СОБРАТЬЯ ПО РАЗУМУ. ЧЕРНЫЕ АРХЕОЛОГИ

Первым делом беглецы глотнули воды из фляги.

– Послушай, Ноэль, все хотел тебя спросить: откуда ты знаешь про катализатор из шляпы?..

– Я учился на Ройке. Мы с Кресс учились на Ройке, – уточнил Ноэль. – А шляпа местная. Так что знаю.

– Скажешь, и Бродсайта ты встречал на Ройке? Мне показалось, вы с ним знакомы.

– Конечно, встречал, его здесь все знают.

– Привет! – раздался приятный голос компьютера через три минуты лета. – Сообщите мне пароль для продолжения безопасного полета.

Атлантида и Ноэль переглянулись.

– Пыль миров, отворись, – произнес наугад Платон.

– Пароль неверный. Назовите правильный пароль…

– Ал Бродсайт…

– Пароль неверный, – упрямо повторил компьютер. – Назовите правильный пароль.

Мир за окном глайдера был совершенно черным, если не считать россыпи звезд над горизонтом.

– Что в таком случае обычно бывает? – шепотом спросил Ноэль. Таким тоном, как будто никогда не сталкивался с противоугонным устройством высшей категории.

– Самоликвидация…

– То есть?..

– Жми на кнопку катапультирования!

К счастью, Атлантида не успел в третий раз ошибиться, и кресла выплюнуло вверх по всем правилам. Глайдер полетел дальше, увозя с собой запасы питания и робота-землесоса. А под ягодицами у бывших пассажиров активизировались антигравитационные подушки.

– Закрой глаза! – предусмотрительно посоветовал Платон. Но даже сквозь сомкнутые веки они увидели яркую вспышку. Когда же археолог осмелился разлепить веки, вдали догорал крошечный жалкий комочек. Вспыхнул, рассыпался искрами и погас.

Чернота небес нависла над черной пустыней. Лишь фосфоресцирующее покрытие кресел светилось в темноте. Ноэля отнесло немного в сторону. Но он и не пытался управлять своим креслом. Сидел с меланхоличным видом и смотрел вниз, как будто мог что-то различить в ночном мраке. Кресла, запрограммированные на посадку, медленно теряли высоту. В ночи нельзя было различить, как близок песок. Чернота казалась почти безопасной, мягкое покачивание кресла убаюкивало…

"Ночевать придется в пустыне, – подумал Платон. – А в пустыне по ночам очень холодно…”

Как близка поверхность? Далеко или?.. Атлантида хотел отцепить от пояса фонарик и тут с размаху врезался во что-то твердое. Ройк, как видно, немного разозлился на пришельцев с Немертеи, потому что подложил им под ноги вместо мягкого песка каменную россыпь. Треснувшись о ройкскую твердь, Платон расшиб колени и ободрал бок. Спешно срезал Чистюлиным ножом ремни кресла и зарылся лицом в острые камешки. Потом представил, как Ноэль тормозит лысым черепом по такой же гальке, и усмехнулся. Не то, чтобы он желал своему напарнику зла – за прошедший день тот, несмотря на приступ животного страха при виде сегментика, в остальном вел себя вполне достойно. С таким парнем можно было отправляться на нелегальные раскопки. Атлантида поднялся, отряхнулся, включил отобранный у Чистюли фонарик. Луч белого света выхватил из темноты изуродованный ветром и песком фантастический каменный столб, верх его отдаленно напоминал человеческую голову. Хорошо еще, что Платон не припланетился на ее макушку. Атлантида выплюнул набившиеся в рот камешки и песок, стер тыльной стороной ладони кровь с губ и щеки и выругался. Надо было спросить у Чистюли антиугонный пароль. Впрочем, кто же мог предположить, что даже в пустыне эти ребята не забыли поставить систему защиты.

– Триэт… – сказал сзади не особенно дружелюбный голос, который никак не мог принадлежать Ноэлю, даже если тот пропахал несколько метров по каменной россыпи. А впрочем, вполне мог. Если Ноэль стер о гальку губы. – Привет, – ответил Атлантида и обернулся.

– Рукы эрх… – раздалось тут же. Эту фразу Платон вполне верно идентифицировал как “руки вверх” и подчинился.

После этого неведомый человек подошел. Вернее – нечеловек. Атлантида понял это с первого взгляда. Перед ним стоял обитатель планеты К-7 – разумная тварь с черной мелкоскладчатой кожей на голове, выпуклыми зелеными глазами и совершенно плоской физиономией. Две круглые дырки для носа и длинная прорезь рта, вместо губ – причудливые лохмотья – у крокодилов, кажется, губы похожи. Местами наружу торчали черные десны и белые очень острые разнокалиберные зубы. Особенность губ и определяла невнятность речей жителей К-7. Тело их покрывала чешуя, руки (или лапы) сильно напоминали лягушачьи, пальцы изогнуты, на каждом по острому когтю. Передние конечности слабоваты, зато задние мощны и вкупе с хвостом позволяли ходить на задних ногах и совершать гигантские прыжки. По этой причине уроженцы К-7 добивались включения своей команды в Галактические Олимпийские игры, надеясь взять все призы по прыжкам в высоту и длину, но Олимпийский комитет каждый раз находил приемлемые отговорки, и крокодилообразные оставались без медалей. Сами они называли себя “сукки” и ставили ударение на последнем слоге. И очень обижались, если кто-то делал ударение на первом. Один сукки, с которым Платон был знаком еще в Маханском университете, доказывал, что они – родственники древних египтян со Старой Земли. И будто бы на К-7 нашли старинный космический корабль с египетскими иероглифами на обгорелом корпусе. И название звездолета якобы “Амон-Ра”. Правда, корабля того никто не видел, и теорию эту, кроме обитателей К-7, никто в Галактике не поддерживал, даже профессор Брусковский не отважился. Но жители К-7 не нуждались в чьем-то признании и продолжали считать древних египтян своей родней. Покойников они хоронили в пирамидах, правда, высотой всего лишь несколько метров. Несмотря на явные отличия от гуманоидов, сукки неплохо владели космолингвом. Некоторые даже знали древние земные языки. Однажды Атлантида встретил сукки, который с грехом пополам объяснялся на русском. Никто не знал, почему сукки так тянуло изучать чужую речь, несмотря на огромные трудности. Говорят, они шлифовали свою артикуляцию, набивая камнями рты, как это делали когда-то древние греки. Несмотря на такие мучения, великих ораторов из них не получалось.

У всех сукки, которых знал Платон, была одна неприятная особенность: они никого не приглашали на обед. Впрочем, и сами не принимали приглашения. Из этого напрашивался вывод, что сукки… как бы это помягче выразиться… немного жадноваты.

– Я – друг! – поспешно объявил Атлантида.

– Кредиты рэёз? – тут же поинтересовался сукки. – У ыня кое-что есть на родажу.

– Продажа? Там мой компаньон, мы торгуем вместе… – попытался Платон немного задурить мозги. – У нас с ним договоренность: принимать решения коллегиально.

– Его уж эдут, – сообщил сукки. Без транслятора понимать этих ораторов было очень трудно.

Атлантида повернул голову. Где-то сбоку прыгали три или четыре светляка-фонарика. Слышалась так же нечленораздельная речь о чем-то спорящих сукки и возмущенный, довольно громкий голос Ноэля. Платон быстро оценил ситуацию.Насколько он помнил, Ройком распоряжались люди. Были, правда, допущены некоторые дружественные цивилизации, но сукки к ним никак не относились. Дальше космопорта и прилегающих районов их никуда не пускали по той простой причине, что они – обитатели пустынной планеты и на Ройке чувствовали себя как дома. Вот это “как дома” очень не нравилось МГАО, учитывая, что у сукки только три уважаемых сословия: охотники, разбойники и выше всех контрабандисты.

"Черные археологи”, – предположил Атлантида род занятий негуманоидов на Ройке.

– Мои хозяева предоставили мне неограниченный кредит, – громко заявил он, когда Ноэль и три сопровождавших его сукки подошли достаточно близко. – Но только… – сделал значительную паузу. – Если я обнаружу что-нибудь достаточно интересное.

– Не волнуйся, землянин, – со смехом отвечал его собеседник, как видно, главный среди всей хвостатой компании. – Интересное мы для тебя найдем. Даже очень много интересного, – и скомандовал всем остальным:

– Идем на склад. – А как ты с ними будешь расплачиваться? – спросил Ноэль на староанглийском. Впрочем, в нынешнюю эпоху все языки Старой Земли так же стары, как и сама прародина.

– Осторожно, они могут нас понять, – предупредил Атлантида, вспомнив о лингвистических пристрастиях уроженцев К-7.

Тем временем сукки провели гостей (или пленников) в пустую вертикальную гробницу. Что делать – все усыпальницы на Ройке однотипные. А в пустыне надземного жилья практически нет, да и с подземным туговато. Рассольников пожалел, что не взял с собой в путешествие вторую шляпу. Однако сукки пока что не проявляли агрессивности – напротив, людей провели прямо в главную погребальную камеру, сложенную, как и все главные погребальные камеры на Ройке, из базальтовых плит. Стол и скамьи остались здесь от покойников, все из нержавеющей стали – на этой планете любили металл в отличие от Немертеи. Из чего Атлантида сделал вывод, что они находятся в одной из поздних гробниц, когда в камерах появились изделия из стали и пластмассы. – Итак, что вас прежде всего интересует? – спросил главный сукки.

– Обед, – мило улыбнулся Платон, а Ноэль кивнул, подтверждая.

– Что-нибудь местное?

– Что угодно… – Атлантида решил не спрашивать, чем их будут угощать, – но приемлемое для нашего метаболизма.

– Жареную саранчу! – потребовал главный сукки. – А пока саранчу жарят, расскажите-ка о себе.

– Еще мне нужна аптечка. – Платон потрогал подозрительно опухшую скулу. – Мы для лечения используем гнойных мушек, с которыми находимся в симбиозе, – сообщил хозяин.

– А нет более традиционных предметов первой помощи?

– Кажется, у меня в сумке завалялось немного биоактивной кожи… остался от одного нашего гостя.

Куска хватило, чтобы заклеить скулу и все ссадины. Остался еще солидный ошметок. Платон предложил его Ноэлю, но тот почему-то отказался, предпочитая ссадины не заклеивать.

– Кстати, вы не представились, – заметил сукки.

– Я – Платон Атлантида, археолог и агент Руфуса. – Профессор Рассольников решил, что, заплатив антиквару на Земле-дубль бешеные деньги за какую-то золотую статуэтку сомнительного качества, он имеет полное право назваться его агентом на Ройке. – А это мой друг Ноэль.

– А, Руфус! – воскликнул сукки. – Ну как же, имя Руфуса мне хорошо знакомо.

Атлантиде стоило большого труда не показать виду, что он удивлен. – Для Руфуса я приготовил самые лучшие экспонаты. Кай! – приказал он одному из своих помощников. – Неси-ка то золото, что раскопали на прошлой неделе…

– Подождите, – остановил его Платон. – Сначала – жареная саранча, а золото – потом.

– Золото обычно раньше, – недовольно пробормотал сукки. – Но так и быть, ради гостей уступим место саранче.

– А ваше имя? – поинтересовался Атлантида.

– Кай, – отвечал тот.

– Кай?

– Не Кай… – сукки понизил голос, – а Кай, – произнес он тоненько и восторженно. – Вы поняли?

– О да. Мой друг Руфус говорил именно о вас, Кай! – Атлантида вспомнил высокий голосок хозяина лавки – и с такими же интонациями. “Судя по всему, на К-7 блестящую карьеру может сделать кастрат”, – решил археолог.

Тут как раз подали на больших тарелках жареную саранчу. Разумеется, тарелки позаимствовали из гробницы. Серебро. Но не очень древнее. Людям положили солидную порцию, но при этом золотистые пирамиды жареной саранчи на тарелках сукки оказались вдвое выше.

"Надеюсь, тарелки помыли, прежде чем использовать”, – подумал Атлантида. И тут же понял, что надежды его весьма сомнительны – где это в пустыне на Ройке вода? Платон посмотрел на своего приятеля – как Ноэль отнесется к жареной саранче и посуде из погребений. Тот сидел бледный и ничего не ел. “Парень со странностями, долго не протянет”, – решил археолог. После обеда принесли баночное пиво – уж оно точно было не из погребений. Сукки Кай (имя которого надо было произносить голосом самым писклявым) выпил сразу три. Ноэль тоже пил пиво. Немного захмелев, он отправился на самодельную кухню узнать, на чем жарили саранчу. Выяснив, что сковорода из термопластика, то есть не из гробницы, забрал последнюю порцию и съел прямо со сковородки.

– Я был знаком с несколькими сукки во время учебы, – сказал Платон. – Но они носили земные имена. Одного звали Цезарь, другого Навуходоносор.

– Это имена для людей. Мы друг к другу обращаемся только “Кай”. Главный сукки Кай сделал знак другому Каю, и тот принес ящик с предлагаемыми на продажу артефактами. Атлантида про себя решил, что ко всем экспонатам отнесется пренебрежительно, но двумя или тремя для виду заинтересуется, запросит связь с обожаемым Руфусом и предложит ему парочку вещиц воистину по космической цене. И пусть только этот мерзавец попробует отказаться! Что про себя решил Ноэль, Платон не знал, но предполагал, что археолог с Немертеи предоставит ему как человеку, более сведущему в политике и экономике, вести переговоры.

Принесли коробку с артефактами. Все было свалено в кучу – произведения различных эпох, золото и серебро, разноцветные погребальные шапочки. Атлантида только успел с умным видом протянуть руку за великолепным колье из золотых пластин, как Ноэль выхватил из коробки серебряную погребальную шапку и заявил:

– Вот это.

– Зачем тебе эта дрянь? – удивился Платон. – Этих шапок найдено в гробницах несколько тысяч.

Ноэль посмотрел на него с мольбой… Атлантида вспомнил про сегментика. Наверняка парню будет сниться теперь каждую ночь, как его лысую голову объедает эта тварь. Что ж, шлем ему в самом деле необходим.

– Ладно, бери, – Платон надеялся, что Руфус оплатит и эту покупку. – Кстати, вам не нужен сегментик? – спросил он у сукки.

– Живой? – спросил главный Кай.

– Живехонький, в капсуле.

– Двадцать кредитов, – он требовательно вытянул черную лягушачью лапу.

Рассольников пожалел о своем торговом предложении, но сегментика отдал. Сукки положил покупку на стол, достал мощный бластер “фараон” и сжег жучка вместе с капсулой. Остальные сукки зааплодировали. Ноэль присоединился. Платон тоже.

– Посмотрим, что у нас еще тут имеется, – проговорил Атлантида, возвращаясь к коробке.

Здесь его ждал еще один сюрприз – на этот раз не со стороны Ноэля. Отложив в сторону не представлявшие интереса золотые образцы, профессор увидел золотого коша. Почти точно такого, как тот, которого предложил ему Руфус в своей лавке.

– Какая интересная находка, – проговорил Атлантида задумчиво, вертя статуэтку в руках. – Что-то я не припомню, откуда этот зверек. Разве с Ройка? Сукки переглянулись. По-видимому, их познания в космической зоологии были весьма скудны.

– Это золото, – сказал третий Кай, имя которого произносилось не особенно низким голосом, но и не особенно писклявым, то есть существо среднего класса в иерархии сукки. А средний их класс – это разбойники, напомнил себе Атлантида.

– Да я вижу, что золото. Но какая эпоха? Я все-таки археолог и не покупаю новоделов. Может, его изготовили в какой-нибудь подпольной мастерской по соседству?

Говоря это, Платон внимательно следил за Ноэлем. Если обладатель серебряного колпака осмелится открыть рот, то Атлантида пнет его изо всей силы по лодыжке. После чего Ноэль будет минут пять именовать всех подряд Каев на разные голоса. Но того не заинтересовала золотая статуэтка – он внимательно изучал свой серебряный шлем и, как видно, был очень доволен.

– Но ведь вам понравился золотой зверек, – попытался поторговаться Кай, имя которого надлежало произносить самым тоненьким голоском.

– Да. Но цена зависит от того, насколько их много.

– А сколько вам надо – много или мало? – Сукки пока не мог разобрать, чего хочет перекупщик – большую партию или единственный артефакт, но по бешеной цене, и потому начал нервничать.

– Много, – сказал Атлантида. – И чем больше, тем лучше. И желательно разных эпох. Да, да, разных эпох. Это особенно ценно.

Сукки издал какой-то неопределенный звук. После некоторых раздумий Платон решил, что это тяжкий вздох разочарования. И не ошибся.

– Это – единственный экземпляр, – признался главный Кай. – Больше мы ни разу не находили подобные изображения.

"Ага!” – мысленно возликовал Атлантида. – Как жаль! Я бы купил за хорошую цену. Но только десять штук, не больше. Это минимальная партия.

– Я попытаюсь выполнить заказ… – пообещал сукки. – Слышал, что в соседней гробнице нашли сразу три такие статуэтки. – Отлично… – Платон радостно хлопнул сукки по острому плечу. – Я бы хотел их осмотреть…

– Тоько не раньше завтрашнего утра, – уныло пробормотал черный археолог с планеты К-7.

– Друг мой, куда нам торопиться?!

– А контроль МГАО? Вы, кажется, забыли о нем (вместо “м”, он произносил носовое “н”, но Атлантида прекрасно его понял).

Платон вспомнил о засыпанной экспедиции Ала Бродсайта и пальбе, устроенной Чистюлей. Не может быть, чтобы инспекция МГАО не засекла выстрелы. Инспектора должны уже рыскать по всей округе, разыскивая стрелков.

– Думаю, на эту ночь у них есть работа, – справедливо предположил Атлантида. – А сейчас мы можем отдохнуть после трудного дня. День в самом деле выдался не из легких начался на одной планете, закончился на другой. И к тому же – в гробнице.

Для ночлега мнимым скупщикам контрабанды отвели довольно просторную камеру с двумя выстланными погребальными саванами саркофагами. Ткань даже не особенно истлела, хотя и попахивала подозрительно. С собой археологам дали по паре банок пива на каждую гуманоидную личность, две вечные лампы, которые постоянно подмаргивали, а также ночной горшок. Большой серебряный сосуд литров на десять. Судя по всему, его тоже нашли в вертикальной гробнице. Зачем покойникам могли понадобиться ночные вазы, Атлантида придумать не мог. А может, это не ночной горшок, а ритуальный сосуд? Дверь гостеприимные сукки заперли, причем снаружи. Это немного встревожило гостей. Но поскольку запасной шляпы у Платона не было, то полупленникам-полугостям пришлось оставаться в камере до утра. К удивлению Атлантиды, Ноэль выпотрошил одну из вечных ламп, надел шапку на тросточку и обжег серебряный колпак ламповым излучателем изнутри.

– Что ты делаешь?

– Это шапка мертвеца, – кратко пояснил Ноэль и, установив, что колпак уже остыл, водрузил себе на голову приобретенный в долг Серебряный шлем.

А потом достал кусок неизвестно где раздобытой пленки, расстелил и улегся, демонстративно пренебрегая саркофагом. Для археолога Ноэль относился к смерти чересчур брезгливо. Похоже, он боялся прикоснуться к обрывку савана. К тому же страх его совершенно беспричинен – давно известно, что на Ройке не обнаружено ни одного опасного для гуманоидов вируса. Все болезни были занесены на планету во время Второй Конкисты. А прежние обитатели Ройка умирали от старости, от ран, кончали жизнь самоубийством, но никогда не болели. И почему-то иcчeзли, в конце концов. Может быть, перестав страдать от болезней, они разучились ценить жизнь?

Так что можно было вполне безопасно завернуться в саван и мирно поспать в ройкской гробнице. Интересно, какие сны здесь снятся? Платону приснилось, что он покупает дом на Старой Земле.