Жизнь в оправданиях
Постепенно, конечно, стали появляться и непредвзятые исследователи ее творчества, готовые не связывать имя Рифеншталь с нацизмом. Кое-кто даже готов был вступиться за нее и ее работу. Так, британский сценарист, режиссер и продюсер Кевин Браунлоу писал: «Лени Рифеншталь сделалась символом. В то время как бывшие гестаповцы получают хорошие зарплаты в западногерманских силах безопасности, эта великая артистка вынуждена нести бремя их преступлений. И это наша вина».
В августе 1972 г. газета The Sunday Times заказала Лени серию снимков мюнхенской Олимпиады. Для многих это прозвучало как оскорбление. В частности, представители Всемирного еврейского конгресса сочли, что если некто имеющий непосредственное отношение к Третьему рейху станет снимать Игры, проходящие вблизи Дахау, это будет, мягко говоря, неуместно.
Газета отговаривалась тем, что Рифеншталь – один из лучших в мире фотографов в этом жанре. Также представители издания заявляли, что Лени была оправдана всеми судами и более нет никаких причин игнорировать ее творчество. Лени согласилась на эту работу, и снимки были напечатаны.
Рифеншталь всю жизнь вменяли в вину ее восхищение Гитлером, забывая при этом, что период ее восторга приходился на 1934–1938 гг., так называемый «медовый месяц» фюрера и немецкого народа. По словам видного историка Йоахима К. Феста, «если бы Гитлер пал жертвой покушения или катастрофы в конце 1938 г., немногие сомневались бы в том, чтобы причислить его к величайшим германским государственным деятелям, назвать творцом германской истории». Лени же на протяжении всей послевоенной жизни постоянно обвиняли в том, что она «не разглядела» Гитлера, не предсказала будущие его злодеяния. Но что можно было требовать этого от нее, человека искусства, когда даже ведущие мировые политики не сразу увидели в нем истового фанатика и погубителя человечества?
Стоит отметить, что простые люди вспоминают то время как чудесное, полное надежд. В 1993 г. в Англии был показан цветной фильм под названием «С добрым утром, мистер Гитлер!», снятый в Мюнхене во время праздничных выходных 1939 г. Это не новостной ролик, а документальная картина, которой к тому же удалось избежать визирования в ведомстве Геббельса. Любительское кино снято в неформальном стиле и интересно прежде всего счастливыми лицами простых горожан, пришедших на праздник. Удивляет и беззаботная, радостная атмосфера всего фильма, хотя до начала Второй мировой войны остается совсем немного времени.
Участница того праздника, Йозефа Хамманн, которой тогда было восемнадцать, комментирует: «Для нас это не имело ничего общего с политикой. Для нас это был всего лишь чудный день, когда хорошо было встречаться с другими людьми, да и себя показать… В общем, можно было позабавиться на славу».
Лени Рифеншталь в те годы тоже пребывала в состоянии той же всеобщей эйфории, не видя тех качеств, за которые Гитлера впоследствии проклял весь мир. Он благоволил ей и помогал решать проблемы, возникавшие при съемке фильмов. А кто на ее месте отказался бы от покровительства власти? Потом она за это дорого заплатила.
Обвинения на Лени Рифеншталь сыпались и из-за той поздравительной телеграммы, что она послала Гитлеру в июне 1940 г., когда немцы вошли в Париж. С «неописуемой радостью» и «глубоким волнением» она поздравляла фюрера по случаю «величайшей победы» Германии, сообщая ему, что свершенные им великие дела «за пределами воображения».
В те дни у многих, в том числе и у Рифеншталь, возникло ощущение, что война закончена, – этим, по ее словам, и объясняется такой текст телеграммы. Однако писала она слишком страстно, что, возможно, тому виной ее творческая натура. Впрочем, ей свойственно было рассылать письма и телеграммы экспромтом, не задумываясь о последствиях.
Судьба этой женщины поистине удивительна, а между тем Рифеншталь долго не садилась за мемуары. Сама она объясняла это тем, что опасается всплеска эмоций со стороны недоброжелателей. Но по прошествии стольких лет детали прошлого забылись и написанные в конце концов мемуары показались столь театральными, что нельзя было и понять, что в них правда, а что – вымысел. За долгие годы, когда ей приходилось бесконечно давать интервью, Лени научилась мастерски обходить неудобные вопросы, а порой давала на них совершенно противоположные ответы, порождая тем самым множество слухов. Иногда она даже противоречила фактам, возможно, надеясь, что за давностью лет уже практически невозможно отличить истину от лжи. Так, например, в дневниках Геббельса говорилось о нескольких встречах с Лени весной 1933 г., она же утверждала, что весь этот период провела на съемках в Швейцарских Альпах, и отрицала, что виделась с министром пропаганды. И кому верить?
Хотя Лени была оправдана денацификационным судом, многие до сих пор считают, что она должна была публично покаяться. В чем? Сама она, безусловно, сожалела о том, что создала «Триумф воли», но более ни о чем. Едва ли ей стоило стыдиться того, что она жила в это сложное время, того, что не в ее власти было изменить ход истории. «Я никогда не сказала ни одного слова антисемитского толка. И не написала ни одного… Я никогда не была антисемиткой и не вступала в нацистскую партию. Так в чем же моя вина? Скажите мне! Я не сбрасывала атомных бомб. Я никогда ни на кого не доносила. Так в чем же я провинилась?»
В Германии перед началом войны, когда уже произошли страшные еврейские погромы – события страшной «Хрустальной ночи», – была популярна точка зрения, что Гитлер не знает о бесчинствах, творимых его подчиненными, что жалобы и просьбы простого народа до фюрера не доходят. Лени тоже долгое время разделяла эту позицию. Даже на послевоенных допросах она порой утверждала, что обо всех этих ужасных событиях Гитлер просто не знал, что его держали в неведении. Так велика была сила влияния этого человека.
Сама Рифеншталь позднее вспоминала: «Мне потребовалось время, прежде чем я смогла во все это поверить, а когда поверила, я почувствовала, что мне незачем жить, потому что я так верила Гитлеру. Я испытала такое потрясение, когда почувствовала, что собственная жизнь потеряла всякую ценность. У меня оставалось только два варианта на выбор: или жить с этим гнетущим грузом вины, пригибающим к земле, или вообще уйти из жизни. Такова была постоянная дилемма – жить или умереть».
Она выбрала – жить. И работать. И как бы мы сегодня ни относились к Лени Рифеншталь – как к пособнице фашизма, личному другу Гитлера, великому художнику, – стоит признать одно: без ее картин наше представление о фашизме, этой чудовищной заразе XX века, было бы далеко не полным. Смотря «Триумф воли» сегодня, мы понимаем, почему фашизм околдовывал, гипнотизировал людей, и многие тысячи, сотни тысяч становились его последователями.
От Рифеншталь всю жизнь ждали извинений. В финале биографического фильма-воспоминания, вышедшем на телеэкраны в 1993 г., когда Лени уже перевалило за 90 лет, режиссер обратился к ней: «У меня такое впечатление, что эта страна ждет, когда вы публично скажете: “Я заблуждалась и сожалею”». Лени ответила, пожав плечами: «Сожалеть слишком мало, слишком мало. Но я не могу себя растерзать или убить. Это ужасно, что я страдала больше пятидесяти лет, и это никогда не прекратится. Это тяжелая ноша, и слова здесь слишком незначительны. Слишком мало сказать “Я сожалею”… В чем моя вина? Я признаю, что сделала фильм о съезде партии в 1934 году… Как не признать, что я жила в то время?.. Так в чем моя вина?»
О том, какой была Лени Рифеншталь, говорят ее кинофильмы – документальные и художественные. И если в многочисленных интервью и мемуарах она могла лгать, о чем-то «забывать», а о чем-то просто умалчивать, то в своих кинопленках и фотографиях не лгала никогда. Потому что это и было ее настоящей жизнью.
