Глава 7

Сохатый Фэрри Ойкерена вылез из мутной воды реки Эйски. Лось ступил копытами на берег и сделал несколько осторожных шагов по усыпанной стрелами тропинке. А затем, повинуясь своему хозяину, остановился перед большой дымящейся чёрной воронкой, вокруг которой лежало несколько человеческих тел, а на ближайших деревьях висели многочисленные куски окровавленного мяса и обрывки одежды.

Вождь Океанских Ястребов огляделся, и его лицо исказила некрасивая кривая ухмылка. Он всё же сбил вражеский заслон с переправы, но этот успех был достигнут за счёт гибели почти сорока отличных воинов и двух десятков сохатых. У противника потери меньше, и остверы смогли отступить, причём очень вовремя, потому что ещё бы минут двадцать, и они оказались бы в полном окружении, теперь же Ойкерен находился перед ямой, где последние имперцы из заслона подорвали себя магическими гранатами вместе с его воинами. Впервые он подумал о том, что таких врагов, которые умирают, но не сдаются, стоит уважать и их нельзя недооценивать. А значит, биться с воинами империи Оствер за место под солнцем придётся в полную силу, и такая борьба унесёт немало жизней его родовичей.

«Видимо, есть ещё среди имперцев люди с кровью белоголовых в жилах, – сам себя успокоил вождь, – и те, кто взорвал себя гранатами на этой тропе, наверное, из них. Но таких людей не может быть много, далеко не все остверы готовы умирать как герои. В основном это забитое крестьянское быдло либо зажравшиеся скоты, которые не способны рисковать, не могут вынести тягот походной жизни, дорожат своей шкуркой и думают, что деньги решают всё. Это лёгкий противник, так что окончательная победа всё равно будет за нами».

Прерывая его мысли, позади Ойкерена из реки стали выходить лоси его телохранителей. Вождь стронул своего сохатого с места, по густому кустарнику объехал яму и спустя минуту оказался на вражеской стоянке, где ещё дымились костры, рядом с которыми валялись окровавленные бинты и куски испачканной материи. Здесь было пусто, имперцы ушли вслед за основным отрядом на юг и наверняка надеются на спасение. Однако скрыться им не удастся, в этом вождь был более чем уверен, и его уверенность имела под собой крепкую основу. Воины Океанских Ястребов лучше, их лоси и олени быстрее и выносливее, чем лошади остверов, и северян гонит вперёд не только приказ, но и желание отомстить коварным и подлым южанам за бесчестное ночное нападение. Хотя Ойкерену хотелось продолжить погоню без всякого промедления, ему требовалось собрать все свои силы в единый кулак, а это заминка, которая даст поганым имперцам ещё некоторое время пожить.

К вождю приблизились два всадника. Один остановил своего лося слева, а другой – справа. Не оборачиваясь, по запаху одежды Ойкерен определил, что это Сантрэ Обер и Риаль Катур. Оба его помощника молчали. Они ждали его вопросов. И он спросил:

– Уважаемый Риаль Катур, вы говорили, что наши шаманы за пять минут уничтожат вражеских чародеев, которых было всего трое. Но они продержались почти сорок минут. И я хочу знать, почему вы так долго с ними возились? В чём дело?

– Среди этих троих был жрец Сигманта Теневика, про которого я тебе говорил, вождь, – ответил верховный шаман. – И если бы он принял прямой бой, мы его уничтожили бы без всякого промедления. Но жрец выбрал оборонительную тактику, и поэтому нам пришлось повозиться.

– Я видел, что несколько твоих учеников потеряли сознание. Это серьёзно?

– Нет, это последствия ментальной схватки и перенапряжения. Молодые шаманы скоро придут в себя, и, когда мы настигнем остверов, все они будут участвовать в бою.

– А вражеские чародеи?

Старый шаман усмехнулся:

– Эти трое выведены из игры. Надолго. Минимум на неделю, а может, и больше. Остальные нам не страшны, нас больше, и мы сильнее.

– Хорошо. – Вождь повернулся к Оберу: – Что рекомендуешь делать дальше?

Сантрэ Обер указал рукой на дорогу, которую оставили после себя остверы, и ответил:

– Сейчас все наши воины переберутся на этот берег, и мы помчимся в погоню. По пути к нам присоединятся фланговые отряды, и до наступления ночи мы уничтожим группу прикрытия, которая так хорошо нас на переправе задержала. Ну а затем нагоним основное вражеское соединение. Где-то рядом с ним должны быть наши разведчики, которые уже действуют и притормаживают противника, и все вместе уничтожим остверов без особых трудностей. Но надо спешить, иначе сегодня ночью или завтра утром имперцы могут рассыпаться на полусотни и десятки, и часть из них получит шанс прорваться к своим границам.

– Я тоже так считаю, – одобрил слова Обера вождь…

Спустя десять минут воины и шаманы Океанских Ястребов начали группироваться за пределами рощицы. А ещё через десять минут вождь отдал приказ продолжить движение. Вперёд рванулись разведчики, а за ними пошли боевые сотни.

Началась изнурительная скачка. Галоп! Рысь! Шаг! Галоп! Рысь! Шаг! Люди и животные вошли в ритм движения, и километры пути пролетали совершенно незаметно. Отряд вождя усилился за счёт союзников, которые форсировали Эйску через другие переправы и преследовали убегающих остверов. Тысяча готовых к бою мужчин мчалась по следам врага. Дозорные высматривали противника, и наконец обнаружили его. К Ойкерену приблизился один из лучших полевых разведчиков и следопытов рода, молодой, но уже успевший показать себя в боях и походах по Северным пустошам племянник вождя Йохе Пянт:

– Вождь! Остверы! Мы догоняем их!

– Они далеко? – спросил Ойкерен.

– Шесть-семь километров. Тыловой дозор врага вошёл в лес вблизи речки Минчерры.

– Ты эти места знаешь?

– Да.

– Там переправа есть?

– Речка мелкая. После снегопадов и дождей она грязная, но дно ровное. Так что имперцам зацепиться не за что, мы Минчерру в любом месте форсируем.

– И то хорошо. – Вождь обернулся назад и выкрикнул: – Прибавить ходу!

Лосей и оленей погнали со всей возможной скоростью. Животные злились, но подчинялись приказам своих седоков и очень скоро вынесли их на берег Минчерры. Остверов здесь не было. Зато на берегу было много лошадиных следов, которые уходили в воду. Ойкерен истолковал это как добрый знак, который сказал ему о том, что трусливые имперцы боятся его и бегут без всякой оглядки. Поэтому он постоянно поторапливал своих воинов, и, перебравшись через мелкую речушку, двигаясь всё по той же чёрной грязной дороге, по которой убегали враги, через большой лес, Океанские Ястребы продолжили путь на юг. Жертвы для их атминов были совсем рядом, и казалось, что ещё немного, совсем чуть-чуть, и начнётся кровавая сеча, в которой мощные лоси опрокинут хлипких лошадей, а воины покажут своё мастерство и удаль. Однако минуло полчаса, затем час, другой, лес закончился, а остверов не было. Впереди чистое пятикилометровое поле, которое упиралось в очередной лесной массив. Следы – вот они, под ногами. Позади лес. Тропинок в сторону нигде не было, и получалось, что имперцы шли проторенным путём. Ну и где поганые твари, которые держали храбрых северных воинов на переправе через Эйску?! Их нет! Они пропали!

– Привал! – оглядев своё усталое воинство, скомандовал Ойкерен.

Вождь спрыгнул с сохатого. Водя быка по кругу, дождался, пока рядом с ним появятся Катур и Обер, и спросил шамана:

– Уважаемый Риаль, вы можете найти ускользнувший от нас отряд прикрытия?

– Нет. – Старик отрицательно покачал головой.

– Отчего же?

– У всех воинов в этом отряде дополнительные браслеты с настройкой на защиту от духов.

– Понятно. – Вождь остановился, посмотрел по сторонам и, увидев Пянта, подозвал его: – Йохе! Иди сюда!

– Да, вождь?! – Разведчик передал своего лося другому воину и подбежал к Ойкерену.

– Где остверы? – спросил глава рода.

– Наверное, они в сторону ушли, а иначе бы мы их уже догнали.

– Это и так понятно. Меня интересует, где они могут быть сейчас?

– Ну-у-у… – Воин скинул с мокрой от пота головы металлическую каску, которая была окрашена в серый цвет и оторочена беличьим мехом, и почесал затылок: – Есть только одно место, где имперцы могли свернуть в сторону. Это Минчерра. Ближайший поворот от брода всего в ста пятидесяти метрах, и время, чтобы уйти и спрятаться, у остверов было.

– Значит, они были совсем рядом, а мы прошли мимо и не заметили их?

– Да.

– И куда они могут направиться?

– Не знаю. – Йохе снова натянул на голову шлем и пожал плечами.

– А ты бы куда пошёл?

– На запад.

Взмахом руки вождь отпустил племянника, молча посмотрел на своих советников, и на его невысказанный вопрос ответил Обер:

– Если погонимся за прикрытием, упустим основное вражеское соединение. Надо продолжать преследование большого отряда, а малым пусть займутся наши союзники. Думаю, две сотни бойцов и пяток шаманов хватит.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Ойкерен. – А кого можно назначить над ними старшим?

Обер было открыл рот, но в разговор вклинился старый шаман:

– Я возглавлю охоту.

– Что, уважаемый Риаль, хотите жреца достать и его талисман себе как добычу взять?

– Само собой, вождь. Причём артефакт меня интересует только во вторую очередь. Основная цель – это гибель вражеского чародея. Таких людей немного, и их необходимо уничтожать, слишком они опасны.

– В общем-то я не против. Но нам может не хватить ваших сил, когда мы атакуем основной отряд остверов.

– Все мои ученики – люди опытные и самостоятельные, и с рядовыми магами справятся без особых трудностей. Старшим над шаманами рода до моего возвращения я назначаю своего сына Сэфи.

– Достойная кандидатура. Кого-то с собой возьмёте?

– Вервеля Семикара, у него превосходное чутьё на опасность, и пару младших учеников.

– Хорошо. Раз мы всё решили, через час выступаем…

Отпущенный Ойкереном на отдых срок пролетел незаметно. Нанхасы вновь взобрались на своих животных и, разделившись, снова рванули вдогонку за врагом. Большая часть воинов и шаманов помчалась на юг, а затем стала сворачивать на юго-запад, а двести оленеводов и Риаль Катур с учениками по звериным тропам пошли на запад.

Минуло два часа. На землю опустилась ночь. Но Океанские Ястребы и их союзники не останавливались. Никуда не сворачивая, северяне шли по следу врага, и их терпение и упрямство были вознаграждены. В десятом часу ночи они вышли к узкому проходу между двух крутых холмов и здесь встретили отряд своих разведчиков, которые следили за имперцами, заметили, что они оставили на пути нанхасов ещё один заслон, сотню герцогских дружинников, и атаковали его с тыла. Итог схватки был предсказуем, все воины герцога Гая Куэхо-Кавейра и их командир сотник Баншер погибли. Ни один оствер не смог уйти от разведки Ястребов и предупредить расположившихся всего в пяти километрах от их оборонительной позиции имперцев о том, что опасность рядом и нанхасы, наверное уже уничтожив отряд Уркварта Рой-хо, вот-вот обрушатся на лагерь соединения.

В этом месте северяне сделали очередной часовой привал. Не зажигая огней, воины готовили оружие, а Ойкерен принял доклад командира отличившихся разведчиков сотника Кергевена о том, как он и его люди без потерь уничтожили сотню южан. Это была добрая весть для нанхасов, и она их взбодрила. Но затем из допроса двух пленных дружинников вождь узнал, что на переправе через Эйску против него стоял отряд кровника, графа Уркварта Ройхо, и это известие заставило его крепко сжать кулаки и стиснуть зубы. Ненависть переполняла его. И он чуть было не передал командование воинами Оберу и не отдал приказ своим телохранителям на изменение маршрута. Но здравый смысл снова одержал верх. Кровником займётся Риаль Катур, а ему всё равно было некогда гоняться за Рой-хо по лесам, ибо вскоре Ойкерену, как представителю всего своего рода, необходимо будет ехать к Совам и Орлам. И раз уж судьба решила, что счёты с имперским графом сведёт верховный шаман Океанских Ястребов, то так тому быть. Ну а если вдруг случится чудо и остверы смогут сбежать от Катура, то это значит, что встреча Фэрри Ойкерена и Уркварта Ройхо будет отложена. А пока у вождя есть более важное дело – уничтожение отряда полковника Нии-Фонта…

К освещённой кострами стоянке южан, которая находилась в прикрывающем людей и лошадей от ветра просторном пологом распадке, северяне подходили тихо, без суеты. Деваться остверам было некуда. С одной стороны непроходимое болото, с другой – глубокий ручей, на противоположном берегу которого засела одна из разведывательных сотен Каргевена, а с двух других направлений на имперцев накатывались Океанские Ястребы и их союзники. И всё, что северянам требовалось сделать, – это атаковать лагерь врага, который, по наблюдениям разведки, к бою не готов и представляет собой не воинское подразделение, а толпу усталых, измученных и слабо организованных людей. Всё было просто. Преимущество за нанхасами, и победа практически в их руках. Поэтому Ойкерен спланировал проведение боя, раздал приказы сотникам и решил, что этой ночью он будет в первой атакующей волне и напоит свой атмин кровью наглых южан.

Воины стронулись с места. До лагеря остверов остаётся девятьсот метров. Пятьсот. Четыреста. Триста. Пора! Ойкерен выхватил из ножен свой клинок, вскинул его над головой и выкрикнул:

– Смерть имперцам!

Громкий сильный голос вождя разнёсся над тёмной равниной, и его услышали не только воины рода, но и часовые остверов, три десятка утомлённых дружинников, которые сразу же подняли тревогу. Но топот копыт уже приближался к стоянке имперцев. Северяне были всё ближе, а организовать оборону было некому. Полковник Нии-Фонт только выскочил из своей палатки. Маги поспешно глотали зелья бодрости, за которые им, если они выживут, потом придётся расплачиваться полной потерей сил и болями во всём теле. Командиры отдельных отрядов пытались сориентироваться. А рядовые воины, пересиливая себя, хватали оружие и ждали приказов. Так поступало большинство, но находились и те, кто был готов сдаться в плен или, словно крыса, в огне пожара пытался найти отнорок, который бы вывел его к спасению.

– Хей-я-а! – издал древний боевой клич Фэрри Ойкерен, когда его сохатый оказался в лагере противника.

– Хей-я-а! – поддержали его телохранители и воины ближних сотен.

Яростный поток из людей, лосей и оленей накрыл так и не успевший до конца проснуться лагерь имперцев. Ойкерен намотал на левую руку поводья и притормозил бег лося. Верный бык сбавил скорость и понёсся между палаток, а вождь приготовился к бою. А вот и первая жертва – молодой невооружённый солдатик в расстёгнутом на груди полушубке. Взмах клинка! Свист острой полоски металла, которая рассекает голову, и череп оствера, егеря из армии Канимов, распадается на части.

Повод влево! Ещё один противник. Сержант в доспехе держит в руках крепкий кол с тупым наконечником, который он, вероятно, вытесывал для подпорки своей палатки или навеса из брезента. Он боец опытный, попытался ударить лося по морде и заставить животное отвернуть в сторону. Но умный сохатый, который отличался от обычных лосей точно так же, как человек от обезьяны, встал на дыбы и встретил дубину сержанта копытами. А затем пронёс Ойкерена мимо имперца, который пытался удержать своё оружие в руках, и глава рода остриём атмина достал противника в переносицу. Запрокинув голову, залитый кровью умирающий оствер упал на спину.

Ших-х-х! – с противным свистом в небо улетел световой шар, который был запущен одним из чародеев, видимо кем-то из шаманов.

Ших-х-х! Ших-х-х! – в дополнение к первому ещё два светильника вознеслись в тёмное небо, и через пару секунд прилегающие к распадку окрестности, равнина, ручей и часть болота, озарились призрачным светом. Ойкерен увидел, что бой вынес его и ещё трёх воинов к группе имперских магов, которых было пять или шесть человек, в руках у них были артефакты.

– За мной! – бросил вождь назад, и воины его поняли.

Они повернули своих сохатых за ним, с ходу врезались в имперских чародеев и обрушили на их головы своё оружие.

Взмах! Удар! Голова с плеч! Пять магов, которых никто не прикрыл, погибли в считаные секунды. Но один из них каким-то образом всё же смог вовремя отскочить в сторону и вскинул над собой амулет. Неразборчивый вскрик! Артефакт извергает из себя воздушную огненную лаву, которая мчится на всадников. Пламя быстро приобретает тёмно-синий оттенок. Языки огня ширятся и взлетают ввысь. Ещё один краткий миг – и роду Океанских Ястребов мог бы понадобиться новый вождь. Но рядом с главой рода, который не успевал отбить вражеское заклятие своим клинком из метеоритного металла, находились шаманы. Не долетя до Фэрри Ойкерена всего каких-то тридцать сантиметров, лишь опалив языком пламени ему подбородок, лава распалась на искры и рассеялась. А в грудь того чародея, что кинул в северян огонь, вонзился короткий дротик.

– Не стоять! – подбодрил своих телохранителей Ойкерен. – Круши южан!

Стремя к стремени к вожаку пристраиваются верные воины. Нанхасы понеслись по лагерной стоянке дальше. И, грудью сохатых сбивая на мёрзлый грунт паникующих имперских бойцов, они выскочили к палатке полковника Нии-Фонта, который созывал к себе егерей и магов и пытался создать очаг сопротивления. Полковник размахивал ирутом и выкрикивал короткие команды. Вокруг него уже скопилось до полусотни воинов и несколько чародеев, один из которых, маг из школы «Даисса», вскинул к губам короткий сигнальный рог. И тут в толпу влетел вождь и его телохранители, и атмины стали рубить головы врагов, словно это учебные чучела. Вот упал маг, выронив рог-артефакт, а следом под ноги сохатых свалился полковник, которому на обнажённую голову наступил копытом сохатый. Кривые клинки северян рубили людей одного за другим, и имперских воинов становилось всё меньше.

Фэрри Ойкерен видел всё это, сердце его наполнялось радостью, а душа очищалась от злобы и неудовлетворённости, которые поселились в ней после смерти сына. Схватка! Именно этого он жаждал. Риск! Вот чего хотел. Честная рубка и смерть врагов! Такова истинная жизнь каждого северного воина с берегов необъятного Форкума. И от переизбытка чувств Ойкерен оскалился, зарычал и уподобился дикому зверю, а затем, кромсая чёрным атмином очередного оствера, засмеялся, и его смех, весёлый и бесшабашный, поддержали верные боевые товарищи.

Но вот живые остверы вблизи вождя закончились. Кругом одни трупы, и лишь в паре мест на имперской стоянке ещё был слышен звон клинков. Победа! Северяне могли бы радоваться, а Ойкерен сказать пару фраз, которые его воины передадут певцам и сказителям, а они потомкам. Что-нибудь вроде: «Так будет с каждым врагом рода Океанских Ястребов!» или: «Подлые ночные налётчики получили заслуженное возмездие!» Однако это всё подождёт до зимней стоянки рода, когда мужчины вернутся к своим семьям. А пока кровавая пелена спала с глаз воинов. Смех прекратился, и вождь снова стал таким же, как всегда, – внешне спокойным и уравновешенным человеком, который думает о нуждах доверившихся ему людей гораздо больше, чем о самом себе и своей семье. Очистив свой чёрный клинок от крови врагов, он начал отдавать приказы:

– Провести зачистку! Всех выживших остверов допросить! Раненых добить! Обнаруженные артефакты руками не хватать, звать шаманов! Всю добычу стаскивать в одно место и паковать! Оружие к оружию! Одежда к одежде! Амуниция к амуниции! Лошадей не губить, как обычно, а приставить к ним коноводов, которые доведут их до горы Анхат, где они пойдут на мясо! Произвести подсчёт раненых и убитых! Лосям и оленям дать отдых! Быстрее! К утру необходимо собраться и отправиться домой!

Воины разбежались по лагерю. Приказы Ойкерена всегда выполнялись беспрекословно, ибо он – вождь и его слово для любого соплеменника – это закон, который может оспорить всего пять-шесть человек во всём роду. Ойкерен, пройдясь по лагерю и проверив людей, расположился в палатке полковника Нии-Фонта, где стал принимать доклады сотников и своих порученцев. К рассвету, когда он уже имел полную информацию по всем интересующим его вопросам о добыче и допросах пленников, вождь вышел на свежий воздух и увидел, что лишь палатка вражеского командира осталась на месте, а всё остальное исчезло. Мечи и доспехи, сёдла и сбруи, каждый кусок ткани или кожи, деньги и любой металл, продовольствие, кормовой овёс и имущество имперских чародеев – всё это было собрано, упаковано и погружено на лошадей. Убитые северяне, всего одиннадцать воинов, ещё ночью были отправлены в свои семьи, которые похоронят их по обычаям Океанских Ястребов: тела сожгут, а прах развеют над водой.

Можно возвращаться к горе Анхат. Однако перед этим вождь должен отдать ещё один приказ. Выйдя из распадка на равнину, он прошёл мимо собранных в кучу пленников, которых было тридцать семь человек, и вскочил на своего сохатого. Оглядев воинов рода, которые ждали его следующего приказа, Ойкерен кинул презрительный взгляд на побитых и измордованных людей, среди которых даже был один маг, и повернулся к Сантрэ Оберу:

– Остверов посадить на кол!

– Всё сделаем по твоему слову, вождь! – В присутствии воинов, которые смотрели на своих старших командиров, Обер, как всегда, был официален.

Ойкерен кивнул и развернул сохатого. Он взмахнул рукой, указывая направление, и направился на север. Воины и шаманы двинулись следом. А Обер и полсотни молодых воинов, которые не участвовали в ночном бою и сейчас должны были доказать, что они не боятся вида крови, остались на месте и последовали за своим другом и вождём только спустя полчаса.

Позади северян, многие из которых были бледны, оставался распадок у берега вечно не замерзающего болота. Там, на острых кольях корчились умирающие в страшных муках остверы. А из кажущейся непроходимой чавкающей трясины за ними наблюдали четыре пары глаз, которые принадлежали успевшим удрать из лагеря людям, единственным, кто выжил из всего отряда полковника Нии-Фонта.