СТОЛИЦА НЕМЕРТЕИ. НЕМЕРТЕЙСКИЙ ХРАМ

Андро явилась, как и обещала, на рассвете. Кресс не торопилась пригласить гостя к столу, так что Платону пришлось довольствоваться стаканом местной браги. После чего они с Андромахой направились к стене.

– Стену построили до или после открытия Немертеи? – поинтересовался Атлантида, когда перед ним распахнулись ворота. Он удивился, что не знает этого факта. Да, он ничего не знает о стене, потому что этой информации не было в сети. Не имелось даже изображений стены.

– Стена древняя, – сказала Андро. – Это несомненно.

– Древнее бластеров?

Она пропустила насмешку мимо ушей.

– Материалу в основании около шести тысяч лет. То есть начало Третьего царства.

Вещи, оставленные в вездеходе, в самом деле никто не трогал, зато какой-то невежливый зверь измазал всю поверхность вездехода липкой желтой слизью, особенно постарался испакостить прозрачный купол. Атлантида неосмотрительно тронул липкую поверхность и туг же перепачкал не только ладони, но и новенький темно-зеленый комбинезон.

– Что это? – брезгливо морщась, спросил Платон, безуспешно оттирая нейтрализующей салфеткой густую вонючую слизь с ладоней. – Кто оставил эту дрянь?

– Гигантский слизень. Они роют норы повсюду, забредают и за стену. Но редко. Обычно под постройками они ходов не делают. Некоторые астро-зоологи считают этих тварей разумными. Но я так не думаю.

– Вы ошибаетесь, они весьма смышленые. И теперь я понимаю, почему эта тварь старательно обделала ваш вездеход. Разумные существа терпеть не могут, когда их считают безмозглыми, и при любом удобном случае мстят обидчикам. Вспомните себя.

– При чем тут я?

– Я имел в виду всех женщин, – шутка была несколько старомодна. Но в среде археологов в моде старина.

Андро обиделась. Она успела замотать платком лицо, но он видел ее глаза и навернувшиеся на них слезы. Какая чувствительность! Он терпеть не мог подобных сентиментальных сцен.

– Кстати, а почему робот не вычистил вездеход? – поинтересовался Атлантида вместо извинения.

– Слизь тут же засорит сопла. Потому пришлось робот перепрограммировать, чтобы он ни в коем случае ее не трогал.

– А кто же будет отчищать эту мерзость?

– Мы.

– Да? Я тоже должен принять в этом участие?

– Через два часа слизь засохнет и ее будет практически не отодрать. Андро вытащила из сервисного отсека коробку, набитую чем-то похожим на желтоватую вату – видимо, какое-то местное растение. Полчаса они драили вездеход.

Робот стоял рядом и фиксировал:

– Семьдесят два процента поверхности площади очищено… семьдесят три процента поверхности площади очищено…

– Все ваши роботы устарели лет сто назад! – воскликнул Платон, стирая пот со лба. Его новый комбинезон был покрыт отвратительными пятнами. Зато Андро, как ни странно, почти не перепачкалась.

– Кто спорит… – невозмутимо отозвалась Андро.

– Восемьдесят два процента площади очищено…

– Почему вы заставили меня бросить все оборудование в космопорте? Мой робот новейшей модели – F-55001 очистил бы все за три минуты. Недаром он стоит дороже “Феррари” с антигравитационным днищем.

– Тогда тем более не стоит привлекать его на подобные работы: вдруг у него тоже засорится сопло.

– Ну и черт с ним. У новых моделей сопла сменные. Полтысячи как минимум в запасе. Так что на обозримое будущее нам хватит. Наконец они закончили с очисткой и поехали на раскопки.

– М-да, и где ж тут надо было копать, руководствуясь наставлениями генерал-майора? – задал сам себе вопрос Атлантида. Сегодня пейзаж показался ему еще более унылым, чем накануне. Странно, что внутри стены не было ни травинки. Или здесь не идут дожди, не выпадает роса? – Куда вы меня везете?

– К храму. Главные гробницы находятся рядом. Можете их тоже осмотреть. – Ему показалось, что Андро хихикнула. – Только смотреть там практически нечего.

Гробницы давно пусты. Все, что в них было, находится на моем складе.

– А храм тоже на складе?

– Некоторые вещи из храма – да…

– Послушайте, Андро, а эта земля не отравлена? Почему здесь ничто не растет?

– Карантинная комиссия не нашла здесь ничего опасного для здоровья людей. А трава не растет из-за ветра. Мини-торнадо постоянно перемешивают песок. Любой росток тут же погибает. И потом вы не правы: под защитой больших обломков трава есть. А вот все, что на открытом месте, тут же уничтожается. Итак, они стояли посреди унылого пейзажа в серых тонах, прижимали к лицу платки и задыхались от кашля. Платон предусмотрительно захватил с собой защитные очки. Андро – тоже. Повсюду обломки камня, серо-желтая пыль и брошенная техника – следы деятельности археологов и золотоискателей. Причем механизмы в таком виде, будто побывали в челюстях автоматической камнедробилки. И над всем этим – воронки мини-торнадо, раз за разом описывающие круги – каждый на своей территории. Видимо, они и изжевали людскую технику. Изжевали, да… Но насытились ли?

– Как образовалась эта пустыня? И почему эти стационарные вихри гуляют здесь повсюду? – спросил Атлантида. – Можете мне объяснить? – Этого никто не знает. Произошла какая-то катастрофа…

– А что вы вообще можете объяснить?

– Многое. Могу рассказать о дворце или о храме. С чего начнем?

– С храма. Я всегда начинаю с храма, если планета была заселена гуманоидами. Самое ценное гуманоиды всегда отдавали богам.

Андро подвела его к огромному, сложенному из кирпичей цилиндру метра три в диаметре. Наружные стены еще хранили остатки штукатурки и какого-то, почти полностью стертого рельефа. Атлантиде показалось, что он различает слабый абрис коша, стоящего на задних ногах.

– Как вы думаете, что это такое? – спросила Андро, поглаживая почти ровную горизонтальную поверхность кругляка. В ее голосе читалось торжество. Она была уверена, что профессор Рассольников ошибется.

Он изобразил, что чрезвычайно озадачен.

– Что бы это могло быть? – принялся рассуждать вслух Платон. – Стол?

Нет. Жертвенный камень? Нет. – Он ковырнул тросточкой штукатурку кругляка. – Пожалуй, я бы сказал… – театрально затянул паузу. – Это остатки колонны от портика храма.

Андро открыла рот. То есть Атлантида предположил, что она открыла рот.

Потому что под платком было не разглядеть.

– К-как… – выдохнула она.

– Маленький профессиональный секрет. А теперь расскажите мне про ваш храм.

– Вообще-то храмов семнадцать, – проговорила не очень уверенно Андро, еще не успев прийти в себя. – Они стоят один над другим. Эта колонна принадлежит храму три. Вот тут – она ткнула пальцем в груду песка – остатки второй колонны – их уже замело, а вон там – третья. Вернее, это основания колонн пятого храма, которые разрушили, и на них возвели более новые. Счет, разумеется, идет сверху вниз, от поздних построек к древним. – Могла бы и не пояснять – все-таки перед ней профессор археологии.

– Я наугад заложила шурф, надеясь отыскать гробницы. Но никаких находок не попадалось, проходила через плотную кирпичную кладку все глубже и глубже, пока наконец не сообразила, что шурф пролег через остатки стоящих друг над другом храмов.

– Пятый храм относится, насколько я помню, к эпохе Третьего царства?

– Да, это был расцвет Немертеи. Когда мы поднимаемся от слоя V к слою IV, сразу видим все признаки упадка. Здания в основном не строятся заново, а реставрируются наспех, из дешевого материала… А колонны… Вы бы видели колонны четвертого слоя! Их остатки мы нашли в мусорных кучах, наваленных поверх главных гробниц. Это не колонны, а какие-то убогие подпорки. – Андро говорила так страстно, будто речь шла об упадке и разрушении ее собственного дома.

– Но все же Четвертое царство вновь возродилось. Следующий храм слоя III достаточно богат – если судить хотя бы по колоннам.

– Произошло не возрождение, а жалкая попытка подражать древней культуре. Как только я начала раскопки, то сразу обратила внимание, что период слоя I убогий и очень недолгий. Потом, когда я смогла уже сравнивать остатки слоя I со слоем V, поняла, что этот последний храм стал пародией на его изначальный вид, обычно такие постройки именуют “фазой З”, то есть последней степенью упадка. Никогда, никогда, никогда Четвертое царство не достигало высот Третьего!

– Расскажите мне подробнее о храме, – попросил Атлантида.

– Как я уже говорила, храмов было семнадцать, и все строители возводили новый на старом месте. И ни один не решился перенести храм с холма, выбранного для первого святилища. Мне удалось законсервировать часть раскопок… Она указала на небольшой матовый купол, накрывающий часть желто-серого пространства. И сам этот купол, припорошенный песком, тоже был желто-серым.

– Но прежде чем мы пойдем туда, я хочу показать вам еще кое-что. Она повела его между серых и серо-коричневых обломков и небольшому расчищенному участку. Указала на прямоугольную плиту, формой похожую на надгробную. Что это? Главная гробница? Если судить по описаниям, не похоже. Андро загадочно улыбнулась и легко сдвинула плиту, которая должна была весить как минимум полтонны. Но это оказалась всего лишь крышка из пенопластика. Под ней обнаружилось нечто, похожее на погребальную камеру. Метра два в длину, около восьмидесяти сантиметров в ширину и метр с небольшим глубиной. И вся эта камера была заполнена черной керамикой. Узкие высокогорлые сосуды стояли, прижавшись один к другому, как солдаты на параде. Так вот они, знаменитые черные кувшины, которые на Немертее находили повсюду! Платон с трудом вытащил один из сосудов – так плотно была заполнена яма. Оглядел. Крышки у кувшина не было. Перевернул. Наружу высыпалось немного песка.

– А вы не пробовали их исследовать на предмет наличия благовонного масла или…

– Пробовала. Но все кувшины абсолютно пусты. Ладно, ставьте его на место, и пошли.

Она прикрыла своей легонькой плитой “погребальную камеру”. На всякий случай, чтобы очередное мини-торнадо не унесло крышку, защелкнула замки. Они двинулись к матовому куполу. Управляющий чип услужливо раздвинул узкую дверь в защитном куполе. Атлантида и его спутница протиснулись внутрь. Здесь, защищенные от песка, ветров и смерчей, виднелись остатки расчищенных стен и пола. Пол был выложен красными и голубыми плитками – совсем как дорожка в загородной зоне. Не исключено, что археологи плитки для дорожки взяли с какого-то раскопа.

Посредине целлы храма находился огромный параллелепипед, сложенный из кирпичей – часть штукатурки обсыпалась, обнажая красную кладку. – Жертвенник? – спросил Атлантида, хотя сам был уверен, что нет, не жертвенник – что-то другое.

Он тронул поверхность тросточкой. Горизонтальная сторона абсолютно ровная – огромный оштукатуренный квадрат. А вот над полом “жертвенник” возвышался всего на несколько сантиметров. Над этим полом. – Надо полагать, что это сооружение принадлежит предыдущим храмам. А пол нарастили, и потому столик получился низковатым, – заметил Атлантида.

– У меня точно такая же теория! – воскликнула Андро. – Вообразите – Третье царство существовало четыре тысячи лет, а в раскопе всего три ярко выраженных периода. Толщина культурного слоя свидетельствует об огромном временном периоде. А храм перестраивался всего трижды. Только пол меняли – и все. Стены те же. В жилых кварталах дома менялись; ветшали, ремонтировались и восстанавливались. А храм оставался почти без изменений. Я пока не решилась копать рядом с жертвенником. И Ноэль, кстати, считает, что этого делать не следует. А вот там… Идемте, покажу… – По тому, как задрожал ее голос, Атлантида понял, что она обнаружила действительно нечто замечательное.

– Только взгляните! – Она подвела его к довольно низенькому строеньицу с треугольной крышей из квадратных, идеально отполированных плит. Крыша эта находилась на уровне колен Платона. Строение походило на часовенку. Атлантида, однако, не спешил делать выводы. Вокруг пол был разобран, и передняя стена часовенки почти полностью открылась. Можно было разглядеть довольно широкую дверь и геометрический орнамент на стенах. Одного поверхностного взгляда было достаточно, чтобы определить: это абсолютно тот же орнамент, что и на бесчисленной черной керамике.

– Вообще-то двери в часовенку не было, – принялась объяснять Андро. – То есть она была, но наглухо замурованная.Поэтому я назвала это строение “мастабой” по аналогии с египетскими надгробными постройками, имеющими ложные двери, хотя, я понимаю, сравнение не очень точное. А теперь идем вниз… В полу были сделаны удобные ступени. Археологи спустились к “мастабе”. Атлантида включил фонарик. Луч заскользил по стенам. Да, несомненно, орнамент точно такой же, как и на керамике.

– Сейчас я вам покажу такое… – прошептала Андро и шагнула внутрь “мастабы”.

Платон ступил следом. И увидел удивительно правильное, можно сказать, идеальное кольцо, выточенное из мрамора. Мрамор был светло-голубого оттенка с синими прожилками и белыми крапинами.

– Это колодец? – спросил он.

– Скорее шахта. Внизу нет воды. Хотя я не уверена. – Почему? Неужели нельзя узнать, есть внизу вода или нет? И что там вообще – внизу?

Он направил луч фонарика в жерло и увидел грубо выточенные гранитные ядра. Они лежали друг на друге – огромные, весом каждое не менее полутонны. А меж крупными были насыпаны другие, поменьше.

– М-да… Очень интересно. Колодец, наполненный камнями. И что бы это могло значить?

– Я бы хотела спросить у вас. – Сейчас в голосе Андро не было ни тени насмешки. Она сама ничего не понимала. – И это притом, что рядом гранита нет. Его привозили сюда с каменоломен за тридцать километров.

– Для служителей культа – сущая безделица.

Она сняла повлажневший от дыхания платок, вытерла лицо. Тряхнула волосами. Распущенные, они доходили ей до плеч.

– Вы не пытались вынуть камни? – спросил он. Андро усмехнулась. – У меня нет роботов такой мощности. Я хотела сделать лебедку… но побоялась. Вдруг уроню ядро и разобью мраморное кольцо? Вообще-то это не мрамор, это так называемый немертейский камень. Потрогайте поверхность… Он последовал ее совету. Поверхность была идеальной – как будто ее полировали.

– Вам что-нибудь это напоминает?

– Даже не знаю… ядра грубо обработаны… Из таких нурагийцы делали свои постройки на Сардинии.

– Что-то я не слышала о такой планете.

– Это остров на Старой Земле. Сколько примерно лет колодцу?

– Мы находимся на уровне восьмого слоя.

– То есть это конец Второго царства? Около семи тысяч лет до Второй Конкисты? Надо же! Семь тысяч лет… и такой идеальный круг. Во всяком случае, технология была у них на высоте. А профессор Брусковский назвал эту цивилизацию посредственной.

– Профессор Брусковский – идиот! – заявила Андро с такой яростью, что Атлантида рассмеялся.

Впервые упоминание имени Брусковского доставило ему радость.

– Замечательные слова! – Он направил луч фонарика ей в лицо. Она зажмурилась. Тогда он обнял ее и поцеловал. А дальше… Дальше ему показалось, что ее лицо заколебалось. И пол под ногами качнулся. Ну надо же – один поцелуй… Уж не колдунья ли она? Наверху грохнуло так, будто кто-то засадил мегаснаряд в здание старинного храма. Андро и Платон рухнули на пол. “Мастаба” содрогнулась, сверху посыпался песок. Когда грохот падающих обломков стих, Атлантида поднял голову. В “мастабе” было абсолютно темно. Однако фундамент, постоявший не одно тысячелетие, устоял и на этот раз. Выдержала и крыша. Платон несколько раз смачно чихнул – пыль лезла в нос, рот, глаза. Андро тоже принялась чихать, правда, не так громко, зато непрерывно. Атлантида включил фонарик. Воздух стал плотным от клубов желтоватой пыли. С трудом можно было разглядеть очертания стен и колодца. Так и есть, их засыпало: груда обломков загромождала весь дверной проем.

– Хорошо, что колодец не пострадал, – пробормотала Андро. Почему это хорошо, он не понял. Лучше бы колодец рассыпался, но остался выход наружу.

– Что мы будем делать? – спросила она, чихнув в очередной раз.

– Откапываться. Кстати, что могло взорваться?

– Не знаю… За все время, что я здесь, взрывов такой силы не было.

– Значит, взрыв в мою честь? Тогда приступим к разбору завала. Атлантида взял в руки первый обломок кирпичей, скрепленных раствором, и огляделся. Куда бы деть? Он отложил его в дальний угол “мастабы”. Потом второй, третий… Андро светила ему фонариком. Нет, так дело не пойдет! Через пятнадцать минут все помещение будет завалено обломками. Ничего не оставалось, как кидать кирпичи в колодец. Несмотря на протест Андро, Платон бросил обломок вниз. Обломок еще падал, а колодец уже начал вибрировать. Будто мелкая дрожь сотрясала каменное кольцо. И дрожь эта сопровождалась противным скрежещущим гулом.

– О господи… – прошептала Андро. – Лезь немедленно вниз и забирай свой дурацкий кирпич.

– Мы уже перешли на ты?

– Лезь в колодец! – повторила она свой приказ. Каменное кольцо вибрировало все сильнее. И гул нарастал. Звук становился все выше, пронзительней.

– А вдруг я провалюсь вниз вместе с камешками – а?

– Я спускалась, и ничего со мной не было! На гранитном ядре можно стоять. Давай!

Атлантида должен был с нею согласиться. Ясно, что колодец готов был терпеть камни, которыми его завалили, но почему-то отрицательно относился к осколкам кирпича. Атлантида ухватился за край и спрыгнул. Почувствовал, как ядра под его ногами отвратительно дрожат – будто они живые и трясутся от страха. Платону тоже передалась эта мерзкая дрожь. Он посветил фонариком. К счастью, обломок кирпича провалился не слишком глубоко. Платон достал его и протянул Андро. Она швырнула “возмутителя спокойствия” обратно в кучу. Дрожь колодца стала постепенно стихать. Звук, рвущийся из каменного жерла, тоже стих. Но лучше здесь не задерживаться.

Атлантида уселся на пол “мастабы”. Надо было обдумать положение. Никакого плана действий у него не имелось. Можно попробовать разбирать дальше, вдруг им повезет, и они все-таки вырвутся на поверхность. Конечно, от этого решения за добрый парсек разило авантюризмом. У Андромахи тоже пока не возникло дельных идей…

Они возились с завалом еще полчаса. Безрезультатно. Вскоре все внутреннее помещение “мастабы” было завалено обломками кирпича, а никакого просвета не образовалось. Однако и воздух не иссякал. Хотя дышать стало тяжело, причиной тому была пыль, висевшая в воздухе и заставлявшая пленников непрерывно кашлять и чихать, а не недостаток кислорода. Объяснение напрашивалось само собой: где-то в “мастабе” существовала вентиляция, и она до сих пор работала. Платону припомнились многочисленные детективы из старинной жизни, когда по вентиляционному ходу народ проникал повсюду, даже в суперсекретные здания разведок. Камней они с Андро нагребли уже столько, что образовалась насыпь, доходящая до края колодца. Обследовать стену можно было без труда – почти до самого потолка. Через пятнадцать минут Атлантида нашел то, что искал: белый кружок света от ручного фонарика уперся в квадратную плитку, отличимую от прочих лишь тем, что вся она была усеяна черными дырочками. Правда, плитка находилась не под потолком, а гораздо ниже. В дело был пущен нож, и вскоре крышка вентиляционного отверстия упала на пол. Открылся довольно широкий ход.

"Рассчитан на более коренастых немертейцев”, – подумал Атлантида.

– Ну что ж, Андро, как даму я пропускаю тебя вперед.

– А если этот ход никуда не ведет?

– Ведет, ведет… Если воздух поступает, значит, ведет! Пусть на выходе окажется хотя бы маленькое отверстие, а уж я расширю его бластером.

Он подсадил сначала ее, потом залез сам. Предусмотрительно закрыл за собой крышку. Теперь их как будто и не было никогда в “мастабе”. Ход был облицован сероватым местным камнем, похожим на земной известняк. Пол шел практически горизонтально. Ползти было удобно. Однако ползти – это не ходить. Вскоре Андро выбилась из сил. И тогда Атлантида пожалел, что пропустил ее вперед. Теперь им было уже не поменяться местами. Пришлось немного отдохнуть.

– На планете точно нет никого, кроме тебя и этой странной парочки – Кресс и Ноэля? – спросил он.

– Никого. Ты же видел. И что за странные вопросы?

– Дело в том, что мне показалось… будто по защитному куполу ударили мегаснарядом. Я конечно, в военном деле менее силен, чем в археологии, но… Этот взрыв не похож на природный катаклизм. И если ты по-прежнему настаиваешь, что на планете никого нет, кроме вас троих, вернее, нас четверых, то остается предположить, что обстрел произвели твои друзья. Или что нашу милую планетку захватили галактические пираты.

– Что за ерунда! Ты увлекаешься детскими геймами про пиратов?

– У вас дефицит энергии, информационные сети – дрянь. Вы, дорогие мои, лакомый кусочек. Разумеется, здесь нечего брать, кроме груды черных горшков. Но зато можно устроить прекрасную базу.

– Ты забыл про военный спутник Лиги Миров. И забыл про Ройк. Там масса военных, куча техники, прекрасная Служба безопасности. Им поставляют самое совершенное оружие. Им разрешено иметь даже ортогелиевые дезинтеграторы. И потом, пересадочная база тоже рядом. Пираты ни за что не обоснуются у нас – их вычислят через пять минут, а через десять уничтожат вместе с половиной планеты. Ведь здесь нечего беречь, кроме природы, которая не представляет особой ценности, учитывая наличие десятков таких же планет в Малом Магел-лановом облаке. А люди ценят лишь уникальные экземпляры. Он должен был согласиться, что ее рассуждения логичны и версия с пиратами не выдерживает критики. И все же он предпочел бы свою версию, чем обстрел купола Ноэлем и Кресс. Почему-то эти двое были ему симпатичны. А вот Андро – не особенно.

Наконец они доползли до конца туннеля. Крышка открылась довольно легко – девушка сама с нею справилась. И бывшие пленники оказались среди холмов, покрытых нежной светлой зеленью. Красноватая “городская” стена возвышалась в сотне метров от них. Столб пыли все еще поднимался над тем местом, где произошел взрыв.

"Это не вентиляция, – решил Платон, – а тайный ход. Кто-то пробирался по нему к колодцу… Но зачем?”

Они уселись на траву. После пыли подземной ловушки дышалось удивительно легко. Андро отерла лицо платком, но лишь размазала пыль по щекам и лбу. Теперь она походила на звездного рейнджера перед началом полевой операции на планете земного типа. Атлантида отцепил от пояса флягу и протянул Андро. Та сделала осторожный глоток.

– Я думала, что это брага…

– Вода. Чистейшая вода. Брага у меня в другой фляге.

Он отвинтил крышку от маленькой фляжки, глотнул.

– Ого, металлическая! – Изумилась археологиня. – Это ж такая редкость! – Она взяла у Атлантиды флягу, подержала и тут же вернула. Ее любопытство тут же исчезло.

– Археологическая находка. Обнаружил ее во время раскопок на одной из планет. Разумеется, она не принадлежала ни к одной из местных культур, всего лишь потеря какого-то древнего астронавта. Поэтому я с легким сердцем взял ее себе.

– По-моему, вы все делаете с легким сердцем.

– Напротив! Статьи профессора Брусковского ложатся мне камнем на грудь.

Спасает текила.

Андро усмехнулась:

– Такие люди, как Брусковский, почему-то всегда на поверхности.

– Твое “почему-то” совсем неуместно. Они закономерно на поверхности и никогда не тонут. Она рассмеялась его грубоватой шутке. – А теперь, милая моя Андромаха, давай договоримся вот о чем. Ноэлю и Кресс мы ничего не рассказываем про этот ход. Нас попросту не было в храме. Мы были за стеной и потому уцелели во время взрыва.

– Почему мы не должны им говорить о том, что были в “мастабе”?

– Мне кажется, они что-то скрывают, – уклончиво отвечал Атлантида. – И мне хочется выяснить, что именно.

– Они нам поверят? Ведь мы собирались именно на раскопки.

– И передумали. Решили прогуляться по окрестным лесам.

– Откуда тогда эта пыль? Да, в логике ей не откажешь. – Тогда нам придется умыться. Здесь нет поблизости какого-нибудь ручейка?

– Есть не только ручеек, а настоящая речка. Но нам придется не только помыться, но и постираться.

Последнее замечание Атлантиде не понравилось-он предпочитал, когда за него это делают стиральные автоматы. Но такового под рукой не оказалось. Андро повела его к реке.

– Тебе дали не правильное имя, – сказал Платон. – Тебя надо было назвать Ариадной.

– Плохое имя. Ариадну бросил любовник.

– Андромаха лучше?

– Конечно. Ее хотя бы любил Гектор.

Он вновь отметил про себя, что его новая знакомая чересчур сентиментальна. С такими лучше не заводить интрижек. Они все принимают всерьез. И могут однажды утром, обнаружив в кармане пиджака билеты на межзвездный лайнер, всадить разряд бластера в лоб. Или в глаз… Почему-то оскорбленные любовницы обожают попадать лазерным лучом именно в глаза.

Жаль. Тем более жаль, что у Андро такие длинные стройные ноги.

Речка была как земная. Именно такими представлял Платон реки на Старой Земле. С пологими, заросшими тростником берегами, с розоватыми цветками кувшинок на темно-зеленой воде, с серебристыми шатрами плакучих ив (какие-то местные деревья, очень похожие на ивы). Какие реки на Земле-дубль, Атлантида узнать не успел. Проспекты доказывали, что очень красивые, но кто теперь верит рекламным агентам: свои потрясающие пейзажи они создают, не отходя от компьютера. Им ничего не стоит на каменные аллеи Пелора насадить цветущие сакуры со Старой Земли и выдать этот пейзаж за Ольстер-23 через год после бомбардировки.

– Я здесь часто купаюсь, – сказала Андро и указала на золотистый песчаный пляж, как будто нарочно устроенный самой природой. – У меня даже маленький контейнер в кустах припрятан. С пивом, консервированным мясом и печеньем.

– Замечательно. – Платон сразу же ощутил зверский голод. Или, как говаривали древние, голод коршуна. – Надеюсь, у тебя нет предрассудков, и мы можем искупаться вместе? Люди, занимающиеся археологией, порой перенимают обычаи предков. Надеюсь, ты не стесняешься наготы?

– О нет! – она засмеялась и принялась стаскивать комбинезон. Фигурка у нее оказалась очень даже ничего: тонкая талия и весьма аппетитная попочка. И равномерный загар удивительного оттенка. Так и хотелось коснуться… Да и не только коснуться… Она кинулась в воду и прервала его приятные наблюдения.

– Надеюсь, здесь не водятся пираньи? – запоздало поинтересовался Атлантида, погружаясь в поток вслед за нею.

– Здесь есть рыбки, амфибии и даже пресмыкающиеся, похожие на маленьких земных аллигаторов. Кстати, совершенно бесстрашные. Они иногда пребольно кусаются.

Платон попытался рассмотреть, не плавает ли подле какая-нибудь из этих тварей. Но темно-зеленая вода была совершенно непрозрачной, даже собственное тело угадывалось с трудом. Аллигатор наверняка такого же оттенка, как вода. Археолог стремительно поплыл к берегу.

– Я пошутила! – крикнула вслед Андро. – Здесь нет ни крокодилов, ни змей.

Но назад в воду Платон не полез. А девушка еще минут десять резвилась в реке, пока он в цифровой бинокль, фиксирующий любое движение, наблюдал за поверхностью воды.

– Тебе в самом деле стоит опасаться за свое мужское достоинство, – заметила Андро, наконец выбираясь на берег, – любой хищник сочтет его лакомым кусочком.

Признаться, он не ожидал подобной шуточки от смущавшейся, как старая дева, археологини. Явилось желание столкнуть ее в речку, поплескаться в воде, а потом…

И она, казалось, ждала чего-то подобного. Но эти подозрительные слезы, этот дрожащий при любом неосторожном слове голос… нет-тут ясно стоит знак: "заминировано”. Платон привык не осложнять себе жизнь.

И археолог занялся стиркой своего комбинезона. Девушка явно обиделась. Она даже не пыталась этого скрыть – резко передергивала плечами, демонстративно втягивала носом воздух. Как будто Атлантида пообещал жениться на ней и нарушил слово. А что было-то? Самый невинный поцелуй в “мастабе”. И вот нате – куча фантазий.

Однако ленч она все-таки приготовила, разложив по пластиковым коробочкам свои припасы. Мясо оказалось очень даже ничего (заменитель, но вполне приличный), а вот срок хранения печенья кончился лет двадцать назад. Мимо закусывающих археологов проползла по песку какая-то тварь, похожая на наложенные друг на друга краями две пластиковые желтоватые миски, из-под которых высовывались многочисленные мохнатые светло-коричневые ножки.

– Кто это? – поинтересовался Атлантида.

– Я называю их самцевозами. Разумеется, это ненаучно. По классификации они имеют какое-то другое название. Что-то вроде яйцеед быстроползущий. Ведь это парочка: самка впереди, а самец сзади, вцепился ей в панцирь челюстями и едет верхом.

Атлантида присмотрелся. В самом деле “миски” явно были автономные, хотя сейчас и находились в тесном контакте. И вторая явно меньше первой. Судя по всему, “миски” в данный момент занимались сексом. – И они никогда не расстаются? – Платону почему-то при этой мысли стало тоскливо.

– Ну почему же! Расстаются. Когда самка отложит кладку яиц в песок, самец оставит подругу и начнет поедать яйца. Обычно эта первая кладка из неоплодотворенных яиц. Освободившись таким образом от самца, самка отползает как можно дальше и делает вторую кладку – здесь уже почти все яйца оплодотворенные. Брошенный самец срочно ищет другyю самку. Или чужую кладку. Но поскольку сам он передвигается слишком медленно, то обычно вскоре погибает. Но иногда ему везет, и он все же находит самку и ездит на ней, пока дама не подсунет своему кавалеру ложную кладку.

– Вижу, здесь велись долгие наблюдения за фауной…

– Это я немного понаблюдала за этими… “яйцеедами быстроползущими”. Официальные ученые составили биологическую карту планеты, переписали тех тварей, которых смогли обнаружить, оставили пару работающих в автоматическом режиме “наблюдателей” и улетели.

– По-моему, у этих “яйцеедов” налицо явное вырождение, – заметил Атлантида.

– Ну разумеется! Ты же заметил: самец мельче самки. И здесь много таких экземпляров.

– А гуманоиды? Немертейцы? Они как? Кто у них был выше ростом – женщины или мужчины? Андро пожала плечами:

– Не знаю. У меня нет точных данных… Мы нашли лишь два скелета женщин. И одного мужчину. Их мы точно идентифицировали как немертейцев. Останки потерпевших катастрофу астронавтов не в счет. Для создания классификации маловато. Я думаю, жители Немертеи сжигали своих покойников. – Так методично, что от всего населения осталось только три скелета? Что-то мне эта гипотеза не нравится. Кстати, как ты думаешь, что сейчас делают Кресс и Ноэль?

– Приехали на раскопки и пытаются нас отыскать. – Не уверен. Ребята наверняка копают у себя, и до нас им никакого дела нет. Андро не согласилась:

– Они слышали взрыв.

– Ну и что? Твои друзья могли предположить, что мы расчищаем какой-нибудь новый участок.

– Я никогда не пользуюсь взрывчаткой.

– Тогда пойдем и проверим, какая из теорий верная – моя или твоя.

Опять в глазах женщины мелькнуло разочарование. Они натянули еще влажные комбинезоны и отправились в путь. Вскоре тропинка, проложенная Андро, вывела на вполне приличную дорогу. Сквозь синие и красные плитки то там, то здесь пытались пробиться кустарники, но дорожное полотно еще держалось.

– Фантазии у немертейцев в самом деле маловато, – досадуя на вымерших обитателей планеты, заметил Атлантида.

– Похоже, все дороги у них мостят только такими плитками? Кстати, а куда она ведет?

– К городской стене. А в ту сторону – на гранитные каменоломни.

– Тогда пойдем в город. Каменоломни оставим на потом. Дорога довольно круто поднималась вверх. Почти одинаковые огромные деревья росли на определенном расстоянии друг от друга, и можно было предположить, что они посажены немертейцами много лет назад. Однако не так уж давно, если все еще растут. И сухих стволов почти не встречается. По словам Андро, местные буки растут порой до двух тысяч лет. Платон специально осмотрел лежащего возле дороги спиленного великана. Судя по срезу, его повалили совсем недавно. Платон провел кончиком трости по пню. Дереву было не меньше тысячи подсчитал чип в тросточке. Нетрудно предположить, что дороге примерно столько же.

Так по древней дороге – для удобства Андро называла ее “Аппиевой” – они дошли до городской стены. Ворота здесь открывались точно так же, как и те, первые – водишь пальцем по кругу, и дверь сама собой распахивается. Странно, почему хотя бы для сокращения пути кладоискатели не разрушили часть этой нелепой преграды?

Судя по всему, Андро любила позагорать на реке и на раскопки частенько возвращалась этой дорогой: за стеной среди обломков и вздыбленных осколков она протоптала тропинку. И потому Атлантида и его спутница вскоре вышли к тому месту, где оставили вездеход. Теперь рядом с машиной Андро стояла вторая.

– Вот видишь, ты ошибся! – с жаром воскликнула археологиня, довольная, что оказалась права, а Платон ошибся. – Они приехали. Услышали взрыв и примчались…

– …Чтобы отыскать наши изуродованные останки, – мрачно пошутил Платон. Он проверил – на месте ли бластер. И только потом отправился искать Ноэля и Кресс.

Археологи-любители копались на месте разрушенного купола. То есть от самого купола ничего не осталось. Но поскольку он обладал довольно приличной прочностью, то развалины храма не особенно пострадали. Во всяком случае, от “жертвенника” отвалился лишь небольшой кусок, да еще его поверхность изрядно посекло осколками. Видимо, стрелок метил в “мастабу”. И даже не в саму “мастабу”, а рядом – в ход. Потому что треугольная крыша странного сооружения уцелела.

Ноэль и Кресс с помощью старенького робота-землесоса разбирали завал. Оба в рабочих комбинезонах, на головах легкие гражданские гермошлемы с прозрачными забралами. Только теперь Атлантида удивился, а почему Андро не пользуется в этой обстановке гермошлемом?

– А что здесь произошло?! – очень натурально разыграв удивление, спросил Рассольников.

– Вы! – вскликнула Кресс, роняя обломок кладки, который держала в руках.

Ноэль перестал отгребать битый кирпич и уставился на пришедших так, будто видел впервые. Лишь робот продолжал трудиться, не забыв при этом прохрипеть:

"Приветствую гуманоидов женского и мужского пола”. За такое приветствие Платон с удовольствием оторвал бы ему манипуляторы.

– Мы думали… мы думали… что вы там, – выдавила наконец Кресс, – Вы же собирались копать. А потом этот выстрел…

– Выстрел? Так это был выстрел? А из чего стреляли? – тут же оживился Атлантида.

Андро молчала и нервно теребила бахрому платка, которым вновь замотала лицо. Сквозь прозрачное забрало гермошлема, несмотря на слой пыли, Атлантида видел, что Кресс нервно кусает губы, срочно пыталась придумать ответ. – Это хог, – вдруг сказал Ноэль. Кресс не ожидала, что он осмелится произнести эту короткую фразу, и вздрогнула всем телом. – Кто такой “хог”? Никогда не слышал о нем.

Ноэль вздохнул. Видимо, срочно пытался придумать правдоподобную байку. То, что супруги знают гораздо больше, чем Андро, Платон уже понял. Весь вопрос, насколько много они знают.

– Ну, как сказать… Это что-то… кто-то… вроде местного разбойника. Он уже дважды нападал на нас, когда мы пытались раскопать виллу. Но это, так сказать, были легкие удары… Не такой, как теперь.

Пожалуй, он сказал правду. Вернее, часть правды. Очень маленькую часть. Но без приправы лжи.

– А почему вы меня не предупредили? Вы, между прочим, подвергли мою жизнь опасности. А я пока что свою жизнь ценю, и ценю высоко. И Андромаха мне ничего не сказала.

– Как будто я не могла пострадать! – воскликнула та раздраженно. – Я точно так же ничего не знала, как и ты.

– Случайно не ваш ли таинственный хог стащил мое золотишко?

– Ноэль и Кресс переглянулись, но промолчали. – Он что, охотится за золотом?

Платон чувствовал, что он на верном пути. Но помогать идти ему никто не собирался. Но все же можно предположить, что таинственный хог крадет золото и устраивает из него маленькие фейерверки.

– Программа закончена! – сообщил робот, прервав его размышления. – Ожидаю новой команды. Копать дальше?

Робот очистил большую часть лестницы, найденной Андро, или вернее то, что от нее осталось. Эпицентр взрыва находился где-то недалеко от раскопа в полу, и теперь вместо ямы образовалась воронка. Зато стена “мастабы” почти не пострадала. Из груды кирпичного крошева показалась уже верхняя часть дверного проема, и образовался крошечный просвет.

– Нет! – закричали хором Ноэль и Кресс. И сообразив, что их дружный вопль лишь прибавит подозрений Атлантиде, Кресс быстро добавила:

– Дальше копать не надо. Дальше только ручная работа.

– Думаю, мы должны помочь, – предложил профессор любезно. – Так ведь, Андро?

– Конечно…

– Нет, подождите! – воскликнул Платон и даже демонстративно сделал несколько шагов назад. – А если хог ударит вновь? Ведь над нами нет даже купола…

– Он прав, – согласился Ноэль. – Вы копайте, а я буду охранять.

И взял стоящую неподалеку серую трубу – дезинтегратор средней мощности.

Платон удивился – где археолог-любитель достал армейское оружие? И кто такой хог, если от него можно отбиться этой штукой? Платону показалось, что Ноэль всего лишь изображает охранника. И от его прогулок взад и вперед вдоль разрушенной стены храма ничего путного ожидать не приходилось.

– А нельзя ли оставить этот колодец и “маcтабу”, как есть, до завтрашнего утра? – предложил Атлантида.

– Нельзя! – тут же ответила Кресс.

У Платона мелькнула совершенно сумасшедшая мысль, что эти двое откапывали именно “мастабу”, а не его и Андро. Стало немного не по себе. Однако он решил пока не задавать вопросов и принялся осторожно выгребать обломки. Робот, получив новую команду, оттаскивал груды битого кирпича за границы бывшего храма. Наконец дверной проем был расчищен настолько, что Кресс смогла просунуть голову внутрь.

– Колодец цел! – крикнула она, освещая внутренность “мастабы” фонариком. Атлантиде показалось, что Кресс вздохнула с облегчением. – Слышишь, Ноэль?! Целый! Вот только… Внутри очень много обломков. И лежат они как-то странно… будто их специально положили ровным слоем.

– Будем выгребать обломки дальше? – поинтересовался Платон. Кресс выпрямилась и бросила внимательный взгляд на мужа – как будто вопрос задал он.

– Нет… Зачем сегодня? Все устали. Можно закрыть раскоп куполом и оставить в таком состоянии. – Кресс потеряла к расчистке завала всякий интерес. “Ее волновал колодец” – сделал вывод Платон.

– Послушай, Андро, – он отвел археологиню в сторону, – у меня появилось сильнейшее желание взглянуть на наши черные бутылки в уютной могилке. Хотя бы для того, чтобы узнать, уцелели они или нет. Пока будет наращиваться купол, я сбегаю, посмотрю…

– Зачем? – рассмеялась девушка. – Если они разбились, то уже разбились… С этим ничего не поделаешь. И потом эти кувшины ничего не стоят. – Понимаю, ты к ним привыкла. Ну а для меня в новинку…

– Иди, иди. – Керамика Андромаху не интересовала. Как будто она нашла захоронение, а там – ни кусочка золота, ни единой монетки. Право же, кого из археологов заинтересует пустой склеп?

Атлантида не солгал – он в самом деле отправился проведать черные кувшины. Крышка из пенопластика была сплошь засыпана осколками. Но узкогорлые кувшины не пострадали. Ни один не разбился, не треснул. А ведь казалось, что взрыв такой силы, что должны были остаться одни черепки. Платон вытащил наугад один из кувшинов и спрятал под комбинезон. Потом переставил кувшины так, чтобы кража была не заметна, и закрыл крышку. Пригибаясь, добежал до вездехода и сунул находку в сервисный отсек.

Теперь можно было вернуться к остальным.