Глава четырнадцатая
Автарх уходит
Немая сцена затянулась. Автарх зажег еще одну сигарету. Он расслабился, лицо его приняло безмятежное выражение. Джилберт скорчился в пилотском кресле и, похоже, готов был разрыдаться. По обеим сторонам от него свешивались расстегнутые ремни пилотского крепления, усиливая скорбный эффект.
Байрон, бледный как бумага, сжав кулаки, смотрел на Автарха. Артемизия не сводила взгляда с Байрона. Тонкие ноздри ее раздувались от гнева.
Негромкая трель радиосигнала разорвала тишину, словно выстрел.
Джилберт вздрогнул и повернулся в кресле.
Автарх лениво заметил:
– Боюсь, мы оказались разговорчивее, чем я предполагал. Я приказал Риззету двигаться за мной, если я не вернусь через час.
На ожившем экране появилась седая голова Риззета.
Джилберт сказал Автарху:
– Он хочет поговорить с вами. Автарх подошел к экрану.
– Я в безопасности, Риззет, – сказал он.
– Кто в экипаже корабля, сэр? – послышался вопрос.
Неожиданно рядом с Автархом оказался Байрон.
– Я, Ранчер Вайдемоса, – гордо сказал он. Риззет широко улыбнулся, Рука на экране отдала честь:
– Я возвращаюсь вместе с леди, – прервал его Автарх. – Подготовьте воздушный туннель.
Он отключил визуальную связь и обратился к Байрону:
– Я уверял их, что вы на этом корабле. Иначе они возражали против моего прихода сюда. Но ваш отец был очень популярен среди моих людей.
– И поэтому вы хотите использовать мое имя.
Автарх пожал плечами.
– Но больше вы ничем не воспользуетесь, – сказал Байрон, – Вы отдали не совсем верные распоряжения своему офицеру.
– А именно?
– Артемизия останется со мной.
– Даже после того, что вы узнали?
– Я ничего не узнал, – резко сказал Байрон. – Это голое утверждение, а вашим словам без серьезных доказательств я не верю ни на грош. Звучит не слишком вежливо, зато правда. Надеюсь, вы меня поняли?
– Вы так хорошо знаете Хинрика, что мое утверждение кажется вам неправдоподобным?
Байрон замешкался. Замечание явно попало в цель. Он не ответил.
Ответила Артемизия:
– А я говорю, что это не так! У вас есть доказательства?
– Прямых, конечно, нет. Я не присутствовал при встрече вашего отца с тиранитами, Но я могу сопоставить известные факты, а выводы делайте сами. Начнем с того, что прежний Ранчер Вайдемоса навестил Хинрика полгода назад. Я уже говорил об этом. Могу добавить, что он был настроен слишком оптимистично, а может быть, просто переоценил Хинрика. Во всяком случае, он сказал ему больше, чем должен был сказать. Лорд Джилберт может подтвердить мои слова.
Джилберт грустно кивнул и сказал Артемизии, которая смотрела на него влажными от гнева глазами:
– Прости, Арта, но это правда, От Вайдемоса я и узнал об Автархе.
Автарх продолжал:
– К счастью для меня, лорд Джилберт соорудил длинные механические уши, чтобы удовлетворять свое любопытство относительно государственных дел Правителя. Джилберт, сам того не зная, предупредил меня об опасности. Я улетел как можно быстрее, но вред уже был причинен. Насколько нам известно, это был единственный промах Вайдемоса, а Хинрик, несомненно, не пользуется репутацией независимого и храброго человека. Ваш отец, Фаррил, был арестовал через полгода. И если его выдал не Хинрик, отец этой девушки, то кто же?
– Вы даже не предупредили его? – спросил Байрон.
– Это было большим риском, Фаррил, но его предупредили. После этого он не имел контактов, даже косвенных, ни с кем из нас и уничтожил все доказательства связи с нами. Некоторые из нас считали, что он должен покинуть сектор или хотя бы уйти в подполье. Он отказался.
Я думаю, вы понимаете почему. Изменить свой образ жизни значило бы дать в руки тиранитов еще одно доказательство и поставить под угрозу все движение. Он решил рисковать только своей жизнью и жил открыто. Почти полгода тираниты ждали, чтобы он выдал себя и других. Они терпеливы, эти тираниты. Но через полгода в их сетях был по-прежнему один Вайдемос.
– Это ложь! – воскликнула Артемизия. – Все это ложь! Подлая и грязная клевета! Если бы это было правдой, они следили бы за вами. Вы сами оказались бы в опасности и не сидели бы здесь, улыбаясь и зря теряя время.
– Миледи, я никогда не теряю времени зря… Я постарался дискредитировать вашего отца как источник информации. И полагаю, это мне удалось. Тираниты призадумаются: можно ли доверять человеку, дочь и брат которого стали изменниками? Но если они все еще намерены доверять ему, я исчезну в туманности, где они меня не найдут. Думаю, что мои действия скорее доказывают правдивость моих слов, чем наоборот.
Байрон сделал глубокий вдох и сказал:
– Будем считать разговор оконченным, Джонти. Мы согласились с тем, что будем сопровождать вас и получим от вас необходимую помощь. Этого достаточна Даже если все сказанное вами правда, сейчас это не имеет значения. Преступления Правителя Родии не наследуются его дочерью. Артемизия остается со мной. Если, конечно, согласна.
– Я согласна, – сказала Артемизия.
– Хорошо. Это решено. Кстати, предупреждаю вас, Джонти: вы вооружены, и я тоже. Возможно, у вас боевые корабли, но и у меня как-никак тиранитский военный крейсер.
– Не глупите, Фаррил. У меня дружественные намерения. Хотите оставить девушку здесь – пожалуйста. Могу я уйти через воздушный туннель?
Байрон кивнул:
– Настолько-то мы вам еще доверяем.
Два корабля сблизились, и от одного к другому протянулись выдвижные туннели, которые должны были сомкнуться друг с другом. Джилберт сидел у радио.
– Контакт через две минуты, – сказал он.
Трижды включались магнитные поля, и каждый раз навстречу друг другу выдвигались гибкие трубы, и каждый раз между ними оставался зазор.
– Две минуты, – повторил Байрон, напряженно ожидая.
В четвертый раз включилось магнитное поле, лампы потускнели на время, пока двигатели справлялись с повышенным потреблением энергии. Снова выдвинулись трубы, покачались немного в пространстве и соединились бесшумным толчком, дрожью отдавшимся в пилотской рубке. Замки на них автоматически защелкнулись, воздушный туннель был установлен.
Байрон медленно провел рукой по лбу и заметно расслабился:
– Готово! – сказал он.
Автарх поднял свой скафандр, до сих пор покрытый тонкой влажной пленкой.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил он. – Сейчас сюда придет мой офицер. С ним вы обсудите подробности доставки необходимого оборудования и припасов.
Он вышел.
– Джил, присмотрите, пожалуйста, за офицером Автарха, – попросил Байрон. – Когда он придет, разведите туннель. Для этого надо только выключить магнитное поле. Вот здесь…
Он повернулся и вышел из рубки. Ему необходимо было побыть одному. Может быть, подумать…
Сзади послышались торопливые шаги. Он остановился.
– Байрон, – сказала Артемизия, – я хочу поговорить с вами.
– Попозже, если вы не возражаете, Арта.
Она, не отрываясь, смотрела на него.
– Нет, сейчас.
Она нерешительно протянула руки, словно хотела его обнять, но не была уверена, хочет ли он этого.
– Вы ведь не верите тому, что он сказал о моем отце?
– Это неважно.
– Байрон… – начала она и умолкла. Ей было трудно говорить. Она попыталась снова: – Байрон, я понимаю: то, что произошло между нами, случилось потому, что мы были одиноки и находились в опасности, но…
Она снова замолчала.
– Если вы пытаетесь объяснить мне, Арта, что вы из семьи Хинриадов, то не стоит, – сказал Байрон. – Я это знаю и так. И впоследствии ничем не напомнил бы вам о том, что произошло между нами.
– О нет! Нет! – Она схватила его руку и прижалась щекой к его твердому плечу. Теперь она говорила быстро-быстро: – Это совсем не то. Дело не в Хинриадах и не в Вайдемосах… Я… я люблю вас, Байрон. – Она искала его взгляд. – Я думаю, вы тоже любите меня. Вам было бы легче признаться в этом, если бы вы забыли, что я из семьи Хинриадов. Поэтому я призналась первая, Вы говорили Автарху, что не вините меня за дела моего отца. Так не давайте же его рангу встать между нами!
Она обняла его. Байрон чувствовал упругость ее груди и теплоту дыхания.
Он мягко разъединил ее руки и так же мягко отступил назад.
– Я не расквитался еще с Хинриадами, миледи.
– Но вы же сказали Автарху, что…
Он отвел глаза.
– Простите, Арта. И забудьте то, что я сказал Автарху.
Она хотела закричать, что это неправда, что ее отец этого не делал, что в любом случае…
Но он уже повернулся и вошел в рубку, оставив ее в коридоре. На глазах у нее выступили слезы стыда и боли.
