15
Герман Бергер принял душ, переоделся в темно-серый костюм и понял, что для возвращения душевного равновесия ему нужно крепко выпить.
Проводить время в глупых молитвах он не собирался. А тем более выполнять указания праведника со свиным рылом и ослиным хвостом. Где это видно, чтобы чертово племя помогало Господу? Наоборот, оно всегда чем могло пакостило Господу! Случившееся накануне казалось священнику бредовым сном.
"Да чего я испугался, — думал Бергер, повязывая перед зеркалом галстук. — Обыкновенная малолетняя неврастеничка, а все остальное мне просто почудилось. Самовнушение, Герман, обыкновенное самовнушение! Не надо увлекаться чтением триллеров на ночь и фильмов ужасов смотреть надо поменьше!"
Он вышел из дома и закурил.
Если бы Уильям Полби знал, что Герману Бергеру наплевать на Бога и возможные осложнения в Раю, он бы, несомненно, отозвал бы снайпера.
Но Полби ничего не знал.
Пуля, выпущенная из снайперской винтовки мастером заплечных дел, аккуратно пробила висок священника.
16
Сын Божий оглядел сидящих на траве апостолов. Все они были неестественно возбуждены.
— Не то мы делаем, — мрачно сказал Петр.
— Чего тебе не нравится? — удивился Дух, всплывая над плечом Сына.
— Нельзя против законной власти выступать, — продолжал упорствовать привратник. — Грех это!
— Где твоя арфа? — насмешливо поинтересовался Иаков.
— В вахтерке лежит, — признался Петр.
— Надо было захватить, — сказал Иаков. — Бог панегирики под арфу любит. Тебе, Петр, есть что терять! В твоей вахтерке продовольственных запасов до Страшного суда хватит. Посидел бы на финиках… А ты на вечеринку баночку тушенки принести стесняешься! — Иаков повернулся к Сыну Божьему. — Заложит он нас, нутром чую, заложит!
— Пасха завтра, — сказал Сын Божий. — Нет у нас времени на ссоры!
— А ты уверен, что все получится? — спросил недоверчивый Дидим.
Сын Божий задумчиво глянул на Духа, поискал глазами Голубя и бодро сказал:
— Нормально все пройдет!
— Если привратник нас не заложит, — хмуро стоял на своем Иаков.
— Он будет молчать. — Сын Божий повернулся к хранителю ключа от райских ворот: — Ты будешь молчать, Петр?
Привратник подумал, чувствуя на себе недобрые взгляды апостолов. Дышать стало трудно, и Петр торопливо пообещал:
— Буду!
