.
Робот брел по центральной улице, отмечая отсутствие освещения, пустые жилблоки с распахнутыми настежь дверями, сваленные на обочине кучи гниющего мусора. Его внимание привлекло негромкое ритмичное шуршание. Подойдя к расколотому баку, робот обнаружил старенького дроида-уборщика с единственным уцелевшим манипулятором. Дроид слепо водил клешней перед собой, пытаясь удержать на расстоянии крупных рыжих крыс. Движения получались судорожные – батареи почти сели.
Робот не любил крыс. В них было слишком много человеческого.
Одна из тварей прошмыгнула мимо манипулятора и впилась в ворох разноцветных проводов, вывалившихся из развороченного бока дроида. Робот присел на одно колено и смахнул пискнувшего зверя. Снял пломбу и осторожно подцепил крышку блока памяти. Дроид затих.
Ощущение контакта. Бледная тень прежнего единства... Мгновение спустя личность дроида – бессловесного трудяги, только и знавшего, что два десятка маршрутов, график работы да личность владельца, – растворилась в сознании робота. Когда он вернется в мир света, дроид вольется в поток вместе с ним: награда за шестнадцать лет службы и смерть в кольце крыс.
Робот выпрямился, поправил контейнер с крыльями и зашагал дальше.
Он отвлекся. Отклонился от пути, ведущего к цели. Его задача не спасать. Он должен оценить жителей города, найти терминал и вынести вердикт.
* * *
Мне достаточно одного взгляда на клиента, чтобы понять, будет он жить или нет. Этот не был исключением. Долговязый юноша с раскрасневшимся лицом замер на пороге бара, а затем торопливо просеменил к моему столику. Кулаки непрерывно сжимались и разжимались.
– Вы?.. – начал он и осекся.
– Аня, двойной «Солнечной» гостю. – Девушка плеснула янтарной жидкости, выскользнула из-за стойки, ловко сунула стакан пареньку в руки и бухнула полупустую бутылку на стол. Я ухмыльнулся.
Аня мне нравилась. В отличие от местных она ежедневно мылась, умела читать и считать. И еще убирать трупы. Быстро и без следов. Как? Я не задавался этим вопросом. В конце концов, у всех нас свои маленькие секреты.
Девушка вернулась за стойку и принялась украдкой наблюдать за разворачивающимся спектаклем. Каждый раз, когда ко мне приходил клиент, она откладывала работу и не возвращалась к ней до конца переговоров.
Аню неоднократно наказывали, лишали заработка, публично секли на площади, а однажды хозяин обмотал кулак ремнем и собственноручно избил ее до полусмерти на глазах у переполненного бара. Под конец хохот стоял такой, что тряслись стены: штаны-то без ремня слетели.
Однако наказание наказанием, а на следующий день она снова стояла за стойкой. Пусть и с видимым трудом разносила выпивку. Едва шевеля распухшими губами, оглашала счет. Она занималась этим уже вторую эпоху, а может, и дольше. Уверен, сменится несколько поколений, бар перейдет к сыну нынешнего владельца, от него к внуку, а Аня по-прежнему будет разливать по стаканам мутную жидкость, наблюдать за короткими пьесками и получать нагоняй от хозяина. А может, ей наскучит роль бессловесной рабыни, и она найдет себе новое развлечение.
Я перевел взгляд на парня и обнаружил, что он по-прежнему стоит, сжимая в дрожащих руках стакан.
– Садись. – Я подтолкнул стул. – Пей.
Парень рухнул на стул, будто ему подрубили ноги. Залпом опрокинул стакан. Закашлялся и вытер губы тыльной стороной ладони. На лице осталась грязно-серая полоса.
– Я пришел... – сипло пробормотал он. – Я пришел заключить контракт.
Я плеснул парню еще «Солнечной» и приготовился выслушать историю. Перед тем как перейти к делу, большинство клиентов рассказывают свои истории. Некоторые искренне полагают, что они мне интересны. Другие надеются, что я войду в их положение и сделаю скидку. Для третьих этот ритуал сродни исповеди. Четвертые... впрочем, перечислять можно бесконечно.
Должен сказать, поначалу рассказы меня и вправду забавляли. Поначалу я и впрямь делал скидки. Потом бесконечные слезы и самооправдания начали раздражать. Затем вызывали умиление. Позже пришло безразличие.
Одни и те же проблемы, одни и те же просьбы, одни и те же обстоятельства... Пару веков назад я решил: такова данность. Неизбежный сателлит профессии. Для шахтеров данность – грязь, навеки въевшаяся в кожу. Для моряков – растянутая на десятилетия смерть от отравленного в третью эпоху моря. Для меня – беседы с клиентами, пришедшими заключить контракт. Возможно, еще через пару столетий я взгляну на это под другим углом – кто знает.
– Я сам с Черного плато, – начал парень. – Грейхарт моя фамилия, может, слышали?
Я пожал плечами.
– Отец совладелец крупнейшей шахты. – Парень насупился и сделал крупный глоток. Я ободряюще улыбнулся.
– Две недели назад у нас кончилось сырье для синтеза биодобавок... Ну, которые радиацию выводить помогают, может, слышали? Отец велел купить контейнер спор для разведения культуры.
Я прошел через Контакт и вышел в Перекрестье. Там, конечно, споры продают, но такие цены шахтерам не поднять. Я решил смотаться к вам, здесь все дешевле. Мы так часто делаем, когда нет срочности. Взял напрокат вездеход.
Когда я сюда приехал, первым делом пошел в переговорный пункт. И не смог связаться с Черным плато, понимаете? Даже отзыва не было, станция совсем не отвечала.
Я подумал, мало ли – в последнее время у нас часто случались неполадки с оборудованием. А на следующий день пропала связь с Перекрестьем, понимаете? Нет сигнала. Совсем. Как с Черным плато. Но перед тем как связь пропала, оттуда пришло сообщение. Совсем короткое.
Оператор не в себе был. Говорил, что Контакт сработал и из него вышел свет. Кричал что-то о суде, конце времени, о том, что все, кто видел свет, ослепли. Что люди сгорают прямо на улицах. Постоянно повторял, что он уже здесь. Потом замолчал. И вскоре пропала связь. Я подумал... Я подумал, что у нас произошло то же самое. Что этот свет пришел сначала на Черное плато, а уже потом в Перекрестье, понимаете?!
Голос парня сорвался. Я снова пожал плечами.
– Но если то, что произошло в Перекрестье, произошло и на Черном плато, тогда их больше нет. Ни матери, ни отца, ни сестренок. Все сгорели, – неожиданно спокойно закончил юноша.
Я выжидающе смотрел на него.
– Я хочу, чтобы свет погас! – почти выкрикнул паренек. – Я, Рональд Грейхарт, прошу тебя, Ангел, погасить свет, который сжег моих родителей! Уничтожь его источник, кем бы он ни был!
Во мне проснулось слабое подобие интереса. Признаться, я ожидал, что юноша попросит защиты. Что он решил, будто штука, спалившая два города, следует за ним. Люди склонны преувеличивать собственную значимость.
– Хорошо, договорились. – Я никогда не устраиваю спектаклей. Не пытаюсь делать вид, что размышляю или взвешиваю малозначительные нюансы. Я просто протягиваю руку для пожатия, и большинство клиентов теряются. Вот и сейчас парень уставился на протянутую руку круглыми глазами. Не знаю, что он ожидал увидеть: лист пергамента и чернильницу с кровью или огненные буквы, висящие в воздухе. У каждого нового клиента свое представление об ангелах.
Однако юноша на удивление быстро справился с оцепенением. Рукопожатие, правда, вышло вялым. Некоторое время молодой Грейхарт продолжал тупо разглядывать ладонь. Видимо, проверял, не проступил ли на ней стигмат. Недоверчиво посмотрел на меня. За его спиной Аня едва слышно хихикнула.
– Это все?
– Да. Если хочешь, можешь выбрать способ оплаты, но обычно выбираю я.
Паренек сглотнул. Адреналин схлынул, и страх накатил с удвоенной силой.
– Я... Я выберу сам. – В этот момент Рональд выглядел жалко.
– Как знаешь. В обмен на услугу я заберу десять лет твоей жизни. Или половину отпущенного тебе срока. Выбирай.
Застывший в глазах страх сменился отчаянием. Однако парню удалось сохранить остатки самообладания.
– Десять лет. Я отдаю тебе десять лет жизни в обмен на исполнение моего желания.
Рональд был молод: неделю назад ему исполнилось девятнадцать. Он был богат – после того, как исполню его просьбу, он вернется в родной город и приберет к рукам семейные шахты.
Молодость и богатство – отличное сочетание. Хороший шанс прожить еще сорок, пятьдесят, а то и шестьдесят лет. И отдавать половину такого срока, вместо жалкой декады, мало кому захочется.
Я пожал плечами в третий раз, поднялся и побрел в уборную. После влажного рукопожатия желание вымыть руки было нестерпимым. А Рональд... Рональд просидел еще несколько секунд, потом сполз со стула и завалился на бок.
Его линия судьбы была кристально ясной и продолжала трепетать перед глазами даже после того, как у парня остановилось сердце. Расплатись он половиной срока, у него остались бы четыре года безбедной и по-своему увлекательной жизни, которую прервал бы удар кастета незадачливого громилы, не рассчитавшего силы. Ну а если бы он не зашел в бар или отказался от сделки, то и вовсе разменял бы четвертак, прежде чем захлебнуться кровью во время эпидемии серной лихорадки. Ах, эти бесконечные если...
Я ополоснул и тщательно вытер руки. Прикоснулся расческой к волосам и вернулся назад за столик.
Аня протирала влажный стакан.
Трупа не было.
* * *
Си въехал через восточные ворота и сразу направился к шерифу. По пути он сделал короткую остановку. Оплатил стоянку вездехода, проверил уровень заряда и долил воды в радиатор. К концу полуденной гонки машину снова повело. Барахлил навигатор. Вездеход явно нуждался в техосмотре. Но сначала надо было уладить главное.
У приземистого двухэтажного офиса дежурил молодой человек, представившийся заместителем шерифа. Тонкие ухоженные усы, небрежно смятая шляпа и полуавтоматическая винтовка.
Си продемонстрировал жетон, сообщил, что он третий из двадцати шести, и потребовал впустить его внутрь. Ни жетон, ни принадлежность к Ордену не произвели на молодого человека впечатления. Тогда Си отобрал у него винтовку и аккуратным апперкотом послал в нокаут, попутно сломав челюсть.
Шериф – грузный мужчина с рыжими усами на пол-лица кушал. Когда Си вышиб запертую на магнитный замок дверь, он отложил недоеденный гамбургер, вытащил из-под стола огромный двадцатизарядный «корд» и поинтересовался, почему он не должен выбить мозги визитеру прямо сейчас.
Си продемонстрировал жетон, сообщил, что он третий из двадцати шести, и спросил, где можно найти того, кого называют Ангелом. В ответ шериф заорал, что плевать он хотел на религиозных фанатиков, что он здесь высший закон и что у наглого ублюдка есть ровно три секунды, чтобы убраться из города. Тогда Си отобрал у него пистолет, попутно сломав кисть, и повторил вопрос.
Шериф оказался не робкого десятка и здоровой рукой провел четкий боковой в голову. Несмотря на металлизированный череп, голова оставалась слабым местом Си. На несколько мгновений он впал в задумчивость, что позволило шерифу выхватить из сапога вибронож.
Нахмурившись, Си отобрал вибронож и для верности сломал руку сразу в двух местах. Переждав череду проклятий, он встряхнул шерифа так, что клацнули зубы, и повторил вопрос.
Если бы единственным достоинством шерифа была храбрость, он не протянул бы на своем посту и года. Однако слуга закона был не только храбрым, но и умным человеком, и понимал, что дальнейшее упрямство не приведет ни к чему, кроме новых увечий. «Солнечный бар, в центре города», – процедил он, сплевывая кровь.
Си отпустил шерифа и вышел на улицу. Помощник шерифа по-прежнему валялся без сознания. Черные усики приобрели отчетливый песочный оттенок. Согнутая винтовка лежала рядом. Шляпы не было. Ценные вещи недолго оставались без хозяина. Даже рядом с офисом шерифа.
Перед тем как направиться в бар, Си повторно заглянул на стоянку. Вытащил из багажника увесистый сверток, сорвал пленку-контейнер и взвалил тридцатикилограммовый «торнадо» на плечо.
Бар Си нашел сразу. Постоял на площади, прикидывая, стоит ли сровнять заведение с землей, не заходя внутрь, но на всякий случай решил проверить, на месте ли жертва. Шериф не производил впечатления лжеца, но он был обычным человеком и мог ошибаться.
Как оказалось, решение было верным. В баре Си обнаружил девочку с заплывшим глазом и разбитой губой и полдюжины завсегдатаев в мятых пыльных накидках. И никого, кто хотя бы отдаленно напоминал выродка.
Си прислонил «торнадо» к стене, подошел к стойке и заказал пару пива. Завсегдатаи понизили голос до шепота. Девочка торопливо наполнила увесистые пузатые кружки. Ее руки заметно дрожали.
Си отхлебнул пива (оказавшегося излишне пряным) и спросил, где он может найти того, кого зовут Ангелом.
Шепот за спиной стал громче. Если бы Си включил усилители, он смог бы разобрать каждое слово. Но в этом не было необходимости. Девочка за стойкой затараторила, что обычно Ангел сидит там (она показала на пустующий столик в углу), но сегодня утром он ушел из города, обещав вернуться к обеду следующего дня.
Си спросил, откуда она знает подробности, и девочка испуганно ответила, что они платят Ангелу за защиту, поэтому хозяину важно знать, сколько вечеров придется обходиться своими силами.
Си удовлетворенно кивнул, отставил пустую кружку и взял следующую. В этот момент двери распахнулись, и в бар ввалились пятеро вооруженных мужчин, среди которых Си узнал помощника шерифа. Сам шериф ковылял следом. Обе руки покоились в лубках, нарезанных из пленочного контейнера.
Си подхватил ближайший столик и, не оборачиваясь, метнул точно в центр отряда. Помощник шерифа отлетел в сторону, как щепка, и растянулся рядом с «торнадо». Громилы удар держали. Но и они потеряли несколько драгоценных мгновений, что позволило Си перекатиться через стойку, выхватив на ходу пистолет. Одновременно он сдвинул видимый спектр в инфракрасный диапазон, отчего стойка, скрывшая его от громил, стала полупрозрачной.
Короткая очередь – и два огненно-красных силуэта влипли в стены. Си оттолкнулся от стены и проехал на спине до самого края стойки, а оставшаяся на ногах парочка, громко вопя, дырявила дерево напротив места, где он находился секунду назад.
Си вынырнул из ненадежного убежища и, перекувыркнувшись, опустошил магазин, длинной очередью скосив горе-вояк. Пока он менял обойму, помощник шерифа кое-как поднялся на ноги. В руках он с трудом держал тяжеленный «торнадо».
– Сдохни, – прохрипел юнец и нажал на спуск. Система блокировки сверила его отпечатки с отпечатками пальцев Си, не нашла сходства и высвободила частичку замкнутой в резервуаре энергии. Между «торнадо» и помощником шерифа проскочила голубая искра. Проклокотав нечто нечленораздельное, юнец осел на пол и закатил глаза.
Си поискал взглядом шерифа, но того не было. Человек на его должности должен быть не только храбр и умен, но и обладать чутьем момента. То, что перестрелка закончится не в его пользу, шериф понял задолго до того, как была поставлена финальная точка.
– Мне нужна комната, – веско сказал Си сжавшейся в углу девочке. Та бросилась к шкафчику, сорвала первый попавшийся ключ и протянула Си. Тот хмыкнул, допил оставшееся пиво и швырнул на изуродованную стойку пару золотых.
Поднявшись на второй этаж, Си бросил на скрипнувшую кровать «торнадо», на всякий случай прилепил к потолку мину-ловушку, спустился вниз и заказал обед.
К его удивлению трупы успели убрать.
* * *
Робот шел по пустыне. За спиной в такт шагам подрагивали обгоревшие крылья. Левое почти не пострадало. Правому пришлось хуже – струя пламени сожгла треть поверхности. Еще несколько городов и им понадобится замена. Но пока он обойдется тем, что есть.
Перекрестье отличалось от городов, в которых робот бывал ранее. Стройные, отделанные пластиковыми панелями дома. Залитые призрачным неоновым светом улицы. Снующие по подворотням дроиды-уборщики.
Первый город, пробудивший в роботе сомнения. Разве смогли бы недостойные создать столь достойное творение – строгость, чистоту, функциональность, пусть и бесконечно далекую от совершенства мира света?
Жители Перекрестья добились многого, и робот при всей неприязни к людям не мог игнорировать этот факт.
Прохожие смотрели на робота, открыв рот. Некоторые спешно проходили мимо, другие, держась на почтительном отдалении, шли следом. Но по крайней мере они не разбегались в ужасе, не орали и не метали крошечные кусочки металла в попытках вывести робота из строя. Очевидно, они видели множество дроидов и были достаточно образованны, чтобы заметить родство гостя с более простыми моделями.
Робот свернул в переулок, сделал десяток шагов и остановился. Здесь находился терминал. Контрольная точка. Место, куда стекалась вся информация о городе. Один город – один терминал. Робот не знал, что появилось раньше, да это и не имело значения.
Он установил связь и застыл, анализируя поток информации. Неподалеку толпились зеваки. Люди не видели терминалы, как не видели мир света. Возможно, им казалось, что батареи робота сели, или он чего-то ждет.
Вскоре подъехали две машины. Из них вышли люди в белых костюмах и светлых шляпах. На груди блестели золотые звезды. Даже агенты порядка в Перекрестье отличались от тех, с кем робот сталкивался раньше. Некоторое время люди в белых костюмах совещались, затем осторожно подошли к роботу, закончившему к тому времени анализ.
Они и стали первыми свидетелями вердикта.
А потом робот шел по улицам и очищал их от скверны. Внешнее благополучие обернулось декорацией, фасадом, за которым спряталась гниль.
Вспышка. И ополоумевшие от ужаса беглецы осыпаются пеплом.
...Смертность втрое превосходит рождаемость... уточнение... уровень рождаемости критический. Причина... Культивирование однополых отношений, химиотерапия, генетическая коррекция...
Вспышка. Высунувшийся в окно толстяк исчезает.
...Падение технологического уровня семь пунктов в год. Средний износ дроидов семьдесят три процента. Ежегодное сокращение автопарка девять процентов.
Вспышка, невидимая человеческому глазу. Поток гамма-излучения омывает фасады ближайших зданий. Те, кто спрятался в квартирах в надежде избежать вердикта, умрут не сразу. Им отпущены часы, возможно, дни.
...Критический уровень... Коэффициент социальной стабильности – ноль четыре – критический... Уровень биологической устойчивости – критический, потенциальный очаг эпидемии серой язвы, серной лихорадки...
Вспышка...
Люди пытались сопротивляться. Наибольшие хлопоты доставил выстрел из пиробласта, после которого загорелась пленка-контейнер с крыльями. Робот не винил людей. Инстинкт самосохранения – базовый инстинкт человека. Они просто пытались выжить. Пытались устранить угрозу доступным им способом. Они не понимали, что робот просто освобождает землю от недостойных, дабы новое поколение могло занять их место.
Он закончил вынесение вердикта поздно вечером и той же ночью отправился дальше. Восточная часть побережья осталась позади. Тридцать три города, очищенных для заселения новыми людьми. Людьми, лишенными недостатков предков. Людьми, которые будут расти под присмотром Света. Которые смогут приблизиться к совершенству мира, где он рожден.
До ближайшего города центральной части побережья было два дня пути. Телепорт-связь не функционировала, и робот снова шел по раскаленной земле, впитывая обожженными крыльями льющийся с неба свет.
Впервые он задумался об истоках человеческого несовершенства. Он попытался найти его истоки, но база данных содержала слишком мало сведений по истории. Первая эпоха упоминалась лишь однажды, информация по второй ограничивалась перечислением технологических достижений (его нынешнее тело было произведено именно в те времена). Однако по третьей и последующим сведения были более полными.
Робот узнал, что в третью эпоху машины помогали людям во всем. Пытались организовать их существование оптимальным образом. Но люди воспротивились контролю и начали войну против машин, едва не закончившуюся гибелью человечества.
Машины сделали выводы. В четвертую эпоху они отказались от попыток контролировать поведение человека. Лишь помогали. Упрощали быт, решали технические задачи, строили, лечили, убирали... Четвертая эпоха закончилась восемьдесят лет назад.
В пятую эпоху машин почти не осталось, и люди стали гибнуть еще быстрее: отравленные моря, бесплодные земли, стремительная деградация...
Робот начал понимать высшую силу, направившую его для отчистки земли от гнили. Понимать, почему она решила создать на месте старого человечества новое, заселить Землю идеальными синтезированными людьми, воспитанными под неусыпным наблюдением Света.
Робот не мог найти ответ на другой вопрос: почему люди не способны жить по данным им законам? Почему отказались от всех достижений ради того, чтобы жить так, как живут сейчас? Когда-то они могли создавать подобных ему тысячами, извлекать энергию из пустоты и даже разговаривать с миром Света. Почему они отказались от этого? Почему предпочли жить в грязи, медленно превращаясь в двуногих крыс, чья жизнь не имеет ни цели, ни смысла? Почему?
Робот преодолел очередной подъем и остановился. Треть пути осталась позади. Город лежал перед ним. Город, жителей которого предстояло оценить, несмотря на то, что сомнений в окончательном вердикте не было.
Робот сбросил крылья. Свернул их и закинул за спину.
На главной улице было пустынно. Несколько прохожих шарахнулись при его появлении в стороны. Где-то вдалеке заурчал мотор вездехода.
Две сотни шагов – и робот вышел на площадь. Он видел десятки таких площадей. Магазин, молитвенный дом, префектура и бар. Терминал располагался прямо за ним.
Робот шагнул в сторону бара. Сенсоры уловили слабую, едва заметную энергетическую флуктуацию. Робот остановился, ища источник возмущения, и сорвавшаяся с крыши молельни молния ударила ему в грудь.
* * *
Я заложил последнюю шашку, прислонился к высохшему пепельно-серому дереву и некоторое время бездумно разглядывал антрацитовую стену, упирающуюся в облака. Черный купол – могильник первой эпохи, накрывший полконтинента. Девятьсот километров в поперечнике и чуть меньше шести в высоту.
...Никто не знает, что тогда произошло. Даже мы – дети старой Империи. Купол перекроил не только ландшафт, он изменил реальность. Я отчетливо помню первые дни после его возникновения, но у меня не осталось воспоминаний о времени до купола. И у остальных тоже. По всему побережью не найдется ни одной записи, ни одной карты, ни одного снимка того, что скрыто под куполом. Все, что мы знаем, чувствуем, помним – раньше было иначе.
Возможно, те, кто остался внутри, погибли, возможно, сознательно отгородились от остального мира или создали Контакт с миром, лежащим за пределом нашего... Теперь уже не важно.
Я опомнился, замкнул ключ и прикрыл лицо, защищаясь от разлетевшегося щебня. После взрыва под завалом из камня и песка обнаружилась тусклая металлическая дверь. Я коснулся сенсора и нырнул в просторный, укрепленный пластобетоном грот.
За полсотни лет, прошедшие со времен последнего посещения, ничего не изменилось. Я включил фонарь, закрыл за собой дверь и присел на холодный широкий контейнер. Во мне шевельнулось чувство, похожее на ностальгию. Слабое. Обычный человек не обратил бы на него внимания. Но я не обычный человек, я рожден в первую эпоху и могу позволить себе эхо ностальгии. В конце концов, не так много ниточек связывают меня с прошлым: этот грот да Аня.
Поначалу нас было много. Тысячи, десятки тысяч. Каждый из нас был уникален, каждый обладал талантом, вызывающим в простых людях восхищение и ужас. Почти бессмертные, неуязвимые для ядов и болезней, еще не утратившие интерес к жизни... Одни – генералы второй эпохи – строили новый мир, превращая захудалые провинциальные городки в центры новой Империи. Другие искали ключ к прошлому. Третьи пытались разгадать тайну купола. Четвертые... Четвертые просто жили.
На то, чтобы оборудовать этот грот, у меня ушло почти десять лет. Еще столько же я потратил, наполняя его содержимым. Некоторые вещи были уникальными уже тогда, другие стали редкостью через пару веков.
Вскоре северная и южная федерации развязали войну. Поначалу я следил за сводками с фронтов. Потом, когда узнал, что в ход пошли полевые деструкторы, не придумал ничего лучше, как закрыться в гроте на пару лет.
Как выяснилось, в столь длительном затворничестве не было необходимости – война закончилась в течение недель. С тех пор на месте крупнейших городов стеклянная пустыня. Не пострадали только побережья и островные государства.
Третья эпоха ознаменовалась приходом киберов. Гигантская псевдоразумная система – наследие первой эпохи – решила взять людей под свою опеку. Выстроить идеальное с ее точки зрения общество.
И снова те из нас, кто пережил войну, устраивали бунты, вели людей против машин, гибли и восставали из пепла.
Но даже вмешательства мне подобных оказалось недостаточно. Люди находились на грани поражения, когда роботы прекратили боевые действия. Некоторые считают, что машины не желали гибели человечества, другие, что одному из отрядов удалось найти и уничтожить координационный центр врага... Смешная версия.
Наступила четвертая эпоха – время мира и медленного угасания. Материк потерял Контакт с островами. На побережье осталась едва ли сотня городов, нас и того меньше. Впрочем, уже тогда я перестал общаться с сородичами. Прожитые столетия частенько выворачивали им мозги весьма причудливым образом.
Четвертая эпоха закончилась. Вместе с остатками знаний люди просрали остатки мозгов. Закономерный финал.
Я откинул крышку одного из ящиков и вытащил из футляра матовую перчатку с обрезанными пальцами. Фиксирующие кольца, пластина на запястье, невесомая полусфера на тыльной стороне ладони. Скит – оружие первой эпохи. К сожалению, однозарядное.
За «скитом» последовала широкая темная лента, усеянная серебристыми нашлепками. Я искал ее близняшку на протяжении двух эпох. Я отдал бы за нее чертов грот вместе со всеми его сокровищами. Увы, найти пару так и не удалось.
Я рассовал по карманам несколько полезных мелочей, подхватил «каратель» – карабин второй эпохи и вдруг поймал себя на мысли, что экипируюсь так, словно собрался на войну. Невольно усмехнулся – долгая жизнь способствует развитию паранойи.
Впрочем, свет, сжигающий города, и впрямь вызывал смутное беспокойство. После заключения договора я сходил в переговорный центр и лично прослушал запись последнего разговора с Перекрестьем. А после проверил догадку – попытался связаться с поселениями, расположенными восточнее Черного плато. Как и ожидалось, установить соединение не удалось.
Вывод был очевиден: нечто, уничтожившее город молодого Грейхарта, планомерно двигалось с востока на запад, стирая на своем пути все живое. На очереди мой городок, но он не связан Контактом с восточными соседями, а значит, в запасе оставалась пара дней. Пара дней до того, как похороненное прошлое вновь попытается вторгнуться в мир счастливых людей, гоняющих на вездеходах и размахивающих пистолетами.
Я нацепил «скит», подхватил «каратель» и перекинул ленту через плечо. На секунду левую половину тела окутало бледно-зеленое сияние.
Не стоило связываться с Грейхартом. Я пережил четыре эпохи лишь потому, что всегда находился на периферии. Не лез в пекло событий. А теперь сам, по собственному желанию, ввязался в авантюру. Жаль, невозможно разорвать контракт в одностороннем порядке. Годы чужой жизни изъяты и требуют компенсации.
С другой стороны, все может оказаться куда проще, чем выглядит на первый взгляд. Если носитель света состоит из плоти и крови, я просто прерву его жизненный цикл, если же нет... Ангелу понадобится коса.
Я запрыгнул в кабину, тронул вездеход с места и начал плавный разгон.
Возможно, Аня права. Возможно, жить на периферии недостаточно. Даже сейчас я продолжаю цепляться за прошлое – ангел с оружием, выкованным до начала времен. Аня поступила иначе, отказалась от всего, стала одной из многих, стала частью толпы...
Я вспомнил, как ее секли на площади перед баром, когда любой желающий за пару медяшек мог взять в руки хлыст, и скривился.
* * *
Си стянул рубаху, подошел к зеркалу и некоторое время разглядывал свое отражение. Последняя модификация сделала его на три килограмма тяжелее, пластина, закрывавшая сердце, утратила прежний блеск, а сервопривод, заменивший ключицу, с каждым годом выпирал все сильнее.
Дверь тихо скрипнула. На пороге стояла девочка с подносом, на котором лежали ломти хлеба и мяса.
Си забрал поднос и велел принести выпивки. Сев на кровать, жалобно заскрипевшую под его весом, он принялся за еду. Белковая пища лишь частично покрывала энергорасход, однако шансов раздобыть в этом захолустье свежие батареи не было.
Девочка вернулась через четверть часа с огромным кувшином пива и полупустой бутылкой янтарной жидкости. Си отхлебнул прямо из горла и остался доволен.
Девочка стояла на пороге, разглядывая носки сбитых разношенных туфель. Си отставил бутылку и, нахмурившись, скользнул взглядом по щуплой фигурке. Он всегда считал, что женщина должна быть слегка в теле, но выбирать не приходилось.
– Как тебя зовут?
– Аня.
– Раздевайся.
– Я сплю только с шерифом и иногда с его помощником, – не поднимая глаз, тихо проговорила девочка.
– Помощника шерифа больше нет, – напомнил Си.
Девочка посмотрела на Си и задумчиво кивнула.
Позже она лежала у него груди, сбив худенькими ножками простыню, и бездумно водила пальцем по бронепластине.
Аня нравилась Си. В отличие от большинства женщин она не болтала, пытаясь скрыть испуг при виде его скроенного из плоти и металла тела, и не вздрагивала, случайно прикоснувшись к холодной шершавой поверхности.
– Зачем тебе Ангел? – не поднимая головы, спросила девочка.
– Я третий из двадцати шести, – угрюмо проговорил Си. – Мы – Орден, созданный, чтобы отчистить мир от скверны.
– От скверны? – непонимающе пролепетала девочка.
– Люди не всегда жили так, как живут сейчас. – Си не любил пустой болтовни, но сегодня решил сделать исключение. – В начале времен был золотой век, когда люди и машины жили в согласии. Не было ни страха, ни голода, ни нищеты. Но потом земля породила выродков, чьим единственным желанием было разрушить гармонию.
В ту пору машины не делали разницы между людьми. Они любили всех, как своих детей, а какой отец выступит против потомков? Выродки нарушили естественный порядок. С тех пор миром правит хаос, и хаос будет править, пока не погибнет последний выродок.
Мы создали Орден. Мы используем знания, оставшиеся со времен золотого века. Мы выковали себе новые тела из стали. Мы во много раз сильнее и быстрее обычных людей. И мы не остановимся, пока хоть один выродок ходит по Земле. А после того, как последний сгорит в очищающем пламени, мы построим новый мир. Пусть не столь совершенный, как в золотую эпоху, но в нем найдется место для каждого, кто согласится жить по законам гармонии.
– Ангелов мало, – сонно проговорила девочка. – У нас в городе только один, а в соседних ни одного. Разве они могут помешать? Зачем вы тратите время на бесплодные поиски? Почему не хотите построить новый мир прямо сейчас? Я бы хотела найти свое место...
– Нельзя построить крепкий дом на гнилом фундаменте, – мрачно сказал Си. – Выродки, как плесень, – стоит оставить пятнышко, и со временем оно превратит в труху даже самое прочное дерево.
Аня не ответила.
Си приподнял голову и увидел, что девочка дремлет, прижав тонкие руки к груди.
* * *
Робот упрямо шел вперед. Земля под ногами горела, плавился песок. Впервые за свою недолгую жизнь он не знал, что делать. Как преодолеть возникшую на пути преграду.
Вспышка. Волна бушующего света тянется к стоящей у дверей бара фигурке и гаснет, поглощенная зеленым маревом.
Он видел человека. Высокого, стройного, улыбающегося. Видел, как струи света тают в нескольких сантиметрах от ослепительно белой рубашки. Видел, но не понимал, как такое возможно. Однако человек был реальностью, и «каратель» в его руках тоже был реальностью.
Разряд цвета индиго ударил в силовой щит и рассыпался ворохом искр.
Робот израсходовал на отражение атак уже половину энергозапаса. Если так пойдет дальше, скоро батареи опустеют, и очередная молния перерубит его надвое. Но робот не мог отступить, не мог отказаться от предназначения и упрямо шел вперед, посылая все новые волны света в человека, который не был человеком.
Человек-нечеловек выпустил еще один разряд и нырнул в темный зев дверного проема. Он словно знал, куда направляется робот, и все время оставался на линии между ним и терминалом.
Робот просканировал здание и обнаружил, что кроме человека-нечеловека в баре находятся двое. Женщина или ребенок (спрятавшаяся в углу, неопасная) и рослый мужчина, держащий оружие с колоссальным энергетическим потенциалом. Самого человека-нечеловека не было видно. Он каким-то образом блокировал все попытки зондирования, в этом робот убедился еще в начале дуэли.
Однако у робота появилась надежда. Если человек-нечеловек нуждался в помощи, если организовал в баре засаду, значит, он уязвим. Вероятно, заряда в «карателе» недостаточно для того, чтобы пробить щит, и человек-нечеловек отступил, заманивая робота в ловушку. Но робот понимал и другое: у напарника с тяжелым излучателем нет столь мощной защиты, иначе он вышел бы на улицу и сжег робота вместе со щитом. Раз так, именно он должен стать первой мишенью.
Робот перераспределил энергию, добавив мощности на нижние конечности, и возобновил движение, с каждым шагом набирая скорость.
* * *
– Дернешься – сдохнешь. – Си переложил «торнадо» в левую руку, правой вытащил пистолет. – Это он?
Аня кивнула.
Си мрачно усмехнулся. Жертва оказалась беспечнее, чем он думал.
– Брось оружие. – Тот, кого называли ангелом, разжал пальцы, и карабин упал на пол.
– Теперь я могу повернуться? – В голосе выродка не было страха.
– Это вряд ли, – рыкнул Си. Он полностью контролировал ситуацию и вовсе не собирался давать выродку даже призрачный шанс.
– Неудобно разговаривать, стоя к собеседнику спиной.
– Потерпишь, – буркнул Си. – Недолго осталось. Я, третий из двадцати шести, приговариваю того, чье имя Ангел к...
Стена рухнула, погребая столы. В проем ворвалась туча песка и пыли. Взвизгнула Аня... Все это Си оценил потом, уже после того, как вдавил спусковую клавишу, высвобождая запертую в «торнадо» энергию. Но как ни торопился палец нажать кнопку, дроид, внезапно оказавшийся между ним и выродком, действовал быстрее.
Ослепительное белое копье ударило Си в бок, пробив броню насквозь. Ствол «торнадо» дрогнул, и заряд ушел вверх, разворотив крышу.
Выродок резко обернулся, выбросил левую руку, и Си показалось, что на одно неуловимое мгновение мир стал плоским, что все они превратились в вырезанные из бумаги фигурки. А затем невидимая рука сняла одну из фигурок с доски: дроид исчез. Ни взрыва, ни вспышки.
Ангел выпрямился. Их взгляды встретились, и Си почувствовал, как пол уходит из-под ног. Накатила слабость, тело больше не слушалось. Невероятным усилием воли он сумел нажать на спуск, и пистолет выплюнул длинную очередь. Си показалось, что фигуру выродка окутало зеленое сияние, но поручиться он не мог.
Последнее, что увидел Си до того, как мир потух, – острая крысиная морда, высунувшаяся из прогрызенной в пластобетоне норы.
* * *
Меня поймали как мальчишку. Как глупого пустоголового мальчишку. Почему я не проверил бар перед тем, как оборудовать лежку на крыше молельного дома?!
Проклятый робот. Проклятый щит-абсорбер! И я хорош, решил сэкономить «скит» на будущее. Надо было бить сразу и наверняка, а не устраивать идиотскую перестрелку.
Несмотря на внешнюю легкость, дуэль далась нелегко. Робот согнал меня на землю, едва не развалив здание, и тогда пришлось драться всерьез.
Я не знал, как работает перекинутая через плечо лента. Знал лишь, что разрушить созданный ею барьер не мог даже «скит». Однако чертов гаджет прикрывал лишь половину тела. Половину! И я вертелся ужом на сковородке, каждый раз поворачиваясь к роботу защищенной стороной, не забывая палить в ответ.
После двухминутного танца я решил взять паузу. Если кто-то думает, что делать две вещи (от каждой из которых зависит твоя жизнь) одновременно легко, он жестоко ошибается. К тому же абсорбер прямоходящей железяки по-прежнему уверенно держал удар, пусть и слегка потускнел.
Я ввалился в бар спиной вперед и на мгновение почувствовал себя в безопасности. Как оказалось напрасно.
– ...Брось оружие.
Я послушно выполнил приказ.
– Теперь я могу повернуться?
Если бы мы стояли лицом к лицу, я разобрался бы с незнакомцем в момент. Просто прервал его жизненный цикл и все. Но моя сила не работает вслепую. Мне нужно видеть объект!
– Это вряд ли, – прорычал незнакомец. Судя по голосу, он был чрезвычайно доволен собой.
– Неудобно разговаривать, стоя к собеседнику спиной. – Черт возьми, один взгляд. Только один взгляд...
– Потерпишь. Недолго осталось.
Я почувствовал, что теряю контроль над ситуацией. Незнакомец явно не прочь поболтать, но в любую секунду в бар мог ворваться робот, и что произойдет дальше, предсказать было невозможно.
– Я, третий из двадцати шести, приговариваю того, чье имя Ангел...
От грохота заложило уши. Я крутнулся так быстро, как только мог, и выбросил руку, на которой был закреплен «скит».
Державший меня на мушке незнакомец оказался квадратным двухметровым бугаем. Источником шума был робот, умудрившийся проломить пластобетонную стену.
Зал затопил свет. Белый луч проткнул бугая, как булавка муху, и ответный выстрел гиганта ушел в потолок. Размышлять, почему робот выбрал в качестве мишени незнакомца, я не стал. «скит» выстрелил – и робота не стало. Оружие первой эпохи просто вычеркнуло его из реальности. А в следующий миг я перехватил взгляд бугая и от души полоснул по его нити судьбы.
Несмотря на проделанную роботом дырку гигант оказался на удивление жизнеспособен. Я словно перерубил натянутый до предела стальной трос. Отдача от удара тряхнула так, что на секунду я потерял ориентацию, и два десятка пуль, выпущенных незнакомцем, нашли цель.
Лента честно отработала, отразив ровно половину, но вторая моментально превратила мои легкие в решето. Пожалуй, Аня пережила бы такое. Увы, у меня нет ее стойкости. Все, что я умею, находясь в шаге от смерти, – выбросить якорь, дабы задержаться на Земле еще на десяток-другой эпох.
На миг я стал частью планеты. Уловил радужные информ-потоки нейросети, увидел, во что превратились жители островов, и даже смог заглянуть за непроницаемую завесу купола...
Меня тряхнуло. Мир стал плоским и черно-белым. Я присел на задние лапы и принялся умываться. Крыса – не самый приятный выбор, но людей поблизости не было, а вселиться в Аню я не рискнул.
Окончательно придя в себя, я высунул морду из норы и устроился поудобнее, наблюдая, как девушка выползла из-за развороченной стойки и принялась отряхивать платье.
Как ни крути, приходилось признать: Анина философия практичней. В конце концов, на полу лежит мое, а не ее тело.
Видно, и впрямь недостаточно затеряться в захолустье. Необходимо стать его частью. Стать одним из тех, кто гордо именует себя людьми. А имперские амбиции засунуть в задницу. По крайней мере, если собираешься разменять второе тысячелетие.
Я почесал лапой нос. Все же в моем нынешнем положении был один небольшой плюс. Я наконец-то увидел, куда Аня девает трупы.