171.

Цанавы на месте не оказалось – его вызвали в ЦК Белоруссии, но дежурный сказал, что скоро он должен вернуться. Я, на всякий случай, отзвонилась в штаб и уселась ждать. Цанава появился только через 40 минут. Проходя в свой кабинет, он заметил меня и кивнул, приглашая зайти. Чувствую, что скоро про меня начнут ходить легенды, что я могу ногой открыть дверь в любой кабинет. Впрочем, поскольку я, хотя и неофициально, являюсь порученцем самого Берии, то это утверждение будет недалеко от истины.

– Здравия желаю, товарищ комиссар госбезопасности второго ранга.

– Здравствуйте, Анна Петровна. С какой просьбой на этот раз?

То, что я пожаловала с очередной просьбой, было совершенно очевидно, поэтому я не стала тянуть волынку.

– В нашем Западном особом военном округе большая проблема, товарищ Цанава. И кроме вас, никто эту проблему нам решить не поможет. Дело в том, что войска округа получили много радиостанций, но не получили к ним радистов. Поэтому самый надежный вид связи мы не можем использовать.

– Так у меня тоже нет лишних радистов – каждый специалист на вес золота.

– Лишних радистов, товарищ Цанава, у вас действительно нет, зато есть информация о большом количестве людей, из которых можно очень быстро этих радистов подготовить. Я вот тут подумала о радиолюбителях, а товарищ майор Григорьев подсказал, что в НКВД Белоруссии есть полный список радиолюбителей республики – вот вам почти готовые радисты. Прошу поделиться с армией.

– Да, это действительно хорошая мысль. Подождите немного.

Был вызван порученец, который минут через пять принес толстую папку с бумагами. Цанава развязал тесемки и достал оттуда пачку исписанной бумаги.

– Вот тут полный список радиолюбителей Белоруссии. Давайте посмотрим, сколько их у нас всего? Ага, последний номер 4547. Из них половина, возможно, не подойдет по возрасту или по состоянию здоровья, часть я хочу оставить себе, значит, Жукову могу отдать около тысячи человек. Как, хватит ему столько?

– Думаю, что хватит, а, кроме того, куда товарищ Жуков денется? Больше-то все равно неоткуда взять.

– Совершенно верно. Таким образом, этот вопрос мы с вами решили. А теперь у меня к вам совсем другой вопрос. Что вы такого написали, товарищ Северова, что нас с вами завтра вызывают в Москву? И, насколько мне известно, вашего текущего начальника тоже.

Оп-па. Бумага, которую я посылала через майора Григорьева, уже дала результаты. Интересно, а Жуков уже в курсе?

– Кстати, а товарищ Жуков уже в курсе?

– Про товарища Жукова я не знаю, но предполагаю, что, еще нет. И про содержание бумаги я ему говорить не стала, так как не знала, как он ее воспримет.

– Так что вы там написали?

– Я написала, товарищ Цанава, что поскольку первый удар немцев мы сдержать не сумеем, то придется отступать. То есть временно отдать часть Белоруссии. Может быть, даже большую часть. Значит нужно заранее думать о партизанской войне. А партизанская война будет наиболее эффективна, если армия и партизаны будут действовать согласованно. Партизанское движение в Белоруссии организовать может только один человек – это вы. Значит, вам нужно заранее к этому готовиться, пока еще есть хоть чуточка времени. А согласовывать действия нужно будет с товарищем Жуковым. При этом дать команду на все это может только один человек – товарищ Сталин. Товарищу Жукову говорить я не хотела потому, что он, как генерал, может не захотеть даже думать об отступлении – самолюбие не позволит. Вот в результате и родилась эта бумага.

– Но почему вы направили ее сразу товарищу Берия, а не мне?

– Потому что письмо наверх – это одно, а письмо вам – это другое. Я посчитала что вы, извините, сейчас с товарищем Жуковым находитесь на одном уровне, поэтому письмо вам могло быть неправильно истолковано товарищем Жуковым.