19
Двое нежились под солнцем.
— А чего Тебе, Господи, хочется? — простодушно спросил архангел Гавриил.
Бог зевнул и откровенно признался:
— А ничего Мне, Гаврюша, не хочется. Скучно Мне!
— Я вчера Иуду допрашивал, — сообщил архангел.
— Молчит?
— Молчит. Второй раз, говорит, я Его не предам.
— Значит, есть чего предавать, — заметил Бог. — Нажать надо. Крепенько нажать.
— Не по-Божески будет, — усмехнулся Гавриил.
— Да ну? — удивился собеседник. — А разве Мною где-нибудь сказано "не пытай"? Что Господу страдания неправедной души? Я и в Потоп сожалений не чувствовал. Грешник мучиться и страдать должен, и все равно, где он страдает, — в Аду или в Раю. Нажми на него, Гаврюша, крепко нажми!
— Нажимал уже, — признался архангел.
— И что же? Молчит?
— Воет…
Они помолчали. Вокруг жужжали пчелки, трудолюбиво собирая нектар с цветочков, боролись среди березок косолапые славные медвежата, ласточки быстрокрылые в небе летали. Лепота кругом. Одно слово — Рай.
Вдали слышались звон арф и протяжное пение, сопровождаемое возгласами "аллилуйя!".
Бог пожевал губами.
— Частушки, говоришь, про меня пели?
— Пели, Господи!
— Не помнишь? Люблю, брат, народное творчество.
Гавриил задумался и пропел не лишенным приятности голосом:
Мы в Раю — одна семья:
Бог, архангелы и я,
Вот бы нас увидел Брэм,
обсмеялся б, старый хрен!
— Что-то они не то поют, — задумчиво проворчал Бог. — На митингах они иное горланят.
— На проповедях и Ты, Господи, другой, — возразил архангел.
Бог снова надолго замолчал.
Удивленный его долгим молчанием, архангел заглянул в одутловатый Лик не спит ли?
Бог не спал.
— Чудны дела Мои, — задумчиво сказал Он. — Но их дела еще чуднее. Я тут на днях в Чистилище с душами усопших российских демократов встречался. Интересно, понимаешь. Спрашиваю их: в Меня веруете? Веруем, кричат, веруем, Господи. А давайте, говорю, ко мне философски подойдем. Нет, кричат, не согласны мы к Тебе, Господи, философски подходить. Ладно, говорю, тогда давайте к вам философски подойдем. Как вы себе Вселенную представляете? Бесконечна она, говорят, Господи, и ты, Боже, в центре ее. Хорошо, говорю, особых возражений нет. Согласны вы, что слово Мое — закон? Согласны, говорят, конечно — закон! В Библии, мол, так и сказано: вначале было Слово. Слуги Мои, спрашиваю, вершат над вами суд праведный? Тут у них разногласия пошли, до хрипоты они спорили, но со Мной согласились. Так вот, говорю, как вы назовете общество, в котором правит один человек, законы его исполняются неукоснительно, а следят за соблюдением этих законов верные слуги, а остальные безмолвствуют и повинуются? Смотрю, молчат и ждут слова Моего. Смелее, говорю им, смелее. Называйте вещи своими именами. Они с неохотой такой, вразнобой, но признали — это, Господи, тоталитарное общество, а ты, выходит, — диктатор. Правильно, говорю. Так как же вы, верующие в свободу, идеалом своим считаете тоталитарную систему, а диктатору поклоняетесь и догматически в него веруете? — Бог глухо засмеялся.
— А дальше что? — спросил Гавриил.
— Неинтересно Мне с ними стало, — сказал Бог. — Направил я их всех к Моему рогатому оппоненту. За поклонение ложному кумиру, понимаешь…
— Господи, — сказал архангел. — Да этак можно всех наших праведников туда отправить!
— Всех нельзя, — строго сказал Бог. — Глупо наказывать тех, кто верует не раздумывая. А вот думающие, они, дружок, самый опасный народ. Думающие да сомневающиеся в праведники не годятся. Блудливы они в помыслах своих, от того блуда революции случаются…
Он снова замолчал, глядя в небесную синеву с коромыслом радуги от горизонта к горизонту.
— А насчет желаний… — Он протянул руку, и на пухлой ладони глянцево засветилось большое красное яблоко. Господь с видимым удовольствием надкусил фрукт и закончил: — А что Сам не смогу, ангелы притащат!
— Трудно Тебе, Господи?
— Скучно. Спел бы еще частушечку. Только поприличнее, все-таки Богу поешь!
— Неприличности частушке смак придают, — не согласился архангел. — Без неприличности частушка, что ария из оперы — тоска и серьезность.
Он подумал немного, припоминая частушки апостолов, и задорно грянул:
Бог постом меня замучал,
у Аллаха — гурий тучи.
Ежель бабы не найду
в мусульманство перейду!
— Охальники! — проворчал Бог. — Таким ли в Раю жить? Старые заслуги спасают!
