Кто это сделал?
Один из лучших моментов классического фильма «Касабланка» (1942) — сцена между Риком, владельцем ночного клуба в Касабланке (его роль исполнил Хамфри Богарт), и капитаном Рено, командующим французским контингентом в городе (в исполнении Клода Рейнса). В те годы, в самом начале Второй мировой войны, люди старались не демонстрировать свои симпатии и политические взгляды. У каждого персонажа фильма свой скелет в шкафу, каждый вынужден был что-то скрывать. Приведу в пример диалог Рика и капитана Рено.
Капитан Рено. Что привело вас в Касабланку, Рик?
Рик. Здоровье. Я прилетел сюда на воды.
Капитан Рено. Воды? Какие воды? Мы в пустыне.
Рик. Меня обманули.
В ответе Рика используется страдательный залог — форма глагола, в которой действие производится над субъектом. Кто обманул Рика? И как он мог приехать в пустыню на воды? Отговорка, придуманная сценаристами Джулиусом Эпштейном, Филипом Эпштейном и Говардом Кохом, многое говорит о персонаже Богарта и о его скрытых мотивах. Однако пассивный залог не идет на пользу автору презентации, поскольку такое предложение будет звучать уклончиво.
В определенные моменты безличные предложения действительно более предпочтительная форма выражения мыслей, например:
- В науке. Чтобы избежать указания на конкретное лицо и сохранить объективность. Фраза «Дальнейший анализ показал…» не сообщает, кто провел анализ.
- В социальной сфере. Во избежание открытого конфликта, например: «Совершено правонарушение…» Кто его совершил?
- В политике. В целях избежания ответственности, например: «Была допущена ошибка». Кто ее допустил?
В 1987 году президент Рональд Рейган, который старался не затрагивать острую политическую тему — участие его администрации в скандале «Иран-контрас», — наконец согласился прокомментировать инцидент на пресс-конференции. На следующий день газеты пестрели заголовками: «Была допущена ошибка». Но президент не сообщил, кто допустил эту ошибку.
Десять лет спустя Билл Клинтон, который старался избегать темы участия его администрации в незаконном привлечении финансирования, наконец согласился дать комментарии. И на следующий день газеты пестрели заголовками: «Была допущена ошибка». Но и Клинтон не сказал, кто допустил ошибку.
Десять лет спустя министр юстиции Альберто Гонзалес на пресс-конференции, посвященной отставке восьми федеральных прокуроров, признал, что «были допущены ошибки». Но тоже не сообщил, кто несет за это ответственность. История повторяется.
В 2011 году бывший спикер палаты представителей Ньют Гингрич накануне начала борьбы за позицию единого кандидата в президенты от республиканцев давал интервью телеканалу Christian Broadcasting Network. В ответ на вопрос о внебрачных связях Гингрич ответил: «Да, в моей жизни были такие эпизоды, но объяснялись они скорее увлеченностью, с которой я работал на благо страны. Я так много работал, что в моей жизни случались неприемлемые ситуации» (курсив мой). Гингрич возложил ответственность за свое неподобающее поведение (внебрачную связь) на работу.
Публика привыкла к уклончивым ответам политиков. Рейган, Клинтон, Гонзалес, Гингрич и многие политики до и после них используют страдательный залог, чтобы защитить своих союзников, спонсоров и себя самих. В бизнесе, где ответственность стоит на первом месте, выражать свои мысли страдательным залогом неприемлемо. Они отдаляют выступающего от действия, от ответственности за поступки, неважно, хорошие или плохие. В статье, посвященной страдательному залогу в политике, политический консультант Уильям Шнайдер заметил: «…Вашингтон привнес в язык новую грамматическую форму. Я бы назвал ее оправдательным залогом».
Я хотел преподать вам не урок грамматики, а урок психологии. Разница между страдательным и действительным залогом не столь важна в бытовом языке, но очень чувствуется в публичном выступлении. Откажитесь от первого в пользу второго. В ваших предложениях должно быть действующее лицо. Используйте действительный залог, станьте человеком действия.
