Глава 5. Испания
Ла-Ферроль. 26.06.2066
После соединения с экипажем «Ветрогона», мой отряд, без учета женщин и детей, стал насчитывать четыреста сорок два человека. И перед тем как отправиться в первый поиск, в течении ночи я провел разбивку всего личного состава на боевые группы и службы. Планы на это в голове давно крутились, и имелся опыт предыдущего нашего похода по морям и океану, так что ничего нового не выдумывал и управился с этим делом быстро, а офицеры уже были готовы к новым перестановкам, и восприняли их с пониманием.
В итоге, сложилась следующая структура отряда. В экипаже фрегата, вместе с людьми Скокова, Игначом и его артиллеристами, Кумом и связистами, а так же семью механиками и пятью штурманами, выпускниками НГМА, сто пятьдесят четыре человека. Все штаты были забиты под завязку, и после этого «Ветрогон» был готов к выполнению практически любых поставленных перед ним задач.
Дальше, Служба Тыла, которую возглавили мои жены, благо опыт управленца у каждой имелся. Одна долгое время военным отрядом командовала, а другая, по мере сил, целый год за компанией «Мечников и сын» присматривала. Под их совместной командой три медика, сорок пять мастеров разных специальностей, преимущественно строители и механики, пара компьютерщиков, три оружейника, два агронома и десять бойцов охраны. Всего, в этом отрядном сегменте шестьдесят шесть человек.
После Службы Тыла, пришел черед перестановок в боевой части отряда, в которой, вместе со мной, оставалось двести двадцать два бойца. И посовещавшись с наиболее авторитетными в отряде и близкими ко мне офицерами, я разделил воинов на две части. Первая составила Группу Огневой Поддержки, вобравшую в себя все минометы и автоматические гранатометы. Вторая, конечно же, разведка, в количестве десяти групп по пятнадцать человек в каждой, которые были разбиты на условные роты, одна под командой Серого, другая под руководством Крепыша.
Так, были решены первичные организационные вопросы и, погрузив на борт фрегата половину тяжелых огневых средств, роту Серого и нескольких спецов из строителей и оружейников, «Ветрогон» вышел в поиск. Мы никуда не торопились, шли все время вдоль береговой черты, изучали обстановку, и вчера легли в дрейф на траверзе города Ла-Корунья, точнее сказать, безлюдных развалин этого провинциального центра, в котором пятьдесят три года назад проживало более двухсот тысяч человек.
Надо сказать, что зрелище заросших деревьями и густым кустарником руин уже не впечатляло. Пейзаж воспринимался совершенно обычно и, глядя на изломанный каменный клык, торчащий на мысу, полукруглую стену маяка Геркулес, я сравнивал то, что видел, с моими старыми картами. Пока, все совпадало, город находился именно там, где он и должен был находиться, а океанские пляжи, с чистым песком, в самом деле, выглядели просто восхитительно.
Первое мое желание было естественным, отдать приказание на немедленную высадку разведки. Однако пришлось повременить, так как вдоль всего побережья под водой находилось множество металлических объектов, остовы погибших рядом с берегом кораблей. Значит, на фрегате в гавань не войдешь, по крайней мере, до тех пор, пока фарватер не почистишь. И хотя можно было попробовать высадить десант на мотоботах, мы со Скоковым решили пока повременить, и двинулись дальше, к следующему мысу, на котором раскинулся город Ла-Ферроль, между прочим, родина такого одиозного и неоднозначного человека, как диктатор Испании Франсиско Франко.
Фрегат проскочил через залив на северо-восток, и замер возле узкой горловины, которая вела в длинную просторную гавань. И снова прохода нет, из воды торчат, поросшие ракушками и водорослями, корпуса крупнотоннажных судов. Рисковать своим единственным кораблем, чтобы проникнуть в Ла-Ферроль по морю, мы, конечно же, не могли, и следуют команды Скокова: «Полборта влево!» и «Малый вперед!»
«Ветрогон» продолжает свое движение вдоль береговой черты. Мы огибаем мыс, и третья остановка происходит через несколько миль, в трех кабельтовых от развалин очередного маяка, который находится на мысе Приор. Здесь и решаем произвести высадку десанта, который пройдет к Ла-Ферролю по суше чуть меньше десяти километров, войдет в него с тыла, и проверит город на наличие жителей и потенциальных опасностей, таких, например, как радиация или химическое отравление воздуха, воды и земли.
Разведывательную партию я решил возглавить сам, хотя как командир всего отряда, должен бы был находиться на борту фрегата. Однако хотелось дела и имелось огромнейшее желание первым посмотреть на место предстоящей колонизации. И дождавшись утра, в два рейса, на двух мотоботах, больших шлюпках с движком, четыре группы разведки высадилась на пляжи мыса Приор. Все происходит очень быстро, народ у нас бывалый, и в седьмом часу утра, начинается продвижение от берега в сторону Ла-Ферроля.
Кругом заросли и молодой тисовый подлесок. Вокруг никакого следа присутствия человека, тропки, по которым мы двигались сплошь звериные, а следы на них, принадлежат оленям, косулям и диким кабанам. Это то, что видят и подмечают люди, но помимо нас, в разведке принимают участие оба разумных пса-мутанта, которые не чуют рядом запаха человека. Для нас это очень хороший признак, и уже через два часа, выйдя на относительно неплохо сохранившуюся дорогу, километрах в полутора от города, я почти уверен в том, что людей мы в ближайшее время не обнаружим. Но только я об этом подумал, как вдалеке, дальше по дороге, которая уходит вглубь материка, вспыхнула стрельба.
Как и положено, разведгруппы сразу же рассредоточились и приготовились к отражению возможной атаки. Но бой, в котором участвовало от семи до десяти автоматов, шел далеко, на нас никто не нападал, и я подозвал к себе Серого.
Лейтенант присел со мной рядом и спросил:
— Да, Мечник?
— Со своей группой выдвигайся на шум стрельбы. Посмотри, что там происходит. В драку не ввязывайся. Как только будет информация, сразу же сообщай.
— Понял.
— Рация у тебя нормальная?
— Да.
— Тогда, — я кивнул на мощного волкодава, который крутился неподалеку, — бери с собой Лихого, и вперед.
Разведчики Серого и белый в рыжих подпалинах пес растворились в зелени подлеска и, двигаясь вдоль остатков автомагистрали, которая на моих картах была отмечена как С642, направились в сторону не утихающего боя. А основные силы поисковой партии, преодолев расстояние до окраин городка, вошли на его территорию и, держа под прицелом руины, из которых неизвестно что могло появиться, продираясь сквозь густой кустарник, с возвышенности, стали спускаться к порту.
Кругом запустение, мы идем осторожно, и из того, что вижу, я делаю для себя некоторые выводы. Первый, очевиден, в городе никто не живет уже минимум лет двадцать пять, а то и больше. Второй, когда-то, на этих руинах шли ожесточенные бои. Кто и с кем рубился понять нельзя, но почти все уцелевшие стены побиты осколками снарядов небольшого калибра, минами и попятнаны пулями. Третье, найти на развалинах Ла-Ферроля что-то стоящее будет проблематично, здесь мародерничали до нас, причем, неоднократно, видны старые раскопы, взломанные подвалы и в нескольких местах, из черепов умерших во время чумы людей, сложены небольшие пирамидки.
Занятые осмотром близлежащих домов, мы спускаемся к океану. Причалы почти все разбиты, а изломанные временем и ржавчиной стрелы грузовых кранов перекошены и напоминают колодезные журавли, в какой-нибудь позабытой богами деревне. На берегу валяются корпуса нескольких военных кораблей, судя по всему, корветов, водоизмещением около двух тысяч тонн, и патрульных океанских кораблей. Портовые постройки, как и городские здания, порушены и, в общем-то, ловить здесь нечего.
Но все равно, по какой-то причине, это место мне нравится, я хотел бы здесь жить, и уже начинаю прикидывать, как промерить глубины по фарватеру и расчистить порт. Видимо, слишком много в последнее время я думал об этом городке, и теперь, признать тот факт, что это, может быть, не самое наилучшее место для форпоста ККФ на берегах Атлантики, просто не хочу. Впрочем, а где сейчас лучше? По всему побережью такая же разруха, так что выбирать особо и не из чего.
— Командир, — с «Багульником» за спиной, ко мне подходит связист из «ветеранов» отряда, — Серый на связи.
Взяв гарнитуру радиостанции, говорю:
— Мечник на связи!
— Это Серый, — слышу я четкий голос своего лейтенанта. — Нахожусь примерно в шести с половиной километрах от города. В трехстах метрах от себя наблюдаю бой. Человек семь местных мужичков, по виду нормальных, с автоматическими огнестрелами, прикрывают около полусотни гражданских, женщин и детишек. Они сидят в придорожных развалинах, видимо, какой-то кемпинг с автозаправкой. Против них больше сотни дикарей, по виду, натуральные зверьки в лохмотьях, кричат по своему «мумба-юмба», трясут кулаками и огненными стрелами собираются руины поджечь.
— С дикарями собаки есть?
— Всего пара.
— А с оружием что?
— Только сабли, мечи, ножи и луки.
— Как думаешь, кто победит?
— «Зверье», конечно.
Прикинув, что к чему, и подумав, что рано или поздно мне все равно придется собирать сведения об окрестных землях и племенах, которые их населяют, я спросил:
— Серый, ты одной своей группой дикарей уработать сможешь?
Короткое молчание и ответ:
— Да. Они беспечные, меня не видят, и кучкуются в двух местах. По лесу могу вплотную подойти и всех за пару минут положить.
— Действуй. Выручи местных жителей, пока их не спалили к такой-то маме, и на всякий случай блокируй их, чтоб не разбежались, а мы через два-три часа подойдем.
— Понял. Начинаю работу. Отбой связи!
Лейтенант отключается, а я поворачиваюсь к связисту и отдаю приказ:
— Сбрось координаты местонахождения Серого на фрегат. Пускай высылают резервную группу и переводчика.
— Есть!
Звуков выстрелов не слышно, океанский прибой, лес и развалины гасят шумы идущего за городом боя. Но я и так знаю, что Серый справится, слишком опытен лейтенант и его воины, прошедшие поход в Калмыкию, Средиземное море, рейд на Кипр и беготню по Сицилии. Так что дикарей прихлопнут, а местных жителей осадят на месте, и вскоре у меня будет возможность потолковать с ними по душам. И пока Серый выполняет поставленную перед ним задачу, а с «Ветрогона» тем временем высаживается еще одна разведгруппа, вместе с переводчиком из жителей Альхесираса, которого мне предоставил Семенов, основные силы отряда продолжают осмотр порта и города.
Внутри выброшенных на берег кораблей запустение и груды ржавчины. Топливные резервуары порта пусты и от нефтепродуктов даже запаха не осталось. Постройки несут на себе отметины минувших сражений и пожаров, но кое-что все же уцелело. Например, казармы Северного полка береговой обороны и учебные корпуса военно-морского училища выглядят неплохо. Причалы битые, но пара из них сможет принять на себя тушу фрегата. Так что не все так плохо, как мне показалось в начале, и если разобрать развалины, то можно начинать строительство форпоста.
После осмотра порта, возвращаемся в город, и двигаемся к окраинам. Но идем не так как пришли, а по соседнему району. Вокруг все та же самая неприглядная картина запустения и разрухи. И вдруг, идущий рядом со мной Умный ощерился, шерсть на его загривке встала дыбом, и он глухо зарычал. Воины насторожились, стволы автоматов и пулеметов обшаривают местность, и вскоре появляется тот, из-за кого волкодав беспокоится. Метрах в ста от нас, в просвете между улочками, мелькнула быстрая черная тень. Это была большая пантера, неизвестно как оказавшаяся на развалинах. Всего на миг, она застыла на месте, обнажила свою клыкастую пасть, лениво зевнула и, прежде чем кто-то успел в нее выстрелить, юркнула в заросли и исчезла.
Больше в Ла-Ферроле ничего не произошло. Отряд вышел в лес, по окраине обогнул развалины, встал на след группы Серого и через час мы были на поле боя, где все оказалось именно так, как докладывал лейтенант. Изрытая ямами и промоинами щебенка старой автомагистрали, извилистой лентой, уходящая на восток. Слева большой овраг с отвесными склонами, а перед ним несколько ветхих строений, в одном из которых находятся местные жители. Немного в стороне, валяются разбросанные по траве нелепо изломанные тела дикарей. А дальше по дороге, перекрывая ее, вдоль обочины сидят воины Серого.
Полуденное летнее солнышко катится своим чередом по безоблачному синему небу. В придорожных зарослях птички поют, а в густой зеленой траве шуршат мелкие животные. В развалинах ни одного движения, а мои верные помощники, разумные псы, ведут разведку, и беды для нас не чуют. Воины отряда рассредоточились вокруг кемпинга. Мы никуда не торопимся, ждем подхода подкреплений и переводчика. И когда вскоре появляется резервная группа, я вызываю к себе Диего Миронеса, чернявого паренька, лет восемнадцати, который уже год вместе с женой проживает на базе «Гибралтар» и русский язык знает не хуже родного.
Моя инструкция для переводчика проста. Белый флаг над головой и сто пятьдесят шагов прямо по дороге в сторону развалин. Пусть потолкует со своими сородичами и даст им информацию о нас. На все про все ему сорок минут. Условия наши просты, полное разоружение и подчинение, в этом случае испанцы остаются жить. В случае отказа, отряд предпринимает ночной штурм, берет для допроса пару пленных, а остальных пускает в расход.
Диего понял меня правильно. Из РД за спиной, он торопливо достал белую рубаху, намотал ее на длинную палку и, что-то выкрикивая на родном языке, поспешил к развалинам. В него не стреляли, и переводчик беспрепятственно вошел в кемпинг. А спустя тридцать восемь минут, все так же с импровизированным флагом над головой, словно настоящий миротворец, Миронес снова вышел на дорогу. Следом за ним показались люди, шесть молодых мужчин, скорее даже юношей, с поднятыми вверх руками и длинными складными ножами на поясе, три десятка женщин и девушек, и тридцать два ребенка в возрасте до двенадцати лет. Одеты все, включая самых маленьких детей, примерно одинаково, перетянутые портупеями серые брезентовые штаны, такие же куртки, высокие кожаные сапоги, а на головах зеленые или черные банданы. Татуировок замечено не было, взгляды, конечно, настороженные, но осмысленные. Для меня это показатель того, что люди передо мной адекватные, и потому я встречаю их с миром.
Сразу беседу проводить не стал, время в запасе имеется, и торопиться никуда не надо. И как только воины собрали оставшееся в развалинах оружие, выстроив спасенных и тут же плененных испанцев в колонну, отряд вернулся к берегу. Местные жители двигались хорошо, видно, что привыкли к большим переходам и, не смотря на то, что среди них было несколько раненных, и многие имели истощенный вид, через два часа, двигаясь по уже известным тропам, мы оказались на пляжах мыса Приор.
Здесь нас ждали, и рядом с маяком уже был разбит временный лагерь. По мысу оборудованы пулеметные и минометные позиции, так что незамеченным к нам никто не подойдет. И как только по дороге прошел крайний разведчик, бойцы ГОПа перекрыли ее минами МОН-50.
Солнце начинает клониться к ровной линии горизонта, на море штиль, и океанские волны еле слышно накатываются на берег. Сегодня отряд поработал хорошо, мы обошлись без потерь, и многие воины расценивают это как добрый знак. Я думаю, точно так же, но не расслабляюсь и, приняв доклад с фрегата о том, что все в порядке, отправляюсь к местным жителям, которых необходимо опросить. Однако сразу это сделать не получается. Бойцы кормят испанцев нашими армейскими рационами и, глядя на то, с какой жадностью они поглощают пищу, особенно повидло, чернослив, сахар и шоколад, я не имею никакого желания их дергать, и отхожу в сторону, туда, где под стеной маяка, на плащ-палатку скинули трофейное вооружение. Здесь уже находится бывший капитан ВБР Панкратов, среднего роста сорокапятилетний брюнет в светло-коричневой горке. Оружейник уже при деле, он фанат оружейной тематики и, перебирая автоматы испанцев, рассматривает их так, как ювелир крупный алмаз, внимательно, сосредоточенно и с большим уважением.
— Как успехи, капитан? — обращаюсь я к Панкратову. — Что-нибудь интересное увидел?
— Все интересно, майор, — отвечает он. — Взято четырнадцать автоматов трех разных моделей, и ни с одной из них раньше я дела не имел.
— Ну, хоть понимаешь, что к чему?
— Да.
— Тогда и мне расскажи, что за раритеты к нам в руки попали.
— Вот, — Панкратов показывает мне оружие, которое держит в руках, кургузый автомат с длинным стволом и узким магазином, — раритет, именно такое правильное слово, можно сказать, глядя на этот пистолет-пулемет. Называется он «Rexim Favor» и, судя по тому, что приклад у него складной, а под стволом пристегнут штык, это оригинальный вариант, который был выпущен на местной оружейной фабрике «La Coruna» больше ста лет назад партией в пять тысяч стволов. Калибр этого автомата девять миллиметров. Емкость магазина тридцать два патрона. Темп стрельбы шестьсот выстрелов в минуту. Вес около четырех килограмм без магазина. Из достоинств быстросменный ствол, а из недостатков то, что он ненадежен и сложен в использовании.
— В общем, барахло, — подытожил я.
— Именно, хотя турки его немного модернизировали и одно время в своих войсках использовали.
— Ясно.
В руках капитана оказался следующий автомат, и он продолжил:
— Еще более древняя и ценимая любителями вещь. Пистолет-пулемет «Labora», который выпускался испанцами еще до начала Второй мировой войны. Калибр девять миллиметров. Вес четыре с половиной килограмма. Темп стрельбы семьсот пятьдесят выстрелов в минуту. Емкость магазина тридцать шесть патронов. Про достоинства и недостатки ничего сказать не могу, помню только, что он в производстве дорогой.
— Дальше…
Не выпуская из рук «Labor», который оказался у испанцев в единственном экземпляре, капитан кивнул на плащ палатку, где лежали одинаковые коротыши, дырчатый ствол сантиметров пятьдесят в длину с прямым магазином, пистолетной рукояткой и сложенным металлическим прикладом. — Очередное чудо испанского оружейного гения пистолет-пулемет «CETME C2». С семидесятых годов прошлого века использовался испанской полицией. Калибр девять миллиметров. Вес меньше трех килограмм. Темп стрельбы шестьсот выстрелов в минуту. Емкость магазина тридцать патронов. Оружие как оружие, не самая распространенная модификация пистолета-пулемета «CETME».
— Понятно.
Больше спросить Панкратова мне было не о чем. И покинув его, я вернулся к местным жителям, которые уже закончили прием пищи, и начали разжигать костры. Присев на нагретый жарким солнцем плоский продолговатый камень, немного в стороне, пару минут наблюдал за ними. Рядом крутился Диего Миронес и, подозвав его, я спросил:
— Кто у твоих соотечественников старший?
— Его нет, — Миронес сделал виноватое выражение лица. — Они бежали из города Мелида, что за горами Кареон. Но их несколько раз догоняли дикари, и те, кого вы сегодня спасли, это лишь маленький осколок племени в семьсот пятьдесят человек.
— Ладно, нет старшего, и не надо. Без него обойдемся. — Ткнув пальцев в двух ближайших ко мне людей, пожилую женщину, с необычным для испуганной крестьянки проницательным и умным взглядом, и курчавого темноволосого паренька рядом с ней, висок которого был украшен большой фиолетовой шишкой, я приказал: — Этих двоих сюда позови.
Женщина и юноша оказываются передо мной, становятся рядом с камнем, и что-то говорят. Диего сразу же переводит:
— Господин майор, они благодарят вас за спасение.
— Как их зовут?
Произносить ответные любезности я не намерен, а сразу перехожу к делу. Для начала надо пообщаться с этими людьми, а только потом решать, как к ним отнестись. А то, мало ли, вдруг, они какие-нибудь сектанты-живодеры, которые похуже дикарей. Мы с такими гражданами чикаться не станем, чуть, что-то не так, продадим их на африканский берег, и проблема решена.
— Иза Моралес, — представилась женщина.
— Родриго Перейра, — вторил ей паренек.
— Кто мы такие они знают?
— Да, — кивнул Диего Миронес, — я все объяснил.
— В таком случае скажи им сразу, что начнут запираться или лгать, я это сразу пойму, и накажу. А если будут сотрудничать, то жизнь их продолжится, и может быть, сложится вполне неплохо.
— Мы все понимаем.
Произнесла Иза, и я решил, что именно с ней мне и придется вести основную беседу.
— Откуда вы?
— В основном из Мелиды, но несколько детей и две женщины из Палас-де-Рей.
Достав из планшетки карту Галисии, я раскинул ее перед Моралес.
— Что это понимаешь?
Иза гордо вскинула подбородок, и тонким сухим пальцем, указала на места, откуда пришла их группа.
— Вот здесь мы жили, а рядом Палас-де-Рей.
— Диего сказал, — я посмотрел на переводчика, — что вы покинули Мелиду из-за дикарей, и вас было семьсот пятьдесят человек. Это правда?
— Так все и было.
— Каким было твое положение в вашем обществе до бегства?
Секундная заминка, и ответ:
— Жена военного вождя.
— Где сейчас остальное ваше племя?
Паренек резко сжал кулаки и промолчал, а женщина, глаза которой подернулись мутной пеленой, больше ничем не выдала своего волнения и почти ровным тоном произнесла:
— Половина людей погибла, а кто уцелел, тот в лесах прячется.
— Кратко, расскажи историю вашей общины.
— После Великого Ужаса, три городка: Арзуа, Мелида и Палас-де-Рей, более или менее уцелели, рядом были горы и люди смогли продержаться до той поры, пока чума не ушла. Выживших было немного, всего несколько сотен, но по сравнению с другими комарками, наш район еще легко отделался. Поначалу жили старыми запасами, а когда они закончились, стали охотиться и налаживать сельское хозяйство. У нас были коровы, хорошие фруктовые сады и овощи на полях. От мародеров мы отбились, и хотя нефтепродукты вскоре закончились, а техника стала грудой бесполезного металлолома, мы все-таки выжили. Со временем, через пару лет, наладилась связь с побережьем, Ла-Коруньей и Ла-Ферролем, и общины, в обмен на продовольствие, даже получили от них немного бензина и дизтоплива. Но потом, на приморские города налетели пираты, которые выжгли все, до чего только дотянулись.
— Пираты? — заинтересовался я. — Кто такие? Откуда?
— Это случилось лет тридцать назад, я тогда была еще совсем маленькой девочкой. На побережье пришли Люди Океана, которые пережидали чуму на воде, и за многие годы они так привыкли к этому образу жизни, что иначе жить уже и не хотели. У них было много военных кораблей и сильный десант, и именно они уничтожили почти все прибрежные поселения в Галисии и в соседней Астурии. Эти убийцы взяли все, что хотели, сожгли города и ушли, и хотя с той поры про них ничего неизвестно, земли вдоль океана долгое время были необитаемы. Подробностей той войны я не знаю, это мой муж военным делом интересовался и молодежь вокруг него, а мне это без надобности.
— Хм, Люди Океана, значит? Продолжай дальше.
— Рассказывать нечего. Жили тихо и мирно, работали на полях и детей растили. И так продолжалось до той поры, пока восемь лет назад не появились неоварвары, которые пришли с реки Эбро. Наши мужчины вооружились старым оружием, вышли к ним навстречу, и разбили их в пух и прах. Однако на следующий год они появились вновь. Снова мы победили, но вскоре к той волне, что катилась на нас от Сарагоссы, присоединилась еще одна, от Саламанки. Нас становилось все меньше, люди начали уходить к океану, на север, в Бурелу и Фос, или на запад, в Виго и Понтеведру. Дикари наступали, и наша община была последней, кто покинул родину. Мы решили идти к Ла-Ферролю и Седейре, но вышли поздно, и неоварвары повисли на нас словно охотничьи псы на диком секаче. И пока взрослые мужчины, во главе с моим мужем, прикрывали женщин и детей, все остальные беглецы рассеялись на мелкие группы и бежали. Дальше вы все знаете, нашу группу догнали, и мы готовились к гибели, а ваши воины нас спасли.
— Вы, наверняка, договорились о точке сбора. Где вы будете должны встретиться с другими отрядами?
— А зачем вам это знать?
Посмотрев в ее светло-карие глаза, я усмехнулся.
— Опасаетесь, что вас и ваших соплеменников сделают рабами? Правильное опасение, госпожа Иза Моралес. Мир переменился и стал опасен. Никому доверять нельзя, и если вы не хотите отвечать на мой вопрос, то и не надо. Рано или поздно, основные силы дикарей доберутся в эти места, прочешут побережье и все окрестные горы, и ваши соплеменники, которых найдут, погибнут мучительной смертью. Хотя, некоторые счастливчики могут успеть спрятаться под моим крылом в Ла-Ферроле, который я намерен превратить в крепость. Можете идти к своим кострам. Пока отдыхайте, а завтра еще раз поговорим, более подробно и обстоятельно.
Женщина и паренек, опасливо оглядываясь на меня, в сопровождении Диего, ушли, а я еще раз посмотрел на карту, сложил ее и спрятал в планшетку. Все мысли были сосредоточены на завтрашнем дне, который будет посвящен поиску в Ла-Корунье и ее окрестностях. Что же касается участи спасенных людей, то, как с ними поступить, я пока не определился, слишком мало информации об их жизни и внутриобщинном устройстве. Однако в любом случае, убивать этих беженцев и издеваться над ними никто не собирается.
