3
Пансионат «Реабилитация» стоял на берегу Оки в двадцати пяти километрах южнее Мурома. Строили его ударными темпами, работа шла круглосуточно, без перерывов и задержек.
Землю под пансионат фонд выкупил, правил застройки не нарушал, придирок санэпидеминстанций не было. Да и проплатили кому надо. До ближайшего населенного пункта шесть километров, дорог поблизости нет. Природа сказочная: лес, озеро, чистый воздух.
Первые пациенты приехали пятнадцатого мая, ближе к вечеру. Фирменные микроавтобусы проезжали раздвижные ворота, сворачивали к одноэтажным коттеджам и останавливались напротив дверей.
Каждого пациента селили в отдельный коттедж. Здесь было все, что нужно для отдыха и ухода: спальня, гостиная, ванная и туалет, небольшая кухня. Еще специальная комната для медперсонала, процедурный кабинет. В спальне целый комплекс аппаратуры, необходимый для отслеживания состояния пациента.
Ветераны — люди немолодые. Вернее, старые. Даже очень старые. Поэтому контроль за ними должен вестись круглосуточно.
Всего коттеджей было двадцать. Но в пансионат приехали четырнадцать человек. Все мужчины в возрасте от восьмидесяти четырех до девяноста двух лет. Все ветераны Великой отечественной войны, фронтовики. Вот такое вот случайно совпадение…
Титов проснулся, когда микроавтобус проезжал ворота. Генерал зевнул, увидел внимательный взгляд Виктора и спросил хриплым ото сна голосом:
— Что такое?
— Ничего, Илья Дмитриевич. Я смотрю за показаниями приборов. Как вы себя чувствуете?
Титов помолчал, прислушался к себе, вяло махнул рукой.
— Никак.
— Мы уже на месте. Сейчас подъедем к вашему коттеджу.
— Коттеджу! — хмыкнул генерал. — Надо же! Что, именно для меня?
— Именно для вас. И для остальных тоже.
Титов промолчал. Такая забота, да еще бесплатно, его удивляла. Либо они очень хорошие люди, либо все же хотят получить его квартиру.
Гадать Титов не хотел, да и мозги после сна плохо соображают. В конце концов, какая разница, что будет с этими квадратными метрами после его смерти? С собой в могилу он их все равно не заберет.
От дороги или от лекарств, но генерала клонило в сон. Он даже не стал осматривать коттедж, сразу прошел в спальню. Вернее, его провели, Виктор и Настя. Помогли разуться, усадили на кровать. Виктор опять достал свои приборы, видимо, измерял давление. Попросил Титова выпить еще одну таблетку.
— Сейчас придет медсестра. Она будет находиться здесь все время.
— Что, прямо в спальне? — нашел в себе силы пошутить Титов.
— Нет, для нее есть отдельная комната. Кровать подключена к единой системе контроля состояния. У сестры необходимый набор лекарств. Вот кнопка вызова.
Титов скосил взгляд на красную кнопку в изголовье. Хороший сервис.
— Вы хотите спать, Илья Дмитриевич? — спросила Настя.
— Немного, — не стал скрывать генерал. — Голова тяжелая и в груди давит.
— С завтрашнего дня начнем процедуры, думаю, вам станет легче, — сказал Виктор. — Отдыхайте, Илья Дмитриевич. Если что-то понадобится — вызовите сестру.
Титов подождал, пока они выйдут, расстегнул пуговицы рубашки и с трудом снял ее. Потом брюки. Хотел повесить их на спинку стула, но почувствовал, что встать уже не сможет. Вдруг накатила слабость, зашумело в голове, а в груди, там, где сердце, что-то сдавило.
Ослабевшая рука выпустила брюки, и они упали на стул. Генерал лег, закрыл глаза, надеясь, что так станет лучше. Но стало хуже. Перехватило горло, волна холода прошла от ног к сердцу и дальше к голове.
Титов вдруг понял, что умирает. Мысль была неспешной, спокойной.
«Вот вроде и все, отжил! Зря ребята везли меня сюда. А смерть не такая страшная. Только неприятная…»
Он не стал нажимать кнопку. Знал, что уже ничего не исправить. Лежал на правом боку, свесив руку вниз, и вспоминал лицо Мариты. А когда оно вдруг пропало, судорожно, со всхлипом вздохнул и замер. Сжатые в кулак пальцы медленно разогнулись, кисть свободно повисла, почти касаясь края стула.
Из-под ресниц выкатилась слезинка, проползла по щеке и повисла у краешка губ…
Система дистанционного контроля была встроена прямо в кровать. Датчиками служили элементы каркаса и вставки в белье — маленькие прямоугольники более плотного, чем простыня или наволочка материала. Основание кровати представляло собой мультископ — комплексный прибор, с помощью которого можно отслеживать состояние органов. Спинка кровати служила антенной.
Система беспроводная, данные с антенны поступали на диагностический пульт, расположенный в комнате медсестры. Здесь постоянно дежурил врач. Перед ним на столе стояли два монитора. На одном отражались данные датчиков, на другом передаваемая мультископом информация.
Сейчас врач — молодой человек в белом халате и светло-зеленой пилотке — внимательно смотрел на мониторы. И то, что он видел, ему не нравилось. Пациент был в крайне плохом состоянии. Можно сказать — паршивом.
Изношенное сердце, истончившиеся сосуды, плохо работающие печень, селезенка, почки… Отвратительное кровоснабжение мозга, повышенное давление, причем прилично повышенное. Организм истощенного и в принципе доживающего последние дни человека.
— Что там? — раздался над ухом мягкий голос.
Врач повернул голову. В кабинет вошла медсестра. На ходу сняла пилотку и расстегнула пуговицу халата.
— Ничего хорошего. Если бы он отказался ехать сюда, то протянул от силы день-два. Сейчас его организм поддержан стимуляторами и неоплитом. И то едва работает. Я видел, как он упал в кровать. Состояние нестабильное. Возможно, он уже решил, что умер…
Медсестра подошла к столу, посмотрела на мониторы и пожала плечами.
— Что он думает сказать сложно. Но он и вправду был плох. Наверное, ночью надо будет делать дополнительные инъекции…
Врач неопределенно покачал головой.
— Видно будет. Пока он спит.
Врач повернулся к девушке.
— Можешь отдыхать, до смены еще четыре часа.
— Не хочу. Я днем специально выспалась, чтобы эту ночь быть бодрой. Как-никак первая ночь пациента здесь. Самая трудная.
— Самая трудная будет потом, на пике процедур. Вот тогда глядеть в оба. А пока стабильно-тяжелое положение, без неожиданностей.
Медсестра подошла к холодильнику, открыла верхнюю дверцу.
— Пить хочешь?
— Яблочный сок. Кстати, ты не видела, всех пациентов привезли?
— Десятерых. Еще четверо прибудут к ночи. Издалека везут.
Врач взял протянутый медсестрой стакан и опять повернулся к мониторам. Медсестра присела на соседнее кресло, отметила показания датчиков и отпила из бокала. Первое дежурство началось…
Будущих пациентов пансионата свозили из центральных областей России: от Курска до Перми. Приглашать ветеранов из более отдаленных мест не стали из-за временных рамок доставки. Везли всех в специальных автобусах. В самолет ведь древнего старика не посадишь, не долетит.
Уже вечером пришел автобус с последним ветераном из Смоленска. Его, как и других, разместили в коттедже, приставили медсестру и дежурного врача.
Кто-то из ветеранов сразу лег спать, кто-то попросил ужин. Окончательно все улеглись только к закату. Главный врач пансионата, совершив обход, собрал персонал в своем кабинете.
— Итак, все на месте. Судя по результатам первичных осмотров, в критическом положении трое. Еще четверо больны. Остальные в более или менее стабильном состоянии. Есть замечания или вопросы?
— Пожалуй, нет, — ответил за всех заместитель главврача. — Будут сложности с некоторыми пациентами, но в целом все нормально. Справимся…
— Справимся, — кивнул главврач. — Утром проводим полное обследование, назначаем процедуры. Напоминаю, предельное внимание к каждому пациенту. Никто ни на одну минуту не должен оставаться без контроля…
Отпустив сотрудников, главврач связался с непосредственным начальником. Им был представитель фонда «Реабилитация» Константин Лянерс.
Лянерс находился в своей комнате на третьем этаже главного корпуса. Сидел за компьютерным столом из темно-зеленого полупрозрачного пластика и пил кофе. Взгляд скользил по строчкам текстового файла. Когда тренькнул звонок входной двери, он, не оборачиваясь, громко сказал:
— Добрый вечер, Сергей Владимирович. Жду вас.
Главврач прошел в комнату, сел на диван, откинулся на высокую спинку и довольно закрыл глаза.
— Ну, кажется, все. Собрали.
— Жаль, что не всех. Но тут уж ничего не поделать. — Лянерс посмотрел на собеседника. — Кофе хотите? Здесь замечательный кофе. Мне нравится со сливками.
— Давайте. А мы не можем пригласить других ветеранов вместо тех шестерых?
— Нет смысла. Да и времени. Пока найдем людей, чтобы подходили по всем параметрам, пока проверим. Мы и этих-то с трудом отыскали. С окончания войны прошло шестьдесят три года. Подавляющее большинство ветеранов умерло. А те, кто жив, в основном мало принимали участия в боевых действиях. Тыловики, снабженцы, вспомогательные службы. Они не подходят по определению.
— Да, отыскать живых ветеранов, имеющих опыт боевых действий, сложно, — вздохнул главврач. — Ну где там кофе?
Лянерс пошел на кухню. Главврач преследовал за ним.
— Заезд прошел спокойно, — высыпая из кофемолки в джезву перемолотые зерна, говорил Лянерс. — Охрана выставлена. Продовольствие, медикаменты, оборудование на месте. Организационную часть мы выполнили. Теперь ваш черед.
— Утром начнем, — отозвался главврач.
— Каково состояние пациентов?
— По-разному. Большинство на пороге кризиса.
Лянерс подождал, пока кофе сварится, ловко перелил его в чашку. Вопросительно глянул на врача.
— Две ложки, — ответил тот на немой вопрос.
— А сливки?
— Благодарю, не надо. Я привык так.
— Может, коньяк?
— Не стоит. Мне нравится чистый кофе.
— Ну и я еще одну, за компанию. Не возражаете?
Главврач усмехнулся.
— Это вы меня как врача спрашиваете?… Как врач не возражаю, ваш организм стерпит и не такое. А как гость рекомендую — одному пить как-то…
Лянерс дотянулся до пульта и включил музыкальный центр. Зазвучала иностранная музыка.
— Как себя чувствует Титов? — спросил Лянерс.
— Плох. Михаил говорит, что тот лег умирать.
— Настолько далеко зашло?
— Еще сутки, и он бы умер. Мы вытащили его буквально в последнюю минуту. Девяносто два года, два ранения, одно тяжелое. Нервная работа, усталость. Как еще дотянул до такого возраста!
— Ну, это уже отдельный вопрос. С ним видимо будет трудно…
— Да нет, — главврач сделал острожный глоток и одобрительно покивал, кофе был замечательный. Быстро Лянерс научился его готовить. — Он отстанет от графика только вначале, а потом наверстает.
— Надеюсь. Вопросов ветераны много задавали?
— Сегодня нет. Вопросы будут потом. И чем дальше, тем больше.
Главврач поднял чашку, вдохнул, ловя аромат напитка, и сделал еще один глоток.
— Надо подумать, когда мы им все расскажем.
Лянерс смотрел на черно-коричневую шапку пены. Не поднимая взгляда, глухо сказал:
— Придет срок, расскажем. Сперва пусть на ноги встанут. А то сердце не выдержит.
Главврач вновь поднял чашку. Да, кофе замечательный…
