49.

За ужином я пересказала Васе, все, что произошло в течение дня. Он выслушал, похвалил Трофимова за поддержку, а потом сказал.

– Знаешь, на завтра, кажется, все твои планы меняются. С тобой снова хочет встретиться товарищ Берия. И он сказал, что возможно ты у него пробудешь большую часть дня.

– А ты?

– И я с тобой. Но прошу, веди себя нормально, без выкрутасов – это все-таки нарком.

– Васенька, ну конечно я буду паинькой и сверхвыдержанной. Чуть – что буду брать под козырек и лупать глазами.

– Знаю, как ты лупаешь глазами, – сказал Вася, ухватил меня руками и стал в упомянутые глаза целовать.

Утром, уже по знакомому маршруту, мы с Васей прошли в главное здание НКГБ. Мне выписали пропуск, а Вася прошел по удостоверению. В кабинете нас встретил Берия, который на этот раз был в военной форме.

– Заходите, супруги Северовы. Садитесь. Нам надо обсудить более подробно некоторые из вопросов, которые мы затронули на нашей первой встрече. Но сначала я хотел бы услышать ваше мнение, товарищ Северова, по поводу вчерашних встреч в институтах.

– В МЭИ встреча прошла, на мой взгляд, вполне успешно. Товарищ, с которым я разговаривала, идею ухватил, оценил, и надеюсь, что через две недели у него появятся первые результаты. Только я не сказала товарищу Зимову одну важную вещь.

– Какую же?

– Дело в том, что за те исследования, которыми он сейчас начнет заниматься, в моем времени два американца получили Нобелевскую премию. И, кроме того, взяли патент, что принесло им немалые деньги. Когда тут товарищ Зимов получит аналогичные результаты, обязательно встанет трудный вопрос: что делать? Либо обнародовать результаты, и тогда они станут доступны всему миру, то есть их смогут использовать в военных целях любые страны. Либо держать все в секрете. Тогда мы получим некоторую фору, зато возможные доходы от патентов, да и премия, уйдут на сторону. А в то, что со временем подобные устройства сумеют создать и в других странах – в первую очередь в США, – у меня сомнений нет.

– А вы уверены, что товарищ Зимов сумеет получить нужные результаты?

– Конечно, стопроцентную гарантию я дать не могу, но, судя по тому, как Зимов все воспринял, шансы на успех у него очень велики.

– Хорошо. Мы возьмем на контроль работу товарища Зимова, а к вопросу о том, стоит ли оповещать весь мир, вернемся после того, как будут получены первые положительные результаты. А что вы можете сказать о второй встрече?

– Я думаю, что товарищ Трофимов вам все уже доложил. У нас с ним общее мнение, что встреча не удалась. В НИИ Наркомата боеприпасов нас выслушали, но не восприняли. Хорошо еще, что у товарища Трофимова оказался друг в учебном институте, в каком именно – не знаю, который заинтересовался моим предложением и обещал провести исследования. Но он сразу сказал, что без помощи со стороны НКВД мало, что сможет сделать.

– Да, с этим НИИ у нас и раньше были проблемы. А что касается товарища Колобкова (надо же, у того мужика и фамилия Колобков), то, конечно, мы ему поможем.

– Скажите, товарищ Северова, – вдруг повернул в сторону Берия. – А почему бы вам действительно не воспользоваться предложением товарища Зимова и не пойти в науку?

– Знаете, товарищ Берия. Если бы мне сделали такое предложение пару месяцев назад, когда я только попала в это время, то, скорее всего, я ухватилась бы за него руками и ногами. Но сейчас я уже вжилась в это время, нашла мужа, с которым не хочу расставаться на долгое время, привыкла к жизни в нашем городке. И, кроме всего, учитываю, что через месяц большинству из нас будет не до науки.

– Так, вот мы и подошли к нашему основному вопросу. Я не сомневаюсь в вашей искренности, но в правительстве и, в первую очередь, у товарища Сталина есть очень сильные сомнения, что Гитлер рискнет начать войну на два фронта. У Германии просто нет ресурсов на длительную войну с СССР. По нашим сведениям ее запасов хватит на три – максимум на четыре месяца боевых действий.

– Разрешите, я отвечу по пунктам? – Берия кивнул.

– Первое. Против нас выступит не одна Германия, а целый блок стран, с которыми у нее есть договора или которые она уже полностью захватила и подчинила. Надо учесть и их ресурсы. Второе. Гитлер и не рассчитывает на длительную войну. Он мыслит понятиями блицкрига наподобие того, как ему удалось меньше, чем за месяц, разгромить и отбросить за пролив Англию с Францией. И третье. Он использует наши ресурсы.

– Уточните, пожалуйста, – не удержался Берия.

– Очень просто. Согласно моему учебнику истории, в первые дни войны наши воинские части, расположенные в приграничных областях были разгромлены и армейские склады с боеприпасами и ГСМ в целости и сохранности достались немцам. Те, возможно, и не рассчитывали на такой подарок, но воспользоваться им сумели в полной степени. И, к сожалению, это был не единственный подарок с нашей стороны. Хуже всего пришлось нашей авиации. Большинство самолетов сожгли прямо на аэродромах в первый день войны. И немцы стали полными хозяевами в небе. А наши наземные войска, попав под рассекающие удары немецких войск, при отсутствии надежной связи стали неуправляемыми. Плюс неподготовленность и растерянность бойцов и некоторых командиров. Вместо того, чтобы активно действовать, оказавшись в тылу противника – нарушать коммуникации и наносить неожиданные удары, подразделения либо сдавались в плен, либо пробивались к своим, теряя при этом большинство личного состава.

– Да, мрачную картину вы нарисовали, товарищ Северова. Мы с военными обсудим ваши слова.