Наталья Егорова. Пушистик
Деликатный сигнал автосекретаря прозвучал, когда Бутов придирчиво рассматривал в зеркале собственное отражение, украшенное последней моделью голографического галстука.
— Частный посетитель. Имя Петр Седых. Причина посещения — пополнение вашего зверинца.
— Он опоздал на 40 минут, — констатировал Бутов, не оборачиваясь.
— Сообщить, что прием отменяется? — с готовностью отозвался автосекретарь.
Карл заколебался. Опоздавший контрабандист, безусловно, заслуживал того, чтоб его прогнали. Однако Бутов оставался хладнокровным дельцом, только если речь не шла о его зверинце. Да и сам зверинец на той неделе, согласно Универсальному Рейтингу частных собраний животных, провалился с четвертого на шестое место по планете. Его обогнал даже Юрген Стив, этот нахальный мальчишка, унаследовавший сеть ресторанов "Ультима". Положение следовало немедленно исправлять.
Магда уже в светящемся, прихотливо меняющем цвет платье расчесывала великолепные каштановые волосы. Карл привычно поцеловал жену в плечо, отметив новый запах духов.
— Я буду готова через десять минут.
На ее шее опять появились предательские морщины. А ведь с последней процедуры омоложения прошло всего полгода.
Быстро глянув на часы — до начала приема оставалось еще 37 минут — Бутов принял решение.
— Если я задержусь, проследи, чтобы все шло, как надо.
Жена кивнула. Она никогда не отличалась особой разговорчивостью, а в последние годы все их общение зачастую ограничивалось десятком слов в день.
Контрабандист выглядел истинным "космотыком": плохо справляющийся с частыми сменами гравитации и климата организм позволил телу обрюзгнуть, а коже приобрести нездоровый сероватый оттенок. Петр Седых был помят, потерт и явно нуждался в средствах. Как, впрочем, и все контрабандисты, с которыми доводилось сталкиваться Бутову. Едва ли не половина животных его зверинца, так же как и в большинстве частных собраний, была куплена незаконным образом, но, поскольку речь обычно шла о людях достаточно влиятельных, Департамент Порядка предпочитал в большинстве случаев закрывать глаза.
Взгляд посетителя отражал всю гамму виноватости и даже заискивания. Тем не менее Карл резко указал ему на опоздание и, лишь выслушав положенный набор извинений и оправданий, позволил себе сменить гнев на милость.
— Итак, что вы можете мне предложить? Насколько я помню, каталог моего зверинца у вас есть?
Контрабандист торопливо закивал, выуживая из кармана потрепанный видеоблокнот.
— У меня есть трансплантаты-охранники для особо беспокойных животных. Ваш зеленый кот с Кохаруса и свинозавры…
— Я не вживляю экспонатам инородные предметы. У меня абсолютно надежная система обеспечения безопасности.
— О… но ваша защита зависит от надежности коммуникаций и информационной поддержки, а трансплантаты…
Бутов прервал его не терпящим возражений тоном:
— Система обеспечения зверинца автономна и самодостаточна. Трансплантаты меня не интересуют. Что-то еще?
— Безусловно. Вашей ге… гангрене…
— Гигране, — поморщился Карл.
— Да, конечно, простите, гигране всего восемь месяцев, однако еще год-другой, и понадобится внепространственная клетка для содержания столь крупного животного. Я мог бы…
— Не понадобится. Если вы внимательно читали каталог, то должны были обратить внимание: моя гиграна — карликовый экземпляр. Размах крыльев во взрослом состоянии четыре метра. Так что я вполне обойдусь обычной клеткой.
— Тогда водяные тараканы для цефаноруса?
— Он содержится на искусственном корме. И неплохо себя при этом чувствует. — Бутов бросил взгляд на часы. — Давайте договоримся: меня интересуют только новые экспонаты. Как и где их содержать, я решу сам.
Контрабандист забегал глазами, суетливо доставая пачку голографий. Передал их клиенту, приблизился едва не вплотную, комментируя из-за плеча качественные, но явно любительские изображения.
— Все животные — с Халцеи и Лигеруса. В вашем зверинце не представлена ни та, ни другая планета. Вот это — насекомоядное растение, именуемое кувшинкой Этуса. На Земле таких всего три — все в Мировом ксенологическом парке. У меня две взрослых особи, но если вас интересует выращивание из семян…
Карл неопределенно качнул головой и перелистнул снимок.
— Болотный буцефал — очень крупное животное, к тому же нуждается в выгуле, однако во внепространственной клетке…
Лист перевернут.
— Райская птица. На самом деле это колония плотоядных беспозвоночных организмов, объединенная единым разумом. В момент объединения… — райская птица тоже перевернута.
— Койлег безухий, на Земле содержится в Мировом парке и трех частных коллекциях… Шиловыверт-птицеед. Чрезвычайно неприхотлив в неволе, питается… Синебрюхий котик… Каменная русалка…
Седых запнулся. Предполагаемый покупатель с недоумением разглядывал зверя, не отмеченного ни одним каталогом фауны Халцеи и Лигеруса. Внешне похожего на добрую сотню видов млекопитающих с разных планет и, в то же время, незнакомого Бутову.
— Уникальный экземпляр, — зашипел Седых почти в самое ухо. — Запрещен к вывозу с Халцеи и даже не указывается в каталогах. Похоже, у них нет даже общепринятого названия. Мы-то звали их просто пушистиками.
Все ясно. Очередное "священное" животное — так с ними обычно и бывает. В число их на разных планетах попадали и симпатичные на взгляд землянина, и откровенно уродливые твари, как полуразумные, так и совершенно безмозглые. До сих пор Бутов с таким явным нарушением законности — содержанием животного, запрещенного к вывозу — не связывался. Однако рыжий зверек показался ему чрезвычайно милым. Да и частная ксеноколлекция — редкая цель для проверок инспекторов Департамента Порядка.
— Совершенно ручные зверьки: неделя, и он сам будет бегать за вами, как собачонка. Наш техник дрессировал… одного, так тот сам включал кофеварку, представляете?
Рыжий комок шерсти с большими смышлеными глазами. Да, симпатяга — пушистик.
— Вероятно, нравятся детям? — задумчиво бросил Карл.
— Ну… Я бы не подпускал детей к… этому экземпляру. Все же незаконно содержащийся вне родной планеты, вы понимаете?
Бутов мимоходом отметил, что цены на снимках высоки, но не нагло завышены. Торговаться в подобных сделках не принято.
— Я возьму обе взрослые кувшинки, райскую птицу и этого… пушистика. Когда вы можете их доставить?
— Растения и птица будут у вас завтра утром, а пушистик, если позволите, у меня с собой.
Маленькая клетка на антиграве бесшумно подплыла к ним. Режим транспортировки придавал поверхности куба полную непрозрачность, но, повинуясь пульту, белизна с одной из граней мягко стекла, показывая содержимое клетки — симпатичную зверушку, свернувшуюся клубочком.
— Я готов принять плату по факту доставки всех экземпляров. Пушистика же, если хотите, оставлю прямо сейчас.
Эта уступка казалась странной. Хотя логично объяснялась жгучим желанием совершить сделку, помноженным на репутацию Бутова и, вероятно, полное безденежье контрабандиста. Решив не заморачиваться поведением чудака, Карл сделал приглашающий жест и направился в святая святых — зверинец, расположившийся в подземных этажах дома и напичканный автоматикой в большей степени, чем иное банковское хранилище.
Хозяин приложил обе ладони к сенсорным панелям, внимательно глядя в сканер сетчатки. Тяжелая плита отъехала в сторону, открывая широкий проход между двумя рядами клеток. Чужая жизнь окружила пришедших: в любой клетке тщательно воспроизводился уголок соответствующей планеты, надежная автоматика следила за соблюдением полнейшей комфортности для каждого из многочисленных обитателей зверинца. В то же время посетителей окружала тишина, лишь изредка нарушаемая легким жужжанием роботов-многофункциональников. Трансляция звука из клетки в отдельности или из всех сразу осуществлялась специальными командами с пульта, что служило удобству зрителей.
Справа из сизых спутанных зарослей метнулся клыкастый уродец метровой высоты с распушенным колючим гребнем. Расплющил морду о невидимую силовую поверхность, царапнул ее загнутыми когтями. Контрабандист невольно отшатнулся.
— Поганец красноголовый с Морены-4, - пояснил Бутов, не замедляя шаг. — Два экземпляра на Земле.
Между служебными помещениями и лифтами прямо в коридоре расположилось несколько небольших клеток для временного содержания новых животных. На данный момент все они пустовали: Карл действительно давно не расширял зверинец. Открыв одну из клеток, он посторонился, предоставляя действовать Седых. Тот почему-то заколебался, но вскрыл контейнер, с чрезвычайной осторожностью выудил пушистика и, держа его на вытянутых руках, перегрузил в новое обиталище.
Величиной с крупную кошку, не рыжий, а скорее светло-коричневый, он был еще очаровательнее, чем на голографии. Огромные круглые, как у лори, но без лориной вековечной грусти глаза его светились любопытной сообразительностью щенка или даже обезьянки. Их делали еще выразительнее кольца светлого меха и темная полоска вдоль носа. Лапки оканчивались уморительными крохотными пальчиками, а короткий пушистый хвостик задорно торчал кверху.
— Чем он питается? — Бутов набирал предварительную программу содержания, учитывая обычные природные условия Халцеи.
— Неприхотлив как поросенок. Может есть водоросли или объедки с вашего стола, — заверил контрабандист. Заключение соглашения явно придало ему уверенности. Карл скривился: его зверям предоставлялись самые лучшие условия, невзирая на расходы.
— Итак, я жду животных завтра. Автосекретарю будут переданы все необходимые распоряжения, вы получите плату сразу после доставки экспонатов.
Передав Петра в руки робота-привратника, Бутов еще несколько минут разглядывал пушистика. Выглядел тот чрезвычайно мило, этого не отнимешь. Вдоль спины тянулись три темные полоски, как у бурундука, но шерсть скорее напоминала о котенке. Маленькие круглые ушки нервно подрагивали, ловя незнакомые звуки, но в целом животное не проявляло ни капли беспокойства, словно всегда жило в клетке.
— Карл? — бесцветный голос жены прошелестел из динамика. — Гости уже собрались. Если ты не занят…
"Если ты не занят". Он хорошо вышколил Магду за эти годы: она совершенно смирилась со своей вторичностью по отношению к его работе и его зверинцу, — подумалось с внезапным раздражением.
Пушистик провожал нового хозяина неподвижным взглядом круглых глаз.
О да, гости уже собрались. Горела пестрая паутина гологирлянд, "живой" оркестр гремел киберджазом, расторопный Крис Вейснер — правая рука Бутова — успевал повсюду и распоряжался всем. У бассейна с полижелейным наполнителем поднялась возня: не иначе, шебутная сестра Магды, Фрида Кок приехала уже "под крилем" и норовит искупаться прямо в вечернем платье. Карл усилием воли надел маску радушного хозяина. С Фридой разберется нанятая прислуга, а от репортеров поместье надежно защищает электронная охрана.
Дарители слащавой лицемерной очередью потянулись отметиться у владельца компании "Осматик". Подарки — большей частью претенциозные уродцы, мнящие себя произведениями искусства — наполняли тележку-антиграв. Завтра они пойдут на благотворительные дары или просто осядут в помещениях компании — Вейснер разберется. Что-то вообще пополнит утилизаторы.
Подвыпившие гости, хохоча, развлекались метанием "ежей", фейверки выстреливали над площадкой яркими всплесками, наполняя воздух ощутимой вибрацией. На антиграв-площадке извивались в танце разгоряченные мужчины и эффектно раздетые женщины. Между шедеврами кулинарного искусства, каждый из которых был приготовлен вручную, что возносило цены на недосягаемую высоту, радужно сверкала голографическая эмблема "Осматика".
Карлу показалось, что единственный чужой здесь — он сам. Удалившись в густые заросли экзотических растений в обществе бокала энерготоника, он машинально следил за мелькающим в толпе фиолетовым платьем Магды — хозяйка дома, в отличие от него, позволить себе уединение не могла.
С приглушенным треском на посадочную площадку приземлился таксофлайер, выплюнув из кабины хрупкую фигурку, облаченную по последней городской моде в светящиеся полосы пластоткани. Резво перебирая ногами в тяжелых ботинках-универсалах, девушка замешалась в толпу.
Бутов недовольно глянул на часы: Люсинда, несносная девчонка, опять заявилась в три часа. Надо все же выяснить, чем она занимается в этом своем "Изетроне". Негласно, чтобы не провоцировать взбалмошную дочь на очередной скандал.
Со вздохом именинник двинулся в сторону огней. Люсинда привычно чмокнула отца в щеку, невнятно пробормотала пару слов — видимо, поздравление. Сунула очередную записную книжку в подарок — на сей раз со встроенным мини-визором. После чего сочла свое присутствие на торжестве достаточным и удалилась в дом, сопровождаемая откровенными взглядами молодых людей и шлейфом запахов, в котором причудливо смешивались духи, алкоголь и жвачка "бонатос", рекомендуемая рекламой в качестве средства от похмелья.
Бутов покрутил книжку в руках, сунул в карман. Дочь особой фантазией не отличается, но хорошо хоть вообще вспомнила про его день рождения. В глубине души он понимал, что не вспомнила — сообщил автосекретарь, но таковы сейчас все. Люди-автоматы: одинаковые дома, каждодневные обязанности, одинаковые вечеринки. Только способ отвлечься от рутины у каждого свой, для него это зверинец.
Не дожидаясь отлета последних гостей, Бутов вернулся к животным.
Бережно опекаемый бесстрастными механизмами, зверинец мало обращал внимания на посещения хозяина. Подбросив пару змеек в клетку свинозавров, Карл невидящим взглядом уставился на отвратительную сцену пиршества неповоротливых тупых тварей. Его мысли блуждали далеко: он думал, что следующий день рождения будет похож на сегодняшний вплоть до названий напитков и что нужно заказать новую девушку-сопровождающую для приемов, поскольку прежняя стала предъявлять некие неопределенные права на хозяина. Что Магда выглядит гораздо старше своей сестры, несмотря на все косметические ухищрения, возможно, нужно провести процедуру кардинального омолаживания. Что пушистика необходимо перевести в клетку тупоголовца с Ахинеи, а самого тупоголовца отправить на минус второй этаж: он оказался чересчур ленивым и малоподвижным.
Пушистик ждал его, все так же свернувшись в клубочек и наблюдая за окружающим большими глазами, будто и не шевельнулся за несколько часов.
— Доброе утро, малыш, — серьезно сказал ему Карл. Темные глаза мигнули в ответ.
Не спеша, он просмотрел результаты анализов. Зверек в самом деле оказался исключительно неприхотлив как в содержании, так и в пище: никаких хлопот с ним не предвиделось. Расписав программу приема новых зверей и отдав все необходимые распоряжения автосекретарю, Бутов зачерпнул сухого корма для приматов и прямо на ладони протянул Пушистику.
Тот без тени испуга подошел и принялся трапезничать, аккуратно снимая сухие комочки уморительными пальчиками и с величайшей серьезностью отправляя в рот. Подобрав все, зажмурился, облизнулся, мелькнув розовым язычком, и коротко чирикнул.
— Умница, — умилился Бутов. — На здоровье.
Магда еще не спала — не позволяла себе заснуть без него. Бутов вдруг отметил, что ее глаза похожи на бесстрастные гляделки земляной черепахи, такие же неподвижно-ждущие. Бурча что-то по поводу духоты, он принялся устраиваться на своей половине кровати.
— Как тебе сегодняшний вечер? — жена ждала вполне заслуженного одобрения. Он потянулся было поцеловать ее, но в нос ударил запах косметики — неожиданно тяжелый, неприятный. Карл отвернулся. Если Магда и была разочарована, то давно уже научилась не подавать вида.
Он проснулся еще более разбитым, словно и не засыпал. Кондиционеры совсем разучились справляться с духотой, кофе показался слишком горьким, тосты — пересушенными. Репортер 3D-новостей восторженно рассказывал о двух вновь открытых переходах-порталах на планеты-свалки: самая приятная тема для завтрака, нечего сказать. Раздраженно швырнув посуду автомату, Бутов отправился к своей ксеноколлекции.
Контрабандист, как бишь его звали, оказался точен: вскоре новые животные расположились в клетках, все необходимые сведения были предоставлены, предварительная программа содержания ждала лишь одобрения хозяина. Собственно, он мог бы и не вмешиваться в рациональную систему жизнеподдержки этого мирка, но кое-какие действия доставляли Карлу ни с чем не сравнимое удовольствие. Например, кормление особо интересного экземпляра: таковым обычно оказывался редкий хищник. Или даже прогулка вокруг дома со спокойным экспонатом на поводке.
Пушистик не проявил никакого беспокойства в связи с открытой дверцей клетки. Он ничуть не растерял невозмутимости даже на руках у хозяина. Зверек оказался необычайно приятным на ощупь и удивительно легким. Ласково поглаживая пальцами темные полоски на его спинке, Бутов включил полный звук и, устроившись в эргономичном кресле, закрыл глаза.
Зверинец шептал, рычал, бормотал. Шумно вздыхала гиграна, семейка охтилонов выясняла отношения своими писклявыми голосами, умиротворяюще шумел портативный дождик в клетке свинозавров. Бутов поймал себя на мысли, что хорошо бы целый день оставаться здесь в окружении простых и понятных животных, которые не стремятся тебя подсидеть, которые не умеют завидовать и ненавидеть, которые признают лишь право сильного, что, в конечном итоге, не так уж плохо.
— Через 15 минут начинается назначенная вами встреча с делегацией Неделимой Австралии, — обеспокоенно сообщил портативный автосекретарь. Бутов бросил взгляд на часы — не успеть ни при каком раскладе. Все же он аккуратно усадил Пушистика в клетку и тщательно запер зверинец, не доверяя автоматике.
Его, конечно, ждали. Два ряда черно-белых мумий с одинаково официальными масками на невыразительных лицах. Вейснер, застывший возле стола, автосекретарь с приклеенной улыбкой. Манекены театра абсурда, в котором он должен играть главную роль. Отвратительно!
Главой делегации оказалась женщина, именно такая, какие вызывали у него наибольшее раздражение: немолодая, сухощавая, бесконечно уверенная в себе — полная противоположность Магды. Выслушивая суть предложений австралийцев и бездумно скользя глазами по выданному инфоэкраном тексту документов, Бутов постепенно закипал.
15 процентов. На что они рассчитывали, интересно знать? Они считают его полным кретином, что ли? И этот идиотский заклад — четверть планетки, единственный портал на которую открыт в их стране. Планетка-якобы-курорт, в которую не вкопано еще ни одного пляжного зонтика. И эта система выплат… о, черт! вот и еще подвох: они же могут и вовсе не выплачивать проценты, если…
Бутов поднял побагровевшее лицо, обвел гневным взглядом черно-белые ряды. Он пытался сдержаться, сохранить корректный тон, но его уже захлестывала волна справедливого негодования.
Австралийцы были выдворены с треском. Бутов слышал, как за дверью успокаивающе и подчеркнуто бесстрастно говорит Вейснер, выпроваживая наглецов. С удивлением рассматривал рассеянные по всему полу обрывки копии договора: он совершенно не помнил, как искрошил бумагу. Ярость откатила, оставив горький привкус отвращения. Карл почувствовал, как же устал за последние дни.
Он не полетел домой обедать, как делал это всегда, хотя Магда звонила, спрашивала, какой соус он предпочитает к жареному трихвосту. Он вообще не стал выходить, заказал обед прямо в офис и заперся в кабинете. Ежедневная рутина приводила его в уныние, хотя, казалось бы, еще пару дней назад он был бодр и уверен в себе, как и положено главе компании. Сейчас ему представлялось, что посади в его кресло автосекретаря — и ничего не изменится в четко отлаженном механизме работы "Осматика", что его шифрованная подпись — атрибут примерно одного класса с рекламой компании на станциях монорельса или секретаршей-человеком, встречающей посетителей в приемной. Никому не нужная безделица, работающая на имидж, одним словом.
И однако же, все эти люди, составляющие четко тикающий механизм "Осматика" ждали решений часовщика, усталость и недовольство которого, естественно, в расчет не принимались.
Он вспомнил о своем решении проверить, чем занимается дочь, только вечером, когда таксофлайер уже приземлялся на площадке перед домом. Возвращаться не хотелось. Хотелось углубиться в созерцание простых животных инстинктов.
В этот вечер он выпустил Пушистика погулять в пределах зверинца. Зверек важно шествовал между клетками, изредка забавно приподнимался на задние лапки и трогал маленькими пальчиками толстый прозрачный пластик. Иногда он что-то чирикал, словно пытаясь разговаривать с обитателями этого мирка. Он был умилительно-серьезным, а повадками напоминал и котенка, и маленькую обезьянку сразу. Устав от прогулки, он устроился у Карла на коленях, тихонько щебеча на своем языке что-то ласковое.
Когда Бутов вернулся, Магда уже спала. Или делала вид, что спит.
Проснувшись, Карл сразу же представил себе идиллически-тошнотворную картину домашнего завтрака с заботливой женой и предпочел уехать немедленно, даже не дожидаясь таксофлайера. Впрочем, в вагоне монорельса оказалось невозможно душно, солнце билось в голове раскаленным молотом. Спасаясь от невыносимой жары, Карл зашел в крошечное почти пустое кафе, заказал олайевого сока пополам с энергоколой, устроился в углу. Напротив него хихикала группа мелких служащих возраста Люсинды. Судя по масляным взглядам, на видеопанели перед ними демонстрировались отнюдь не биржевые сводки и не последние новости внешней торговли. Бутов сердито уткнулся в стакан, но тут же уловил знакомое название в разговоре клерков.
— "Изетрон" вчера выкладывал подборку со змеями, видел?
— Настоящими?
— Вряд ли. Но сирены у них действительно хороши.
— Тоже дорисовка?
— Естественно. Кто ж им разрешит наживаться на мутантах.
Коктейль стал пресным. Солнечный луч прожектором осветил лица. Карл отодвинул стул с резким звуком, заставившим молодых людей посмотреть в его сторону, и вышел на тротуар.
Непонятно почему, он хотел не просто навести справки о пресловутом "Изетроне" — это было бы проще простого. Он хотел именно застать дочь на работе. А это значило, что еще рано: Люсинда отбывала из дома около полудня.
Верный Крис Вейснер вовсю замещал опаздывающего босса: из-за дверей доносились негромкие голоса — шло совещание, о котором Бутов совсем забыл. Автосекретарь было двинулся к нему с какими-то сообщениями, но Карл попросту отшвырнул легкий каркас. Войдя, он с такой силой хлопнул дверью, что видеопанель на столе отозвалась звоном. Видя недовольство начальства, Вейснер спешно закончил обсуждение. Служащие принялись собирать мем-карты.
— Вы и вы, — палец Бутова уперся по очереди в двух работников, как по команде застывших на месте. — Ваша работа за последние недели принесла компании только убытки. Вы допускаете слишком много ошибок в работе. Вы уволены. Выходное пособие получите с утра.
Более всего, кажется, был огорчен Вейснер.
"Изетрон" располагался в футуристическом даже для современной архитектуры здании в самом центре города. Прикинув стоимость аренды, Бутов помрачнел: компания явно не нуждалась. Трехмерная вывеска "Изетрона" соседствовала с рекламой нескольких модельных фирм, артистическим кадровым агентством и едва не десятком дизайнерских контор. На вывеске изображались две девицы фривольного вида, но как раз это не говорило ни о чем: подобная вывеска могла красоваться и над магазином бытовой техники.
Он шагнул в полыхающий всеми оттенками красного интерьер. Складки пластоткани, гроздья воздушных пузырей, лампы, мохнатые ковры — все ослепляло одним и тем же цветом. Бутов почувствовал, что еще минута, и он заполучит великолепную головную боль.
Служащий был щупл и разодет в красные же перья бракодесса, судя по всему, искусственные. Зато его улыбка могла бы поспорить по сладости со знаменитым бразильским мороженым.
— Что вы хотели бы заказать? Витрину? 3D-рекламу? Могу предложить вам нашу последнюю разработку: многосторонние голонаклейки, изменяют изображение в зависимости от вашего настроения. Представляете…
Бутов остановил его движением руки.
— Я хотел бы… — он запнулся и обвел взглядом комнату. — Видите ли…
— О, не смущайтесь, — к немалому изумлению Карла клерк заговорщицки подмигнул ему. — Я все понимаю, вы никогда не делали подобных заказов, но реклама требует жертв, не так ли? — он противно захихикал. — Прошу, прошу. У нас все предусмотрено, все материалы в наличии…
Не давая ошеломленному Бутову вставить ни слова, настырный клерк потащил его куда-то вбок, за алую стену, оказавшуюся ширмой. Едва не силком усадив потенциального клиента в неудобное вишневое кресло, он мигом включил огромный голоэкран.
— Выбирайте, пожалуйста, вся наша база в вашем распоряжении. Качество и соответствие основным стандартам, естественно, гарантируется. Мы можем предложить голокопию и натурал-копию любого размера. Сама… модель обойдется, конечно, дороже, но дело того стоит. Вы не напрасно пришли в "Изетрон".
Бутов почти задыхался от навязчивой опеки служащего. К счастью, тот уже выдал всю заготовленную рекламу и воскликнув напоследок "Наслаждайтесь!" испарился. Карл остался наедине с экраном.
Он пролистнул несколько голографий, и в ушах настойчиво заколотились молотки: конечно же, это было самое откровенное нуд-агенство, а то и просто бордель, какие всегда скрывались под благопристойными вывесками рекламных компаний. Надо отдать должное "Изетрону", девушки на снимках выглядели великолепно и даже в меру прилично, но ведь ему сразу сообщили, что модель можно заказать и живьем…
Он набрал в строке поиска "Люсинда". Система вежливо заявила, что девушек с таким именем в базе нет. Но Карл уже не сомневался, дочь просто не могла оказаться секретаршей на видеофоне, "работая" в подобном притоне. Дрожащими от бешенства пальцами он впечатал "Люси", "Люсина" и, наконец, "Люс". Школьное прозвище оказалось верной кличкой модели: на экране послушно возникло изображение, тут же сменившееся другим, третьим…
Карл тяжело дышал сквозь стиснутые зубы. Он судорожно провел рукой по побагровевшей шее и ринулся к клерку.
— Я хотел бы заказать… модель "Люс". Саму модель. Сейчас.
— Один момент, — клерк не отреагировал на возбужденное состояние клиента, видать, много перебывало здесь таких вот порядочных отцов семейств, приходящих в экстаз от просмотра голографий. — Да, она в настоящий момент свободна. На какой срок? С вас…
Бутов шваркнул кредит-чек об сенсорную панель, даже не взглянув на сумму.
— Прошу вас подождать возле экрана, малышка сейчас будет, — пропел служащий, весьма довольный сделкой.
О да, дело было поставлено четко. Она появилась буквально через несколько секунд под мелодичный звон невидимых инструментов, эффектно распахнув красные драпировки. Привычно приняла соблазнительную позу, улыбаясь той зазывной улыбкой, которая преследует человечество с рекламных плакатов.
И испуганно попятилась при виде разъяренного Бутова.
— Дрянь! — завопил он, сорвавшись на фальцет. Вскочил, рванулся к дочери. Люсинда судорожно вцепилась в огненную ткань, ловя ртом воздух. Вмиг потерявшая весь шик дорогой модели, она напомнила Бутову остракию, которую в ресторанах подавали живьем. Тот же перепуганный взгляд со слабым проблеском надежды на спасение. Это вызвало у него новый приступ негодования.
Первая пощечина отбросила девушку к стене. От второй изумительно причесанная голова жалко стукнулась об гладкий пластик экрана. Не удержавшись на ногах, Люсинда сползла на пол. Эффектное одеяние из узких полосок черной кожи бессильно разметалось по ковру.
— Вот, значит, где и как ты продаешься? Дрянь! Дрянь!
Он отвешивал ей оплеуху за оплеухой, уже не замечая насмерть перепуганного клерка, который мельтешил вокруг в тщетных попытках утихомирить внезапно сошедшего с ума клиента. Но Карл не уловил тот момент, когда в девушке словно прорезался стальной стержень. Выпрямившись, она вцепилась в его лицо ненавидящим взглядом остановившихся глаз.
— Домой можешь не возвращаться! — выдохнул он, внезапно теряя запал.
Из уголка ее рта на подбородок и по загорелой шее чудовищным украшением ползла струйка в цвет портьер. И при этом она еще криво усмехалась.
— Домой? И это ты называешь домом?
Люсинда трудом поднялась, доковыляла во внезапно наступившей тишине до выхода, прошипела от порога:
— Сама не собираюсь больше тебя терпеть.
Клерк провожал буяна остекленевшим взглядом. Он был потрясен настолько, что даже не догадался вызвать полицию.
В офис Бутов не вернулся — отправился к Прудам, где и прослонялся остаток дня, отпугивая прохожих застывшим лицом. Играющие в воде пестрые рыбы и вяло шевелящиеся в зеленых потоках черви мало помалу вернули ему некоторую долю спокойствия. К вечеру на Карла даже снизошло некое умиротворение: когда он пронаблюдал воочию схватку здоровенной зубастой рыбины и биопластового робота, в служебном рвении неосмотрительно подобравшегося слишком близко к хищнице. Рыба победила. Останки робота медленно покачивались на поверхности аквариума, окрашивая воду зеленой функциональной жидкостью.
Магда не встречала его. В столовой ждал стандартный ужин, а сама она делала вид, что давно уже спит. Впрочем, прерывистое дыхание говорило о том, что госпожа Бутова плакала. Естественно, Люсинда после неприятного инцидента позвонила ей или заехала домой.
Не притронувшись к еде, Карл отправился в зверинец. Его слово в этом доме было законом, что, впрочем, иногда не мешало Магде проявлять неприятную эмоциональность.
Выпущенный на лужайку, Пушистик потешно переваливался на коротких лапах, увязая в густой траве. Деловито подобрался к бассейну, попробовал воду — лапкой и на вкус, поиграл с брошенным ему мячом, повалялся на спине, смешно дрыгая лапами. После чего вернулся к хозяину и, поднявшись столбиком, положил маленькие пальчики тому на колени.
— Умница, — ласково пробормотал Карл, награждая зверька горстью кормовых комочков. — Умница, Пушистик. Хороший.
Он улегся в гостевой спальне, оставив Пушистика возле себя. Тот прошелся по комнате, заглянул в ванную, запрыгнул на подоконник и, наконец, облюбовал глубокое кресло возле окна. Просыпаясь ночью, Бутов ловил на себе неподвижный взгляд удивительных глаз зверька: тот так и просидел до утра в кресле, похоже, не собираясь засыпать. Возможно, ночной образ жизни был ему привычен.
За все утро Магда не произнесла ни слова. Бутову это только нравилось. Он усадил Пушистика на отдельную табуретку за стол и разложил перед ним несколько орехов и банан. Тот с самым серьезным видом съел все предложенное, после чего без тени недовольства устроился в переносной клетке: Карл решил взять зверька с собой.
В этот день был уволен сисадмин, опять прозевавший хакерскую атаку на сервер "Осматика", клерк, умудрившийся сделать две орфографические ошибки в трех страницах документа, и секретарша, с чьими обязанностями превосходно мог справиться и автосекретарь, не требующий зарплаты. После этого, оставив Вейснера разбираться с контрактами, Карл отправился в Парк Живой Природы.
Пушистик вовсю осваивал новые территории, не забывая время от времени возвращаться к хозяину и довольным чириканьем выражать свою признательность. Они заказали обед прямо на лужайку парка и разделили его на двоих. Бутов чувствовал себя помолодевшим: все договоры, неприятности и сам "Осматик" поглотила легкая дымка. Он ловил себя на совершенно дурацких мыслях, например, выпустить гиграну на оживленной улице и, запершись в бронированном флайере, наблюдать, как она расправляется с прохожими. Или привезти пару свинозавров в офис "Изетрона"…
Таксофлайер высадил их на улице: Карлу хотелось продлить столь приятную прогулку. Подходя к дому, он автоматически заглянул в окно и остолбенел.
За суперпрозрачной поверхностью пластика Магда уткнулась в грудь молодому человеку, в котором Карл почти без удивления узнал Вейснера. Так вот какова преданность помощников! Но жена — эта тихоня, которой он столько лет оплачивал косметические операции! Которая еще смела проявлять недовольство его решениями!
Взбешенный, он взбежал по ступенькам. Отшвырнул Магду — недовольно звякнула кухонная аппаратура, врезал по холеной физиономии Вейснера — еще и еще раз. Тот не сопротивлялся, смотрел на него прозрачными глазами, так похожими на Люсиндины, что Бутов окончательно разъярился. Молодой человек мог бы, вероятно, справиться с боссом, имей он такое намерение, и не будь Карл настолько взбешен. Сейчас же он не сопротивлялся, даже когда Бутов попросту спустил его с лестницы. Чувствовал свою вину, сволочь!
Он сам не знал, когда ему попалась под руку эта железяка — кажется, кухонный агрегат для ручной готовки. Бутов остановился только, когда залитое кровью лицо Магды застывшей маской соприкоснулось с безупречными плитками пола. Швырнув орудие в угол, он отправился в зверинец, нимало не заботясь о состоянии женщины. Пушистик торопливо заковылял следом.
Когда уехала Магда, Карл не видел. Вейснер был уволен следующим утром. Без рекомендаций и выходного пособия. Бутов остался наедине со своим зверинцем и с Пушистиком.
На следующий день, прогуливая Пушистика, он заметил человека с желтыми волосами, чей взгляд показался ему чересчур пристальным. Впрочем, человек тут же отвернулся и скрылся в одном из домов.
Через день тот же человек с неподвижным взглядом круглых глаз попался ему на Прудах. Он сидел на скамейке и наблюдал за Бутовым поверх портативного головизора. Карл угрожающе двинулся было к соглядатаю, но в этот момент Пушистик обнаружил зубоголова, и хозяину пришлось срочно уводить малыша от возможной драки. Когда же он снова обернулся к скамейке, желтоволосого там уже не было.
В следующий раз он наткнулся на этого же типа в кафе. И тут уже бешенство прорвалось наружу: Бутов сгреб человечка — тощего и не сопротивляющегося — за грудки и, вытащив на улицу, попытался надавать ему по физиономии. К счастью для жертвы, поблизости оказался автополицейский. Бутов заплатил крупный штраф и с того дня заперся внутри собственного дома.
Желтоволосый больше не показывался.
Прошла неделя.
Пушистик играл лапками с бахромой старомодной портьеры: в свое время Бутову показалось забавным воспроизвести в кабинете обстановку старинного дома. Изображая звон старых часов, автосекретарь отбил полдень и, отвечая ему, вежливо тренькнул видеофон. Бутов раздраженно нажал кнопку ответа, уже предвкушая все, что скажет в адрес назойливых коммивояжеров. Однако на экране маячила квадратная фигура, затянутая в полицейский мундир.
— Прошу прощения, сэр, — офицер был сама корректность. — В Департамент Порядка поступили сведения о незаконно содержащемся у вас животном… Если вы не возражаете, мы могли бы осуществить неофициальную проверку. Соблюдение конфиденциальности гарантируется.
В груди разлился острый холодок. Мелькнула мысль: спрятать Пушистика, увезти в офис, оставить на время в гостинице. Следом пришло законное раздражение: угораздило же связаться с запрещенным к вывозу животным! Но Пушистик ласково чирикнул с подоконника, и Бутов понял, что расстаться со зверьком даже на день — выше его сил.
Офицер ждал ответа, застыв словно робот. Человек, добровольно выполняющий роль автосекретаря при самой идиотской организации, какую можно себе вообразить.
— Я отказываюсь, — хрипло произнес Бутов. — Я не собираюсь отвечать на глупые обвинения.
— Сэр… — полицейский казался растерянным. — Мы будем вынуждены принять… соответствующие меры.
— Подите к черту! — взорвался Карл и ударил по кнопке. Физиономию полицейского поглотила тьма пустого экрана. Бутов вскочил и принялся мерить комнату широкими шагами, пытаясь взять себя в руки. Но успокоение не шло: вместо ожидаемой тревоги его все больше охватывало негодование.
Пушистик привлек его внимание тихим чириканьем. Бутов взял малыша на руки, провел пальцами по мягкой шерстке, чувствуя, как уходит напряжение.
— Я тебя никому не отдам, — твердо сказал он.
Он не выходил из дома, не появлялся в офисе, укрывшись под защитой электронной охраны. Подловили его в тот момент, когда Карл находился в зверинце, отрезанный от внешнего мира бронированными дверями и звуконепроницаемыми стенами. Войдя в дом, Бутов оказался в плену "паутины", распластавшей его в пространстве прихожей. Пушистик в транспортировочной клетке тревожно вскрикивал в руках у одного из служителей порядка.
Разгневанный владелец "Осматика" мог сколько угодно рваться, осыпая бесстрастных полицейских отборной бранью. Впрочем, перетаскивая его к флайеру, зеленые мундиры вежливо извинялись за причиненное неудобство. Карл пришел в совершенное неистовство, подогреваемое вынужденной неподвижностью.
"Паутина" испарилась, когда его водворили в камеру с мягкими стенами, минимумом функциональной мебели и небьющимся экраном информатора. Теперь он мог браниться, бросаться на стены и негодовать сколько угодно. Вместо этого Бутов тяжело опустился в игрушечное кресло и тупо застыл. Бешеная ярость сменилась полной апатией.
Его кольнуло неприятное чувство, когда он вспомнил о неведомо куда увезенном Пушистике. Маленький зверек, привыкший к хозяйской ласке, напрасно ждет его — владельца и повелителя — появления. Что они сделают с ним? Нахлынула жгучая ненависть к конторе, хватающей почем зря законопослушных граждан. Скажем, почти законопослушных, а кто нынче без греха?
Карл даже не удивился, когда в возникшем проеме нарисовался все тот же желтоволосый тип. Конечно же, кем он мог оказаться, как не чиновником Департамента Порядка?
Бутов не двинулся с места, следя за прибывшим тяжелым мутным взглядом. Желтоволосый помедлил у порога, негромко отрекомендовался:
— Инспектор Департамента Порядка Грин Дори.
Прошел в комнату, присел к столу, помолчал, внимательно вглядываясь в лицо Карла. Спросил будто невзначай:
— Вы знаете, почему "пушистики" запрещены к вывозу с Халцеи?
— Нет, — опешил Бутов, ожидавший неких обвинений. Спохватился и добавил, — Вероятно, они являются священными для местного населения.
Инспектор покачал головой. Выудил из кармана курительную палочку, осведомился:
— Вы позволите?
Курительные палочки не выделяли в пространство ни унции вредных веществ, да и для самого потребителя были не опаснее леденца. Стандартная эта вежливость, видимо, унаследовалась еще со времен никотиновых сигарет.
Бутов кивнул.
Инспектор провел худыми пальцами вдоль коричневой трубочки, активируя механизм. Сунул палочку в угол рта, задумчиво перегнал в другой.
— В XXI веке человечество озаботилось проблемой сосуществования людей в узком жизненном пространстве. Один из вариантов решения — научить человека привязанности к окружающим. Например, методом внушения или психотропными препаратами.
Карл пребывал в странном оцепенении. Рассуждения инспектора представлялись ненужными, неуместными, но почему-то не было сил прервать их.
— Эксперименты провалились. Оказалось, человеческая психика забавно устроена: кроме привязанностей человеку обязательно нужны и антипатии. Любя членов своего семейства, человек начинал неосознанно ненавидеть остальных людей. Воспылав патриотическими чувствами, он мог наброситься на улице на представителя другой национальности — тогда еще существовало понятие национальностей и государств, как вы, вероятно, знаете. Попытки подавить подобные отрицательные эмоции, как ни странно, приводили к тому, что человек превращался в кретина, а планета кретинов, сами понимаете, никому не была нужна.
Что-то промелькнуло в мыслях, какая-то аналогия, слишком чудовищная, чтобы быть правдоподобной. Бутов в упор уставился на инспектора. Тот поспешил пояснить:
— Нет-нет, над вами никто экспериментов не проводил. Хотя… К вам попало животное, не только запрещенное к вывозу с Халцеи, но и запрещенное к исследованию без специальных мер предосторожности. Вы ведь не удосужились покопаться в архивах. Первые поселенцы назвали этих зверюшек разрушителями мозга. Это своеобразные паразиты, которые управляют подсознательными эмоциями хозяина — неосознанно, повинуясь инстинкту. Так рассудила природа: не имея других способов защиты от суровой действительности, пушистик находит более сильное существо и принимается постепенно, исподволь воздействовать на его ощущения. В результате хозяин сильно охладевает к окружающим сородичам, а зверек становится единственной его отрадой. Вам это ничего не напоминает?
Карл промолчал. Человечек с черными глазками дрессированного каукса говорил чудовищные вещи, невозможные. Этого не могло быть в устоявшемся мире владельца "Осматика".
— Естественно, разрушители приспособились к сосуществованию с основной разумной расой Халцеи. Но вот когда началось освоение планеты людьми, обнаружилось, что человек — существо гораздо более психологически неустойчивое по сравнению с флегматичным халцеидом. Там, где халцеид привязывался к пушистику, человек оказывался полностью подчинен ему. Вплоть до полного разрушения социальной функции мозга, которое происходило примерно через месяц непосредственного контакта. После наступления кризиса человек либо впадал в яростное безумие и бросался уничтожать себе подобных, либо впадал в глухую депрессию и кончал с собой. А пушистик отправлялся искать себе новую жертву.
Дори внимательно вглядывался в лицо подопечного:
— Вы не удосужились узнать, что произошло с группой, к которой принадлежал Петр Седых?
Бутов вздрогнул. Хотя, конечно же, Департамент знал имя контрабандиста и, наверняка, тот находился в соседней камере. Возможно, с ним тоже сейчас беседовал один из инспекторов.
— Нет, — хрипло пробормотал Карл.
— Ваш экземпляр животного — именно тот, которого приручил техник исследовательской группы. Неприязненность этого человека к окружающим списали на усталость. Через три недели техник набросился с виброножом на младшего служащего. Молодой человек в больнице — множество ранений, техник — в доме спокойствия. Пушистик перешел к одному из медиков. Как вы думаете, что случилось дальше?
Бутов молчал, ощущая себя декорацией сюрреалистической пьесы. Но инспектор и не ждал ответа.
— Он покончил с собой через одиннадцать дней — оказался менее устойчив к воздействию. До этого отказывался выдать медикаменты больным — посчитал их не нужными обществу личностями. Смерть выглядела как несчастный случай, но постмортальное исследование доказало наличие изменений, характерных для самоубийц. После этого экспедицию срочно отозвали с Халцеи. Однако Петр Седых, уже неоднократно проносивший через порталы контрабанду, прихватил пушистика с собой, надеясь выручить за него крупную сумму на Земле. Он, кстати, был одним из немногих, кто догадывался об опасной природе животного, поэтому обращался с ним чрезвычайно осторожно. Ну а здесь пушистик достался вам со всеми вытекающими последствиями. На данный момент, по нашему прогнозу, вам оставалось бы дней шесть до наступления необратимых изменений психики. Именно поэтому пришлось принимать экстренные меры, чтобы… пригласить вас сюда, за что перед вами еще будут извиняться.
Сам инспектор, очевидно, извиняться не собирался.
— Его уничтожат? — сдавленно спросил Бутов.
— Он опасен.
— Он не виноват в… в своей природе! Он не монстр! — одна мысль о том, что это очаровательное существо погибнет, была невыносима. Карл понимал, что смышленый взгляд круглых темных глаз будет преследовать его неотвязным видением.
— Он не виноват, поскольку не мыслит — лишь инстинктивно приспосабливается. Но по природе своей он смертельно опасен для любого. Даже депортировать животное обратно на Халцею — неоправданный риск. Ни за кого нельзя поручиться, понимаете?
Он понимал. Но это была чудовищная жестокость.
Дори молчал, гоняя во рту курительную палочку. Синеватый дымок свивался в воздухе в причудливые фигуры. Карл с усилием провел руками по лицу, словно стирая липкую пленку наваждения.
— Вы хотите сказать, что в моем случае также имела место немотивированная… — он запнулся, подбирая слово: "неприязнь", "жестокость"? Но инспектор понял.
— Мы проверили компанию "Изетрон", проверили досконально, уверяю вас. Девушек действительно нанимают для профессиональной голосъемки, видеосъемок и рекламных показов. Никакого криминала, никакой непристойности. Ваша жена добровольно прошла сканирование памяти: она также чиста перед моральным законом. Вашему секретарю она всего лишь жаловалась на невыносимые условие, создавшиеся в доме, и нет ничего предосудительного в том, что молодой человек посочувствовал жене босса — в самом, заметьте, невинном смысле. Что же касается разорванных вами контрактов, уволенных служащих… Боюсь, и здесь здравый смысл изменил вам.
Нелепо. Разлетевшаяся вдребезги жизнь — и вдруг оказывается, он сам тому виной. Ожесточившаяся Люсинда, Магда, отчаявшаяся до такой степени, что сама пошла на сканирование, Вейснер, старавшийся смягчить последствия его выходок для компании. Весь устоявшийся порядок вещей смят движением лапы чуждого существа, которое ненадолго заменило ему весь мир.
— Что со мной будет?
— Если вы о нашем департаменте, то обвинение состоит в покупке и использовании заведомо контрабандного объекта, но думаю, адвокаты добьются оправдания. Другое дело, что вся история станет — уже стала — достоянием гласности, и ваш авторитет как директора "Осматика"… впрочем, вы остаетесь владельцем компании.
— Это Люсинда передала сведения журналистам?
— Я не стал бы ее винить. В любом случае, это уже произошло. Что касается вашего состояния, то прогнозы врачей положительны, хотя, конечно, вам предстоит серьезное лечение.
Инспектор по имени Грин Дори выключил курительную палочку и направился к дверям. И уже с порога мягко произнес:
— На вашем месте я попытался бы обратиться к чувствам жены. Дочь вам, вероятно, уже не вернуть, но Магда Бутова производит впечатление поддающейся внушению особы. И она до сих пор верна вам.
Дверь бесшумно задвинулась, оставляя Карла наедине с его химерами. Белая дверь, белая, как оставшаяся ему пустая жизнь.
* * *
— А этого куда? — хрупкая девушка держала клетку с очаровательным рыжим зверьком. Тот смешно щурил умные глаза и держался за прутья клетки маленькими лапками с почти человеческими пальчиками.
— Написано "передержка перед уничтожением", — пожилая женщина пощелкала клавишами.
— Уничтоже-ением? Жалко как… — Лицо девушки приобрело умоляющее выражение. — Может, оставим его в лаборатории. Смотри, какой симпатяшка. Пуши-истик.
Пожилая в сомнении покачала головой:
— Здесь утверждается, что он социально опасен. И как ты себе это представляешь? Завтра прибудет спецподразделение, все документы…
— Да, конечно, — девушка прикусила пухлую губку, потом решительно направилась с клеткой в дальний угол помещения, за многочисленные аквариумы. Пристроив там зверька, она выудила из кармана горсть орехов.
— Сиди тихо-тихо, Пушистик. — прошептала она, протягивая на ладони угощение. — Вечером мамочка что-нибудь придумает, и мы поедем в твой новый дом.
Пушистик аккуратно взял орех и внимательно посмотрел в лицо новой хозяйки большими темными глазами.
