Оставалось триста метров до встречи с основными силами противника. Лишившись стрелка, Максим потянулся за своим «галилом», пристегнутым к помятой крыше. Прямо на него двигался грузовик, из-под бампера которого торчали заостренные стальные прутья. Автоматные и винтовочные пули застучали по обшивке «призрака», как крупный град… Пылевая завеса стала настолько плотной, что разглядеть что-либо за ближайшей линией машин было уже невозможно. Яркое пятно, очевидно, обозначало костер, пылавший на месте городских ворот.

Макс бросил взгляд в прямоугольную щель допотопного приспособления, напоминавшего перископ и собранного из двух битых зеркал. Оно позволяло ему видеть, что происходит сзади и сбоку. После столкновения с «кавасаки» перископ заклинило и был доступен только задний сектор обзора.

Сквозь облако пыли, поднятой колесами «призрака», Макс разглядел «КРаЗ», мчавшийся прямо за ним на расстоянии около шести корпусов. Из узкой бойницы, проделанной в обшивке кабины напротив пассажирского места, торчал ствол пулемета Калашникова, стрелявшего трассирующими. Еще два автомата вспарывали воздух по обе стороны от дымящей выхлопной трубы. Это было отличное прикрытие.

Макс до предела утопил педаль газа, и «призрак» рванулся вперед. Стрелка на давно уже неработавшем спидометре подрагивала около нуля, но на самом деле он успел набрать скорость не меньше сотни километров в час. Грузовик, который мог превратить его в месиво из мяса и железа, брат Максим рассмотрел во всех подробностях: четыре огромные сверкающие буквы «MACK» на решетке радиатора, выпуклый обтекатель над кабиной, покрытый непристойными рисунками, и разбитые фары, в которых улыбались два детских черепа…

В опасной близости от стального веера Макс резко притормозил и вывернул руль. «Призрак» продемонстрировал великолепный занос и почти мгновенный разворот на сто двадцать градусов. Был момент, когда машина неслась по инерции на двух колесах, подставив крышу под надвигающиеся копья, но через несколько секунд двигатель натужно взвыл, а широкие покрышки взметнули из-под себя фонтаны песка. Пылевая завеса разделила автомобили. Макс оказался в жаркой полутьме. В горле саднило; крупные песчинки скрипели на зубах. «Призрак» тряхнуло, как консервную банку. Со скрежетом смялись козырьки, прикрывавшие шины…

Водитель «мэка» начал поворачивать, чтобы достать врага, уходящего с линии удара, однако его собственная скорость была слишком велика. Только один из стальных прутьев зацепил заднее крыло «призрака», проделав в нем глубокую рваную борозду. Макса швырнуло вправо, и машина пошла юзом; вероятно, была пробита покрышка…

В это время из пыльного облака вынырнул «КРаЗ» со своим клиновидным тараном. Избежать катастрофы уже было невозможно. Два грузовика столкнулись при встречной скорости около ста шестидесяти километров в час. Макс не видел этого, но почувствовал тяжелый удар, заставивший вибрировать землю. Стальной таран «КРаЗа» смял веер и врезался в двигатель «мэка», который сорвало с рамы и внесло в кабину.

О том, что осталось от стрелка и водителя, можно было судить по багровой каше, брызнувшей из щелей в обшивке. Вверх ударил восьмиметровый столб огня. Людей выбросило из кузовов, причем два тамплиера приземлились в нескольких метрах перед капотом «призрака», и Максим не успел отвернуть. Впрочем, рыцари уже были горящими мертвецами, когда колеса раздавили их тела…

После этого начался настоящий джаз. Сражение стало хаотичным и бессмысленно кровавым.

Говорить о какой-либо тактике было смешно, поскольку связь и управление практически отсутствовали. В дыму и пыли сражающиеся не видели ничего, кроме ближайшего противника. Тампдиеры стремились уничтожить наибольшее количество неверных, а те пытались заставить рыцарей Отступить. Обе стороны были достаточно хорошо вооружены, чтобы истребить друг друга еще до наступления ночи.

Понеся большие потери, бандиты все же преодолели завал из обугленных бревен. Захват города позволял им рассчитывать в конечном итоге и на успех в схватке с рыцарями. Часть банды растеклась по Лиарету, в то время как снаружи продолжалось автомобильное сражение.

Макс давно потерял из вида машину брата Альберта. Его ближайшей целью был мотоциклист на «хонде», который незадолго до этого вывел из игры рыцарский «кенворт», в упор расстреляв шины грузовика. Макс настиг его возле горящего «фиата» и размазал по закопченному металлу кузова.

Из-за значительного количества выведенных из строя и разбитых автомобилей, сосредоточенных на небольшой площади, пространство для маневра резко ограничилось. Чутье подсказывало Голикову, что оставаться в машине опасно. Он отъехал подальше от городской стены и остановил «призрак» за почерневшими тушами «КРаЗа» и «мэка», сцепившихся навеки, словно издохшие звери со сведенными челюстями. Потом осторожно высунул голову из люка – и тут же едва ее не лишился…

Выскользнувший из дымного облака мотоциклист оказался вооруженным не только пистолетом, но и саблей. Холодное оружие уже перестало быть редкостью. Наиболее дальновидные запасались им на то время, когда будут разграблены последние склады патронов. Древнее искусство возрождалось из варварского ремесла мясника. В монастырях и уцелевших городах заново учились ковать и закалять сталь.

…Макса спасла быстрая реакция. Времени на разворот ствола уже не было. Он бросил «галил» прикладом вперед, и тот врезался в череп мотоциклиста, превратив его лицо в окровавленную сморщенную маску. Опускающийся клинок лишь слегка задел рыцаря, вспоров кожу на левом предплечье.

Не обращая внимания на царапину. Макс выскочил из машины через люк и прикончил мотоциклиста ножом. Через секунду он уже снова держал автомат в руках. Ствол был чист, и он сделал первые выстрелы по фигурам неверных, заметавшимся в кузове приближающегося «КамАЗа», наверняка уложив одного человека. Грузовик промчался мимо, устремившись к какой-то более серьезной цели, а Голиков короткими перебежками двинулся в сторону города.