Подготовка города к войне

Сразу же после начала войны в Ленинграде было введено военное положение. Писательница Лидия Гинзбург так описала перемены, которые тут же почувствовались в атмосфере города:

27 июня Андрей Жданов, Первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), издал приказ о мобилизации населения города на строительство оборонительных сооружений. К работам привлекались все мужчины от 16 до 50 лет и женщины от 16 до 45, кроме больных, беременных, ухаживающих за маленькими детьми, а также тех, кто был задействован каким-либо иным образом городскими властями и военными. Мобилизованные должны были работать семь дней, после чего следовали четыре дня отдыха, в течение которых им следовало возвращаться на свое обычное рабочее место или продолжать учебу. В августе возрастные рамки были расширены – до 55 лет для мужчин и 50 – для женщин. Продолжительность рабочих смен также увеличилась – семь дней работы и один день отдыха.

Мобилизация в Ленинграде. Лето 1941 г.

Однако на самом деле эти нормы никогда не соблюдались. Одна 57-летняя женщина написала о том, что восемнадцать дней подряд по двенадцать часов в день долбила землю, «твердую как камень». Мало кто привык к подобной изнурительной, непрестанной работе. Девочки-подростки с нежными руками, пришедшие в летних сарафанах и сандалиях, должны были копать землю и перетаскивать тяжелые бетонные блоки, имея только лом. Люди шли на работы, повинуясь патриотическому долгу. Гражданское население, возводящее оборонительные сооружения, часто оказывалось в зоне бомбежки или его расстреливали с бреющего полета немецкие истребители.

До полумиллиона мирных жителей трудились в окрестностях города, сооружая три оборонительных кольца – самое дальнее из них проходило в 110 километрах к западу от Ленинграда вдоль реки Луги. Всего было вырыто больше 1000 километров окопов, 700 километров противотанковых рвов, устроено 5000 бетонных дотов и поставлено 500 километров проволочных заграждений.

Памятник Петру I на площади Декабристов в защитном устройстве. Август 1941 г.

Это был титанический труд, однако некоторые считали его напрасным, уверенные в том, что немцы без труда преодолеют все эти оборонительные линии. Немецкие войска неумолимо продолжали продвигаться вперед. Германская военная машина, молниеносно пронесшаяся по прибалтийским государствам, казалась неудержимой. В своей речи от 3 июля Сталин приказал: «…все граждане Советского Союза должны отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и села». Приняв его слова как руководство к действию, Жданов объявил о создании в Ленинграде «народного ополчения». И снова многие тысячи откликнулись на этот призыв, или из патриотических чувств, или по принуждению. Ни возраст, ни состояние здоровья не были преградой. К концу августа 1941 г. свыше 160 000 ленинградцев, из них 32 000 женщин, записались в ополчение.

Ополченцы были плохо обучены, им выдавали старые винтовки и гранаты, а также учили изготавливать зажигательные бомбы, впоследствии получившие название «коктейль Молотова». Первая дивизия ополченцев была сформирована 10 июля и уже 14 июля практически без подготовки отправлена на фронт на помощь регулярным частям Красной армии. Почти все ополченцы погибли. Женщин и детей предупреждали, что, если немцы ворвутся в город, нужно будет забрасывать их камнями и лить им на голову кипяток.

Сразу же после начала войны на улицах стали появляться мешки с песком. Вскоре были укрыты все знаменитые монументы города, музеи и архитектурные памятники. Жители заклеивали окна крест-накрест полосами бумаги, чтобы при бомбежке не лопались стекла. Все находящиеся в личном пользовании радиоприемники были изъяты, чтобы никто не поддавался вражеской пропаганде. Жителям разрешалось иметь дома громкоговоритель, подключенный к городской ретрансляционной сети, по которой в основном звучали патриотические сообщения и призывы не поддаваться пораженческим настроениям.

Плакаты, листовки, информационные щиты и газеты в один голос повторяли одну и ту же мысль. Тех, кто распространял слухи, ждало суровое наказание. Но слухи все равно ходили, причем все активнее, по мере того как бои неумолимо приближались к городу. Громкоговорители непрерывно информировали об успехах Красной армии, сдерживающей натиск фашистов, но умалчивали об огромных потерях плохо обученных, плохо вооруженных войск.

Пропаганда твердила о внутренних врагах. Люди начинали верить в то, что среди них скрываются немецкие разведчики и предатели, саботирующие все усилия по обороне города и передающие врагу жизненно важную информацию. Отчасти это было оправданно: немцам удалось захватить целый склад с обмундированием для Красной армии.

18 июля было введено распределение продовольствия. Людям выдали продуктовые карточки, срок действия которых истекал через месяц. Всего установили четыре категории карточек, высшей категории соответствовал самый большой рацион. Сохранять высшую категорию можно было только за счет ударного труда. Рабочие на заводах получали дополнительный паек, что являлось для них, какими бы слабыми и изможденными они ни были, еще одним стимулом оставаться на своих местах.

Полмиллиона величайших произведений мирового искусства, хранящихся в Эрмитаже, как и коллекцию драгоценных камней, ни в коем случае нельзя было оставлять в Ленинграде. Упакованные в специальные ящики, они были вывезены из города на Урал железнодорожным составом из 31 бронированного вагона, подальше от немецких бомб. Директор музея плакал, провожая поезд. Часть подвалов Эрмитажа была превращена в бомбоубежища.

Заводы увеличивали выпуск продукции, и каждому рабочему приходилось работать все напряженнее. Плакаты призывали к ударному труду. В конце каждой смены вывешивались диаграммы с показателями производительности. Лучших награждали красным флажком, установленным на станке, отстающих стыдили, призывая равняться на передовиков. В июле 1941 г. началась эвакуация промышленных предприятий из Ленинграда. Заводы разбирались, а затем собирались вновь далеко на востоке. Вместе со станками туда отправлялась квалифицированная рабочая сила.