Экзотик-тур
Пронг-32 (Табаска), доминанта Земли
Группа подходила к оврагу с юга, со стороны левого склона. Оставалось метров сто, когда совсем рядом из зарослей неслышно возникли трое. В одном Скотч опознал Семенова, во втором – искателя Веселова. Третий при ближайшем рассмотрении оказался слегка раскосым мужиком примерно пятидесяти локальных лет. Одет он был в такой же комбинезон, как и Веселов.
– Здравствуйте, – шепотом поздоровался незнакомец. – Пойдемте, я проведу.
«А то я сам не могу провести!» – подумал Скотч с легким раздражением. Но раздражение пришлось тут же подавить – к чему ссоры на первой же минуте?
Искатель быстро и неожиданно умело пошел сквозь кусты – настоящий лес постепенно перешел в молодой: Скотч даже подумал, что немногие туристы в конце тура так здорово ходят. Направлялись к одному из трех наиболее удобных спусков в овраг, тому, что ближе всего ко входу в пещеру. Цепочкой. Сначала народ поопытнее; каждый буксировал одного из раненых. Потом остальные. Тенторов впору самих было брать на буксир, но не хватало людей: с подвешенным человеком на привязи довольно трудно достаточно быстро идти. Сильно уставшей выглядела и Орнела; остальные в принципе годились и еще для одного перехода.
Скотч замыкал цепочку. Перед ним шел Семенов. Когда начало цепочки уже втягивалось в низкий зев пещеры, Семенов вдруг застыл, протянул руку, вынудив остановиться и Скотча, и приложил палец к губам. Скотч мгновенно напрягся, хотя у него не возникло совершенно никакого чувства опасности. Он проворно отстегнул оба рюкзака и тихонько опустил их на глину, не забыв отключить компенсаторы.
– Давай-ка отойдем на пару слов, – странно чужим голосом сказал Семенов. Сказал уже не шепотом, но все же довольно тихо.
Он увлек Скотча в глубь оврага, к колючим зарослям ежевики. Туда, где совсем недавно угодил в плен искатель Веселов. Одной рукой Семенов приобнял Скотча за плечо.
«Наверное, чтоб потихоньку дать сигнал, – догадался Скотч. – Нажатием пальцев, а не голосом».
Но все оказалось еще проще. Неожиданно Семенов отшвырнул Скотча в сторону, к склону, тем самым сильно ускорив свой стремительный бросок в кусты. А спустя пару секунд из кустов спиной вперед выломился еще кто-то. Выломился, кувыркнулся и распластался в самом низу глиняного склона. Семенов тут как тут: мгновенно навис над ним и как-то по-хитрому скрутил.
– Тю, – сплюнул Скотч, приблизившись. – Это же мистер Литтл! Завхоз наш! Нашелся, пропажа?
Семенов без тени смущения отпустил Литтла и встал.
– Надо же, – вздохнул он. – Не узнал!
– Тебя где носило, чудовище? – с административной угрозой в голосе вопросил Скотч. – Тут, блин, такое творится! A он пропадает не пойми где!
– Там Жбан в кустах, – вместо ответа глухо сообщил Киттл. – Он контужен, фиг чего соображает.
– Ты чего прятался-то? – недоуменно спросил Скотч. – Тоже нас не признал, что ли?
Литтл смущенно выдохнул:
– Да это… Я вас и не видел, собственно. Там какой-то народ в пещере завелся. Они как вышли, так я мордой в траву и полег, чтоб не заметили.
– Следопыт, – фыркнул Скотч. – Ладно, тебя где носило-то? Только коротко, в двух словах. С момента, когда ты ушел из лагеря.
Литтл принял как можно более невинный вид и начал каяться:
– Ночью пил со спасателями. Совсем немножко…
– Ага, – скептически поддакнул Скотч. – Верю. Но ты продолжай, продолжай…
– Потом в лесу заснул. А проснулся от стрельбы, как раз брали Жбана и чуть не взяли Солянку и Хиддена. Пошел за чужими, они к бункеру Дуплистого леса направились. Когда они все вошли в бункер, я туда шоковый парализатор запулил. Тут внутри что-то возьми и взорвись… Только Жбан выжил, потому что снаружи лежал, за валиком, а внешнее охранение скелетов осколками посекло. Еще я ихнего главаря по связи видел. Пригрозил, мол, хана им всем… злой был, в сердцах пригрозил. Потом подумал и решил, что вы все равно в овраг придете, раз Солянка с Хидденом сумели ускользнуть. Ну, Жбана подобрал – и сюда…
– Ну и ну! – покачал головой Скотч. – Подобрались же подчиненные! Ладно, потом подробнее расскажешь. Где Жбан?
– В каких кустах?
– Вон в тех, – махнул рукой Литтл, указывая, в каких именно.
– Пошли.
Через пяток минут Скотч, Семенов и Литтл вносили плохо соображающего Жбана в пещеру.
На пороге их встретил встревоженный Валти.
– Скотче, – с ходу начал он. – Тут такое дело… Перевертыш наш пропал.
– Как пропал?
Скотч даже ноги Жбана выронил; каблуки пустотных ботинок глухо бухнули по каменному ложу пещеры.
– Пропал. Видимо, еще на переходе. Он в середине цепочки шел, перед Гунилой. Она говорит, что последний раз ткнулась ему в спину минут за десять – пятнадцать до оврага. В лесу, стало быть. Потом мы искателей встретили, народ отвлекся, а когда снова двинулись, перед Гунилой уже оказалась Орнела. Туристы говорят, что в последний переход никто не перестраивался, как гуськом вышли, так и пришли в том же порядке. Орнела назад вообще никогда не смотрит, поэтому ничего не заметила.
– Вот тебе и отсиделись, – потерянно пробормотал Скотч и с надеждой поглядел на Семенова; похоже, теперь в каждой трудной ситуации он сперва будет с надеждой глядеть на Семенова. – Что скажешь?
– Скажу, что мало удивлен. Чем раньше, тем лучше. Сейчас он не успеет быстро навредить. Десант все равно высадят в местах стычек, так что пару часов в запасе у нас есть. А скорее всего и больше: скелетики никогда не воюют в темноте. Природа у них такая. Максимум, что они сделают, – это окружат овраг, прикроют с воздуха и станут дожидаться рассвета.
– Давайте-ка все-таки войдем, – предложил Литтл, вновь берясь за руку Жбана. – Так и так его перепаковать нужно и осмотреть.
Внутри к бесчувственному Жбану сразу же метнулась Валя Хилько и тот самый мужчина, что встречал отряд снаружи у оврага. Звали его Тахир Плужник.
Валентина склонилась над контуженным спасателем; Плужник требовательно похлопал ее по плечу:
– Позвольте мне, я врач.
– Я тоже, – ответила Валентина неуступчиво.
– А специальность? – спокойно и даже как-то невинно уточнил Плужник.
Валентина несколько смутилась:
– Ну… психодинамик, а что?
– А я терапевт, – мягко сказал Плужник и тихонько отстранил девушку. – С сорокалетним стажем. Будьте добры, аптечку. Во-он там – Вася вам покажет.
Вася, моложавый напарник Тахира, тут же показал где, а Валентина моментально смирилась с ролью ассистентки.
Пока врачевали Жбана (а затем и Хиддена, и Солянку, и Подоляна с Фаусто и Воронцовым), Семенов коротко представил туристам искателей, а искателям – туристов.
Искателей насчитывалось всего шестеро. Точнее, даже пятеро: шестым в их экипаже невесть как оказался советник президентского форума системы Фалькау. Звали его Хенрик да Соуза Паулиста. Собственно искатели – бригадир Тахир Плужник, помбриг Василий Шулейко, уже знакомый Саня Веселов, которого все называли кадетом, и две среднего возраста матроны-научницы, Виола и Регина. История их недавних мытарств ничуть не удивила Скотча. Что именно раскопали бедняги искатели, он даже не стал уточнять.
Гораздо больше его сейчас волновал другой вопрос: что делать дальше? Овраг был последним внятным убежищем в пределах досягаемости. На других маршрутах имелись свои убежища, но другие маршруты пролегали существенно севернее или восточнее этих мест. Очевидно, что из оврага нужно убираться как можно дальше. Но пешком этого не сделаешь. А где достать подходящее средство передвижения – небольшой прыгун, флаер или вездеход на гравиподушке? Только на турбазе. Или у чужих. Но у чужих теперь ничего не отобьешь, ученые стали, и близко не подпустят.
Семенов долго расспрашивал Скотча и Валти об имеющихся на базе машинах и о ближайших к турбазе поселениях. Затем подозвал Солянку, которому вмешательство терапевта Плужника явно пошло на пользу.
– Слышишь, дружище… – обратился к нему Семенов. Скотч и Валти напряженно вслушивались. – Помнится, когда ты говорил о нападении укокошенного Литтлом отряда скелетиков, ты упоминал некий катер. Который «Амфисбена».
– Твою мать! – Солянка в сердцах хлопнул себя по лбу. – Катер! А я, блин, и думать о нем забыл!
– Я тоже, – сконфуженно признался Скотч. – Как полагаешь, он все еще на прежнем месте? Семенов шевельнул бровью.
– Это зависит от того, атаковали ли шат-тсуровские спецназовцы вас всей группой или лишь частью. Если они погибли действительно все до единого, как уверяет мистер Литтл, то есть шансы, что катер так и остался у берега.
– Погоди, Семенов, – вмешался практичный Валти. – Давай-ка сначала подумаем: а поможет ли нам катер? Куда мы на нем поплывем?
– К турбазе! – загорелся Скотч. Речь свою он расцвечивал рубленой жестикуляцией, что случалось лишь, когда он действительно проникался какой-нибудь идеей. – На «Амфисбене» домчимся меньше чем за сутки! По Сайре, через Полог-рукав, а потом морем!
– Ну, допустим, в Полог-рукаве нас не заметят, – принялся моделировать будущие события Валти. – Предположим, что скелетики – полные идиоты и сканирования окрестностей Сайры вести не станут. Но в море-то, в море! Там нас даже визуально засечь – раз плюнуть!
– Не сканируют же они всю планету! – не очень смело возразил Скотч. – Ну, скажи на милость, зачем им сканировать океан на юге? Обогнем мыс Шалой Виверны, а дальше – строго на восток, мористо! С берега не заметят, однозначно.
– Если не будут наблюдать, – угрюмо буркнул Валти. – А они будут, можешь не сомневаться.
– Здесь нам, во всяком случае, точно хана, – пожал плечами Скотч. – Обложили. А так хоть потрепыхаемся.
– Ну-ну! – влез в разговор мистер Солянка. – Заранее сдаешься, что ли?
Скотч не ответил. Валти принялся развивать мысль:
– Хорошо. Тогда второй вопрос. Как до катера добраться? Он ведь позади, совсем рядом с местом нашей стычки остался! А там, Семенов уверяет, десант высадили. Там небось все сканируется навылет!
– Отсюда река далеко? – невзначай поинтересовался Семенов.
– Да овраг прямо к ней выходит! – фыркнул Скотч. – Только не к основному руслу, а к рукаву. Овражный рукав, так и называется.
– Тогда стоит переправить группу через рукав. А получится – и через русло, – предложил Семенов. Остальные оторопело уставились на него:
– Зачем?
– Ну, – пояснил Семенов невозмутимо, – Хотя бы затем, что нам это не сразу пришло в голову. Значит, есть шанс, что и скелетикам не сразу придет.
– Это пришло в голову тебе, – заметил Валти. – Нам – нет.
– Погоди, Валти, – одернул его Скотч. – Объясни, чего ты задумал? И учти – западный берег Сайры совсем дикий, даже мы туда ни разу не забирались. По-моему, люди там вообще не появлялись от начала времен. Ни складов, ни убежищ…
– А какая разница, этот берег, тот? На нашем тоже больше ни складов, ни убежищ…
Скотч хмыкнул и потер голову, соображая, как бы подоступнее объяснить.
– Видишь ли… Окрестности турбазы «Экзотик-тура» подвергались начальному терраформированию. Если коротко – то все наиболее гиблые места от Сайры до другой реки – Мойвы и от океана вплоть до ближайшего водораздела, хребта Хуснутдинова, в известной степени окультурены. Мы же туристов сюда возим, а не следопытов-самоубийц.
– А в рекламе сказано – дикие первозданные джунгли, – насмешливо бросил Семенов. – Врете, стало быть?
– Во многом они и остались первозданными, – пробурчал Скотч сердито. – Просто тут теперь нет бесконечных болот. Нет такого количества опасных хищников. Гнуса паршивого, в конце концов, раз в сто меньше стало. Стал хороший лес, почти парк. А вот на запад от Сайры – сплошное гиблое место.
– Да и ладно, – ничуть не огорчился Семенов. – Нам всего-то и требуется, что переправить основную группу, которая затаится в этом самом гиблом месте и дождется, пока мы с тобой не пригоним катер. А потом – как и планировали, по реке.
– А группу как переправлять будем? На компенсаторах?
– Угу. Связать все в кучу, завести управление на один пульт. Прикрепить груз и людей. Один – вплавь, со страховочным концом и якорем. Крокодилов, надеюсь, в Сайре нет?
– Увы, – разочаровал Скотч Семенова. – Навалом. Разумеется, местная разновидность, причем теплокровная. Мы их кайманами зовем. Жрут, как водится, все, что видят. Кстати, в море их тоже предостаточно.
– Значит, придумай, как обезопасить пловца, – отрезал Семенов. – Ты же у нас творец приключений, не так ли? Скотч надулся и опустил взгляд. От туриста он впервые слышал настолько точную и сутеотражающую оценку своей работы.
Впрочем, какой теперь из Семенова турист, а из Скотча – гид? Все это в прошлом, к великому сожалению. Теперь они оба партизаны поневоле, прижатые противником к стене. И им предстоит сообща проломить эту неподатливую стену.
Скотч постепенно начинал склоняться к мысли, что пока они с Семеновым вместе и заодно – не найдется такой стены, которую они не сумели бы проломить.
– Ладно. – Семенов хлопнул себя по коленям и встал с бревна, служащего лавкой. – В конце концов, это хоть какой-то план. Кто пойдет за катером? Я, ты… – Он указал на Скотча.
– И моего паренька возьмите, – попросил Тахир Плужник. Оказывается, он с некоторых пор уселся незамеченным в сторонке и тихонько слушал. – Саньку, кадета.
– Его? – Скотч и Семенов, не сговариваясь, вопросительно переглянулись. Как и положено напарникам.
Кадет с помбригом Васей Шулейко колдовал над парализованной троицей. Валентина и Патрис им помогали.
– Вы не переживайте, он хороший следопыт, – сказал Плужник. – Искатели тоже не лыком шиты. Этот овраг именно он отыскал.
– А склад у Мангрового залива не он ли распотрошил? – ехидно поинтересовался Валти.
– Он.
– Надо же, – выдохнул Валти. – Какой способный!
– Ладно. Возьмем! – вдруг согласился Семенов. – Троих вполне хватит, не нашумим. Пошли.
– Что, прямо сейчас? – застонал было Скотч, но тут же мысленно одернул себя.
– А чего ждать? Рассвета и скелетиков?
– Жрать же охота! – вырвалось по инерции.
– На ходу подкрепимся. Вот, держи. – Семенов передал Скотчу шарик поглотителя излучения «тоски». – Крепи к себе, потом в режим помогу вогнать. А ты кадета своего зови. – Это уже Плужнику.
Сане Веселову тоже прикрепили шарик и выдали ружье Гунилы Бот.
– Комбез и обувь потянут, – оценил Скотч, внимательно изучив экипировку искателя.
– Знач, так, – решительно подытожил Семенов. – Валти, на тебе организация переправы. Не мешкайте, но и горячки не порите вхолостую. О месте встречи договорись со Скотчем, я пока не знаток местной топографии. Солянка и Хидден вроде очухались – пусть позаботятся после всего о следах в овраге и убежище. Ничего не должно остаться. Припасы забирайте все, до последней крошки. Я смотрел, компенсаторов вместе с искательскими у нас теперь – завались. Рации повыключайте, в эфир – ни слова.. Мы уходим через пять минут. Веселов, собери в любой рюкзак съестные припасы и воду на троих. Немного, максимум на сутки. Все, разойдись.
«Во дает! – воодушевленно подумал Скотч на бегу. – Сразу чувствуется хватка руководителя…»
До старта он едва успел совершить то самое дело, после которого совсем недавно спеленал одного из нынешних спутников – искателя Саню Веселова.
– Ноктовизоры у вас хилые, – недовольно сообщил Семенов спустя четверть часа после старта. Первые минуты он был занят подгонкой режима шат-тсуровских шариков-глушилок.
– Это почему же хилые? – ревниво осведомился Скотч. – Все ведь видно!
– Видно. Только не все и плохо.
– Ну, извини. – Скотч наладился было надуться, но отчего-то не получилось. Мысли тут же отыскали внятное объяснение: конечно же, спецагенты обыкновенно пользуются техникой покруче, чем имеющаяся в распоряжении простых гидов, Пусть даже это гиды одного из самых преуспевающих туристических заповедников. У спецслужб наверняка масса нерассекреченного оборудования – где уж с ними тягаться частным гражданским турфирмам…
– Попробуй мой, – с готовностью предложил Саня Веселев. – У меня искательский.
Семенов задержался, сдернул с головы туристский ноктовизор и принял из рук Веселова искательский. Закрепил, огляделся.
– Этот получше, – наконец сообщил он. – Держи.
Он отдал искателю туристский ноктовизор. Саня, в свою очередь пристроив прибор на положенное место и оглядевшись, недоуменно пожал плечами:
– Что-то я не улавливаю разницы.
– Мал еще, – миролюбиво пояснил Семенов. – Подрастешь – поймешь.
– Тьфу на тебя. – Скотч досадливо сплюнул под ноги. – Ну ладно, теперь ты доволен? Пошли тогда.
– Пошли, – не стал возражать Семенов и немедленно двинулся вперед. – Нет, правда, искательский ноктовизор лучше. У него спектр пошире.
– А что это дает?
– Почти ничего. Но если неподалеку окажутся скелетики, теперь я их замечу вовремя.
– Спектр? – недоуменно спросил Скотч. – А в каком смысле шире?
– В прямом. Туристские ноктовизоры не берут инфракрасное излучение. А искательские – берут, как видишь.
– Я как раз не вижу.
– Ну, тогда на слово поверь. Берут. С преобразованием, правда, но и это годится.
– Коллеги, – неожиданно вмешался Саня Веселов. – Я, конечно, извиняюсь за дурацкий вопрос, но не слишком ли мы много шума производим? Может, разумнее будет помолчать?
– Разумнее, – охотно согласился Семенов. – Вадим, давай вперед. Держись поближе к реке, если что, в воде отсидимся.
– Добро. Только там кайманы.
– Лучше кайманы, чем шат-тсуры в количестве. Скотч скептически хмыкнул: Семенов явно не представлял себе, что такое кайманы Табаски. Но выбирать не приходилось. Вздохнул, поправил ружье и зашагал в нужном направлении, тщательно выбирая тропы, по которым зверье перемещалось вдоль водопоя. Они были не такими удобными, как тропа на маршруте, по которой в данную минуту, вероятнее всего, топали десантники шат-тсуров. Они ветвились и внезапно обрывались в зарослях, чтобы через пару десятков шагов возникнуть снова. Они ныряли под поваленные стволы и неожиданно становились топкими. И идти по ним получалось не так быстро, как хотелось бы. Но все же троица двигалась юго-юго-запад довольно споро, не отягощенная излишней ношей и не сдерживаемая неопытными туристами. Семенов и искатель Веселов шли сквозь заросли ничуть не медленнее Скотча, для которого хождение по лесам Табаски давно стало профессией.
«Как же мне повезло, – подумал Скотч отстранение. – Ведь в группе могло и не оказаться Семенова. С кем бы тогда партизанил? С Ботами?»
Скотч попытался представить такой вариант развития событий, и ему сразу стало смешно.
Нет уж. Если воевать – то с Семеновым, с молодым, но явно способным к такого рода делам Веселовым, с Валти, Солянкой, Хидденом. С Фаусто Аркути и Акопом Подоляном, не побоявшимися ринуться на четыре десятка вооруженных инопланетян. С мутным типом Воронцовым, сумевшим на это подвигнуть Фаусто и Акопа.
И еще Скотч подумал: странно, но практически в любой произвольной выборке людей при нужде почти половина мгновенно и легко превращаются в умелых и опасных бойцов. Даже если до этого оружия в руках сроду не держали. Боты, конечно же, не из этой половины, но вспомнить хотя бы, как Тентор расправился с платочником, свалившимся на Гунилу. Неужели война – призвание человеческой расы? Неужели люди – штатные воины галактики? Так же как а'йеши – штатные торговцы и контрабандисты, свайги – штатные философы, цоофт – штатные технари, а остатки азанни – штатные пилоты? Когда-то давно Скотч читал забавный документ, в котором галактика рассматривалась как единый гипероргаизм, а расы разумных существ – как специализированные Управляемые группы. Не оттого ли давным-давно покоривши галактику союз так и не смог вырваться за ее пределы, хотя технически вполне способен на это? Какой организм приветствовал бы путешествие, скажем, печени или коленной чашечки за пределы организма?
В свое время именно люди коренным образом изменили ситуацию в галактике. Они сумели прекратить вековую войну с нетленными – еще одной загадкой прошедших столетий. Они сплотили и укрепили союз, и они же одновременно выхолостили его, лишили силы и смысла. Именно люди быстро и практически без усилий распространили свою модель общественных отношений и бизнеса. Распространили на всю галактику. Людские пороки с восторгом были подхвачены остальными расами. И в результате помойка, коей являлась доминанта Земли, разрослась до максимально возможных размеров. Впрочем, тогда владения людей еще не назывались доминантой.
Лучшие воины, как известно, рождаются именно на помойках. Можно сколько угодно учить воинским искусствам сытого и благополучного, но он все равно в итоге проиграет оборванцу, сызмальства привычному к каждодневной драке за кусок хлеба, драке на смерть, без пощады и политкорректных соплей.
– Стоп! – Шепот Семенова выдернул Скотча из размышлений.
Скотч замер. Он шел первым и тем не менее ничего не заметил.
Рука Семенова легла ему на плечо, вынуждая присесть. Скотч присел, одновременно полуобернувшись влево. Краем глаза он увидел, как идущий последним Веселов тоже бесшумно приседает.
Жестом Семенов показал, что нужно убраться с тропы. Скотч послушно раздвинул нижние ветви пышного пальмо-дендрона и бочком протиснулся в образовавшуюся щель. Потом лег спиной вверх и тихонько поворочался, чтобы примятые стебли подлеска распрямились и прикрыли его сверху. Семенов пристроился рядом, Веселов – чуть в стороне.
Скотч по-прежнему ничего не видел, но уже ощутил чье-то присутствие.
Семенов тихонько коснулся его плеча; Скотч повернул голосу. Без слов Семенов протянул искательский ноктовизор – взгляни, мол.
Скотч взглянул, приложив к глазам прибор, и обомлел. Метрах в десяти – двенадцати от них кто-то шел. Полуразмытый силуэт, две руки, две ноги, небольшой горб на спине, в руках… оружие в руках, что же еще. А горб – это вещмешок, конечно же. И еще один силуэт, дальше. И еще. Целая цепочка.
Чьи-то ноги мелькнули перед самым лицом, на миг загородив поле зрения.
Еще один десантник шат-тсуров прошел по тропе, по которой они только что спешили на юг.
Скотч, бесшумно вернул к глазам свой ноктовнзор – силуэты сделались невидимыми. Семенов, как всегда, оказался прав. Туристские приборы не фиксировали боевой камуфляж десантников Тсурры.
Десантники шествовали мимо них минут пять. Тройной цепью. Самой густой была вторая. Скотч молился, чтобы никому из шат-тсуров не пришло в голову просканировать заросли: три таких крупных объекта, как Скотч, Семенов и Веселов, легко отслеживались при помощи самого заурядного карманного биодетектора.
Но десантники прошли мимо. Один даже едва не наступил Скотчу на ногу. Все трое, когда скелетик оказался в каком-то шаге от них, на короткое время прекратили дышать.
Но небо хранило их. Или что там может хранить беглецов? Десант волнами прокатился на север, не заметив ничего. Семенов отобрал у Скотча искательский ноктосизор и еще долго оглядывался да вслушивался в ночные шорохи.
– Кажется, пронесло, – прошептал он наконец. – Пошли, что ли?
– Почему они нас не заметили? – недоуменно спросил Скотч. – Они что, без сканеров?
– Со сканерами, – буркнул Семенов. – Но у нас ведь защита.
И указал на шарик, прикрывающий от «генераторов тоски».
– Носитель такого датчика невидим для биодетектора. Солдаты Тсурры активируют их при сканировании, чтоб не путаться. Поди отличи жертву от загонщика, если биодетектор ловит десятки объектов! Думаешь, я зря те подобрал после драки?
– Ёлы-палы, – вздохнул Скотч. – Что б мы без тебя делали, Влад, ума не приложу.
– То же, что и мы без тебя. Попались бы скелетикам при первой же облаве. Ладно, потопали…
В течение ближайшего часа они успели отмахать приличный кусок пути. За это время лишь однажды над головами с характерным шелестом прошел атмосферный корабль, но никто из троицы его не сумел разглядеть: мешала густая листва.
– Так, – сказал Скотч, останавливаясь. – В принципе, мы уже близко. Надо, наверное, поближе к реке подойти.
Близился рассвет. Втроем они успели вернуться почти к самому месту недавней стоянки, затратив в полтора раза меньше времени, чем понадобилось полной группе со всем грузом.
Еще около получаса они пробирались вдоль самой воды.
Искатель Саня однажды чуть не свалился с трехметровой высоты в воду, но его вовремя поддержал Семенов.
Катер они увидели, когда начал заниматься рассвет.
– Стоп! – прошептал Скотч, останавливаясь. Остановился он резко, на полушаге, и ожидал, что Семенов ткнется ему в спину, потому что шел агент-отпускник почти вплотную. Зря ожидал. Семенов, разумеется, успел среагировать.
Река в этом месте плавно изгибалась; впереди расстилался небольшой заливчик. Тут-то и ткнулся в прибрежную отмель морской катер «Амфисбена».
– Он? – почти беззвучно спросил Семенов.
– Он, – подтвердил Скотч. – Видишь, борта какие высокие? Такие только у рыбацких посудин, с северного побережья.
Вокруг было тихо и пустынно, насколько тихо и пустынно может быть в предрассветном лесу.
– Понаблюдаем немного, – решил Семенов. Скотч хотел было согласиться, но, бросив взгляд на берег, растянул губы в улыбке:
– Ни к чему, Влад. Видишь, вон зверушка на водопой выползла?
Семенов глянул:
– Вижу.
– Это косуля. Они невероятно пугливы. Если косуля пьет, вблизи точно никого нет.
– Что ж она катера-то не боится, если так пуглива? – проворчал Семенов. – Он и пахнет странно, и выглядит непривычно. Или в лесу катера сплошь и рядом попадаются?
– Она ж в сторонке, смотри. Даже от тропы отошла, подальше от катера. Да и неживой он, катер-то. Косули всего живого боятся.
– Ну ладно, – вздохнул Семенов. – Тебе виднее. Двинули помалу…
Пришлось забирать влево, чтобы обогнуть излучину. К катеру они подбирались, как кот к добыче. Медленно, по шажку, мучительно вглядываясь в утренний сумрак под сенью джунглей Табаски. Тихо плескалась в русле река Сайра, голосили проснувшиеся птицы, а трое землян крались к Темной, безмолвной и оттого кажущейся воплощением смерти запустения туше из тусклого темно-зеленого металлопласта.
Впрочем, запустение на борту катера и около него все трое приветствовали.
Наконец Семенов, Скотч и Саня Веселов подобрались почти вплотную, хоронясь в густом кустарнике у левого борта катера. «Амфисбена», чуть накренившись, застыла на отмели; пропущенный через клюз тонкий синтетический конец тянулся на берег и опоясывал молодое мангровое дерево, почему-то произрастающее целиком на суше, метрах в пяти от воды. Пляжик у места причаливания пестрел многочисленными следами. Прежде чем высадиться, скелетики основательно истоптали прибрежный песок. Все следы уводили прочь от катера, в чащу. Обратных следов Скотч не видел, но, по совести говоря, на катер можно было попасть и минуя пляжик, с поросшего бурой травой бугорка у самой кормы.
– Кажется, никого, – прошептал Семенов. – Я сейчас, ждите…
Агент-отпускник проворно и бесшумно прокрался к борту, подпрыгнул, подтянулся-выжался на руках и перевалился через планшир. По палубе катера он передвигался либо на четвереньках, либо вообще ползком. Во всяком случае, из-за борта его не было видно, хотя Скотч прекрасно разглядел отворившуюся дверь рубки.
Спустя несколько минут над бортом показалась голова и верхняя часть торса Семенова. Ни слова не говоря, он призывно замахал рукой.
Скотч кивнул Веселову, чтоб взбирался на борт, а сам кинулся отвязывать швартовочный конец. Отвязал, наскоро свернул кольцами, забросил на палубу и, навалившись, попытался столкнуть катер с мели. С третьей попытки получилось. Скотч пихнул в борт еще раз и вцепился в протянутую руку Семенова.
– На катере никого, – шепнул он Скотчу. – Ты управлять им умеешь?
– Умею, – кивнул Скотч. – Там все просто.
– Давай за штурвал тогда.
Скотч снова кивнул и, машинально пригнувшись, перебежал ко входу в рубку.
«Амфисбеной» можно было управлять и с пульта, и по старинке, штурвалом. Пульт и два кресла располагались в левой части рубки; штурвал – в правой. Под лобовым стеклом вытянулись в ряд приборная панель с матрицей бортового компьютера и несколько независимых приборов – компас, барометр, датчики двигателей. Сейчас вся аппаратура катера была погашена. Матрица слепо таращилась в пустоту рубки.
Скотч перешагнул через порог и сразу же сунулся к пульту управления.
Катер тем временем медленно дрейфовал прочь от берега, течение вот-вот должно было подхватить его и увлечь еще дальше на юг, к устью Сайры. А нужно было в противоположную сторону.
Коснувшись сенсора «Start», Скотч с удовлетворением проследил, как загрузилась система в бортовой комп и ожил, замигал световыми сигналами готовности весь пульт. Теперь проверить рулевое… есть. Теперь водометы.
Палуба под ногами едва ощутимо завибрировала; если бы Скотч не ждал этого, вполне мог бы ничего и не заметить.
– Малый вперед, – сам себе скомандовал Скотч, передвигая ухватистую рукоятку переключателя режимов хода в соответствующее положение. Моряцкое название переключателя начисто вылетело из памяти, и сколько Скотч ни напрягал извилины – не вспоминалось.
«Амфисбена» отринула веление прихотливого течения и двинулась по реке самостоятельно. Скотч перешел к штурвалу и переложил направо. Описав величавую дугу по поверхности Сайры, катер лег на нужный курс и пошел на север, прочь от устья.
Водометы на малом ходу работали почти бесшумно. Минуты через три Скотч увеличил скорость, и в тихий плеск волн о борта тут же вплелся равномерный гул движителей. Поросшие лесом берега неспешно проплывали мимо. В рубку ввалился довольный искатель Саня.
– Удалось, кажется? – спросил он.
– А – что? – с удовольствием подтвердил Скотч.
– Кажется, Семенов где?
– Пошел кубрик и трюм перетряхивать. Говорит, может, чего полезного отыщется.
– Тоже дело, – вздохнул Скотч. – Давай-ка, Саня, дуй на палубу да на берега гляди в оба. Как бы нами не заинтересовались. Наши ноктовизоры в режим бинокля умеешь переключать?
– Умею, – сказал искатель. – Чего там уметь-то…
И вышел из рубки, направившись на корму. «Молодец, – отметил про себя Скотч, также прилаживая к глазам оптику. – Чего на палубе перед рубкой маячить – тут я и сам послежу. И, кстати, надо бы к дальнему берегу прижаться. От греха подальше. Там и растительность пышнее, если что – от шухера с воздуха укрыться легче. Да и наших все равно на том берегу подбирать».
Штурвал крутнулся влево, и катер, конечно же, тотчас отозвался на это движение. А потом Скотч еще прибавил ходу. И заодно вспомнил, как же все-таки называется старомодный переключатель режимов хода.
Звался он тоже старомодно. Телеграфом. Путь вверх по течению Сайры они проделали сплошь на нервах. Над левым берегом (для новоявленного экипажа «Амфисбены» он, понятно, казался правым) то и дело шныряли десантные боты, истребители и корабли прикрытия. Странно, но не было видно обычных разведчиков. Скотч в типах военных кораблей разбирался слабо, но у него под боком имелся спец Семенов, да и Саня Веселов, как оказалось, весьма неплохо ориентировался в парке малых космических кораблей галактики. Спутники Скотча способны были выделить несколько сот различных типов и классов летательных аппаратов производства самых разнообразных рас. Утешался Скотч тем, что ни Семенов, ни Веселов не сумели бы отличить утренний след виверны от вечернего или пальмодендроновые побеги сезона дождей от побегов сухого сезона. Скотч понимал: именно в этом сила группы. Одиночка не в состоянии знать все обо всем. Группа специалистов в различных областях знания даст одиночке даже не сто – тысячу очков вперед. И все равно в итоге выиграет.
Западный берег Сайры выглядел куда более диким. Буйные джунгли сплошной стеной покрывали его. Более того, деревья нависали низко над водой, и это было здорово – кроны прикрывали идущий на север катер от разбойничьих взглядов нечисти в небе Табаски.
Семенов давно перестал шарить по трюму. Ничего путного он не нашел – разве что несколько гарпунов, способных послужить одноразовым оружием. Похоже, скелетики после захвата катера просто вышвырнули с борта все, по их мнению, ненужное – личные вещи рыбаков, разнообразную моряцкую утварь. Даже посуды на камбузе – и той не стало. Возможно, шат-тсуры заранее готовили катер для перевозки своих солдат и опасались перегрузить посудину. Поэтому и вычистили ее едва ли не под ноль. С одной стороны, это было нехорошо: непригруженный катер шел медленнее, водометы работали наполовину в воздух. А с другой – как на борту окажется вся группа невольных партизан, так, пожалуй, и выйдет оптимум по весу. Вот тогда «Амфисбена» покажет все, на что способна.
Скотч рулил. Семенов и Саня обосновались на палубе, сбоку от рубки, у открытых дверей, каждый по своему борту.
– Как там наши, интересно, – задумчиво сказал Семенов. – Переправились уже, наверное.
– Должны… Хоть бы не напортачили при зачистке. Скелетики сейчас как раз к оврагу подходят.
– Слушай, – испугался вдруг Скотч. – А сканерами их засекут? В пещере еще туда-сюда, там слой почвы все таки. Могли и не заметить. Но в лесу, у самого берега…
– Нас ведь не заметили. Не переживай, таких вот глушик, – Семенов кивнул на прилепленный над нагрудным карманом шарик, – хватает на всех. Я оставил Плужнику соответствующие инструкции. Так что все защищены и от сканеров, и от «генераторов тоски».
– А не напутают ничего? Все-таки чужая техника, да вдобавок секретная наверняка.
Семенов покровительственно усмехнулся:
– Вадим! Я тебя уверяю: искатели – очень, очень ответственные люди. Ты в выборах хоть раз участвовал?
– Ну участвовал, – признался Скотч, не совсем понимая, куда клонит собеседник.
– Индекс социальной значимости у тебя какой?
– Ну двенадцать.
– У Плужника – сорок.
– Ого! – поразился Скотч и впечатленно присвистнул. – Много!
– У Сани Веселова, к слову, двадцать четыре. Вдвое выше, чем у тебя. И он среди искателей считается сопляком, кадетом.
Скотч невольно покосился на Веселова. Тот, положив руки на планшир, а голову – на ладони, неотрывно глядел на зеленую стену настоящих диких джунглей Табаски, на берег, который никогда не подвергался терраформированию.
– А у тебя какой индекс? – поинтересовался Скотч у Семенова.
Агент усмехнулся:
– У меня их четыре. И все левые, для прикрытия.
– А истинный?
– Сотрудники нашей организации не имеют индекса социальной значимости. Собственно, у меня нет ни имени, ни фамилии, ни личного кода. Я получаю все заново перед каждым заданием.
– А между заданиями? Как же ты живешь между заданиями?
Семенов улыбнулся еще шире:
– Такого состояния у нас не бывает, чтоб совсем без задания. Иногда после очередного боевого выхода я получаю задание отдыхать – как сейчас, например. Соответственно, под это меня снабжают именем, фамилией, счетом, личным номером. Историей жизни. Всем необходимым.
– Блин, – вздохнул Скотч с пониманием. – Тяжко вам живется. А настоящая история наружу не просится? Настоящие воспоминания? Детство там, юность? Родители, первая любовь?
– У меня не бывает таких воспоминаний, Вадим. Они стерты. Нам прочищают мозги после каждой завершенной операции. Я, к примеру, не помню, чем занимался до того, как угодил сюда на психокондиционирование. Оставлено только самое необходимое.
Скотч поражение замер, сжал руки на штурвале и медленно-медленно обернулся к Семенову.
– То есть? То есть ты хочешь сказать, что вас раз за разом лишают памяти? Лишают части прожитой жизни?
– Да.
– М-мать! – рявкнул Скотч гораздо громче, чем следовало бы. – Да как ты на такое согласился?
– Не помню – как. Это ведь не вчера было, все давно стерто. Но, видимо, причина была достаточно весомой, – спокойно ответил Семенов.
– И не жалеешь? – продолжал допытываться Скотч.
– Почему же не жалею? – Семенов угловато повел плечами. – Жалею иногда. Вадим, за все в этой жизни приходится платить. Моя плата именно такова, что уж тут поделаешь.
– Но что такого особенного ты получаешь взамен?
– Я проживаю десятки жизней взамен одной.
– Но ведь ты их не помнишь!
– Ну и что? Я твердо знаю, что прожил их. Не остается памяти о событиях, но остается память об ощущениях. Я помню, что на прошлом задании мне было плохо, а года четыре назад мы с напарником провернули одно великолепное дело, нагеройствовались вволю. И помню, как после этого целых две недели жарились на пляжах Лазурного Шепота, дули пиво, клеили всех симпатичных девушек напропалую. Человек – не только память о конкретных событиях. Это еще и память о собственной оценке этих событий. Я знаю, что по крайней мере один раз сослужил доминанте Земли очень неплохую службу. И еще несколько раз помог ей в менее значительных эпизодах. Мне хватает этого знания.
– Ч-черт! – мрачно изрек Скотч. – Извини. Но мне кажется, что с вами поступают… грязно.
– Так надо, Вадим. Так надо для дела. Я понимаю это как профессионал. Чтобы успешно осуществить что-нибудь хорошее, нужно попутно вымазаться в грязи по уши. Да и не тот плох, у кого одежда в грязи. Тот плох, у кого вместо души грязь. А одежду и отстирать недолго.
– Да, – подтвердил Скотч напоследок. – Душу отстирать неизмеримо труднее.
