За прошедшую неделю роман Тонена и Лидии вошел в свою завершающую стадию. После очередного похода по ресторанам девушка пригласила его домой, и Тонен остался у нее на ночь. На следующее утро он перевез к ней из госпиталя свои нехитрые пожитки. Сама Лидия уже строила планы, предусматривавшие дальнейшее развитие их отношений. То, что он работал в университете, а до этого воевал с клешнерукими, очень ей импонировало. Подруги, даже опытная Мэри, не скрывали своего восхищения столь удачной находкой. Сам Тонен, усыпленный женским теплом и неограниченным счетом в банке, начинал находить удовольствие в шопинге и в ночных клубах и даже купил себе роскошный халат, в котором расхаживал у Лидии дома. Тогда же и состоялась у его куратора на Земле, Александра, серьезная беседа с Бали Зюзелем.

— Добрый вечер, Александр! — Зюзель, как обычно, тепло приветствовал ксенолога.

— Здравствуйте, Бали Робертович, — с такой же привычной улыбкой присел за ректорский стол его собеседник.

— Как начало учебного года?

— Да ничего, как обычно. Есть студенты умные, а есть те, кто не хочет учиться. — Стандартная шутка не вызвала на сей раз ответной улыбки.

— Хорошо. — Зюзель откинулся на спинку кресла. — У нас с вами будет сейчас непростой разговор, — предупредил он.

Александр поморщился. Очень трудно было найти более мягкого и добродушного ректора, но и жестким Зюзель умел быть, хотя это жутко ему не нравилось.

— Насчет барона? — спросил он, заранее зная ответ.

— Да. — Зюзель кивнул. — Какие у вас по поводу него планы?

Александр машинально снял очки и начал тщательно их протирать. У него были нехорошие предчувствия, поэтому ответил он с большой неохотой:

— Планы? Да, собственно, нет никаких особых планов. Барон, судя по всему, очень хорошо вписался в наше общество, даже нашел себе подружку… Не думаю, что он решит вернуться на Маар. И даже если он захочет… Есть способы его отговорить.

Бали машинально кивал:

— Да уж… я прямо представляю, как его новая подружка смотрит на ресторанный счет и томным голосом говорит: милый, какая большая сумма. И наш феодал чуть прикрывает глаза и невозмутимо подает официанту карточку с неограниченным счетом. А она уже знает? Про карточку?

Александру этот разговор был очень неприятен. Никогда еще ректор не разговаривал с ним таким тоном.

— Мне кажется, у них вполне нормальные отношения.

— При живой жене? — Зюзель искренне удивился. — Александр! В их моральном кодексе не сказано, что мужчина должен хранить верность, но что насчет вас?

Александр вздрогнул при слове «верность», но оказалось, что Зюзель имеет в виду другое его значение, и он снова расслабился.

— Вы не только не дистанцируетесь, — гневно продолжил ректор, — вы толкаете этого человека в женские объятия и надеетесь, что они окажутся крепче медвежьих! Вы лишаете ребенка отца, а жену — мужа!

— Вы знаете мою позицию по этому вопросу. Я бы хотел, чтобы Тонен остался на Земле. — Александр был непоколебим в своей убежденности.

Зюзель от его слов поморщился. Было видно, что он решается на что-то очень неприятное для себя. Решился.

— Я сделал запрос в службу безопасности, — сказал он нейтральным тоном. — Согласно законодательству, они обязаны отвечать на подобные запросы, да вы и сами это прекрасно знаете.

Александр побледнел.

— Да, Александр. Ответ на запрос был положительным. Вы являетесь в данный момент сотрудником правительственной службы безопасности. Что является прямым нарушением вашего университетского контракта. Вам запрещено любое совмещение без согласования со мной. Плюс использование информации в некорректных целях…

Александр уронил очки на стол и спешно их поднял.

— Поэтому я вынужден сообщить вам, что ваш контракт с университетом аннулирован, — поставил ректор точку. Молчание, последовавшее за его словами, было оглушительнее любого взрыва.

— Не это является причиной, — севшим голосом сказал Александр. — Вам не нравится моя позиция по поводу барона, поэтому вы хотите устранить меня от этого дела.

До этого Бали сохранял каменное выражение лица, но тут он вдруг поморщился.

— Александр, ну почему вы именно так решили с ним поступить? Почему вы кинули его в самую гущу нашей потребительской цивилизации? Вы могли показать ему ученых, бьющихся над усовершенствованием водородного реактора, строителей, роющих каналы на Марсе, студентов, собирающих макеты гравитационных двигателей. Показать настоящих людей, благодаря которым вертится этот чертов голубой шарик. Как же вышло так, что он оказался среди тех, чей смысл жизни только в потреблении? Среди тех, кто скучает на работе, а вечером не знает ничего лучше, чем идти тратить деньги на бесполезные безделушки или развлечения? Вы показали ему вместо Земли людей, которые не умеют ничего создать или сохранить, а знают лишь, как получать и тратить! Зачем?

Александр был ошарашен этим взрывом со стороны всегда спокойного полненького человечка.

— Но Бали Робертович! Это был единственный способ привязать его к Земле…

— Развратить — единственный способ? Замечательно. — Зюзель был явно разочарован. — Каким же нужно быть… Черт. Вы бы послушали себя. Вам было дано право вершить человеческую судьбу. У вас была власть над этим человеком. И как вы ею распорядились? И как после этого доверить вам преподавательскую деятельность? Чему вы будете учить наших ребят?

— У меня не было выбора! — Александр начинал кипятиться. — Если речь идет о безопасности Земли…

— Да какая безопасность! — взревел ректор и стукнул кулаком по столу. Еще никогда эти стены не видели его в таком расположении духа. Александр был нокаутирован. — Вы развращаете человека, убиваете в нем то хорошее, что заложило в нем его воспитание, и поощряете его инстинкты — ради чего? Ради полной химеры. Какую опасность он может нести для планеты?

— Информация. — Александр стиснул зубы. — Зюзель, как вы не понимаете! Даже то, что он видел на Земле, при всей ограниченности этой информации дает в руки противника дополнительные козыри.

— Чушь. — Вердикт Зюзеля был окончательным. — Я, увы, не разобрался в ситуации с самого начала. Боюсь, вы близки к успеху. Этим успехом вы и сможете насладиться уже на официальной должности в своей службе безопасности. Вы поставили судьбу человека в зависимость от ваших шпионских игр, а человек с такими моральными принципами не имеет права обучать молодежь в нашем университете.

Александр встал, собираясь выйти, но в последний момент замер:

— Даже если есть ничтожная вероятность того, что этот человек представляет опасность для нашей планеты, эту вероятность нельзя отвергать. Или отнимите у него память, или оставьте на Земле! Вы же ответственный человек! Другой альтернативы просто нет!

Зюзель тоже встал.

— По счастью, я не заражен вашими параноидальными страхами, — резко ответил он. — Барон имеет полное право сам выбирать свою судьбу. Я считаю, что наш разговор окончен. Я отдам в бухгалтерию и канцелярию соответствующие указания, сопутствующие расторжению контракта.

Александр, упрямо сжав губы, вышел из кабинета. За его спиной остался недовольный ректор. Когда за ксенологом захлопнулась дверь, Зюзель облегченно вздохнул. На душе у него было тяжело, вся его природа противилась подобным резким действиям. Но сейчас у него действительно не было альтернативы.

— Это как хирургическая операция, — ободряюще сказал он самому себе. — Нарыв удалить тяжело, но, если этого не сделать, загнется весь организм.

И стало немного легче.