Глава 46

В дивизии я, как и предполагала, оказалась в перерыве между утренним и вечерним занятиями. Чтобы не терять даром время, сразу нашла инструкторов из НКВД и в присутствии генерала Окулова передала им разрешение Жукова на отбор пятисот человек из обучаемых.

— Пусть в качестве практики поработают вместе с бойцами НКВД по задержанию диверсантов. Вы сами уже должны знать, в какой степени и на кого можете рассчитывать. Сегодня после вечернего цикла проведите сортировку обученных бойцов по следующим правилам: а) самые меткие — с ними нужно будет провести дополнительные занятия по стрельбе из винтовок с оптическим прицелом (не надо учить на снайперов, а просто расширить их возможности меткой стрельбы); б) самые понятливые — они пусть начнут вести занятия с новичками под присмотром наставников; в) все остальные — вот их прямо сейчас можно будет забрать с собой для использования в качестве вспомогательных сил по борьбе с диверсантами. По моим прикидкам, таких должно быть не менее трети. Так что разрешенные товарищем Жуковым пять сотен из них и наберем. Завтра с утра можете отбывать вместе с ними в свои части. Не забудьте только, что 21 июня все бойцы должны вернуться в свои части.

Сказала это, а сама подумала, что не кругло получается. Ведь ночь с 21-го на 22-е будет самым важным отрезком времени для диверсий. Но тут нужно будет отдельное согласование, которое армейские командиры и НКВД проведут в рабочем порядке.

На вечернем занятии я наконец смогла оценить результаты недельной муштры, которую мы называли «теоретические занятия». В следующие три дня сегодняшние «ученики» сами станут «учителями» и, пока еще под присмотром инструкторов, начнут обучать следующий поток новобранцев. А сегодня у меня были, если можно так сказать, именины сердца. Бойцы окапывались по полному профилю, стреляли если и не в яблочко, то по корпусу попадали уверенно. Никто не препирался со старшим по званию. Все команды выполнялись безоговорочно. Я специально попросила нескольких солдат при мне почистить винтовки. Каждый из них выполнил всю процедуру чистки в полном соответствии с инструкцией. Да и все винтовки вид имели вполне ухоженный. Конечно, это еще не полноценные взводы и роты, но и пушечным мясом их теперь уже точно не назовешь. Между прочим, при команде «воздух» все дружно ныряют в окопы и оттуда начинают щелкать затворами, имитируя стрельбу по летящей цели. Посмотрев на все это, я вернулась в штаб и подошла к Окулову с вполне очевидным вопросом:

— Федор Саввич, скажите, пожалуйста. Вот кто мешал подобные занятия организовывать сразу при призыве? Тогда нам всем не пришлось бы сейчас заморачиваться подобными вещами.

— На этот вопрос, Анечка, у меня нет полного ответа. Могу лишь предположить, что все стало возможным только потому, что был жесткий и четкий приказ с самого верха. Этот приказ был дополнен таким же жестким приказом на более низком уровне. И выполнение этого приказа проходит под неусыпным контролем. — Тут Окулов улыбнулся мне. — Поэтому все от генерала до сержанта отлично понимают, что будет в случае невыполнения. А раньше все шло, если можно так сказать, самотеком. Помнишь поговорку: «Пока гром не грянет…» Так вот это тот самый случай.

Н-да, опять классическое русское раздолбайство. Вот только подумать над причинами подобного явления мне совершенно некогда. Сейчас наступает время борьбы с диверсантами и все мысли только об этом. Сегодня вечером поговорю с Васей — надо узнать, как он сейчас в Гродно все организует. Кстати, через пару часов часть инструкторов НКВД с приданными бойцами из армии будут возвращаться к себе. Среди инструкторов есть бойцы из «моей» роты НКВД. Вот с ними я и попаду в Гродно. Хорошо, этот вопрос решен. Следующий по порядку, но не по важности — это вопрос подготовки к партизанской деятельности. Пономаренко решает этот вопрос в масштабах всей республики, а тут у меня более скромные масштабы: Гродненский район (главный от НКВД — Вася) и Барановичская область (главный от НКВД — майор Григорьев). Правда, где после начала войны окажусь лично я, мне пока неизвестно. Ясно только, что в самом начале я буду при Жукове. А там, куда немцы станут наносить главные удары, где будут прорывы и где окружения — сие пока тайна за семью печатями. Так что и сам Жуков не сможет сейчас сказать, где он окажется, скажем, через неделю после начала военных действий.

Интересно еще, что привезет Жуков из Москвы. Какие новые грозные приказы и распоряжения? Впрочем, в дивизии Окулова все идет с опережением возможных приказов. Дивизия уже практически выведена на боевые позиции. Штаб доживает на своем месте последнюю пару дней. Потом тут останется только дежурный с взводом охраны, да и те, насколько я знаю, в ночь на 22-е должны будут покинуть помещение штаба и контролировать его из ближайшего леска. Сейчас у дивизии только одна проблема — доставка боеприпасов для артиллерии. На нехватку транспорта накладывается еще необходимость все перевозки в целях маскировки осуществлять только в ночное время. Беда в том, что Окулов не может затребовать транспортные средства в районе, так как тогда о секретности можно будет забыть. Вот Федору Саввичу и приходится изворачиваться. А еще саперы из его дивизии уже начали минирование мостов и основных шоссейных дорог в зоне ответственности дивизий. Для усиления результатов к минам добавляют снаряды из тех, что вывезти вместе с пушками не получается. Думаю, рванет так, что мама не горюй! Плюс к этому артиллеристы замаскированных гаубичных дивизионов заранее определяют с максимально возможной точностью координаты целей на дорогах. Надеюсь, что немцы по достоинству оценят подготовленные для них сюрпризы. А для более надежной маскировки зенитки будут расставлены на некотором отдалении от гаубиц. Лишние триста метров для зенитного огня особой роли не играют, а немцы пусть бомбят расположенный прямо рядом с зенитками ложный гаубичный дивизион. Жалко, конечно, бревен — столько времени потратили на их заготовку и окраску, — но настоящие гаубицы еще жальче.

Да, спохватилась я. Чуть не забыла про винтовку — память-то девичья. Понеслась к Окулову, который, к счастью, еще не успел далеко отойти. Увидев меня, несущуюся на всех парах, он остановился и, кажется, что-то смекнул.

— Что-то забыла выклянчить, Анна Петровна?

— Так точно, Федор Саввич. Тут в прошлый раз, когда я была в вашей дивизии, я пристреляла винтовку СВТ-40 с оптическим прицелом. Очень хотелось бы получить ее от вас в подарок.

— Ну, слава богу, что только винтовку. Я уже боялся, что твои аппетиты доросли до станкового пулемета или даже до танка. Только где же ты будешь эту винтовку сейчас разыскивать? С ней, наверное, какой-нибудь боец тренируется.

— Надеюсь, что нет. Оружейщик обещал ее для меня придержать, а номер я заранее выписала. Кстати, раз уж я танк не прошу, то, может быть, вы и для Васи винтовку выделите? Я сегодня от вас поеду домой, в Гродно. Заодно прихвачу и винтовки. У вас ведь все равно вооружение с хорошим запасом есть. А вывозить трудно. Так хотя бы на две винтовки легче будет.

— Какая же ты заботливая! Все время о моих проблемах думаешь. Так и быть, иди к оружейщику. Пусть он выделит тебе две винтовки и цинк патронов.

— Вот спасибо, Федор Саввич! О патронах-то я совсем забыла. Так я побегу за винтовками?

Окулов кивнул, подозвал к себе адъютанта, выдал ему соответствующие инструкции, и через двадцать минут я волокла на себе две винтовки, а адъютант тащил за мной цинк с патронами. Мне пришла в голову мысль, что пара десятков гранат тоже не помешала бы, но решила не наглеть. Гранаты раздобуду где-нибудь в другом месте. Тем более что я еще не определилась, какие именно гранаты мне нужны. Тут нужно будет с Васей посоветоваться, да и шофера Лешу тоже стоит спросить. Сама-то я их плохо кидаю. А пока все добытое имущество я сложила у штаба и поставила часового. Тут еще есть дела, а такое богатство без присмотра оставлять никак нельзя.

После окончания вечерних занятий я нашла бойцов из «моей» роты НКВД и уговорила их не ждать до завтра, а выдвинуться вместе с приданными бойцами прямо сегодня. В результате в двадцать один час со всем своим вооружением я уже была дома. Вася, увидев меня, входящую в дом с двумя винтовками на плече и держащую в одной руке чемоданчик (баул остался в Минске), а другой волокущую при этом цинк с патронами, привычно охнул, после чего подскочил и быстро разгрузил меня.

— Анечка, ну разве так можно? Позвонила бы — я бы тебя встретил. И зачем тебе сразу две винтовки?

— Звонить, Васенька, все было как-то недосуг, тем более что оружие я получила буквально перед отъездом из дивизии. А из этих двух винтовок одна для тебя. Иначе как-то не кругло получается: жена вооружена лучше мужа. Видишь, Федор Саввич даже о патронах для нас позаботился. Вот только гранаты я у него пока не выпросила — подумай, где бы нам раздобыть пару-тройку десятков гранат и каких именно типов. Я в этом пока слабо разбираюсь.

При этих словах Вася традиционно плюхнулся на стул, схватился за голову и завел «старую песню о главном» — на ком это он женился. Вот тут я ему и припомнила:

— Васенька, ты помнишь, как два с половиной месяца назад обозвал меня дурой с мозгами. Так вот товарищ Сталин с тобой в этом вопросе не согласен.

Тут Василий надулся и вдруг заявил:

— Знаешь, Аня, я такие шутки не люблю. При чем здесь товарищ Сталин?

— А при том, что он велел передать тебе, что у тебя умная жена.

— Так и сказал? — иронически хмыкнул Вася.

— Так и сказал. А если не веришь, то я могу позвонить товарищу Берии, чтобы он подтвердил мои слова.

Вот этого мой супруг от меня точно не ожидал. Он понял, что я не вру, и замолчал минуты на три — просто сидел и пялился на меня. Чтобы вывести его из ступора, пришлось прыгнуть ему на колени и обнять. Этот метод подействовал. Вася сразу захотел перетащить меня в постель, но пришлось его притормозить.

— Вася, а как обстоят дела у нас, в Гродно? Сейчас вот-вот начнется активизация диверсантов, если уже не началась.

— Пока тихо. Сегодня мы как раз первый день вывели на улицы усиленные патрули. А завтра добавим к ним прикомандированных бойцов из РККА.

— Знаешь, я, пожалуй, присоединюсь к какому-нибудь патрулю. А то все организовываю, организовываю, а сама толком ничего в этом не понимаю.

— А как на это посмотрит товарищ Жуков? Что он будет делать без своего любимого порученца?

— Товарища Жукова завтра в Минске не будет, так что интересоваться мной будет некому. Но я, разумеется, предупрежу, что до вечера буду в Гродно.

— Не думаю, что тебе нужно этим заниматься, — заявил Вася, — но поскольку тебе это втемяшилось в голову, то спорить все равно не имеет смысла. Завтра один из патрулей будет возглавлять твой знакомый Пряхин. С ним и пойдешь. Он за тобой присмотрит.

— За собой я и сама присмотрю, а Игорь пусть лучше за диверсантами приглядывает. Да, пока не забыла. В моем чемоданчике есть одна шахматная подшивка. Передай ее завтра от моего имени ксендзу Каневскому и извинись за меня. Скажи, что у меня срочная работа, но через неделю я буду посвободнее и обязательно с ним сыграю.

— Ты хочешь проверить его реакцию на дату? — сообразил Вася.

— Вот именно. Посмотрим, как он это воспримет.

— А что, неплохая мысль. Так все и сделаю.

На этом деловая часть нашей встречи закончилась, и мы перешли к существенно более приятным делам.