5.

Вернулась в палату и снова мысли, мысли, мысли. Программа-минимум, кажется, выполнена. Поскольку у меня нет документов, не говоря уже об усах, лапах и хвосте, то даже простенькая справка – большой шаг вперед. С жильем, одеждой и работой тоже, вроде бы устаканилось. И кормить будут. А заодно наблюдать, контролировать и ловить на мелочах. Ну, так на то и щука в море, чтобы карась не дремал. Контактировать мне не с кем – значит только следить за собой. И мало-помалу решать остальные задачи. Кстати, наметим очередные шаги.

1) Рюкзак! Там куча исключительно полезных вещей: лекарства, которых в мире пока еще нигде нет и которые некоторые заболевания (раны) лечат за считанные дни; калькулятор на солнечных батарейках, т.е. энергонезависимый; малая саперная лопатка – таких пока здесь не делают, а ей даже небольшой окоп можно вырыть в два счета; нож с набором инструментов, причем не китайская поделка, а настоящий Leatherman, ну и много других хозяйственных вкусняшек. Значит, при первой возможности надо рюкзак найти и тщательно перепрятать. Изначально он упакован хорошо, не промокнет и зверье не тронет. Лишь бы никто под ту елку не сунулся.

2) Занятия с солдатами. Очень хорошо! Намного лучше, чем я даже могла представить. Натасканные мной в рукопашке и прочей спецфизкультуре бойцы – это почти готовый партизанский отряд с проверенными людьми. Ну, или костяк такого отряда. К нему только грамотного командира (я трезво оцениваю свой уровень и возможности – командовать могу только в семье) – и вперед. До зимы точно сумеем продержаться с минимальными потерями (ну я и оптимистка), а дальше, как карта ляжет.

3) Мои собственные тренировки и учеба. Вот это проблема! Немецкого практически не знаю, саперного дела не знаю, с современным стрелковым оружием незнакома. А на учебу вам, Анна Николаевна, всего два с небольшим месяца, и часы тикают – скоро флажок начнет подниматься .

4) Подготовка баз с землянками, продуктами и оружием – боеприпасами. С одной стороны, ничего сложного – только найти подходящие участки в 5 – 15 километрах отсюда и оборудовать. Но, с другой стороны, вот это пока труднее всего, т.к. я «невыездная». Зато хитрая – что-нибудь обязательно придумаю. (Оптимизм так и прет – наверное, после утреннего разговора. Как бы не накаркать.)

Все, хватит думать – пора обедать. Но сначала поищу свою одежду.

Оказалось, что мой комбез и рубашку успели постирать и даже высушить. Я тут же с удовольствием влезла в них и почувствовала себя практически здоровой. Шов не беспокоил – «Спасатель» – хорошо, но и руки у доктора золотые. Сегодня же попрошу швы снять. Тогда к завтрашнему дню останется крупная царапина. Прикрою ее челкой, и внешний вид восстановится.

Обед улетел со свистом. Не знаю только, можно ли просить добавки. Пока потерплю – залью чаем.

А не заняться ли мне пока сбором информации. Вон медсестра отдыхает, может она не откажется со мной полялякать. Все-таки для нее я новый человек, а она, судя по виду, всегда готова посудачить. И ей приятно, и мне полезно.

– Танечка, а можно с вами поговорить? Тут все меня допрашивают, а просто поговорить не с кем.

– Конечно, Аня – тебя так теперь называют?

– Да, лейтенант Вася сказал, что теперь это мое имя. Кстати, тут Сергей Палыч говорил, что он у вас тоже лечился?

– Да, у него осенью был приступ аппендицита и до госпиталя его просто бы не довезли. Вот Сергей Палыч его и прооперировал. Говорил, что еще полчаса и не стало бы лейтенанта. А после операции он у нас еще почти месяц пролежал.

– Почему так? Я слышала, что обычно после такой операции больных через неделю домой отправляют на долечивание и только проверяют процесс заживления.

– Вы правильно слышали. Вот только, пока лейтенант был в больнице, от него невеста удрала. Она его даже ни разу не навестила. Он после операции беспокоился, что не приходит. Попросил меня зайти к нему домой, а там никого. Только записка на столе, что уезжает домой насовсем. Вот после этого процесс выздоровления и затянулся. Если бы не Сергей Палыч и не Валентин Петрович, то вообще неизвестно, как бы он поправился.

– А Валентин Петрович – это кто?

– Это капитан, который сегодня к нам приезжал. Они с женой Васе очень сочувствовали, все время ободряли, жена Валентин Петровича ему еду приносила – это ведь не то, чем мы здесь больных кормим. Ну и он пошел на поправку.

– А что это вы так о больничное еде – вроде все вкусно?

– Ну, то, что вкусно – это наша повар старается. Только все равно тут и продукты не те, и домашняя готовка всегда лучше.

Так, кое-какую полезную информацию получила. Теперь потихоньку выходим из разговора.

– Скажите, Танечка, а вы давно здесь работаете?

– Нет, нас сюда с Сергей Палычем перевели из большой больницы в Московской области. После освобождения Западной Белоруссии тут медицины практически никакой не оказалось. Вот и стали переводить сюда персонал и оборудовать местные больницы. Раньше нас здесь только НКВД создали. А мы сразу, во вторую очередь. Тут столько больных сначала было! Но за полгода мы справились. Это сейчас из-за автобуса больные опять появились. А так палата почти все время пустует. К нам только на осмотр приходят и с мелкими болячками.

Я чуть было не ляпнула: «После какого освобождения? Ведь войны еще не было?», – но сообразила, что речь идет о присоединении к Союзу западных территорий по договору Молотова-Риббентропа.

Закончив разговор, пошла по коридору в знакомую комнатку. Там попробовала сделать небольшую разминку. Руки, ноги в норме. Наклоны поостереглась из-за головы. Шпагат на полу сделала, в стойке тоже решила подождать. Села и покачала пресс – с этим порядок. Резкость пока подождет. Общая оценка – все, что ниже плеч работает нормально, дыхание в порядке. Голову пару дней еще поберегу. Эх, была бы подходящая одежда – можно было бы небольшую пробежку вокруг домика. А так все ограничено стенами – холодно пока на улице, а мне простужаться не с руки. Хорошо, ждем следующего дня. А пока пойду снимать швы. Доктор вроде бы не возражает.

Доктор действительно не возражал, и в палату я вернулась уже в «бесшовном» состоянии. Укладываясь на кровать, я подумала, что лейтенант, вроде бы, на меня запал. Интересно, а я на него? Пока не пойму.