-1-
Весна 2007 года выдалась в Западной Сибири холодной и дождливой. Её резко сменило очень жаркое и еще более дождливое лето. К вечеру начинало погромыхивать и собирались тучи. Ночами утробно урчал гром, в тучах сверкало, с неба лило непрестанно. С утра начинало испаряться. Изматывали нестерпимая банная духота и безветрие.
Выпускники под монотонный шум ливня зубрили то, чему их не учили в "реформированной" школе и готовились к вступительным экзаменам.
Отпускники пересчитывали изъеденные безудержной инфляцией расеянецкие "деморублики", тоскливо предвкушая невыездной "отдых" в грязном сыром и сером Хамске.
Огородники-дачники безнадёжно махнули рукой на раскисшие грядки, где не росло ничего кроме могучих и неистребимых сорняков.
Водители даже перестали материться, застревая в непролазной грязи постсоветских проселков.
Дорожники старательно укладывали в кисельную грязь раскаленный асфальт, который тут же пучило и пузырило.
Глава Хамской областной администрации, демонстрируя на толстой физиономии переутомление от ответственности за судьбы народа, вещал с телеэкранов о досрочной постройке на месте снесённого парка ещё одной суперцеркви, что должно было неминуемо привести к полному духовному возрождению хамичей.
Жизнь шла.
Территория бывшего СССР
Сибирь Усть-Хамский район Хамской области
Аномальная Зона внеземного происхождения
Контрольно-пропускной пункт "Юг"
12 часов 40 минут 1 июля 2007 г.
Начальник караула старший сержант Бармотуллин сунул бидоны рядовому и отослал того за обедом. Ефрейтор с незаконченным высшим образованием тоже не был забыт и получил украшенный изысканным матом приказ вымыть пол на КПП. Сам же старсер вышел на порог, с которого, зевая и натужно попукивая, обозрел окрестности. Когда же взор сержанта обратился на мокрую бетонку, представитель младшего комсостава обалдел. По пустынному шоссе к контрольно-пропускному пункту размеренным шагом приближался гражданский. Он был в серой куртке с капюшоном, подпоясанной широким ремнём и джинсах, заправленных в кирзовые сапоги. За спиной пришельца имел место умело прилаженный рюкзак, на ремне висел нож в кожаных ножнах.
Бармотуллин машинально нажал кнопку вызова офицера рядом с дверью и изумленно возгласил:
– Стой! Кто идет?
Гражданский немедленно остановился, откинул капюшон и послушно ответил:
– Я иду.
Железная логика ответа вышибла из сержанта все формулировки из устава караульной службы кроме классической:
– Руки вверх!
Пришелец старательно продемонстрировал абсолютную чистоту намерений и относительную чистоту ладоней.
Бармотуллин не нашёл ничего умнее как спросить:
– Ты откуда?
– Оттуда. -незнакомец показал большим пальцем за спину.
Старший сержант, наконец, пришёл в состояние положенной званием начальственной свирепости. Он ткнул локтем в живот ефрейтора, который со шваброй в руках, раскрыв рот, глазел поверх его правого погона.
– Ну ты, -гаркнул Бармотуллин, -не умничай! Отвечай, как положено.
Незнакомец опустил руки, огляделся, нашел взглядом на высоком бордюре сухое местечко, сел и вежливо ответил:
– Я-то могу не умничать. А вот вы, товарищ старший сержант, не можете.
Ефрейтор сзади хихикнул.
– Чего-чего? -Бармотуллин побагровел, эффектно бросил руку на автомат и вздёрнул оружие в направлении пришельца.
– Эй-эй, дед, ты со стволом-то не играйся! -мгновенно меняя тон, предостерег тот, -Командиру сигнал, небось, уже подал? Вот и жди старшего по званию.
– Да я ж сам тебя… -начал было старсер, однако осёкся, -Товарищ майор, разрешите доложить, задержан нарушитель режима.
– Отставить. -произнёс из недр КПП приятный баритон, -Вижу, как задержан… Бдительные стражи, мышь не проскользнёт, Зона на запоре. Посторонись, страж с запором.
Высокий черноволосый офицер в камуфляже с синим просветом на погонах отстранил обиженно засопевшего Бармотуллина и вышел на бетонное крыльцо.
– Майор Махдиев. -представился он, с любопытством рассматривая пришельца. -С кем имею честь и чему обязан вашим визитом в запретный район?
– Глеб Вадимович Ивин. -поднялся с бордюра визитёр, -Вот мой паспорт. Мне нужно в Зону.
– Так-таки "нужно"? -усомнился майор, -А вам известно, что мы должны задерживать каждого появившегося вплоть до полного выяснения обстоятельств?
– За этим и пришел. -вздохнул Ивин. -Задерживайте.
Интерес в глазах майора нарастал. Не оборачиваясь, он поманил пальцем Бармотуллина: -Вызови внутренний караул, сержант, пусть поместят его в четырнадцатый бокс блока А. Вещи изъять и чтобы ни одна не пропала. Понятно? Повторить.
Территория бывшего СССР
Сибирь Усть-Хамский район Хамской области
Аномальная Зона внеземного происхождения
Контрольно-пропускной пункт №1
Блок А, кабинет уполномоченного ФСБ по южному сектору охраны Зоны
11 часов 00 минут 7 июля 2007 г.
– Здравствуйте. -сказал майор, -Проходите, присаживайтесь. Нет, сюда, к столу. Для начала – претензии по содержанию у вас имеются? Никто не обижал? Как с питанием? Сигарету не предлагаю, вы ведь не курите. Итак?
– Здравия желаю, гражданин начальник. -ответил Глеб Ивин, устраиваясь на жестом табурете, -Что вы, какие претензии, какие обиды? Отдельная камера с вентиляцией, ночами не жарко, до скончания века бы сидел, в смысле – лежал. А еда – вообще чудесная. Тем более что я четверо суток, пока лесами крался, обходился без горячего, а тут борщ с говядиной да перловая каша с жареной рыбой. Спасибо!
– Ну вот и замечательно. -заметил майор, – Теперь мы можем поговорить предметно. Сейчас включу магнитофон и представлюсь полностью, как того требует протокол: Ахмет Ильясович Махдиев. Я, как вы, конечно, сообразили, офицер Федеральной Службы Безопасности. Как понимаете, вы не случайно провели у нас шесть дней. За это время была подтверждена ваша личность, собраны кое-какие сведения.
Глеб истово закивал: -А как же! Само собой.
– Прежде всего, хочу выразить искреннее восхищение. -сказал майор Махдиев. -Запретный пояс вокруг Зоны – шириной в шестьдесят километров. Ведется наблюдение с двух спутников, самолётно-вертолётное и автомобильное патрулирование. Полным-полно пеших патрулей с собаками! Замечу, что абсолютно всех шестнадцатилетних сопляков патрули задерживают мгновенно на входе в пояс, почти всех тридцатилетних здоровяков собирают на полпути, и только считанные единицы добираются до бетонной стены, окружающей Зону, чтобы попасться уже здесь. Вы же, сорокавосьмилетний человек, незамеченным преодолели санитарный пояс за четыре дня и сознательно сдались на контрольно-пропускном пункте. Зачем?
– А что вы делаете с задержанными? -спросил Глеб.
– Разбираемся.
– Вот я и хотел, чтобы разобрались, поняли, что мне необходимо пройти внутрь и пропустили.
– С чего бы это? Есть веская причина?
– Да. Недавно умерла моя кошка. -ответил Ивин.
– Приятно иметь дело с правдивым человеком. -с уважением сказал майор. -Что ж, позвольте мне самому огласить некоторые обстоятельства. Если ошибусь, прошу поправить.
Он раскрыл казенного вида скоросшиватель, лежавший на столе.
– Ивин Глеб Вадимович… пятьдесят девятого года… мгм… место рождения… родители… угу… учился… так… служба в Вооруженных Силах СССР, ракетные войска стратегического назначения, Дальний Восток… О, начнём вот с чего: тема дипломной работы в университете: "Хамская область в 1956-1980 годах. Опыт преодоления последствий чрезвычайной ситуации". Значит, Зоной начали интересоваться уже в юности, да?
– Почему бы нет? – пожал плечами Глеб.
– Действительно. -согласился Махдиев. -После армии работал учителем в школе, затем преподавателем Хамского университета. Кандидат наук. Область научных пристрастий осталась той же – история нашей Зоны. Естественно, что любой человек, проявлявший интерес к Хамской аномалии попадал под наблюдение КГБ. Вы, Глеб Вадимович, – не исключение. За вами наблюдали.
– Да. -кивнул Ивин. -Но должен заметить, что всё было чрезвычайно деликатно.
– А с чего бы нашему ведомству быть неделикатным? Вы вели себя лояльно. Получали допуски в архивы согласно установленному порядку, никогда не предпринимали попыток получить информацию незаконным образом.
Продолжим… В брак вступил в восемьдесят шестом… дочь… развёлся… При разводе всё имущество осталось у жены, правильно?
– Это важно?
– Да. -сказал майор. -Поясняет мотивы поведения. Продолжим, однако. Снимал квартиру… В конце 1989 года был избран депутатом Хамского областного Совета. А вот это уже очень интересно: совершил несколько поездок в составе депутатских комиссий сюда, в Усть-Хамский район. Далее… Добивался предоставления дополнительных льгот ветеранам-"ликвидаторам".
– Что ж тут интересного? – удивился Ивин. -Пожилые люди, нуждавшиеся в поддержке… Тогда, в пятьдесят шестом, они практически голыми руками боролись с хаосом и ужасами Зоны. И что же? Стали инвалидами, сидящими на нищенской пенсии в неблагоустроенном жилье.
– Да-да, конечно, помощь страждущему ближнему – святое дело. -согласился майор. -Но я обратил внимание на другое. "Перестройка" подходила к концу, страна разваливалась ("Страну разваливали" – поправил Глеб), госбезопасности было уже не до вас. И никто не обратил внимания на то, что вы встречались лично со всеми одиннадцатью "ликвидаторами". Неоднократно. И подолгу беседовали с каждым.
– Старики были рады поговорить. -заметил Ивин. -Все их забросили, они, никому не нужные, пропадали в одиночестве.
– А тут приходит депутат облсовета с пивком и воблой, обещает похлопотать насчет пенсии, квартиры и просит вспомнить, как оно все там происходило в пятьдесят шестом. Оказывается благодарным слушателем, с неподдельным интересом задающим вопросы. Понятно, что ветераны забывали про подписку о неразглашении, данную ими тридцать пять лет назад… Много информации собрали тогда, а, Глеб Вадимыч?
– Больше, чем полагаете. -довольно ухмыльнулся Ивин, -Во-первых, немного поправлю: встреч было тринадцать. Во-вторых, "ликвидаторы" вспомнили знакомых, живших по соседству. В Великосибирской области, например. В-третьих, дали адреса дюжины бывших военнослужащих, направленных в пятьдесят шестом году на оцепление. А у тех в памяти всплыли такие факты – ого-го!
– Вам бы у нас работать. -пробурчал Махдиев. -Листаем дальше. Когда были рассекречены топографические карты Хамской области, вы скопировали листы с местностью, охваченной Зоной.
– Да толку от них… – пожал плечами Ивин. -В пятьдесят третьем отпечатаны, безнадёжно устарели. Но выучил наизусть. Так, на всякий случай.
– А вот от материалов с грифом "секретно", к которым вы, пользуясь правами депутата, получили доступ, толк был. И большой.
– Это верно. -с лёгкостью согласился Ивин. -По ним я просчитал, как можно пересечь запретный пояс и не попасться.
– Надеюсь, соображениями по этому поводу ни с кем не поделились?
– Нет.
– Спасибо и на том. А то протоптали бы по вашим стопам тропу… ходоки… Переходим к 1993 году. Осень. Советы по всей стране распущены. ("Расстреляны и разогнаны" – уточнил Ивин). Вы, Глеб Вадимович, к тому времени заработали устойчивую репутацию «красного депутата», наступившие порядки демонстративно отвергли и с головой ушли в университетскую работу. Верно?
– Дел хватало.
– Да. -подтвердил майор. -И на факультете и, так сказать, для души. Научная и преподавательская деятельность пусть останется на вашей совести, хотя и тут можно кое-что отметить. Например, то, что вы, гуманитарий до мозга костей являлись постоянным подписчиком "Докладов международного Института Внеземных Культур" и "Журнала исследований аномальных явлений инопланетного происхождения". А вот хобби и увлечения, знакомства и связи – их давайте рассмотрим.
– Чем они-то вас не устраивают?
– Кое-кого из вашего окружения, например, поразило, что вы свели дружбу с безвестным бродягой, обитавшим на краю свалки.
– «Дружба» – громко сказано.
– Пожалуй. Я бы тоже назвал это деловым знакомством. Мне стоило очень большого труда выяснить, что данный бомж являлся единственным на тот момент живым человеком из нескольких, эвакуированных из окрестностей Зоны.
– Он был тогда мальчишкой и запомнил почти всё. -задумчиво произнёс Глеб. -Тяжёлые, надо сказать, у него оказались воспоминания. Жуткие. Я вообще удивился, почему ваше ведомство не «пасло» его.
– Недосмотр. -согласился майор. -Но важен вывод – ваш интерес к Зоне чем далее, тем более приобретает прикладной характер. Пожалуйста: за последние три года вы всерьез озаботились своим здоровьем. Знакомые даже посмеивались, когда вы ежевечерне в любую погоду по два часа бегали в парке. Причём не по асфальтной дорожке, а через заброшенную стройку и сломанные аттракционы! Надо же, адреналинчику старому хрычу не хватает, носится, словно прыщавый подросток по буеракам и ржавым каруселям… Еще бы пошел с юнцами по вагонным крышам сигать!
– В этом не было утилитарной надобности. -серьёзно заметил Ивин.
– Не было. -подтвердил Махдиев. -Для Зоны вагонные упражнения бесполезны. Хотя в скобках замечу, что и беготня по развалинам – тоже. Для вашего возраста, знаете ли…
– Не скажите! -решительно возразил Глеб. -Тренировка есть тренировка. Самочувствие значительно улучшилось. Для нашего возраста, знаете ли… Если не ошибаюсь, мы приблизительно одних лет, товарищ майор?
– Я – на четыре года младше вас. Однако встаёт вопрос: отчего чем далее, тем более ваша страсть к Зоне из теоретической плоскости переходит в практическую?
– Ну? -мрачно спросил Глеб. Майор закрыл папку, встал из-за стола, подошел к окну, закурил, аккуратно выпустил дым в форточку.
– Одиноки вы, Глеб Вадимыч. -объявил он. -Мать, которая души в вас не чаяла, и которую вы любили, умерла рано.
С женой не повезло. Вот если бы ей мужнюю зарплату, да без самого мужа… Вообще удивительно, как вы вытерпели рядом с ней такой срок, уж извините за бестактность. Для дочери тоже, простите, оказались не нужным. Женщины, включая студенток, своим вниманием вас не обижали, на факультете вы слывёте человеком симпатичным. Но мимолётные связи не в счет, серьёзных отношений не возникало: как только дамы узнавали, что вы живёте в преподавательском общежитии, сразу же изменяли курс на противоположный.
У студентов вы пользовались уважением и как учёный-специалист, и как преподаватель, и как личность, по каковой причине вызывали естественное сильное раздражение большинства коллег.
Был у вас школьный друг, да постепенно отдалился. Все его интересы обратились внутрь постоянно прирастающей семьи, на общение с вами не осталось ни минуты.
Пятнадцать лет назад вы подобрали на улице котёнка. Не удивлюсь, если у вас бывали зимние вечера, когда очень хотелось с кем-то поговорить, а единственным слушателем оказывалась только Мурка. И вот месяц назад её не стало…
Вы сняли свои сбережения с банковской карточки, распродали скромное имущество, уволились из университета, провели отпуск в санатории "Радужный", установили памятник на могиле матери и исчезли для всех в Хамске, чтобы появиться здесь и сейчас.
Решили завершить свои дни среди аномалий, да?
– Сволочная у вас профессия, товарищ майор. -с жалостью сказал Ивин.
Махдиев медленно размял окурок в пепельнице несколько раз прошелся вдоль стены, щёлкнул выключателем магнитофона.
– Верно. -неожиданно устало согласился он. -Согласен, не архангел в белоснежных подштанниках. Только примите во внимание некоторые обстоятельства, гражданин Ивин. Мой отец, тоже офицер, служил здесь у Зоны. Погиб, когда мне и семи лет не исполнилось. Кроме того, я не меньше вашего знаю, что такое новогодний праздник, когда сам себе даришь подарки. А кошек здесь нет, только служебные овчарки…Впрочем, ещё раз прошу простить, всё это лирика, вернёмся к теме беседы.
Он сел и опять включил магнитофон:
– Между тем мы подошли к самому главному. Широкая общественность убеждена, что армия и госбезопасность находимся для того, чтобы – раз – охранять мир от Зоны и – два – никого не пропускать в Зону. Так сказать изолирующая с обеих сторон прослойка. В общих чертах верно. Но уточню специально для вас. Не с обеих… Наше ведомство действительно прилагает все усилия для того, чтобы никто не проник из Зоны наружу и – без ложной скромности – должен заметить, добилось этого. А вот внутрь кое-что и кое-кто попадает. Причем исключительно по нашей воле.
Так что ваше основное допущение абсолютно верно. Вы, если захотите и если мы позволим, можете очутиться в Зоне. Но никогда и ни при каких обстоятельствах оттуда не вернётесь. Причём вовсе не потому, что погибнете там, хотя вероятность гибели оцениваю как сто к одному. Даже если уцелеете и попытаетесь возвратиться, то будете без всякой пощады уничтожены при данной попытке.
Вам очень нужен билет в один конец?
Не надо торопиться. Выбор при принятии решения есть и хотелось бы, чтобы, чтобы вы подумали вот над чем.
Майор ловко выхватил из папки верхний листочек.
– В Пирогове открывается первая гимназия-интернат для одарённых ребятишек из сельской местности. Насколько мне известно, Глеб Вадимович Ивин и в бытность свою депутатом, и впоследствии горячо ратовал за создание подобного учреждения. По мнению многих сведущих людей Глеб Вадимович Ивин вполне способен быть не только учителем, но и директором этой гимназии. Глебу Вадимовичу Ивину при этом будет предоставлена однокомнатная квартира в Пирогове. У Глеба Вадимовича Ивина будут полностью развязаны руки в руководстве учебной деятельностью гимназии.
– Вы – Сатана? -с ужасом спросил Ивин. -Отворяете две двери пред отчаявшимися? Соблазняете? Выбор предлагаете? Признайтесь, никому не скажу.
– Нет. -с сожалением покачал головой Махдиев. -Какое там! Всего-навсего представитель сволочной профессии. Но кое-что могу. Поэтому по моей просьбе начальство организовало такую… возможность.
Давайте условимся так. Ровно сутки не буду вас тревожить. Хорошенько поразмыслите и сделайте выбор. А завтра в это же время сообщите, что выбрали. Руководство гимназией – облегчённо вздыхаю, "газик" отвезёт вас на железнодорожную станцию за пределами санитарного пояса, а к вечеру вы будете уже в Пирогове, где вас встретят. Уход в Зону – вздыхаю с сожалением, начинаем подготовительные занятия и через десяток дней переправляем за забор. Договорились?
Территория бывшего СССР
Сибирь Усть-Хамский район Хамской области
Аномальная Зона внеземного происхождения
Контрольно-пропускной пункт №1
Блок А, бокс №29
15 часов 25 минут 8 июля 2007 г.
– И ответа не измените? -спросил майор Махдиев. -Может быть всё-таки перерешите? Дать ещё день на раздумье?
Ивин молча покачал головой.
– Честно говоря, я очень надеялся видеть вас директором Пироговской гимназии. Жаль… Что ж, воля ваша. Тогда поставьте подписи вот здесь и здесь.
– Что это?
– Первый шаг в Зону. Подписка о неразглашении информации, которую вам предоставят. Донельзя идиотская формальность, согласен. Всякая возможность разглашения просто исключена, из Зоны не возвращаются, но процедура существует. Расписались? Тогда вот вам первая секретная лекция, слушайте.
Постараюсь дать ответ, почему мы согласны осуществить ваше желание и по какой причине возимся с вами, вместо того, чтобы просто распахнуть ворота и дать ускоряющего пинка: "Катись и дохни в Зоне, самоубийца!" Потому что вы уникальны, Глеб Вадимович. Впрочем…
Майор набрал номер на мобильном телефоне:
– Добрый день, профессор. Не разбудил? Ну, ваша компания вчера заработалась далеко за полночь…Конечно, как всегда в курсе… Мгм… Можете сейчас заглянуть в двадцать девятый? Уже на подходе? Отлично…
Махдиев спрятал телефон, включил компьютер и жестом пригласил Ивина сесть поближе к монитору, придвинул по столу большую чашку с кофе.
– Пейте. Сейчас прибудет атаман банды наших высоколобых, в смысле – учёных, профессор и доктор физических наук Штайерман. -сказал майор. -Все мы, кто так или иначе причастен к Зоне, делимся на три своеобразных клана: армейцы, учёные и госбезопасность. Делаем одно и то же дело, никаких трений между нами, разумеется, нет. И в то же время позволяем себе относиться друг к другу с лёгкой иронией. Учёные сочиняют анекдоты о некоторой… эээ… прямолинейности военных. Армейцы подтрунивают над излишней академичностью исследователей. И те и другие отпускают шуточки по поводу чекистов-перестраховщиков… А вот, кстати и Рувим Соломонович!
Металлическая дверь с шорохом откатилась и в боксе материализовался невысокий лысый толстячок в распахнутом белом халате. Он кивнул майору, швырнул в кресло потёртый портфельчик и устремился с протянутой рукой к Глебу.
– Здравствуйте! -вскричал он. -Так это и есть наша надежда?
– Добрый день. -ответил Ивин. – Пожалуйста, если хотите, называйте меня Надей, но вообще-то я Глеб Вадимович.
– Шутите? Это хорошо, это славно… На чём остановились?
– Да, собственно, еще и не начинали. -ответил майор.
– Замечательно… -протянул профессор. Он уселся на подоконник, некоторое время молча разглядывал Ивина, потом внезапно спросил тоном экзаменатора: -Что можете сказать о возникновении Хамской зоны?
– 16 августа 1956 года Земля в течение десяти часов приняла на себя шесть ударов из космоса. -скучно заговорил Глеб, – Источник воздействия находился где-то в созвездии Лебедя. Первый удар пришелся по Западной Канаде близ городка Мармонт. Еще три – поразили акваторию Тихого океана и Охотского моря. Пятый угодил в юго-восточную Якутию. Последний, седьмой, выпал на долю Хамской области. Перерывы между ударами не были равными, поэтому и расстояние между точками попадания на вращающейся планете оказались различными.
Так возникла Хамская аномальная зона внеземного происхождения. Форма ее напоминает лежащую на боку дыню: сфера вытянутая по направлению к полюсам. Центр этой фигуры находится рядом с озером Длинным, неподалеку от Усть-Хамска. Так что сверху территория Зоны выглядит овалом с малым диаметром двадцать два километра девятьсот три метра и большим диаметром двадцать семь километров сто семь метров.
– Следовательно, купол Зоны поднимается в высоту и уходит вглубь земли на?… -прищурился Штаерман.
– Почти на одиннадцать километров. -машинально ответил Глеб. -Для многих самолётов – недоступный потолок.
– Превосходно. -удовлетворенно крякнул профессор, -Продолжайте.
– Природа ударов до сих пор в полной мере не объяснена. Первоначально западные ученые предположили, что состоялось посещение Земли инопланетянами. Места, куда пришлись космические удары, сгоряча даже назвали Зонами Посещения. Однако, в самом скором времени выяснилось, что никаких пришельцев не было… к счастью для нас… Уже в начале шестидесятых стала подтверждаться гипотеза канадского ученого Валентина Пильмана и японца Накимото о непреднамеренном влиянии на нашу планету некой сверхцивилизации, которая даже не заметила, что оказала это влияние. Тогда в науке и закрепилась аббревиатура АЗВЗП – "аномальная зона внеземного происхождения".
Американцы под вывеской Организации Объединённых Наций тут же прибрали к рукам Мармонтскую Зону, поскольку англо-канадцы совершенно не были готовы к её исследованию. Американцы же фактически монополизировали три тихоокеанских зоны, окружив их постоянно патрулирующими там подводными лодками. АЗВЗП в Охотском море вначале была в сфере влияния Советского Союза, но потом шайка Борьки Ельцина продала её японцам. Якутской Зоной занимаются, насколько я знаю специалисты из Европейского Сообщества и китайцы. И только Хамскую почему-то еще не сбагрили никому. Даже странно.
– Да ничего странного. -заметил майор, прихлёбывавший кофе на диване в углу. -Позже поймёте причины. Вам известно то, что творилось здесь в пятьдесят шестом?
– В общих чертах – да, в деталях – фрагментарно.
– А надо бы всё в деталях. -менторски сказал Махдиев. – Кое-что вы должны знать от очевидцев, с которыми разговаривали. Здесь начался ад кромешный. Местность под Усть-Хамском озарилась ярчайшим, почти невыносимым светом. Было ясно видно, как на небе начинают исчезать облака. После мига абсолютной тишины раздался грохот, произошло нечто похожее на землетрясение, но без разрушений. Зона охватила территорию на которой оказалось около пятидесяти тысяч человек, живших в западных кварталах Усть-Хамска и окрестных мелких населенных пунктах. Люди валились, крича, зажимая глаза и уши. Началась паника. Кто оказался в состоянии – бежал, спасая жизнь. Приблизительно сорок тысяч погибли мгновенно или в первые часы, пытаясь уйти.
Кто-то чудом добрался до границ Зоны. А там их ждали солдаты.
Надо отдать должное партийно-государственному руководству СССР. Хамские события сгоряча приняли за применение сверхсекретного оружия американских империалистов, но поразительно быстро разобрались в происходящем и объявили широким массам трудящихся, что произошло землетрясение с последующим разрушением предприятий химической промышленности. Газеты сообщали: большое количество погибших и пропавших без вести людей, павший скот, почерневшие постройки, изувеченный лес…
– Ага, меня это поражало еще в студенческие годы, когда читал подшивки старых газет. Идиоты. -хмыкнул Ивин. -Землетрясение в одном из самых сейсмоспокойных районов планеты и катастрофа на отсутствующих заводах!
– Не скажите. Правительство знало свой народ. -возразил майор, – Обыватели-то проглотили объяснение. И верили почти год, пока эту "липу" осторожно не сменили относительно правдивым истолкованием событий. А так как тогдашнего рядового мещанина куда больше интересовали сплетни на тему разоблачения культа личности и ожидаемая прибавка трех рублей к зарплате, особого ажиотажа постепенное раскрытие происхождения Хамской Зоны, как вы знаете, не вызвало. Зато подробности тех событий и по сей день, полвека спустя, являются тайной за семью печатями.
Организовать спасательные операции не представлялось возможным, поскольку отряды людей и техники, посланные вглубь поражённой территории, почти сразу же погибали. Приведу примеры. К Зоне уже через несколько часов после её появления подошли пятьдесят шестая мотострелковая дивизия и семнадцатый танковый полк, дислоцировавшиеся в ту пору под Хамском. Эти подразделения, возглавляемые отрядами специального назначения, предприняли крупную экспедицию внутрь Зоны с целью уничтожить предполагаемую причину возникновения смертельных аномальных полей или хотя бы добыть достоверную информацию о происходящих там процессах. Перед другими военнослужащими была поставлена задача: оказать помощь населению. Однако усилия проникнуть внутрь закончились большими потерями как техники, так и личного состава.
После этого войска, что называется, «перешли к обороне», оцепили Зону и стали ждать дальнейших распоряжений. К солдатам начали выходить лю… уцелевшие жители Усть-Хамска, Марьино, Лебедевки, Лукьяновки… Слышали об «эпидемии слепоты»?
– Краем уха. -ответил Глеб.
– Со стороны Лескова на солдат, стоявших в оцеплении вышли двое незрячих мужчин и одна женщина. Солдаты бросились помогать им, но всякий, кто подбегал ближе, чем на три метра, также терял зрение. Не сразу разобрались, в чём дело и пострадало более десятка военнослужащих.
– В чём здесь необъяснимость ситуации? -неожиданно спросил Штайерман противным экзаменующим тоном.
– Элементарно, Ватсон. -пожал плечами Лунин. -Слепота – не заболевание, передаваемое контактным путем. Слепота – следствие воздействия какого-либо фактора на организм. В данном случае мы имеем дело с цепной реакцией распространения следствия без причины. Во всяком случае – без выявленной причины. Чего, согласно нашим представлениям, никак не может быть.
– Ай, умница! Безупречная логика… -восхитился Рувим Соломонович.
– Чем закончилось? -поинтересовался Ивин.
– Кощунственно, конечно, так говорить, но к счастью для всех остальных какой-то солдатик с пулемётом обезумел от страха, ну и… Распространение "эпидемии слепоты" было прервано ценой пятнадцати жертв.
Маленькая девочка под Лебедевкой поразила патруль параличом.
С визгом кинувшаяся под гусеницы дворняга привела к детонации снарядов в башне танка.
Следы немощного деда, чудом выбравшегося на трамвайную линию Усть-Хамска, искрились, от них поднимались мелкие шаровые молнии и взрывались на рельсах.
Со стороны Лукьяновки выбежали обезумевшие от страха овцы. Животные, как животные, да вот зеленая трава за ними мгновенно желтела, высыхала и занималась пламенем. Военные расстреляли всю отару.
Отмечено множество случаев, когда при контакте с живыми существами, чудом выбравшимися из Зоны, встречавшие их сходили с ума, мгновенно умирали, покрывались страшными язвами и, в конечном счёте, тоже гибли… Но никогда, подчёркиваю это, ни-ко-гда не обходилось без тяжелейших последствий.
Тут же на месте было принято решение – не выпускать никого и ничего вплоть до изменения обстоятельств. Кого можно – останавливать, по не останавливающимся существам открывать огонь на поражение. Теперь можно сколь угодно долго морализировать по поводу жестокости распоряжения, но в тех условиях иного выбора просто не было. Представьте себе, что произошло бы, попади хотя бы один из разносчиков "эпидемии слепоты" в восьмисоттысячный Хамск?! Да что там, подойди он хотя бы к Транссибирской железнодорожной магистрали, по которой каждые пять минут проносятся поезда?!
– В Мармонте ничего подобного не происходило. -не то спросил, не то заметил Глеб.
– Совершенно точно. -сказал Штаерман. -В Якутии – тоже. Однако, учтите, что Якутская Зона образовалась в почти необитаемом месте, а под Мармонтом внутри Зоны очутилось не более тысячи человек.
– Все годы, пока я изучал историю Зоны, -задумчиво сказал Глеб, -меня мучил вопрос: отчего бравым военным вкупе с не меньшим дураком Хрущевым не пришла мысль просто-напросто ликвидировать Зону…
Штаерман и Махдиев быстро переглянулись.
– Пришла, разумеется. -нехорошо улыбаясь ответил Рувим Соломонович. -Но как? Вы же сказали, что для бомбардировщиков середины пятидесятых пролёт над куполом Зоны был невозможен. Варианты…
– На третий день -перебил профессора Махдиев. -исход из Зоны резко сократился, через неделю выходили лишь немногочисленные мелкие грызуны и сравнительно безвредные насекомые, затем Зона закрылась полностью. Жуткие уроки пошли впрок. Цементные заводы всей Сибири и Урала заработали в три смены. Вокруг геометрически правильного овала Хамской зоны вначале проложили кольцевое бетонное шоссе шириной одиннадцать метров и толщиной в метр. Затем по обе стороны шоссе возвели увенчанные колючей проволокой стены шестиметровой высоты и метровой толщины. По шоссе постоянно двигались бронетранспортёры. Началось строительство по всему периметру тридцатиметровых башен, а затем даже семидесятиметровых. Из шестидесятикилометрового пояса вокруг Зоны стали планомерно выселять жителей, а пояс объявили санитарным, куда доступ разрешается только по особому разрешению.
Казалось бы, положение относительно стабилизировалось, теперь можно вздохнуть с облегчением и приступить к плановому изучению тайн Зоны. Однако, думаю, пора передать слово всемогущей науке.
– Спасибо. -отозвался профессор. Он сорвался с подоконника и зашагал из угла в угол бокса. -Да, смертоносные и опасные живые организмы из Зоны больше не выходили. Ну, с животными было в общих чертах понятно: большая часть вымерла, меньшая – мутировала. Новообразованным мутантам из Зоны выходить либо не хочется, либо не можется. А вот, что касается хомо сапиенсов… Приходится признаться: учёные конца пятидесятых сделали крупную ошибку, решив, что все люди там, за стеной, погибли.
На Западе в Мармонтскую и океанские Зоны полезли сразу же. В первую очередь – пираты.
– Сталкеры. -буркнул майор.
Штаерман кивнул, не переставая говорить: -Они потащили наружу различные объекты, к которым проявили пристальное внимание буквально все: дамочки-модницы, промышленники, учёные, военные. Сталкеров объявили вне закона, что, впрочем, тех мало смутило. Как вы знаете, Глеб Вадимович, сталкерство имеет место в Мармонте по сей день, хотя, разумеется, в иных масштабах и в другой форме.
Морские и Мармонтскую Зоны передали в ведение солидных институтов, находящихся под формальным патронажем Организации Объединённых Наций. Советское правительство отказалось последовать примеру западных стран. В 1958 году Академия Наук СССР специальным постановлением создала отделение по изучению Охотской, Якутской и Хамской зон. Начались работы в море, стали добиваться заметных успехов в Якутии. Всё это общеизвестно. А вот о том, что под Усть-Хамском прогрессивная советская наука, основанная на единственно верном марксистско-ленинском мировоззрении, потерпела полное поражение, пресса особенно не распространялась.
Профессор остановился у кресла, схватил свой портфельчик и извлёк из него компакт-диск в исчерканном фломастером бумажном конвертике.
– Суньте в компьютер. -сказал он Ивину. -Запустите просмотр.
– Загадкой номер один Хамской Зоны я считаю… -задумчиво сообщил Рувим Соломонович и внезапно с раздражёнием швырнул карандаш в угол. -Да всё тут загадка номер один, куда ни плюнь! Начнём, хотя бы с того, что за полвека не смогли даже составить её карту. Точнейшие планы Мармонтской и Якутской аномалий давно созданы, на них можно разглядеть всё чуть ли не до последней песчинки, а здесь… Сами смотрите.
Он выхватил из руки Ивина компьютерную мышь и начал свирепо тереть ею о коврик. Курсор заметался по экрану монитора.
– Космонавты с орбиты наблюдают нашу Зону. Разворачивают корабль иллюминатором вниз. Приглядываются. И ничего необычайного не замечают. Во-первых, Зона – слишком мелкий объект для визуального наблюдения, во-вторых, всё в ней – как везде. Что ж, пусть так. Берём в космос фото-кино-теле-видеотехнику с большим увеличением и… И ничего, чтоб её, технику! Сплошная муть на снимках – что с пленочных камер, что с цифровых.
Глеб озадаченно смотрел, как на экране друг друга сменяют кадры с размытыми темно-серыми и черными разводами.
– Так может быть специальное фотографирование что-то даст? Чёрта лысого! Вот что снято в инфракрасной части спектра: та же дрянь, только узоры другие. А вот эта гадость уже в ультрафиолете. Теперь вопрос: отчего Зона относительно неплохо просматривается (насколько позволяют ландшафт и погода, конечно) невооруженным взглядом или через заурядный бинокль с обычной вышки у забора и почему из космоса ничего не видно? Почему бессильна аэрофотосъёмка?
Вообще говоря, все Зоны похожи в целом, но каждая их деталь, взятая в отдельности – неповторима.
Например, с чего бы быть в Хамской Зоне своим собственным временам года? Но они есть! Жаркое дождливое лето, независимо от того, что творится на окружающей её Западно-Сибирской низменности и чуть ли не субтропическая зима с самой низкой температурой в плюс десять градусов. При этом смена сезонов чуть ли не на месяц отстаёт от нашего календаря. Но это так, к слову…
Один из самых больных вопросов: почему в Хамской Зоне дохнут все приёмники и передатчики? Это не только делает невозможной связь с внешним миром, но и не позволяет запустить внутрь, скажем, радиоуправляемый автомат, что-то вроде лунохода или вертолёта. Единственным упованием оставался наш доблестный «человеческий фактор», скромные советские герои, которые мужественно преодолеют во имя и храбро достигнут, невзирая на.
– В конце мая 1958 года с нашего КПП в Зону пошла первая научная экспедиция. -продолжил профессора Махдиев. -Семь человек исчезли без следа, хотя при подготовке был тщательно учтен опыт якутских коллег. Да и американцы из провалов тайн не делали: учитесь русские на наших ошибках. Потом сгинули еще две группы, вышедшие с других контрольно-пропускных пунктов. Что стряслось? Где и как погибли люди? И потом: почему поголовно? Можно было бы понять потерю одного человека, двух, даже половины группы, но когда пропадают всегда и все…
Отсутствие связи позволяло предполагать любые причины провала. Сплошные неудачи заставили призадуматься. В четвёртую группу включили только одного учёного, пятеро других участников похода были лучшими в стране бойцами отрядов специального назначения. Они взяли с собой полевые телефоны и попытались протянуть кабель к Лебедевке. Итоги – ошеломляющие! Провод был перебит, едва группа скрылась за песчаным карьером. Некоторые наблюдатели на вышках утверждали, хотя и без особой уверенности, что им послышались звуки стрельбы. Причём, если бы производились выстрелы из автоматов Калашникова, которые имелись у группы, это могло бы дать пищу для предположений. Но прозвучала серия очередей из пистолетов-пулеметов Шпагина.
– Так-так-так… -встрепенулся Ивин. -Всё-таки не легенды!
– Какие легенды! -раздраженно сказал Махдиев. -На территории Зоны оказалась кадрированная воинская часть. Знаете, что это такое?
– Естественно. -Глеб пожал плечами. -Склады с оружием, охраняемые небольшими караулами служивых. В случае войны на базе кадрированной части разворачивается полк, бригада или дивизия.
– В складах находилось устаревшее вооружение – от автоматов ППШ до танков Т-34. -заметил майор. -Вот те, кто спасся в Зоне, и развернулись в полк, бригаду или дивизию. Во всяком случае – экипировались.
– Так стало понятно, что Зона не безлюдна. -тяжело вздохнул Штаерман. -По очень неточным прикидкам уцелело около одного процента населения. А это около пятисот человек. Со временем они и их потомки получили название эндогенов.
– Потомки?!
– В Зоне рождались и рождаются не только мутировавшие животные. Лю… эндогены – тоже.
Территория бывшего СССР
Сибирь Усть-Хамский район Хамской области
Аномальная Зона внеземного происхождения
Наблюдательная башня А-2
У контрольно-пропускного пункта №1
10 часов 22 минуты 9 июля 2007 г.
– Голова не кружится?- спросил майор.
Они поднялись на наблюдательную башню, точную копию высокой фабричной трубы из огнеупорного кирпича, только накрытую сверху конической бетонной крышей. Внутри шестидесятиметровой постройки находились лифт и винтовая железная лестница. На верхней площадке кроме них у стереотрубы сидел сонный лейтенантик-наблюдатель, а у трёх крупнокалиберных пулемётов, выглядывающих в амбразуры, скучали расчёты.
– Не люблю высоты. -признался Глеб.
– А вот Рувим Соломоныч вообще не переносит. На башню затащить его не стоит пытаться, поэтому придётся вам пока воздержаться от вопросов научного характера, на которые я ответить не смогу.
Продолжаем, если позволите. Вот только устроимся там, где нас не будут слышать бойцы. Да, присаживайтесь здесь.
Зима 1959 года ознаменовалась событием, которое посчитали относительным везением. Погибла очередная исследовательская группа, исключая молодого лаборанта. Совершенно невменяемый, покрытый сиреневыми лишаями и ожогами, он дополз до стены, где и был подобран со всеми предосторожностями. Тут же вызвали АН-2 с врачами. Самолёт принял пострадавшего на борт, поднялся, взял курс на Хамск. Внезапно пилот сообщил, что по непонятным причинам отказал двигатель. АН-2 спланировал точно на провода высоковольтной линии электропередач. Экипаж, врачи и лаборант были поражены насмерть. Случайность?
Абсолютные неудачи экспедиций внутрь Зоны привели к мысли изучать её силами туземцев… или тузонцев, если угодно. Теперь считалось неоспоримым, что в зоне есть эндогены. Отметили явные признаки их деятельности – огни, движение, стрельбу и взрывы. Начиная с весны 1959 г., с эндогенами пытались установить связь. Никаких результатов. Те не приближались к стене, явно памятуя о том, что происходило с желавшими покинуть Зону. Более того, даже не показывались перед объективами фотоаппаратов и кинокамер.
Впервые контакт с обитателями Зоны произошёл в январе 1961 г. Ночью к контрольно-пропускному пункту №2 подбросили свёрток с несколькими предметами, собранными там, внутри. На нашем жаргоне их именуют «штуками». Свёрток подцепили гарпуном и втащили в КПП. Кроме нескольких «штук» там обнаружили записку, в которой предлагался обмен собранных эндогенами объектов на боеприпасы, одежду, продовольствие и медикаменты.
Учёные и военные с радостью ухватились за предложение, открывавшее если не дверь, то хотя бы форточку в Зону. На радостях решили, что эндогены готовы вкалывать на любимую советскую родину, словно труженики колхозных полей и нив или оленеводы тундры. Даже попытались было установить для них расценки и плановые задания. Хм… Сразу же ничтожный ручеёк «штук» иссяк. Пришлось подстраиваться под условия, диктуемые эндогенами. Мешки с товаром гарпунили, тащили наружу, наполняли затребованными вещами и при помощи специальных катапульт возвращали на место.
Из Хамской Зоны получали не только знакомые по другим Зонам «штуки», но и нечто совершенно уникальное. Штаерман расскажет об ассортименте подробнее. Всё бы хорошо, но руководство было очень недовольно малым количеством добываемых в Зоне сокровищ. Эндогенов было слишком мало и число их, по всем вероятиям, стремительно сокращалось. Зоне угрожало обезлюдение. Что делать? Где найти агентов?
Майор замолчал, невидяще глядя в амбразуру и машинально разминая сигарету. Глеб с любопытством слушал.
– В Мармонте, помимо «штук», совершенно законно добываемых научными экспедициями, учёные и правительство наладили через подставных лиц скупку «хабара», нелегально вытаскиваемого из Зоны сталкерами. Но это же Запад, там всё по формуле «товар-деньги». Десятки сталкеров ползли в Мармонтскую Зону, рискуя головой, добывали там «хабар» и твёрдо знали, что кому-нибудь да сбудут добычу за достойную цену. Не учёным – так военно-промышленному капиталу, не богатым бездельникам – так мафии. А в нашем здоровом обществе развитого социализма сталкерства быть не могло уже по определению – кому же продать «хабар»?! Так что, по большому счёту, охранять Зону в ту пору было проще пареной репы: лезть туда было незачем, лезть оттуда – некому.
С 1963 года (внимание, Глеб Вадимович, еще одна государственная тайна!) сюда стали приходить «грузовики смерти». Сидит, скажем, в каком-нибудь исправительном учреждении заключённый без рода и племени. Ни кола у него, ни двора, ни отца, ни матери, на воле никто не ждёт. И вот оформляются по всем правилам документы о скоропостижной кончине заключённого имярек в результате несчастного случая или там инфаркта с последующем захоронением тела согласно установленным правилам. На самом же деле «телу» приходилось после непродолжительной подготовки отправляться в Зону. Причём не только мужчинам. Видите ли, иногда… эээ… нечасто… эндогены предлагают крайне интересные учёным «штуки» в обмен на появление за забором женщин.
– Работорговля? – саркастически вопросил Ивин.
– Звериный оскал тоталитарного коммунистического режима. – с не меньшей язвительностью ответствовал майор. -Дамочки легкого поведения попадали под раздачу, получали срок, ну и…
– А теперь это практикуется?
– Время от времени. -безмятежно ответил Махдиев. -Не отвлекайтесь. Но и такие внедрения в Зону оказались мало эффективными. Во-первых, процент смертности среди внедряемых был огромен. В ближайший же месяц гибли девять десятых. Причём, если всё-таки один из десяти зэков уцелевал, то, во-вторых, в силу его умственного убожества он оказывался никуда не годным агентом. Безусловно, «штук» стало поступать больше, однако учёных интересовали не столько материальные объекты, сколько информация. А вот её-то как раз и не поступало. То есть вообще! Никакой! Поначалу всё списывали на только что упомянутое скудоумие зэков. Однако, даже полный дегенерат хоть что-нибудь да выдал бы. Полную бессмыслицу, чушь, белиберду, галиматью и ахинею. Но доложил бы. Здесь же имело место абсолютное молчание. Ни карт, ни фотографий, ни описаний – ничего! За сообщения предлагали самое щедрое вознаграждение, но на эндогенов это никак не действовало.
– Занятно… Ex Hamsk semper nullum… -задумчиво сказал Глеб. -В общем, о чём-то подобном я догадывался, но чтоб уж так…
– Вот вы теперь и начинаете понимать причину, по которой западные исследователи не слишком рьяно рвались сюда, предпочитая корпеть в лабораториях над «штуками», вынесенными насильно загнанными в Хамскую Зону зэками. И притворялись, что ничего не знают об этом, чистоплюи хреновы!
Прошло хрущевское десятилетие. В начале семидесятых загадками Зоны стали увлекаться многие, кому эпоха брежневской «стабильности» казалась пресной. «Перчику мне в жизнь, перчику!» С каждым годом их число росло. Настали восьмидесятые годы, («Горбачевщина и «катастройка», – подсказал Глеб), потом всеобщий кавардак после девяносто первого года (Ель – цинизм, – вставил Ивин). Пропустим этот увлекательный период и перейдем к нашим дням.
Сейчас существуют еще два таких же контрольно-пропускных пункта, подобных этому, первому. Согласно статистике ежегодно сквозь запретный пояс к окружающей Зону стене устремляется более четырех тысяч искателей приключений.
– Ого! -поразился Глеб.
– А что, думаете, целая дивизия, охраняющая Зону, даром хлеб ест? Повторю: три с половиной тысячи «ходоков»-дилетантов благополучно отлавливаются сразу на старте, в начале пересечения пояса. Дуракам и малолеткам достаточно накостылять по шее, после чего патрульные вышвыривают их прочь. Около пятисот нарушителей с трудом добирается до стены, где их и задерживают. Сотни три из задержанных раскаиваются в содеянном, угождают под суд и получают года полтора-два условно. А вот двести отягощенных суицидальным стремлением в Зону упорно не хотят назад. Что ж… Они принимают из наших рук возможность пройти внутрь через один из КПП. Двести за год!
– Так я не одинок? -разочарованно протянул Глеб. -Получается, вы, Ахмет Ильясович, работаете еще с несколькими десятками подобных мне?
– Нет, не получается. -сухо ответил Махдиев. -В том-то и дело, что не работаю. Подвинутым на идее попасть в Зону полагается всего лишь краткий инструктаж моего помощника-лейтенанта. Потом они выбирают на базе экипировку по вкусу и – счастливого пути в землю вожделенную. Процедура упрощена как раз потому, что они не подобны вам. Это ладные мускулистоголовые молодцы двадцати пяти-тридцати пяти лет, мечтающие о жизни «с перчиком», полной приключений. Герои комиксов о лихих сталкерах. Поставщики «штук». Расходный материал. Экзогены.
– Ммм… -усомнился Ивин.
– Нет, отчего же, они приносят огромную пользу. Ну чем бы эти типы занимались у себя дома, не открой мы им дверь в Зону? Водку пьянствовали и хулиганства безобразничали? А так, ценой собственных жизней, скажем прямо, мало ценных там, вне Зоны, они помогают науке и обществу в целом. Аргумент, а?
Ивин ухмыльнулся и спросил: – Есть хотя бы приблизительные соображения о продолжительности жизни экзогенов?
– Это бы у Соломоныча справиться… -неуверенно сказал майор. -Какие-то предположения, наверное, имеются. Ну, от нескольких дней до нескольких лет. Играет большую роль фактор случайности, везения. Ну что ж, пора вниз.
Глеб поднялся.
– Осмотрите Зону сверху. -предложил Махдиев. Он сделал знак лейтенанту и тот охотно уступил Ивину алюминиевый табурет у стереотрубы. Глеб некоторое время сосредоточенно водил объективами, потом кивком поблагодарил лейтенанта и направился к двери лифта. Когда кабина, шурша, пошла вниз, Ивин поинтересовался:
– А сколько у вас случаев, когда в Зону просятся… ну, не «мускулистоголовые»?
– Подобные вам? -уточнил майор. -За всю мою службу вы – третий.
Территория бывшего СССР
Сибирь Усть-Хамский район Хамской области
Аномальная Зона внеземного происхождения
Контрольно-пропускной пункт №1
База материального обеспечения
15 часов 45 минут 19 июля 2007 г.
– Соприкосновение с теми, кто выходил из зоны сразу после её образования, было гибельным. -говорил Штаерман, -Потом оттуда не выбирался никто, так что мы не можем точно утверждать, насколько опасны были бы для окружающих побывавшие там. Но что сами для себя они становятся опасными – несомненно. По опыту Мармонтской Зоны отлично известно, что все её посетители испытывают на себе мощные мутагенные воздействия непонятной природы. Изменяются как фенотип, так и генотип визитёров. Вы представляете, как выглядят дети сталкеров?
– Видел фотографии в журналах. -ответил Глеб, -Жуткое зрелище.
– Именно! А дети ученых, работавших в Мармонтской Зоне! Но что оказывает такое воздействие на гостя? Радиоактивность? Чушь, Зона в этом смысле чище многих промышленных районов. Химическое заражение? Не выявлено. Электромагнитные воздействия? Не доказано. Так отчего же в таком случае защищаться? М-да…
Перед уходом в Зону каждый… эээ… провожаемый обязательно проходит санитарную обработку. Баня, дезинфекция и прочее. На местном солдатском жаргоне это называется «вошебойкой». Затем им выдают комплект белья, верхнюю камуфлированную форму. Но все это так… ерунда…
Зато, обратите внимание, – здесь перед вами целая галерея предохранительных костюмов, видите, висят в шкафчиках. Прошу ознакомиться. Да-да, слева направо.
Номера один-четыре – легкая защита. Куртки из многослойной армированной ткани. Не стесняющие движений, сравнительно недорогие. Поэтому, большинству наших доморощённых сталкеров, от которых мы… эээ… не ожидаем особенных результатов, достаётся именно такое облачение. Куртки неплохо оберегают от механических повреждений. Военные утверждают, что выдерживают даже удары пуль, снарядных и гранатных осколков, камней, палок и тому подобного. Хотя позволю себе, как учёный, усомниться в эффективности наряда. Даже если создать непробиваемую одежду, то легче от этого не станет. Ведь сила удара пули равна силе удара с полного размаха двухкилограммовым молотом. Дырки, возможно, и не будет, но выдержат ли такое ребра и позвоночник?! От термического влияния куртки также с грехом пополам защищают. Зато совершенно никакого проку от них не будет, если столкнешься с химической или радиационной опасностью. Электрический разряд их также прошивает как бумагу.
Номера пять-одиннадцать – комбинезоны. Наряды с удобствами, так сказать. Закрывают практически всю поверхность тела от «ведьминого студня», «жгучего пуха», большинства слабых аномалий и механических повреждений. Не очень тяжелые, весят до восемнадцати килограммов. Грудная клетка и спина защищены встроенными биометаллическими пластинами. Отличные респираторы, в капюшоны встроены фонарики, имеются приборы ночного видения. Замечательная изоляция от поражения электричеством, и химических воздействий. Однако повредить их можно, даже наткнувшись на острый сук, уж не говорю о противопульной эффективности. Бегать в них также не рекомендовал бы: запечётесь в собственном соку, вентиляции почти никакой. Как понимаете, такое облачение более дорого, потому и предлагаем мы их лишь тем, кто… эээ… с нашей точки зрения будет действовать в Зоне достаточно успешно.
Номера двенадцать-шестнадцать – гибкие скафандры оранжевого цвета с герметичными металлопластиковыми шлемами. Американцы и японцы создали целую серию. Наши умельцы довольно удачно модифицировали их. Но всё равно скафандры остаются дорогими, сложными как в изготовлении, так и в использовании. Вес – одиннадцать килограммов. Довольно капризны, требуют постоянного ухода и деликатного обращения, особенно шлемы. Прочность материалов, из которых они изготовлены, невысока. Защищают тело от огня, кислот, газов, воздействия разнообразных аномалий, «жгучего пуха» но не от механических повреждений. Обеспечивают полную герметичность, поскольку предусмотрено обеспечение их ранцевым регенератором воздуха или двумя кислородными баллонами. Хороши для учёных-исследователей. Снабжены массой измерительной аппаратуры: датчики давления, радиации, термометры, нарукавные калькуляторы и тому подобное. Обладают встроенными контейнерами для переноса «штук». Применяются по принципу: «Надел, вошёл, поработал, вышел, снял», отчего для постоянного пребывания в них в Зоне вряд ли пригодны. В обмен на «штуки», получаемые из Зоны, мы отправили туда по одному экземпляру каждой модификации, но больше заказов на них не поступало.
Номер семнадцать – панцирный сьютелун из металлосиликета. Этот монстр пока не использовался ни внутри Зоны, ни вне её. Как видите – что-то вроде надеваемого поверх трусов танка. Прочность его чудовищна и пропорциональна только цене. Конструкторы уверяют, что в нём можно выжить, даже попав в гравитационный «пузырь», или получив в бок заряд гранатомёта, но кто же возьмётся это проверять?! Сверхстоек к химически агрессивным средам и другим вредным для организма воздействиям. А значит, лужи расплавленного свинца, кислотные ливни и лучевые удары его хозяину нипочём – совершенно точно. Весит без малого полцентнера, так что бегать в нём не каждому дано. Падать в такой распашонке также не рекомендуется.
Полюбовались? Что же вам лично кажется наиболее предпочтительным?
– Простите, -осторожно сказал Ивин, -однако из ваших слов следовало, что уходящих в Зону экипируют не по их предпочтениям, а по усмотрению стражей ворот…
– Абсолютно точно. Но, само собой, для вас будет сделано исключение.
– Даже если придется отдать этот сундук? – Ивин звонко похлопал ладонью по холодной серой пластине сьютелуна.
– Даже.
– Не бойтесь. -хмыкнул Глеб. -Мне он не потребуется. Абсолютно непрактичная вещь. А вот комбинезон номер четырнадцать вкупе с бронежилетиком взял бы.
– Отлично. -одобрил Махдиев. -Замечательный выбор. А теперь обратите внимание на дверь, возле которой возится дневальный. По моему распоряжению он отпирает оружейную комнату. Ну что, снял печати, ефрейтор? Долго нам ждать? Слава богу! Входите, Глеб Вадимович.
– Ого! -не удержался Ивин.
– Да, -не без самодовольства подтвердил майор, -арсенал неплохой. Маленький, зато современный. Вы, наверное, служа в ракетных войсках, автомат в руках держали нечасто, да и давно это было. Пояснить, где тут что находится?
– Разберусь. – с некоторой обидой сказал Ивин. Он прошелся мимо казенного вида полок, бормоча под нос: -«Отечественное, ясное дело… Скорострельный с глушителем… Так, понятно… А этот с подствольником… Ух, ты красавица какая! И иностранное имеется! Надо же!»
– А как же! -отозвался Махдиев. -В основном лёгкое стрелковое. Слева в углу. Американские, японские, немецкие, израильские пистолеты, автоматы. Прицелы – отдельно.
– Богато живёте. -признал Глеб. -А для мафии не приторговываете? Ну-ну, шучу, понятно, откуда тут мафия. Что же, всем, чего захочу, снабжать будете?
– А вот тут – дело другое. -покачал головой Махдиев. -Оружия на выходе никому не дают. Зато потом из Зоны любой может затребовать стволы и патроны и даже гранаты в обмен на «штуки». Запоминайте хорошенько, что здесь видите. Чтобы не вызвать подозрений у аборигенов, вы также проникнете внутрь безоружным, как прочие. Зато потом, связавшись с нами, получите все, чего ни попросите. А чего бы попросили?
– Вот это. -указал Ивин.
– Не устаю поражаться. -задумчиво сказал майор. -И тут вы на высоте. Это «Абакан-М1» образца 2000 года на базе системы Калашникова. Был разработан в качестве замены устаревшему AK-74. В «Абакане» подвижны не только внутренние механизмы, но и вся ствольная коробка вместе со стволом. Это позволяет снизить отдачу, тем самым значительно повысив точность боя. А тот, в который вы, Глеб Вадимович, ткнули пальцем, снабжен модифицированным оптическим прицелом для ведения снайперского огня. Вмонтированная в корпус оптика обладает большей кратностью, чем стандартные прицелы. Считайте, что этот экземпляр уже ваш. Насмотрелись? Выходим. Дневальный, захлопывайте оружейную.
Они неторопливо шли по длинному, стерильно чистому коридору с одинаково серыми стенами, потолком и полом. В потолке тихо стрекотали лампы дневного света, над металлическими дверями с номерными замками воздух с легким свистом всасывался сквозь вентиляционные решетки.
– Никаких фотоаппаратов и видеокамер также не получите. -пыхтел слева от Ивина Рувим Соломонович. -Всё, что понадобится по ходу дела, перебросим по первому же вашему требованию.
– Кстати, о требованиях. Как их будете передавать? Повторите, каким образом установите контакт. -потребовал майор.
– К столярному цеху у поселка Черново идет заброшенный подземный трубопровод. -заученно ответил Ивин. -Через него пропущены два стальных троса, к ним прикреплён бак. Подхожу к зарослям рогоза за столяркой, ищу жерло трубы. Вкладываю в бак записку, сигналю, дергая за трос трижды, одни раз и дважды. Бачок втянут за стену, положат в него груз, пропихнут мне.
– Штирлиц. -фыркнул Штаерман. -Макс Отто фон. Знаете, батенька, нам с майором бы сейчас радоваться. В кои то веки в Зону идёт не бестолковый дуболом – человек, от которого есть шанс получить грамотную и ценную информацию. А на душе кошки скребут.
– Скребут.-подтвердил Махдиев. -Громко и гадостно. Потому и повторяю сотый раз на дню: не передумали, Глеб Вадимович?
– Нет.
Территория бывшего СССР
Сибирь Усть-Хамский район Хамской области
Аномальная Зона внеземного происхождения
Контрольно-пропускной пункт №1
Шлюз
23 часа 40 минут 29 июля 2007 г.
– Ну вот и всё. -сказал майор Махдиев. -Ворота открылись. Выйдете, и через двадцать шагов возвращение станет невозможным.
Глеб Вадимович, даже сейчас можно изменить своё намерение. Да, теперь вы посвящены в очень многие секреты на уровне государственной тайны. Да, режим неразглашения и всё такое. Однако в рамках того же режима секретности вы вполне могли бы занять одну из вакантных должностей в моём отделе или в ведомстве профессора Штаермана. В специалистах вашего уровня образования и интеллекта у нас всегда большая потребность.
Безвыездно жить и работать на КПП, возможно, сложновато, но, тем не менее условия для жизни и интересной работы здесь очень приличные. Полагаете, я случайно водил вас по лабораторным корпусам и городку ученых? Присмотрелись?
– Конечно. -кивнул Ивин. Он стоял в серо-зеленом комбинезоне с поднятым капюшоном и спущенным на подбородок респиратором и едва заметно улыбался. -Очень неплохо устроены тут армия и наука.
– Так вы согласны?
– Спасибо вам, Ахмет Ильясович. -искренне сказал Глеб. -Всего самого доброго. Прощайте.
Он закинул за плечи рюкзак, с которым двадцать восемь дней назад подошел к контрольно-пропускному пункту, потрогал рукоять ножа у пояса и, не оборачиваясь, осторожно двинулся по еле видной тропинке к влажным кустам. Сразу же послышался шелест задвигающейся бронированной двери шлюза.
