Глава 6
Дело было даже не в унижении – вся школа теперь знает, что меня стошнило и что я плакала в туалете во время бала, – и не в завуалированных намеках, что я беременная или под наркотой. Вероятно, всем уже известно, что мистер Холл и доктор Дюпон пропали. Конечно, в туалете ни пятнышка, но на наличие ДНК я его не проверяла. В кабинете у директора Данна наверняка сидят полицейские и спрашивают, не ведет ли кто себя «странно». И – о, глядите-ка, такая подходящая фотография, где я плачу возле женского туалета!
– Ты как? – спросила высокая. – Ты… побагровела.
Я вздернула голову и улыбнулась. Вернее, оскалила зубы в неком подобии улыбки.
– Отлично. Просто мы с Дэвидом немного не поняли друг друга. Я возьму?
– Конечно, – ответила мелкая, передавшая мне газету.
– Огромное спасибо!
Я развернулась и зашагала прямиком в «Уоллас-холл». Однако не успела сделать и нескольких шагов, как меня позвал Райан, бежавший от парковки с газетой в руке.
– Эй! – воскликнул он, поравнявшись со мной, и подхватил под локоть. – С тобой все хорошо?
– Само собой, – проговорила я, пытаясь выглядеть на «хорошо», а не на «убийственно».
– Почему ты не сказала в пятницу, что заболела?
– Да пустяк. Не хотела раздувать из ерунды проблему. Честно. Просто Дэвид опять ведет себя как сволочь. Я разберусь.
Райан поднял взгляд на «Уоллас-холл» и стиснул зубы.
– Что этому чуваку надо?
– Он скотина.
Не отрываясь от здания, Райан покачал головой, на скулах заиграли желваки.
– Не просто скотина. Он всегда так с тобой, с самого детства. В средней школе я думал, что он в тебя влюбился, но…
– Во-первых, очень сомневаюсь. Во-вторых, иногда люди просто… ну не знаю, рождаются подлыми.
Райан посмотрел на меня сверху вниз и усмехнулся краем губ:
– Может быть. Хочешь, наваляю ему?
Он шутил. К дракам он имел отношение, максимум когда с братом смотрел чемпионат по боям без правил субботними вечерами. Но едва он сказал это, мне будто кто-то в живот двинул – накатило ошеломляющее чувство неправильности.
– Нет! – выкрикнула я.
Райан испугался.
– Брось, Харпер, я ведь пошутил. – Он поднял обе руки – мол, сдаюсь. – Я не из хулиганов, я из любовников.
Странное тошнотворное чувство схлынуло, и я потерла виски.
– Знаю, прости. В общем, я сама поговорю с Дэвидом. Увидимся на ленче, ага?
– Может, все-таки пойти с тобой? – Райан наклонился и с беспокойством заглянул мне в глаза. Темно-рыжая прядь упала ему на лоб.
От перспективы пойти к Дэвиду с Райаном у меня опять скрутило живот.
– Справлюсь, – вымученно рассмеялась я.
Райан чмокнул меня в щеку и сжал мой локоть.
– Как всегда.
Он расправил плечи и направился куда-то через двор, вышагивая длинными ногами по траве, а я пошла обратно к «Уоллас-холлу». Не знаю, как я выглядела, но должно быть, страшно, потому что люди шарахались в стороны. У большинства в руках я видела газеты, так что наверняка все ожидали, что я сорвусь в истерику. А идея-то хорошая. После странного ощущения во время разговора с Райаном гнев поутих, но шепоток за спиной вновь как следует подогрел его.
Мысленно я обзывала Старка всеми ругательными словами, какие только могла вспомнить, у меня чуть не искры из глаз летели. На двери редакции висело несколько статей, и даже в такой ярости я различила на всех имя Дэвида. Я заскрипела зубами, толкнула тяжелую дверь и вошла.
Из-за линейки компьютеров вдоль дальней стены в помещении было гораздо теплее, чем в коридоре. Но никто из присутствующих за ними не работал. Дэвид сидел на столе и смеялся над чем-то вместе с другими газетчиками, Майклом Голдбергом и Чи Курата.
Пока я мысленно костерила Старка, уже успела продумать всю речь – хвала многозадачности! – о том, что он не просто лично оскорбил меня, но деморализовал и унизил всю школу, ведь когда одного выставляют в плохом свете, то от этого хуже всем. И он что, искренне считает, ему это сойдет с рук? Выпуск он распечатывал на выходных, а значит, за спиной у миссис Лоран. Как минимум его должны в наказание оставить после уроков.
Но почему-то от вида Дэвида, сидевшего на столе, евшего йогурт и смеявшегося с друзьями, я просто сорвалась. В груди поднялось то самое сильное до дрожи чувство. Разумные и спокойные слова напрочь вылетели у меня из головы.
– ЧТО ЗА ХРЕНЬ?! – Я швырнула газету на стол.
У него хотя бы хватило совести, чтобы состроить огорченное лицо.
– Харпер…
– Нет! – сказала я. Точнее, собиралась сказать. На самом деле я просто взвизгнула.
Майкл дернулся и опустил глаза. Чи, красивая, нежная азиатка (она перевелась к нам в этом году), вскинула брови так высоко, что они скрылись под густой темной челкой. Дэвид встал и выставил перед собой руки в типичном жесте – «угомонись». Но меня уже понесло:
– Зачем ты так поступил?!
Прямо над головой Дэвида висел плакат с пишущей машинкой и цитатой: «Журналистика – ход истории!», и я уставилась на него, лишь бы не смотреть на Старка. Черт, как же пригодился бы лазерный взгляд…
Дэвид вздохнул и взъерошил волосы. Он так делал постоянно, поэтому к четвертому уроку было похоже, что его током шарахнуло.
– Интересный сюжет. Я считаю, учащиеся Академии имеют право знать, что у их золотой девочки есть секрет.
– Не имеют! – парировала я. – Что со мной происходит, вообще не твое дело!
– Я был с тобой в тот вечер, Харпер.
– М-м… ну, подержал мои волосы, пока меня тошнило. Велика роль!..
– Подержал волосы? – переспросила Чи.
Дэвид нетерпеливо скривил губы.
– Не суть. – Он снова повернулся ко мне, теперь уже безо всякого сожаления на лице. – Если я вижу сюжет, который может повлиять на школу, то мой долг как журналиста сообщить об этом.
Я рассмеялась:
– Долг как журналиста? Очнись, Дэвид! – Я схватила со стола газету и обвела ею маленькое помещение с плакатами известных мертвых журналистов и дурацкими цитатами. – Ты пишешь для мельчайшей в мире школьной газетенки. Это… – я потрясла газетой, – … вообще фальшивка. Ты даже не отдаешь ее в типографию, а распечатываешь на компьютере! Пойми, никому не нужны твои расследования о разладах в самоуправлении, нарушении правил безопасности в столовой или гадкие истории о девушке, которая старается на благо Академии и даже таких мерзавцев, как ты! Поверить не могу, что ты натворил такое, когда…
Я тяжело дышала и комкала газету. Майкл успел сесть за компьютер спиной к нам и явно напрягся, а уши у него покраснели так, что слились с рыжими волосами. Чи оцепенела. Честно говоря, я тоже вроде как оцепенела. Я ведь почти никогда не срывалась и уж точно не при людях. Но вот я задыхаюсь, с меня градом течет пот, лицо горит, а волосы прилипли к влажным щекам и шее.
Это что, часть супергеройства/паладинства? Я что, типа Халк, только не зеленый, а потный? Что со мной не так?!
Ладно, естественно, я пришла в ужас, потому что эта обличительная статейка могла упечь меня за решетку. Но, кажется, причина гнева была куда глубже. Что я вот-вот собиралась ему сказать? Поверить не могу, что ты натворил такое, когда… когда ты так мило повел себя в тот вечер. Вот что я хотела сказать. Я злилась, ведь он плюнул мне в душу.
Я глубоко вдохнула и бросила газету на стол. Аккуратно убрала волосы с лица, усилием воли уняла сердцебиение и надменно расправила плечи.
– В общем, жду письменного опровержения в следующем номере.
Дэвид сложил руки на груди и усмехнулся. Разумеется, на надменность он отвечал элегантной невозмутимостью. Хотя в глазах полыхал огонь.
– Жди сколько угодно, босс.
Если бы я так не злилась, то промолчала бы. Но Дэвид надавил на слишком много больных мест, и я ухмыльнулась в ответ:
– Отзови статью, или я пожалуюсь в школьный совет.
Его усмешка дрогнула.
– Второй раз, да? Разве не жаловался какой-то парень из дискуссионного клуба, когда ты в сентябре обвинил его в жульничестве? – Я закатила глаза, словно припоминая. – И разве не говорила твоя тетушка, что еще один выговор, и ты можешь попрощаться с газетой? Я вроде слышала, как она упомянула это при моей маме на репетиции Котильона.
От промелькнувшего на лице Дэвида неприкрытого ужаса мне чуть плохо не стало. Как и от собственного голоса. Он до боли напомнил голос Ли-Энн.
Ты ведь не подлая, Харпер, он сам вынудил тебя так поступить.
Дэвид быстро пришел в себя.
– Справедливо, босс. В следующем выпуске.
– Благодарю.
Я кашлянула, подхватила сумку с книгами и уже повернулась на выход, когда Дэвид меня окликнул:
– Харпер?
– Что?
Он помолчал, словно пытаясь решить, стоит ли продолжать. Может, как и я, не хотел говорить что-то злобное.
– Знаешь, статьи или что – неважно, я правда думал, ты выше этого, – наконец произнес он. – Приятно осознавать, что ты действительно лишь очередная школьная стерва.
Кажется, я вспомнила слова доктора Дюпона прямо перед тем, как он чуть меня не убил. Или я хоть немного понимала, что Дэвид прав. Или просто я очень, очень не люблю, когда меня обзывают. Неважно почему – моя правая рука взметнулась к его лицу. Я даже забыла про суперсилу, а ведь с ней вполне могла снести ему голову с плеч.
Вот только ладонь замерла в воздухе, не долетев до щеки Дэвида. И не потому, что я вдруг засомневалась. Скорее, будто натолкнулась на невидимую стену.
Он дернулся, ожидая пощечины, но открыл глаза и уставился на мою зависшую руку. Не знаю, кто из нас удивился больше. Я замахнулась и ударила снова. Опять ладонь словно на стекло наткнулась.
Я попробовала левой, а Дэвид зажмурился, втянув голову в плечи. И опять то же самое. Только теперь уже обе ладони зависли у его лица.
Дэвид открыл глаза и в замешательстве уставился на мои руки:
– М-м… Харпер? Так ты ударишь или нет?
Я стояла и тоже смотрела на свои руки. Ударить его очень хотелось, но, очевидно, не получится. Поэтому я уронила руки и вздернула подбородок.
– А не ударю, – сказала я, вложив в интонацию «потому что я куда лучше, чем ты».
– Ла-а-адненько, – медленно произнес Дэвид. Позади него кто-то подавил смешок, и я поняла, что эта маленькая странная история займет свое место рядом с опровержением на следующей неделе.
– Увидимся, ребята, – пробормотала я, хватая сумку.
Звонок застал меня посреди коридора, я как раз пробегала мимо туалетов. Полицейских лент там не было, и хорошо. Я повернула за угол, прошла по коридору с классами истории и заглянула в кабинет доктора Дюпона. У доски стояла миссис Хиллард, учительница на замене, которая вела у нас пару уроков. То, что я вытворила в нашем дворе, убедило меня, что бой с доктором Дюпоном был на самом деле. Однако, увидев миссис Хиллард, я вздохнула с огромным облегчением. Ма-а-аленькая (ладно, не такая уж маленькая) часть меня до смерти боялась прийти в школу и встретить там доктора Дюпона и мистера Холла.
Но их совершенно точно не было, а я стала супергероем… э-э, паладином. Разве случай с Дэвидом это не доказал? Хранителю и защитнику не положено раздавать тут пощечины направо и налево. Просто тело не позволит, настолько я хороша.
Или же дело в Дэвиде.
Мысль засела в голове и заставила замереть. В определении слова «паладин» сказано, что мы защищаем места или… людей. Но зачем Дэвиду паладин? Разве что существует группировка по избавлению мира от самодовольных гадов… Тогда я совсем не на той стороне.
А ведь проверить, не могу я навредить только Дэвиду или людям вообще, очень легко. Я оглянулась по сторонам и заметила Брэндона у шкафчика.
– Брэн! – позвала я и помахала ему, подзывая.
Экспериментировать на Брэндоне было как-то не очень хорошо. Как пнуть щенка. Тупого, извращенного, но все равно щенка.
– Харпер, ты как? В газете написано, что в пятницу тебе было плохо, и Би сказала, вы не общались на выходных, и…
– Все нормально. Отравилась. Слушай, ты не против, если я… м-м… ну, эксперимент на тебе проведу?
Он просиял и глянул на меня – в своем представлении эротично, но в реальности – глупо.
– А для эксперимента надо раздеваться?
– Брэндон. Твой лучший друг – мой парень. А моя лучшая подруга – твоя девушка.
Он пожал плечами и отбросил с глаз волосы. Они у него чуть темнее, чем у Би, скорее золотистые. Хотя он и привлекательный, как типичный спортсмен, но не мой тип. Многовато мышц, маловато мозгов.
– И что?
Ну, теперь ударить его было вовсе не стыдно. Я занесла руку и двинула его по щеке с очень приятным для ушей шлепком. Брэндон вскрикнул.
– Прости! – воскликнула я. – Ты… у тебя там жук сидел. Ладно, увидимся, пока!
Я ворвалась в класс. Руку покалывало, мысли бурлили. Обычно спецкурс по истории Европы – мой любимый, но не сегодня. Я даже ничего не записывала. Почти все время думала, почему Брэндона ударить получилось, а Дэвида – нет. Ведь если я паладин для Академии, то не могу бить никого из учеников!
Я написала в тетради:
Б. сказал обидную вещь – он скотина, смогла врезать.
Имеет смысл. Потом я продолжила:
Д. тоже сказал обидную вещь, назвал стервой. Не смогла врезать.
И ниже:
Повела себя как стерва с Д., заслужила. Д. не скотина, не смогла врезать.
Очевидно, проверить надо на ком-то совершенно невинном. Если не смогу ударить, то я права, и моя задача – защищать Академию. Если смогу… брр, даже думать не хочется.
Я заметила Лиз Уокер, через парту вперед от меня. Мы пересекались на некоторых уроках, но друзьями не были. Их группу кое-кто называл «набожной»; другие, менее вежливые, называли их «фанатиками». В общих чертах, если искать милейшего человека в Академии, то вон она, Лиз.
Поэтому я, сгорая от стыда, выудила ручку из сумки и бросила в Лиз. Если я паладин Академии, то ручка замрет в дюйме от ее блестящих светлых волос. Не замерла. Ручка угодила Лиз прямо в затылок, и я вздрогнула. Лиз вскрикнула и закрутилась, держась за голову. Ее глаза сверкнули не очень-то набожной злостью.
– Харпер? – Учительница, миссис Форд, посмотрела на меня в полном замешательстве. – Харпер, – повторила она, – ты что… бросила ручкой в Лиз?
Теперь на меня уставился весь класс. Я ответила лучшей из своих улыбок.
– Нет, что вы, миссис Форд! Просто… э-э… я очень быстро записывала, столько ведь интересного, а у меня, ну, лосьон на руках. В общем, ручка выскользнула и попала в Лиз. – Я повернулась к ней: – Прошу прощения. Чистая случайность!
– Ничего страшного, – сказала Лиз, хмурясь и потирая затылок.
Миссис Форд пожала плечами.
– Ладно, будь осторожнее, – произнесла она.
– Конечно! – пискнула я и вернулась к тетрадке.
Сердце колотилось как бешеное, во рту пересохло. Черт возьми. Хорошо, у меня есть благое дело. Но не Академия. А Дэвид Старк.
