16.

Выскочив на улицу, я обнаружила, что уже почти светло, так небольшие сумерки. Машины въезжали одна за другой и останавливались около штаба. Из них стали выскакивать бойцы. Заехала и легковушка НКВД, из которой вышел только шофер Валентина Петровича. Он никуда не пошел, а стал оглядываться. Я подлетела к нему, вцепилась в гимнастерку и заорала:

– А где Вася, что с ним?

Видя мое состояние, он четко и коротко доложил:

– Два легких ранения, две недели.

– Какие две недели? – Меня затрясло.

– Доктор в больнице сказал, что через две недели товарищ лейтенант будет здоров. А я приехал за вами, чтобы отвезти в больницу.

Чуть-чуть полегчало. Я уселась рядом с шофером, и мы поехали. По дороге он рассказал, что банду окружили, но, при стягивании кольца, под чьей-то ногой хрустнула ветка, и тут же началась стрельба. Бандиты понимали, что им не уйти и ожесточенно сопротивлялись. У них оказались гранаты. Вот Вася и словил сразу два осколка. Поэтому сразу после окончания боя тяжело раненых отправили вместе с санинструктором в госпиталь, а легких – их оказалось всего два – отвезли в больницу нашего городка. Сдавшихся бандитов повезли в отряд для допросов.

Я почти совсем успокоилась и, когда машина остановилась около хорошо знакомой мне больницы, уже держала себя в руках. У меня также появилась одна идея, к реализации которой я немедленно приступила. Войдя в больницу, я двинулась не в палату, а, в первую очередь, прошла в кабинет к Сергею Палычу и устроила ему небольшой допрос с пристрастием. Он твердо обещал, что не позднее, чем через десять дней Вася полностью оправится от ран – один осколок разрезал мышцы левого плеча, а второй застрял в том месте, где, как выразился доктор, «Спина теряет свое благородное название». После этого я переключилась на другую тему.

– Сергей Палыч, вы главный врач в этой больнице?

– Да, Анечка.

– Тогда у вас должна быть какая-то печать для того, чтобы ставить на важные бумаги?

– Само собой разумеется, такая печать у меня есть.

– А найдутся у вас два листа чистой бумаги, листик копирки и скрепка?

– Минуточку. – Доктор выдвинул ящик стола, и достал все требуемые предметы.

Я взяла два листка, положила между ними копирку и все аккуратно соединила скрепкой.

– Доктор, сейчас я пойду в палату, а вас попрошу зайти туда минут через пять с этими бумагами и с печатью больницы.

Сергей Палыч очень удивился, но пообещал выполнить мою просьбу. После этого я пошла в палату, где лежал Вася и еще один боец с обмотанной шеей. Около Васиной кровати стоял стул, на котором в данный момент сидел капитан. Увидев меня, капитан встал и галантно предложил мне место около больного. Вася лежал на боку, выглядел бледно, но, тем не менее, явно не был похож на тяжелобольного. Я тут же перешла ко второму этапу реализации своей идеи.

– Товарищ капитан. Хочу обратить внимание на недостойное поведение вашего подчиненного! – У капитана и у Васи отвисли челюсти.

– У товарища лейтенанта выработалась вредная привычка перед женитьбой попадать в больницу. Наверное, чтобы избежать брака. Так вот, если в первый раз это ему удалось, то со мной подобные шутки не пройдут. Уважаемый Сергей Палыч, – доктор как раз вошел в палату, – в качестве главврача имеет право выдавать справки о регистрации брака, заверенные печатью больницы. Поэтому, товарищ главврач, – обратилась я к Сергею Палычу, – прошу вас прямо сейчас зарегистрировать мой брак с гражданином Северовым Василием Федоровичем. Свидетелем со стороны жениха будет Валентин Петрович, а с моей стороны свидетелем будет медсестра Татьяна.

При этих словах глаза у Васи стали очень круглыми и очень большими. А капитан затрясся от еле сдерживаемого смеха.

– Но Анечка, – забормотал Вася. – Мы же договорились зарегистрироваться в субботу.

– Видите, товарищ капитан? Увиливает! Надеется к субботе еще что-нибудь придумать! Не выйдет, дорогой! – Я повертела перед Васиным лицом фигой. – Прямо здесь и прямо сейчас! А в субботу отпразднуем.

– Вот, Василий, – заговорил капитан. – Я тебя предупреждал. А теперь все, женись.

– Отвечай, гражданин Северов, – я не ослабляла напор, – согласен ли ты добровольно взять в жены гражданку Шахматову Анну Петровну?

– Согласен, – неожиданно твердо выговорил Вася. – А ты, гражданка Шахматова, согласна взять в мужья гражданина Северова Василия Федоровича?

– Согласна, – радостно заулыбалась я.

– Тогда объявляю вас мужем и женой, – вступил в разговор Сергей Палыч. – Сейчас заполняю справку и прошу вас, товарищ капитан, и тебя, Танечка, расписаться в качестве свидетелей.

Свидетели расписались, при этом капитан, хмыкнув, сказал, что первый раз в жизни выступает в качестве свидетеля. Раньше-то все расписывался, как следователь. Сергей Палыч поставил печать и вручил мне второй экземпляр, сказав, что первый он сегодня же передаст в ЗАГС. И тут я разревелась. Окружающие деликатно вышли из палаты, оставив нас вдвоем. Я села к Васе на кровать, и он здоровой рукой стал вытирать мне слезы. Пару раз всхлипнув и шмыгнув носом, я сквозь остатки слез хитро посмотрела на него и сказала:

– А все-таки ловко я тебя окрутила!

Вася тоже улыбнулся:

– Так я и не сопротивлялся. Тем более, что тебе возражать – себе дороже.

– Вот именно, дорогой. И, пожалуйста, всегда помни об этом. А к субботе я тебя на ноги поставлю.