После войны. Арест. Преследование
Понимая, что помощи ждать неоткуда, Лени выехала из Тироля и направилась домой, в Кицбюэль, где, как она надеялась, должна была находиться ее мать. Однако возвращение домой не принесло радости: Лени обнаружила, что дом реквизирован и в нем расквартированы американцы. Впрочем, именно они подсказали ей поехать в расположенное неподалеку бывшее имение Риббентропа, где Рифеншталь, к своей радости, обнаружила не только мать, но и мужа.
Вскоре те же американцы арестовали Лени. Ее доставили для допроса в тюрьму Зальцбурга, где она встретила секретаря Гитлера Йоханну Вольф, а также многих гитлеровских приближенных – Геринга, Дитриха, Брюкнера…
У нее выспрашивали, насколько близкими были ее отношения с фюрером, знала ли она о концентрационных лагерях. Когда же она отвечала, что нет, не знала, ей показывали фотографии Бухенвальда и других лагерей.
– Это все… это все не поддается пониманию, – шептала Лени, рассматривая снимки.
– Ничего, поймете, – холодно заявил допрашивавший ее офицер.
Обсуждая увиденное с фройляйн Вольф, старшим секретарем Гитлера, Лени, как и она, пришла к выводу, что фюрер просто не знал о бесчинствах, творимых за его спиной фанатичными приспешниками. В те годы, когда масштаб преступлений Гитлера еще не был известен всему миру, этих женщин можно было понять: для Рифеншталь фюрер когда-то был кумиром, для Вольф – достойным работодателем, который относился к своим сотрудникам как к членам большой семьи.
3 июня 1945 г. Лени отпустили «без особого определения», то есть не признав ее ни виновной, ни невиновной.
Она смогла вернуться в свой дом и уже хотела возобновить работу над «Долиной», когда узнала, что зона, где располагалось ее жилище, передана из-под американской юрисдикции во французскую. У Рифеншталь была мысль перебазироваться куда-нибудь следом за американцами, так как они ее уже допрашивали, да и относились к ней в целом неплохо. Но также она помнила и то, что французы хорошо относились к ее предвоенным фильмам, и решила остаться. Как впоследствии оказалось, она совершила ошибку.
Французы в свою очередь арестовали ее и допрашивали куда суровее, чем американцы. Был также арестован ее муж. Когда через некоторое время их отпустили, здоровье Рифеншталь оставляло желать лучшего: у нее снова начались проблемы с почками – давал о себе знать застарелый недуг.
Именно в это время к Лени обратился с просьбой сценарист голливудской студии Paramount Бадд Шульберг. Уже готовился Нюрнбергский процесс и вовсю собирались всевозможные свидетельства преступной деятельности нацистов. С этой точки зрения Лени Рифеншталь была одной из тех немногих, кто такой материал мог предоставить в избытке. Конфискованный экземпляр «Триумфа воли» у Шульберга и его коллег уже был, но они хотели также отыскать два менее известных «партийных» фильма Лени.
Рифеншталь не знала, что именно Шульберг во время ее визита в Америку развернул кампанию, заклеймившую ее как «Риббентропа в юбке». Если бы ей было это известно, едва ли американец получил бы столь теплый прием. Но Лени ни о чем не догадывалась и потому была с ним очень любезна.
Втершись в доверие к Лени и ее мужу, он узнал, что два недостающих фильма спрятаны в туннеле близ Больцано. Поскольку этих сведений было явно мало для того, чтобы найти пленки, а сама Рифеншталь покидать Кицбюэль не могла, Шульберг возвратился несолоно хлебавши. В отместку он написал статью «Нацистская красотка», которая не добавляла никаких фактов к биографии Рифеншталь, но была выдержана в столь едких тонах, что способствовала раздуванию слухов и домыслов…
Через некоторое время французские власти конфисковали дом Лени и всю ее собственность, куда попали и драгоценные для нее пленки с фильмом «Долина». На ее сбережения был также наложен арест.
Один из друзей сообщил Рифеншталь, что все ее вещи увезены в Париж. «Я подумала, что сойду с ума. Мне казалось, что разрушен труд всей моей жизни». Суда все не было, хотя прошло уже два года. Под влиянием всех этих внешних обстоятельств испортились отношения Лени с мужем, и они начали бракоразводный процесс. Депрессия ее была столь глубокой, что она решила обратиться за помощью к врачам. И напрасно: ее отправили в закрытое учреждение, где продержали три месяца, подвергая принудительной электрошоковой терапии.
Как оказалось впоследствии, не выпускали Рифеншталь в основном по той причине, что никак не могли договориться о том, кому же достанутся ее пленки.
Когда Лени выпустили, она вернулась к матери. Там же находился и Петер, который не хотел развода и надеялся на воссоединение семьи. Однако Лени была тверда в своем намерении.
В 1948 г. был снят арест с ее дома. Лени стало казаться, что жизнь потихоньку налаживается и вскоре она, возможно, снова сможет работать, снимать, добиться успеха, свершить задуманное, как это было на протяжении всей ее жизни. Но радоваться пришлось недолго.
