Книга: Фантастика 2008
Назад: Эльдар Сафиин, Татьяна Кигим ГЕНОСЕТЬ
Дальше: Владимир Березин ВЫСОКОЕ НЕБО РЮГЕНА

Иван Кузнецов
ГУСЕНИЦА

— Здоровый, — мрачно констатировал Смирнов. — Километров пять будет.
— Больше. — Слащавый светлоглазый брюнет оторвался от шахматной доски и несколько секунд разглядывал громаду Немезиды. — Пять шестьсот, пять шестьсот пятьдесят, точнее не скажу — света мало.
Смирнов посмотрел на золотую корону солнца, почти скрытого морщинистой ссохшейся планетой. Кажется, на этот раз синергетик говорил серьезно.
— Не нравится он мне, — поделился сомнениями десантник. — Мы таких больших еще не вскрывали.
— Главное не размер, — задумчиво пробормотал брюнет. — Меня больше беспокоит, была ли жертва пешки оправданной. Похоже, я потерял инициативу и придется согласиться на ничью..
Смирнов побагровел.
— Ты не боишься, что нейтрализатор не справится?
— Почему не справится? — Брюнет по-прежнему смотрел на доску. — Мы не первые, кто столкнулся с Немезидой класса А плюс. В 2320-м экипаж Волкова вскрывал такую же. Правда, они погибли. Два года спустя Герц осуществил успешный захват, а еще через семь лет его успех повторили Колямкин и Шварц. Ничего необычного.
Брюнет неожиданно прищелкнул языком и широко улыбнулся.
— Нашел вариант. — Он передвинул ферзя. — Теперь все кончено. Ходов в двадцать получу преимущество.
— Ты не мог бы сосредоточиться на операции? — Капитан неслышно вошел в рубку.
— До нейтрализации три с половиной минуты, командир, — ни малейшего пиетета в голосе брюнета не было. — И еще четверть часа уйдет на маневры и стыковку. Я успею экипироваться и продумать детали.
— Полетим вместе. — В голосе капитана прорезалась сталь. Брюнет взглянул на него недоуменно.
— Вместе? Зачем? Я и один справлюсь; вы только свяжете мне руки.
— Это не обсуждается. — Капитан смотрел на синергетика с неприязнью. Тот пожал плечами и вернулся к шахматам…
Нейтрализаторы отработали безупречно. Энергозатраты вдвое превысили норму, но резерва мощности хватило. На шесть часов Немезида погрузилась в глубокий сон.
Транспортный катамаран отделился от тральщика и понесся в сторону безмолвной глыбы металла. В левой кабине капитан и техник, в правой — десантник и синергетик.
То, что судьба подкинула в напарники синергетика, Смирнова не обрадовало. Но кому-то все равно пришлось бы работать в связке с брюнетом. Да и оспаривать приказы командира десантник не привык.
Не долетев до Немезиды пару километров, катамаран разделился на половинки. Одна нырнула гиганту под брюхо, другая прилипла к спине. Почти час ушел на то, чтобы прорезать металлическую чешую полуметровой толщины. Затем закованные в металлопластик фигурки скользнули внутрь…
— Не нравится он мне, — в десятый раз проговорил Смирнов. Десантник выключил бесполезный фонарь; стены и потолок коридора, в котором они очутились, светились ровным синим цветом. — И когда мы летели, я подумал…
— Гроб. Немезида А плюс похожа на огромный гроб. Ты это хотел сказать? — безмятежно вопросил брюнет.
Смирнов поперхнулся.
— Капитан предупреждал, что ты суеверен, но я, признаться, не ожидал, что настолько.
— Там, где я побывал, только суеверные и выживали, — пробурчал Смирнов.
— Я видел твое досье и знаю историю. — Брюнет, предпочетший тяжелой броне скафандр общей защиты, бодро зашагал вперед. — Ваш гарнизон на Джеке туземцы вырезали полностью. Удивительно, как ты выжил.
— Повезло мне, — неожиданно для себя разоткровенничался Смирнов. — Я немного… ну, это… неразвитый был в детстве. Меня даже после школы хотели на общественные работы отправить. В младшие техники: я с железяками всегда ладил. Только младший техник — это не специальность ведь. Это пришлось бы таскать, что мастер попросит, платы распаивать, за зарядкой батарей следить… Не специальность это!
Я после школы бюллетень взял, что болен… подозрение на Д-вирус. Все деньги этому докторишке отдал, чтобы экзамен распределительный отсрочить. И полгода, пока в карантине сидел, все время к библиотеке подключался. Готовился. Думал, голова треснет. Но зато на экзамене смог баллы набрать. На поступление в институт не хватило, но в военную академию минимум низкий был — воевали тогда много.
После третьего курса нас послали на практику. Первое огневое крещение называлось. На Джен как раз. Тогда никто не знал, что все так обернется… А на Джене повезло мне. За день до бойни мы жребий кидали, кому шахты проверять. Самая дурацкая работа — ползаешь на карачках с фонариком, глина за шиворот сыплется, газом воняет… А она мне жизнь спасла. Всех, кто в гарнизоне был, поубивали. Вот ведь как вышло…
После Джена мне орден Пламени второй степени дали и в тральщики бойцом определили. Я не тупой, ты не думай. И стреляю хорошо. Вот так…
— Хорошая история. Плоская, как весь ваш мир, но поучительная. Особенно… — Брюнет неожиданно остановился и начал что-то высматривать на стене. — Ага, нашел, — торжествующе заявил он.
— Что нашел? — Смирнов непонимающе уставился на стену.
— Точку контакта… Тебе не понять, — отмахнулся брюнет. — Считай карту.
Синергетик приложил ладонь к отполированной льдистой поверхности и несколько минут стоял не шевелясь.
— Отлично, — констатировал он. — Мы удачно высадились, и я выбрал правильное направление. Если никаких препятствий не возникнет, до инкапсуляционного центра доберемся за час.
— Инсуляционного… чего? — Смирнов нахмурился.
— Рубки, говоря примитивно. — Брюнет вновь зашагал по бесконечному коридору. — Ты хоть знаешь, как Немизида работает, или в библиотечных пособиях для школьников про них ничего не написано?
— Ты не хами, мне не нравится, — угрожающе рыкнул Смирнов. — Немезиды — это как мины. Только мощные. Способные звезды взорвать. И даже черную дыру пробить в пространстве.
— Точнее провертеть или еще точнее — прокрутить. — Брюнет говорил серьезно, но десантнику почему-то показалось, что над ним подшучивают. Синергетик как ни в чем не бывало продолжил:
— Немезиды — наследство Бэйнов. Цивилизации, чей и расцвет, и угасание мы не застали. Про Бэйнов мало что известно. Эти существа не были плоскостниками, и до нашего появления ученые даже не знали, как подступиться к творениям их рук. Впрочем, для чего Бэйны создали Немезид, неясно до сих пор.
Немезиды умеют зажигать звезды и создавать солнечные системы. Но куда чаще они предпочитают разрушать. Малютки класса Ц превращают планеты в пылевые облака, бэшки гасят звезды, а ашки способны создавать на их месте гравитационные концентраты… черные дырки сверлить. — Брюнет обернулся, и Смирнов через прозрачное забрало шлема разглядел, как тот ухмыляется. — Интересно посмотреть, на что способны А плюс… — закончил синергетик.
Он снова подошел к неоновой стене, оперся на нее и замер.
— Вот и первая преграда, — спустя минуту проговорил брюнет.
Какая? — непонимающе промычал Смирнов, вглядываясь в пустой коридор.
Ерунда какая-нибудь, — пожал плечами брюнет; легкий скафандр передал движение почти точно. — Первое испытание у Бэйнов всегда тривиальное.
На всякий случаи Смирнов снял с плеча карабин. Кроме шагов, вдвойне гулких в аргоновой атмосфере, не было слышно ни звука. «И зачем они аргон вместо воздуха закачивали, — подумал десантник, — дышать им все равно нельзя?»
Шло время. Монотонное клацанье магнитных ботинок по-прежнему оставалось единственным звуком, разбивающим однообразие бесконечного тоннеля. Ритмичный стук убаюкивал, напряжение понемногу спало. Смирнов погрузился в размышления о древних загадочных Бэйнах, и это едва не стоило ему жизни.
Шедший первым синергетик на неуловимое мгновение приостановился, а затем сделал обратное сальто, которому позавидовал бы любой гимнаст, и, перелетев через Смирнова, оказался у десантника за спиной. В следующую секунду уши резанул пронзительный визг. Что-то маленькое и блестящее пронеслось над полом и хлестнуло десантника по ноге. Смирнов качнулся, одна не потеряв равновесие, и в тот же миг почувствовал резкую боль. Неведомый противник умудрился разрубить пластины брони и оставил на лодыжке глубокую царапину.
На размышление времени не осталось. Смирнов отпрыгнул в сторону, вжался в стену и выстрелил в повторно метнувшуюся к нему серебристую молнию. Граната взорвалась чуть левее, металлическую змейку отбросило в сторону, и ее следующий выпад пришелся в пустоту.
Визг раздался снова. На помощь змейке спешила подружка. На этот раз Смирнов встретил атакующих длинной очередью. Несмотря на это, одной из гадюк удалось прорваться сквозь стену огня. Десантник топнул, пытаясь раздавить металлическую гадину, но та играючи ушла от удара и в ответном броске рассекла магнитную подошву надвое.
Третий режущий вопль пронесся по коридору. Очередной серебряный отблеск мелькнул в полусотне метров впереди, а уцелевшая змейка уже развернулась для новой атаки. Смирнов дважды выстрелил, и вторая граната разорвала гадюку надвое.
Разворачиваться к новому противнику не было времени, десантник метнулся вбок, молясь, чтобы третья змея подобралась достаточно близко и изменить направление атаки уже не могла.
Ему повезло. Мгновение спустя раздался приглушенный звон — змейка впилась в стену, возле которой он стоял. Смирнов крутнулся на месте, вскинул карабин, прицеливаясь. Змейка судорожно сжималась и разгибалась, бессмысленно кружа на одном месте: столкновение не прошло бесследно. На этот раз хватило одного выстрела. Брызнули обжигающие металлические чешуйки.
Десантник снова вжался в стену, вдавил карабин в плечо, ожидая очередного взвизга.
— Три штуки, больше не будет, — Смирнов резко обернулся. В горячке боя он совсем позабыл о синергетике. Распластавшись, брюнет парил под потолком. Смирнов едва рот не открыл, раньше синергетик способность к левитации перед ним не демонстрировал.
Брюнет опустился на пол.
— Рана серьезная? — Сочувствия в его голосе не было. — Идти сможешь?
— Смогу, — пробурчал Смирнов и почувствовал, как внутри закипает злость. Карабина у синергетика не было, однако пистолет, так и не покинувший магнитный захват, болтался на поясе. — Ты почему не стрелял по этим? — Десантник ткнул в сторону разорванной змеи.
— Хотел посмотреть — догадаешься ты или нет.
— Догадаюсь о чем?! — взревел Смирнов.
— Вверх посмотри.
Приглядевшись, десантник обнаружил на потолке небольшие наросты, заметные лишь благодаря чуть более темному оттенку.
— Это же первая преграда — она всегда легкая, если решать правильно. Тебе достаточно было подпрыгнуть, схватиться и повисеть с минуту — дроны сами бы уползли. Они же тупые. Или про дронов в школьной библиотеке не пишут? — съязвил брюнет и, пройдя мимо красного от ярости десантника, зашагал дальше. Смирнов заковылял следом.
Понемногу он остыл. Ему даже стало стыдно. В конце концов синергетик не виноват, что он так долго соображает. Мог бы и помочь, конечно, но, может, он хотел как лучше. Чтобы десантник не лез в драку, размахивая карабином, а сперва приложил голову. Пытаясь как-то снять возникшую неловкость, Смирнов спросил:
— А кто такие плоскостники? Ты говорил, что Бэйны были не такие, как мы. Не были плоскостниками.
— Плоскостники… — Брюнет в очередной раз прижался к стене. — Не знаю, кто первым термин ввел. Да и какая разница. Должны же мы себя от вас отделять.
Вот представь гусеницу. Она живет в плоскости. Верха и низа дли нее нет. Гусеница может ползти вперед и назад, может повернуть в сторону, но всегда в плоскости.
— Ну как же, — не согласился Смирнов. — А если гусеница но стеблю или стволу поползет? Она же будет вверх…
— Какая разница, — нетерпеливо прервал десантника брюнет. — Ствол — такая же плоскость, только развернутая перпендикулярно земле. Не в этом дело. Гусенице никогда не оторваться от поверхности, за которую она цепляется. Если на ее пути возникнет препятствие, она постарается его обползти или повернет назад, или, если это очень упорная гусеница, попытается прогрызть преграду насквозь. Как ты с дронами. Гусенице не придет в голову, что есть альтернатива, поскольку на плоскости ее не существует. Вы — плоскостники — такие же гусеницы.
— А вы? — В рассказе синергетика Смирнов уловил только общую канву, однако этого оказалось достаточно, чтобы вызвать глухое раздражение.
Мы — бабочки, — брюнет отлип от стены, — если продолжить аналогию с насекомыми. Немного игры с генами, спецобучение, и вот мы уже понимаем, что мир не ограничивается плоскостью. И легкий взмах крыльями способен перенести через преграду, которую гусеница будет прогрызать весь день. Бэйны тоже были… не бабочками, конечно, скорее птицами… закончим на этом, все равно не поймешь.
— Ты зачем все время останавливаешься? — грубовато спросил десантник. Высокомерие синергетика начинало его доставать. — Только время теряем…
— Время теряем? — Брюнет посмотрел на него с недоумением. — Если постоянно пространство не фрагментировать, а оставить метрику в покое, по этому коридору можно год идти и никуда не выйти. Я выбираю кратчайший путь. Это чувствовать надо… Представляю, как кэп с комп-навигатором мучается. Железяка, сколько ее ни совершенствуют, повороты угадывает через раз.
Упоминание о капитане пробудило в десантнике легкое беспокойство. Он попытался связаться со второй группой, но динамики молчали. То, что связь внутри Немезид работает из рук вон плохо, ему было известно, но…
— Послушай, ты… — Смирнов положил руку синергетику на плечо. — Можешь сделать так, чтобы с капитаном поговорить?
— Я что, волшебник? — Брюнет легко стряхнул здоровенную длань. — Ближайшая зона связи за второй преградой.
— А другой нет? — с неудовольствием буркнул Смирнов.
— Другая в самом начале была. Хочешь вернуться — скатертью дорожка.
Некоторое время десантник раздумывал, потом несильно подтолкнул синергетика.
— Твоя взяла. Веди дальше.
— Угу. — Брюнет вновь зашагал вперед. — Только запомни, еще раз меня толкнешь — оторву руку… по локоть.
Смирнов с удивлением посмотрел в спину синергетику. Малыш был его на голову ниже и в два раза легче, даже если не брать разницу между легким стандартным и тяжелым боевым скафандрами. Секунду спустя десантник, не сдержавшись, расхохотался. Он смеялся долго, сбрасывая накопившееся напряжение. Синергетик, сумевший одной шуткой разрядить обстановку, внушал ему теперь определенное уважение и казался неплохим парнем.
— Ладно… воитель. — Смирнов всхлипнул, пытаясь сдержать рвущийся смех. — Что там за вторая преграда?
— Не знаю. Скоро увидим. — Брюнет оставил громовой хохот десантника без внимания.
Пять минут марша, и они остановились. Ровный прямой коридор, до этого не отличавшийся ни малейшим разнообразием, закончился тупиком. Синяя — под цвет стен — плита перегораживала проход.
Смирнов, вспомнив слова синергетика, старательно вглядывался в ровную поверхность, рассчитывая найти какую-нибудь подсказку. Гусеница… Синергетик— парень с юмором, но какое уродское словечко придумал. Гусеница… Да он разгадает эту загадку легко, надо только подумать. Где-то должен быть шов. Или прорезь для ключ-карты. Или тактильный сенсор. Надо только приглядеться, как с теми наростами-захватами на потолке.
Брюнет подошел к преграде вплотную, коснулся барьера, отступил на шаг. Постоял в задумчивости, затем повернулся к Смирнову.
— Я, кажется, понял. Жди здесь, скоро вернусь.
Спросить, что синергетик имеет в виду, Смирнов не успел. Его напарник шагнул к барьеру и исчез. Десантник сморгнул. Подошел к месту, где только что стоял брюнет, и зачем-то принялся разглядывать пол. Дотронулся до стены. Навалился всем весом. Барьер на его усилия никак не отреагировал. Смирнов снял карабин, но после секундного раздумья вновь закинул его на плечо. Во время стрельбы по серебристым змеям двенадцатимиллиметровые гранаты не оставляли на ровной голубой поверхности даже выщерблин. Надежды, что в этот раз они окажутся эффективнее, не было.
Смирнов уже подумывал о том, чтобы воспользоваться мимами и попытаться взорвать преграду, когда брюнет неожиданно материализовался у него за спиной. Десантник от неожиданности чуть не звезданул ему по шлему, остановив удар в последним момент.
— Ты откуда взялся? — Смирнов опустил вскинутую в замахе руку. Он чувствовал себя неловко.
— Слушай и запоминай. — Брюнет проигнорировал вопрос. — За этой пластиной субпространственный туннель. Перемещаться по нему несложно, но плоскостниками и это не под силу. Я смогу ненадолго сделать его доступным для тебя. Но придется поспешить. Бегаешь быстро? Смирнов утвердительно промычал.
— У тебя будет примерно минута. На дистанцию в четыреста два метра. Не успеешь, фронтальная деформация… в общем, разорвет на части. Если хочешь, можешь остаться здесь, я без тебя прекрасно справлюсь.
Смирнов отрицательно мотнул головой.
— Дело твое, — хмыкнул брюнет. — Сейчас я перемещусь на ту сторону, потом открою туннель. Ты увидишь — заграждение мигнет. Советую отойти шагов на десять — для стартового разгона. После этого беги прямо на стену. Не волнуйся, в момент касания она исчезнет. Тогда и пойдет отсчет. Главное, темп не сбавляй. Когда червоточина закончится, сразу увидишь.
— Червоточина?
— Туннель. Туннель, по которому побежишь. И не тяни. Как только мигнет — начинай забег. Не знаю, сколько червоточина будет ждать. Там немного необычная система уравнений… не тяни, в общем.
Брюнет вновь исчез.
Не тяни… Смирнов послушно отсчитал десять шагов. Бегал он неплохо, в академии здорово муштровали на физподготовке, да и природный талант, по словам инструктора, у Смирнова имелся.
Четыреста два метра за минуту — это сколько в секунду получится? Шесть кажется. Или семь. Смотря в какую сторону округлять. Много это или мало? Смирнов попытался вспомнить последние рекорды, поставленные на мировом первенстве по смешанной атлетике, но цифры в памяти всплывали какие-то дурацкие. Он явно что-то путал. А, не важно.
Барьер, перегородивший коридор, на мгновение мигнул. Показалось или на самом деле? Вот побежит он, врубится в монолит, и прощай работа — уволят за разгильдяйство. Подойти и проверить? Нет, нельзя время терять. Синергетик говорил, что вход недолго будет открыт.
Десантник вывел подачу кислорода на максимум. Быстро проделал серию неглубоких вдохов и выдохов. Привычным движением зафиксировал на спине карабин и рванул к стене. За шаг до неминуемого удара изо всех сил зажмурился — не так страшно. Однако удара не последовало. Смирнов открыл глаза и невольно сбился с шага. Он бежал по светящейся бледно-розовой трубе, стенки которой постоянно вспыхивали разноцветными искрами, покрывались завораживающими сине-фиолетовыми разводами, гипнотизировали, притягивали взгляд…
Десантник вновь зажмурился. Сколько времени прошло? Сколько он пробежал? Дурак. Не догадался выставить таймер и обнулить шагомер.
Еще десять шагов. Правая, левая…
Воздух с хрипом врывался в измученные легкие. Расплавленный свинец усталости стекал по позвоночнику, сковывал движения…
Еще десять. Смирнов заставил себя переставлять ноги быстрее. Если удастся удержать этот темп хотя бы еще немного, он обязательно успеет.
Еще десять шагов, еще десять…
Он открыл глаза. Вокруг все тот же розовый туннель. Ни искр, ни разводов не осталось. Главное, не оглядываться. Сзади катится разрывающий на части фронт. Главное, не смотреть на него…
Внезапно розовую трубу сменили уже ставшие привычными синие стены. Десантник увидел присевшего на корточки синергетика, и в тот же миг словно налетел на невидимую стену.
Удар был страшен. Страшнее, чем апперкот Диего Льюиса в полуфинале кубка академии. В глазах потемнело, хрустнула, ломаясь, шея, и голова безвольно повисла на мгновенно обмякших мышцах…
Сознание возвращалось медленно. Первое, что увидел Смирнов — брюнета, сидящего все в той же позе и с любопытством на него смотрящего. Сам десантник странным образом полустоял-полувисел.
Смирнов попытался распрямиться. Ноги были ватными, но со второй попытки ему удалось встать более или менее ровно.
Шея болела адски. Он попытался шагнуть вперед, но снова натолкнулся на прозрачную преграду. Или не преграду?
Несколько неуклюжих телодвижений — и десантник установил, что никакого невидимого экрана перед ним нет. Он словно прилип спиной к стене. Однако все попытки Смирнова высвободиться из клейкого плена успеха не принесли. Вывернуться и посмотреть, что за паутина его удерживает, также не удалось. К тому же от резких движений начинала кружиться голова.
— Попробуй расстегнуть крепления карабина, — предложил брюнет. — Твои мучения — удручающее зрелище.
Непослушной рукой Смирнов коснулся фиксирующего ремня и чуть не повалился на пол. Как выяснилось, основной опорой служила неведомая липучка, а не собственные ноги.
— Красота! — Брюнет остановился рядом с десантником, но смотрел мимо него. — А ты молодец. Промедли на десятую секунды, и болтался бы на месте карабина. Держу пари, неаппетитное было бы зрелище.
Смирнов сумел, наконец, немного оправиться от нокаута и проследил за взглядом напарника. На осмысление картины у него ушла пара минут.
Карабин, заброшенный в начале забега за спину, был наполовину впаян в стену. Должно быть, разрушительный фронт, про который говорил синергетик, догнал Смирнова в момент, когда тот выпрыгивал из туннеля. И стена, снова став твердой, мертвой хваткой вцепилась в оружие. Смирнов представил, как он проводил бы вечность, пялясь в пустой коридор, с задницей, торчащей в розовой чертовщине, и поморщился.
— Пойдем, — бодро проговорил брюнет. — Мы почти на месте. Один переход остался, И третья преграда…
— Сколько же их понаставили?.. — простонал Смирнов.
— Три. Для Бэйнов принцип триединства священен. Вспомни хотя бы троицу дронов. Пошли уже.
— Погоди, ты говорил, что за преградой мы сможем связаться с капитаном. Надо узнать, все ли у них в порядке.
На лице брюнета промелькнула гримаса недовольства. Он прикрыл глаза и как будто прислушался.
— Да, можешь связываться. — Синергетик широко зевнул. — Только быстро, канал связи не очень стабилен.
Смирнов набрал код вызова.
— …рая группа, вызывает ведущий. Вторая группа, вызывает ведущий, — почти неслышный шепот просочился из встроенных в шлем динамиков.
— Смирнов на связи.
— Валера, мы вляпались. — Голос самую малость окреп, но теперь в нем звучал страх. Словно безнадежно больному человеку, смирившемуся со скорой кончиной, сообщили о новом лекарстве, и он в безумной надежде расспрашивает подробности, будучи внутренне уверен, что все чудо-свойства вакцины не более чем рекламная уловка. — Валера, ты слышишь?
— Да, да, группа два на связи.
— Валера, белые нити. Я не знаю, что это такое. Они броню продырявили, как бумажную. И под кожу втянулись. Валера, они шевелятся. Внутри шевелятся. Я двинуться не могу, от боли сознание теряю… Валер, а Юрка не отвечает. Он рядом лежит, и с ним что-то происходит. Что-то в его скафандре движется… И это не Юрка, Валера. И внутри меня тоже что-то меняется. Что-то стонет… Валер, ты можешь пеленг взять? Может, не поздно еще? Может, успеешь до корабля донести меня? Там автоматическая лаборатория. Она же лучшая у нас. Сколько мы в нее денег вбухали, помнишь? А помнишь, как Юрку на цэшке иссекло, а мы его до лаборатории дотащить успели? А киберы за пять минут сшили, он как новенький был. Валера, я даю пеленг, Валер, ты слышишь?
— Да. Да!
— Валера, пеленг… — Связь прервалась. Смирнов лихорадочно попытался перенастроить канал. Пусто. Белый шум.
— Эй, ты?! Восстанови связь! Мы должны запеленговать их…
— Я не могу. — Брюнет смотрел на него насмешливо.
— Восстанови связь, — сжав кулаки, Смирнов навис над синергетиком.
— Не могу. Да и поздно уже. Я слышал разговор. Если дядя Юра мертв, кэпу пара минут осталась. Это слики. После того как они всосались, бесполезно дергаться. Лежи и помирай. И куда он только полез, плоскостник…
Взревев, Смирнов схватил синергетика за горло и поднял над головой.
— Мне плевать, что ты думаешь! Отведи нас ту… — закончить он не сумел. Пальцы сами разжались, выпуская брюнета, который так и остался висеть в воздухе.
В следующую секунду порыв ветра подхватил десантника и впечатал в стену. Невидимая сила намертво пригвоздила его к неоновой поверхности. Ни пошевелиться, ни вздохнуть.
Синергетик неспешно проплыл по воздуху и завис в метре от распятого десантника.
— Помнишь, я говорил: коснешься меня еще раз — оторву руку по локоть?..
Смирнов взвыл, почувствовав, как мышцы скручиваются в жгут, как кость выламывается из сустава, кровавое марево затопило сознание… Внезапно боль отпустила.
— Я пе-ре-ду-мал, — задумчиво протянул брюнет. — Когда я давал обещание, нас четверо было. Сейчас двое. Если сделаю тебя калекой, придется вести корабль в одиночку. Чертовски неудобно. Послушай. — Теперь синергетик говорил со Смирновым мягко, как с ребенком, которого надо убедить, что ужин не должен состоять из одного шоколада. — Я не виноват, что капитан столкнулся со сликамп. Вспомни, я еще на корабле вызывался идти в одиночку. Но капитан сам настоял, чтобы летели все. Люди всегда принимают решения, не видя последствий. Кэп думал, если раньше успешно вскрывал цэшки и бэшки, то и в этот раз все получится. Он просто плоскостник… Ты не обижайся. Просто запоминай чужие ошибки. К тому же шансов помочь все равно почти не было. Я сейчас тебя отпущу, но ты больше меня не хватай. Даже случайно прикоснешься — я тебя на части разорву почище схлопывающейся червоточины. В конце концов, как-нибудь и в одиночку долечу. Без твоей помощи. Осознал? Отпускаю.
Смирнов рухнул на пол. Синергетик опустился рядом.
— Пойдем, — как ни в чем не бывало проговорил он. — По дороге оклемаешься. Уже недолго осталось.
Переход и вправду был короче предыдущих. Четверть часа ходьбы, в течение которых Смирнов ощущал себя законченным подлецом, однако на большее, чем ненавидящий взгляд в спину, так и не решился. Затем коридор начал расширяться, плавно растекаясь в высокую овальную залу.
Брюнет остановился так резко, что Смирнов едва в него не врезался.
Короткая передышка. Десантник привалился к стене. Он устал. Саднила рана, ныла едва не вывернутая из сустава рука. В горле словно кошки драли, теплый витаминизированный коктейль из загубника не снимал раздражение.
Синергетик молчал, скрестив руки на груди. Стиснув зубы, Смирнов заставил себя выпрямиться.
Зал был похож на сливу. Вернее, на половинку сливы, если вытянуть из ягоды мякоть и встать на место косточки. В другое время Смирнов улыбнулся бы мысленному сравнению, но сейчас усталость и озлобленность выпили все эмоции, оставив место лишь безразличию.
— Странно, какой-то примитив. — Резкий голос брюнета разорвал тишину, заставив Смирнова вздрогнуть. — Пульт видишь? — Синергетик ткнул в покрытую разноцветной росписью пластину в конце зала.
— Вижу, — прохрипел Смирнов.
— Нам туда. — Синергетик двинулся вперед. — Какие здесь ловушки, я точно не понял, но, судя по уровню экспрессивности… примитивные они. На удивление примитивные для Бэйнов. Смотри в оба. И под ногами не путайся.
Брюнет неожиданно перешел с шага на бег. Смирнов автоматически попытался скопировать его движение. В последнее мгновение он заметил, как воздух обрел форму, завибрировал, словно в жаркий день… И десантник поступил единственно возможным образом. Как учили в академии. Как поступил бы на его месте любой человек. Он прыгнул вперед и попытался толкнуть синергетика, сбить с ног, уводя с линии атаки.
Но пальцы поймали лишь пустоту. Смирнов потерял равновесие и растянулся на полу, ощущая, как легкие, почти нежные прикосновения воздушных струн сдирают со спины броню, стараясь дотянуться до плоти. И не дотягиваются.
Смирнов резко перевернулся на бок, пытаясь понять, успел ли напарник упасть, избегая смертельных объятии. Но синергетик не был плоскостником. Выбор отсутствует лишь для гусениц. Фигурка в светлом скафандре легко взмыла, выскальзывая из гравитационной ловушки.
Со стен, сплетаясь в сеть, сорвались гибкие рубиновые лучи. Выскользнуть из их объятий казалось невозможным, но в момент касания тело синергетика сделалось прозрачным, и кровавые нити пронеслись насквозь, втянулись в темные плиты.
Смирнов зачарованно наблюдал за красочным представлением. Узоры феерического калейдоскопа менялись слишком быстро, чтобы успеть в него хоть как-то вмешаться.
Десантнику показалось, что за спиной синергетика возникло какое-то движение, и он хотел крикнуть, предупредить об опасности. Но грациозная бабочка в подсказках не нуждалась. Мгновенно развернувшись, брюнет вскинул руку, и сорвавшийся со стены океан зеленого пламени застыл. А секунду спустя волна покатилась назад и разбилась о темную фиолетовую поверхность, моментально покрывшуюся сиреневыми наплывами.
Синергетик выписал пируэт и заскользил к полу. А затем…
Казалось, потолок треснул, обрушился дождем коротких черных сталактитов. Пустяковая угроза для существа, умеющего манипулировать зеленым пламенем. Но брюнет даже не поднял головы. Бэйны всегда следовали принципу триединства. С точки зрения бабочки, это было законом. Аксиомой. А потому для синергетика, просчитавшего партию на десяток ходов вперед и уже отразившего три атаки, падающих кольев просто не существовало.
Каменный клинок прошил брюнета насквозь. Синергетик даже не вскрикнул, просто полет мгновенно сменился коротким паданием. С глухим режущим звуком второй сталактит пригвоздил к полу неподвижное тело. Пронзая плоть, с легкостью вошли в пол третий и четвертый. Пятый упал в метре от Смирнова, и тот судорожно пополз от эпицентра камнепада. Хотелось встать — почему-то десантник был уверен, что и алая сеть, и зеленый огонь больше не сработают, — но береженого Бог бережет.
Смирнов остановился лишь, когда шлем буквально уперся в разноцветное панно пульта управления. Десантник медленно поднялся, готовый распластаться в любой момент. Ничего не произошло.
Смирнов оглянулся. Несколько секунд смотрел на истерзанное тело. Потом нахмурился, пытаясь сосредоточиться на незнакомой контрольной панели. Запомнить всю последовательность, превращающую Немезиду в кусок мертвого металла, он, конечно, никогда бы не смог. Но подсказок переносного компа оказалось достаточно…
Одинокая фигурка, ведомая комп-навигатором, спотыкаясь, брела по пустым коридорам.
«Второй раз уже, — подумал десантник, остановившись, что-бы перевести дух. — Сначала на Джене, теперь здесь. Наверное, я и правда везунчик».
Он глубоко вздохнул и поковылял дальше. Назад. В плоский мир.

 

© Н. Кузнецов, 2007

 

Назад: Эльдар Сафиин, Татьяна Кигим ГЕНОСЕТЬ
Дальше: Владимир Березин ВЫСОКОЕ НЕБО РЮГЕНА