Юрий Погуляй
РИТМ
— Левой! Левой! Раз! Два! Три! Третья шеренга — шире шаг!
Ритм давно правит телом. Всем в мире управляет он и вопли сержанта. Левой! Левой, твою мать! Левой! Даже сердце послушно отбивает великий марш.
— Эй, пехота, как шагается? — пролетают мимо двое Бешеных Кирасиров. Один из них, розовощекий безусый юнец, шутливо салютует свободной от поводьев рукой.
Пехота молчит. Команды «отвечать» не было. Лишь — Левой!
Подобное однообразие вгоняет в двигательную нирвану. Отряд становится внеземным существом без усталости и эмоций. Но стоит кому-нибудь сбиться с ритма, и строй превращается в неуклюжую толпу.
— Раз-два-три! Раз-два-три! — мимо почти пробегает десятка три легких пехотинцев. Щиты закинуты за спины, из доспехов лишь кожаные куртки с приклепанными пластинами. Тяжелая пехота — это совсем иная песня. Железа на каждом бойце килограмм по двадцать, не меньше. Такой груз в мешке не поносишь.
— Левой! Левой! Раз! Два! Три!
Пехота повинуется. Точно так же, как и остальные отряды, точно так же, как и вся армия, марширующая к границе с Краниной. Король собрал все свои силы. Здесь даже Бешеные Кирасиры, и Железные Ласточки… Гвардейские части, при взгляде на которых хочется потупить взор. Куда до них десятому отряду третьей ударной «волны»? Мясорубам обыкновенным. Расходному материалу. В сражении пехотинцев гибнет на порядок больше, чем остальных войск. Они первыми встречают вражеские «волны», они упрямо ломятся вперед под огнем баллист. А в голове у каждого бойца: «Левой! Левой!».
Солдат тяжелой пехоты неприхотлив. Ему нужен ритм и нужен противник. Шаг за шагом, в такт со всеми. Вперед и только вперед. Симфония железа и сержантских голосов.
— Левой! Левой! Раз! Два! Три!
Впереди спина друга, справа щит товарища. Стальная река течет своей дорогой. Впереди неизвестность и она пугает. Но не сейчас. Сейчас ничего не страшно. Пока есть ритм!
Шаг! Шаг! Шаг! Мысли — ровное, шерстяное полотно, без ворсинок сомнений. Война — не горе, война — работа. Война — праздник. Главное, чтобы все шло в такт. Иначе — думы. А они солдату не нужны. Боец не должен сомневаться! Та армия сильна, где не задают лишних вопросов.
— Пятая шеренга — подтянись! Левой! Левой!
Музыка дороги. Мерный шаг и синхронный звон доспехов. Отряд идет.
— Эгегей! — мимо проносится эскадрон Ласточек. Закованные в броню гиганты. Они тоже гибнут чаще других. Но у них нет ритма. У них есть мысли, у них есть сомнения, страхи. На то и гвардия.
Пехотинец же счастливый человек. У него легкая жизнь и не менее легкая смерть. Главное — ритм!
— Стой! Раз-два! Привал!
Голова взрывается от образов, но еще слышно эхо вселенского метронома.
— Щиты на землю!
Грохот скидываемого снаряжения.
— Куда идем-то? — первый вопрос. Первая, ленивая мысль. Первый разумный звук. Скрипят пораженные ритмом умы, и на вопрос вскоре находятся ответы.
— Черт их знает.
— На хрен идем! — пытается пошутить кто-то.
— Табачок есть у кого?
— Морда, еще раз пёрнешь в строю — грохну!
— Говорят, что недолго осталось.
— Война…
— Черепашки! Как настроение? — рядом останавливается один из Кирасиров. Эти бойцы птицы вольные.
— Катись ты, а?
— Куда идем, кентавра?
— Дай прокатиться?
Много вопросов. Порядка нет. Умы разминаются, дабы вконец не зарасти паутиной ритма, а в ушах все еще стынет: «Левой! Левой!».
— Ничего, мужички, недолго вам топать осталось. Оттопали свое уже, да… — улыбается Кирасир.
— Так куда идем?
— Не умничай!
— Давай его лошадку на ужин пустим?
— К Кранине идем, мужики, али не знали? — смеется Кирасир.
— Щас с коня скинем! — кричит кто-то.
— Гы-гы-гы! — вторят ему остальные.
— Ладно, ладно. Не знаю я, куда идем. Наше дело маленькое — дойти, да накостылять кому надо, верно, пехота?
— Верно, кентавра, иди, катайся!
— Ну, Бог в помощь! — Кирасир срывается с места, а бойцы еще долго перемывают ему косточки, посмеиваясь над всеми «кентаврами». Разум проснулся. Кто-то вспоминает старые байки, кто-то подтрунивает над приятелями. Кто-то думает о будущем. Это самое мерзкое — думать о будущем, сквозь тихое, неугасшее «Левой».
— С Краниной воевать будем? Да…
— Никогда же не ссорились. С чего?
— У меня родичи там…
— Говорят, что Огненное Королевство с ними в союзе будет…
— Война…
— Начхать, наше дело маленькое.
— Иди чихай в другое место!
— Мужики, дайте табачку-то!
Неподалеку стоит сержант. Задумчиво оглядывает своих солдат и пытается найти ответ на тот же вопрос: «Куда идем?» Говорить он не хочет. Ритм сковал язык и каждое слово, грозящее вырваться на свободу, может превратиться в «Левой». Лучше молчать.
— Зачем нам Кранина-то? — раздаются смелые голоса.
— Король не дурак…
— Я слышал о Чудесных Лесах! Они как раз в тех краях!
— Мужики, ни у кого тряпки нет? Мне эта скотина шлем измазала!
— Да пошел ты!
— В те леса нормальным людям дороги нет…
Сержант поворачивается к шедшему впереди отряду, наблюдая за их командиром. Он должен дать команду сразу после него.
— Глупость все это!
— Ты еще женись на ней, ага.
— Война…
— Все равно больше никому не нужен.
— Конец привала! Становись! — сержант замечает шевеление в соседнем отряде.
— Да чтоб ты сдох, старый! — шутит кто-то из бойцов.
— Поговори у меня — раньше скопытишься, — скалится сержант. — Равняйсь! Смирррно!
Головной отряд двигается с места.
— С левой ноги шагоооом марш! Левой! Левой! Левой!
Мысли утихают. Ритм вновь правит миром. На дороге тысячеголовое чудище. Берегись, враг!
Солдат — профессия сложная. Научившись убивать, от знания этого не уйдешь. Можно бежать, лететь сломя голову, но мысли об убийстве не оставят тебя никогда. Единственное спасение — ритм.
Армия идет к Кранине…
— Левой! Левой! Раз! Два! Три!
Мимо проплывают чудеса. Остаются за спиной яркие краски. Сейчас они не нужны. Ничего не нужно! Над головами смыкаются своды Чудесного Леса…
— Левой! Левой! Ле…
Сержант изумленно замолкает, и тут же весь отряд сбивается.
— Твою мать!
— Что за бред?
— Это Чудесный лес?!
Сержант смотрит на соседние отряды, но и там офицеры растерянно озираются по сторонам.
— Мужики, а ведь красиво-то как! — неожиданно раздается чей-то голос. И именно он погружает мир в тишину. Солдаты с восхищением оглядывают явившуюся им красу. Ритм захлебывается в пении птиц.
— Знаете, что я слышал? — говорит кто-то. — В Чудесный Лес попадают только те, кому нет места среди живых. Те, кто своим уходом радуют весь мир. Вроде проклятых…
Ему не отвечают, хотя каждый слышал эту легенду. Здесь находят приют сказки, как плохие, так и хорошие. Но ему не отвечают, потому что боятся нарушить царящую вокруг гармонию.
— Видать, король от нас избавиться решил, сволочь! Мира захотел? Ничего, когда соседние королевства на него позарятся — пожалеет. Но как же нас Хозяева Леса пропустили? Неужели он и с ними договорился? — продолжает неизвестный знаток. Его затыкают шиканьем и сдержанной бранью.
— Нас предали, браты! — не унимается тот. Слышны глухие удары, и человеческий голос более не оскверняет симфонию Чудесного Леса.
— Мужики! Слышите? — раздается тревожный вопрос одного из солдат. Мужики слышат. Это чужой ритм рвет красу мира. Льдом пустоты взрезает картину чуда. И вдруг навсегда смолкает, окончательно побежденный тишиной.
— Братцы, — шепчет один из фланговых бойцов. Взгляд его прикован к перелеску. Там стоят воины, закованные в рыжую броню Огненного Королевства… А неподалеку от них в изумлении замерли латники со знаменами Тихих Земель…
— Что это значит? — спрашивает кто-то из солдат.
Все знают ответ на этот вопрос, но никто не хочет его озвучить. Неприятно осознать, что мир в тебе больше не нуждается. Неприятно…
— Но как же тут красиво, мужики… — продолжает восхищаться кто-то из воинов.
