Глава 15
Заморское владение ККФ форт Передовой. 20.09.2066
«В целях оптимизации…»
Мои пальцы замерли на клавиатуре ноутбука. На мгновение я задумался о том, что хотел напечатать, стер предыдущие слова и начал новую запись.
«Для более эффективного руководства…»
Снова остановка. Опять очищаю лист и, подперев голову ладонью, тяжко вздохнул. Затем, так и не подобрав хорошее начало для моего проекта, выключил ноутбук. Все! Устал!
Я встал из-за стола. Прицепил к портупее УКВ-радиостанцию и покинул штаб форта. На крыльце, на мгновение, остановился, вобрал в себя полную грудь свежего морского воздуха, и направился на прогулку вдоль причала. Половину дня я был занят тем, что пытаюсь печатным текстом изложить свое видение колониальной политики ККФ, дабы переслать этот меморандум на родину, моему начальнику генерал-майору ГБ Еременко. Но пока ничего хорошего не выходит, и все у меня как у той собаки складывается, все понимаю, а сказать ничего не могу. Трудно правильно сформулировать свои мысли так, чтобы каждое слово находило отклик и понимание в головах и душах высокопоставленных чиновников Конфедерации и столичных генералов. А самое главное, надо составить бумагу таким образом, чтобы в итоге, она была прочитана диктатором и, воспринята им не как еще один интересный или забавный документ, а как руководство к действию.
Вчера, я вновь общался с комендантом ВМБ «Гибралтар» Семеновым. И капитан первого ранга, в очередной раз посетовал на то, что у него слишком много начальников, которые совершенно не понимают того, в каких условиях он находится. Каждый из них шлет ему инструкции и указания, но при этом, никто не желает помочь базе провиантом, специалистами, оружием и обмундированием. Упорный Семенов бомбардирует столицу Кубани радиограммами, и требует прислать ему с ближайшим транспортным конвоем грузы, которые необходимые для нормального существования ВМБ. А в ответ получает лишь ссылки на кого-то, кто вообще не имеет никакого отношения к военному флоту, а порой, даже не знает о том, что у ККФ имеются заморские владения на территории Пиренейского полуострова.
Естественно, с подобным положением дел мириться нельзя. Пренебрежение, с каким чиновники и высшие военные чины Кубани относятся к нуждам ВМБ «Гибралтар» сказывается не только на ней и ее гарнизоне, но и на моем владении. Недостаток чего-то жизненно важного, тех же самых медикаментов или простой обуви у Семенова, понижал боеготовность «Гибралтара», который оказывал мне поддержку. И поразмыслив над нашим не самым легким положением, я пришел к выводу, что надо что-то менять, а то чего-то какая-то фигня выходит. Мы тут расширяем территорию Конфедерации, грудью защищаем ее самые западные рубежи, а на нас ноль внимания. Правда, воевать нам пока особо не с кем. А конвои из дома не идут по причине гражданской войны в Средиземноморском Альянсе. Да и лично у меня никаких проблем с поставками из дома не будет, так как я сам по себе, а по официальной линии подчиняюсь только Отделу Дальней Разведки. Однако интересы «Гибралтара» это и мои интересы, так как цели у нас с Семеновым одни, выжить в чужом для нас краю и быть достойными представителями нашего государства на берегах Испании.
В общем, решил я попробовать как-то сломать порочную практику подчинения ВМБ «Гибралтар» сразу нескольким государственным структурам. И погоняв в голове мыслишки, понял, что должен сделать. Но перед этим задал себе резонный вопрос. А на кого я смогу опереться? Конечно же, на своего патрона и покровителя генерала Еременко. Он вхож к диктатору, его слово на самом верху кое-что значит, и начальник ОДР при ГБ может перевести «Гибралтар» на баланс нашей структуры. Вот только его старания должны иметь мотивацию и какую-то личную заинтересованность, а иначе, генерал суетиться не станет. В этом, зная Еременко уже немалое количество лет, я был уверен. И именно для этого начал составлять свой проект, в котором предлагал, ни много и ни мало, а реформировать Отдел Дальней Разведки при ГБ ККФ и добавить ему функции управления всеми заморскими колониями (таких пока только две).
Для рядовых обывателей это событие пройдет незамеченным. Ответственные за «Гибралтар» чиновники и военные, скинув с себя этот хомут, скорее всего, вздохнут с облегчением. А Еременко получит дополнительные обязанности. Так это будет выглядеть со стороны. Но дело в том, что не всегда заморские колонии будут для государства обузой. Рано или поздно мы окрепнем, а укрепрайонов и фортов, вроде моего, станет больше. И тот, кто сейчас возьмет в свои руки нити управления «Гибралтаром» и Передовым, имеет все шансы, в будущем возглавить какое-нибудь Имперское Министерство по Делам Колоний, и получить такую власть, влияние и силу, какой в государстве будет обладать не больше пяти-семи человек. Ведь настанет тот день, когда дальние колонии, станут иметь свои доходы, администрацию, армию и флот, а у кого есть сила и деньги, с тем всегда считаются.
Конечно, это все должно произойти не очень скоро и превращение генерал-майора Еременко, который пока даже не подозревает о моем рационализаторско-реформаторском проекте, в министра, времени займет немало. Но ведь и империей мы пока не стали, хотя мыслим уже вполне по имперски. Так что, распишу я свои мысли и отправлю их в Краснодар, начальство похмурится, почитает мои измышления и, наверняка, сообразит, к чему я клоню. Мне в этом отношении повезло, начальник у меня не дурак и вторые смыслы в каждом деле и поступке выискивает. Так что, мне остается только составить грамотный план с более или менее четким его обоснованием, а что дальше выйдет только время и покажет.
За размышлениями я сделал небольшой круг по форту, и снова вернулся к штабу. На некоторое время остановился и подумал о том, что надо бы сходить на наш полигон, под который отвели находящиеся неподалеку от порта развалины одной из улиц, кажется, она носила название Луиса Сеаны. Впрочем, это не важно. Сейчас там проходят тренировки наших воинов, сицилийцев Джузеппе Патти и питерских поисковиков. Еще день-другой и мы начнем серьезно зачищать все окрестные территории и вести сбор всего, что можно продать на родине или же нам в обиходе пригодится. Но перед этим, необходимо провести хоть какое-то подобие боевого слаживания.
Было, я уже развернулся вправо, в сторону полигона, но меня задержал вид быстро снижающегося к земле мотопараплана, большого парашюта с еле слышно работающим спиртовым двигателем. Это из очередной разведки вернулся альмугавар Роберто. Увидев меня сверху, испанец резко замахал рукой, наверное, таким образом, он старался привлечь мое внимание. И быстрым шагом я направился на площадку, метрах в трехстах от штаба, на которую приземлился наемник.
Подскочив к уже твердо стоящему на земле заметно взволнованному Роберто, я спросил его:
— Что случилось!?
Наемник что-то быстро произнес по-испански и, конечно же, я его не понял. Он наморщил лоб и, взмахнув рукой куда-то в сторону окраин Ла-Ферроля, сказал:
— Там. «Зверьки». Много. Мужчины. Идут туда-сюда. Не знаю.
Достав из планшетки на боку карту, я развернул ее и, вопросительно кивнув Роберто, спросил:
— Где?
Палец испанца уперся в точку, километрах в тринадцати-пятнадцати от Ла-Ферроля и он пояснил:
— Понтедеум.
В это же время подскочил переводчик Диего Миронес, и вскоре я узнал, что местные неоварвары, около трехсот рыл, почти все вооруженные исключительно холодным оружием, вышли к развалинам населенного пункта Понтедеум, расположенного примерно посередине между Ла-Коруньей и Ла-Ферролем. Что дикари делают в «наших» землях, не загадка. Они ищут, чем бы поживиться и где бы человеченки вкусной добыть, а то дичина и фрукты это хорошо, но все же не то. Без такого деликатеса как мясо цивилизованных людей, нормальный дикарь среди соплеменников считается чем-то вроде недочеловека.
Ну, что тут скажешь? Неоварвары пришли за добычей, а у меня под рукой больше четырехсот головорезов, которым не очень интересно сутки напролет бегать по развалинам города и, вскидывая автоматы, имитировать выстрелы. Бойцы жаждут дела и добычи, ведь «зверьки» пустые не ходят, и хоть что-то ценное с них снять, всегда можно и, в общем, что делать, вопрос не стоял. Конечно же, надо уничтожить дикарей. И не просто так, всех до единого, чтобы никто не ушел, а еще и пленных захватить, которые смогут про жизнь и порядки в племенах местных «зверьков» рассказать. А то, так сложилось, что наши знания о противнике базируются только на рассказах беженцев из Мелиды и историях альмугавара Роберто.
Решение принято. Я вызвал к себе офицеров, провел с ними короткое совещание, и спустя полчаса, во главе сводного отряда, выступил в сторону Понтедеума. Со мной рота Крепыша в полном составе, полсотни питерских поисковиков, старшим командиром, над которыми, стал самый авторитетный среди них человек сорокалетний Витя Блинов, десяток испанцев и два взвода сицилийцев. Против трех сотен чуваков с копьями, луками и мечами, эти силы чрезмерны, и пяти разведгрупп Крепыша, для уничтожения «зверьков», хватило бы. Однако моим воинам необходимо крепить боевое братство с наемной колониальной пехотой Джузеппе Патти и питерцами, а это дело, для подобной цели, подходит очень хорошо.
До окраин Понтедеума дошли быстро, часа за два. И могли бы спокойно продвигаться дальше, навстречу дикарям, но попалось отличнейшее место для засады, глубокий и широкий овраг метров двести пятьдесят по длине с большими колючими зарослями вдоль обрыва. Место, для предстоящего боя, или бойни, это уж кто и как назовет, было признано идеальным. Вперед выдвинулась одна из моих разведгрупп, которая должна заманить дикарей в ловушку, а остальные четыре начали занимать оборону в зеленке поверх правой стороны оврага. Сицилийцы и поисковики ушли влево и вправо, и готовились к тому, чтобы уничтожить оставшихся в тылу «зверьков», которые возможно, не полезут в низину всем скопом.
С противником нас разделяло где-то километра полтора. Было необходимо подготовить засаду, и пока разведчики, которым предстоит изображать из себя испуганную дичь, через руины шли навстречу неоварварам, наши радиоминеры, вдоль склона, закладывали мины ОЗМ-72, а стрелки размечали сектора стрельбы.
За этими делами совершенно незаметно пролетело около двадцати минут, и моя рация произнесла:
— Рус вызывает Мечника!
— На связи! — ответил я командиру передовой группы разведчиков.
— «Зверьков» около трехсот пятидесяти душ, огнестрелов мало, собак нет! Сейчас они после привала встают и собираются выдвигаться в сторону Ла-Коруньи! Мы готовы начать!
— Начинайте!
Сразу после моих слов, с другой окраины поселка Понтедеум к нам прилетели отголоски сильнейшей стрельбы. По звуку, били все стволы группы Руса, два ПКМа, один «Печенег», один РПКС, три АКМа, две СВДС и семь АКСов. Представив, в каком положении сейчас оказались любители человеченки и что они чувствуют, когда их накрыл шквал огня, я усмехнулся, и отдал команду приготовиться к бою.
Радиоминеры замели за собой следы, замаскировали провода полевки, идущие к электродетонаторам ОЗМ, соединенных в общую цепь, для одновременного подрыва, поправили неосторожно примятую траву и покинули низину. По верху оврага, словно волна прошлась. Всколыхнулась сочная зелень кустарника, раздалось пара негромких окриков, покашливание, сопение и вмиг все замерло. И, пожалуй, в этот момент, даже пытливый взор какого-нибудь Натаниэля Бампо, по прозвищу Следопыт, из романов Фенимора Купера, не сразу заметил бы в этом месте присутствие более шестидесяти до зубов вооруженных мужчин. А когда бы он нас обнаружил, то было бы поздно, ему уже прострелили бы голову.
Я посмотрел влево от себя. Здесь, с автоматами в руках, пристроились Мустафа и Арсен. Перевел взгляд назад, где, высунув язык, лежал Лихой. Затем вправо, где расположился радиоминер с подрывной машинкой. А еще чуть дальше, виден простой холмик среди кустов, это один из снайперов в накидке, которая обшита полосками зеленой материи, под цвет окружающей нас растительности. Все воины готовы к бою, осталось только дождаться дикарей, и они не промедлили. Шум перестрелки быстро приближался, наверное, «зверьки» сильно разозлились на Руса и его бойцов за неожиданное и дерзкое нападение и, не давая группе разведчиков ни секунды передышки, пытаются ее догнать. Ну-ну, давайте. Чем ближе вы к нам, тем ближе к вам старуха с косой.
Перед самым оврагом шум выстрелов затих, и только протяжные и гневные крики испанских неоварваров, которые были слышны совсем рядом, свидетельствовали о том, что действие разворачивается так, как и было запланировано загодя. И через минуту, появились наши разведчики, которые бежали по устилавшему дно низины грязно-серому щебню вперемешку с землей. И глядя на них сверху, я подумал о том, что нелегко парням пришлось, хотя, на мой взгляд, дело им было поручено не особо трудное. Распаренные лица бойцов говорили о том, что они бегут на пределе своих сил. У одного из пулеметчиков с ПКМом в руках, отсутствовал короб, у пары автоматчиков в оружии не было рожков, а два воина были легко ранены и передвигались с помощью товарищей. О чем это говорит? Правильно, о том, что у разведчиков Руса не было времени на перезарядку оружия, и они не отступают, а драпают во всю силу своих ног и легких.
Сделав себе отметку, после боя, разобрать ход всего боестолкновения группы Руса с дикарями, я проводил взглядом крайнего разведчика, который обернулся назад, выпустил из АКСа полрожка в сторону входа в овраг, и бросился догонять своих товарищей. Только боец отскочил с места, где стоял, как в его следы, еле заметно отпечатавшиеся в грунте, вонзилось сразу несколько белооперенных стрел.
«Сильны дикари! — уважительно подумал я о противнике, наблюдая за всем происходящим. — Вон как стрельбу ведут, быстро и точно. Умельцы!»
Только мелькнула эта мысль, как показались наши противники. В первой волне, она же основная, их было не менее полутора сотен. И все как на подбор, худые, словно гончие псы, костистые высокорослые мужики от двадцати пяти до тридцати пяти лет, одетые в плохо выделанные шкуры и кожу. В руках у половины из них были самодельные мечи и сабли, наверное, отбитые вручную арматуры или рессоры, а у второй половины имелись луки и пращи. По виду, нормальные дикари, но двигаются чрезвычайно быстро, как профессиональные бегуны-спринтеры, скорость хорошая, а на бородатых мордах видна непоколебимая уверенность в том, что они догонят разведчиков, которые, наверняка, сильно их в числе убавили.
— Давай!
Повернувшись к радиоминеру, выкрикнул я. Тот, машинально мотнул головой и ударил по красной кнопке, уже боеготовой подрывной машинки.
— Тах-х! Тах-х! Тах-х!
Один за другим продолговатые цилиндры противопехотных мин вылетали из щебня и земли. На краткое мгновение они зависали в воздухе и взрывались. Сотни стальных шариков смертельным вихрем пронеслись по низине, и прежде чем впиться в один из склонов, многие из этих металлических убийц насквозь прошивали одежду и тела дикарей. Эхо взрывов затихло почти сразу, в долю секунды стал слышен посвист шариков, а затем, над оврагом повис дикий вой задетых начинкой мин людей.
— Огонь!
Перекрывая эти полные смертельной тоски и непереносимой боли выкрики, скомандовал я, и вскинул к плечу автомат. Но стрелять не стал, хотя позиция у меня была удобная. Просто, глядя на свалку из окровавленных человеческих тел внизу, я вдруг осознал, что мое непосредственное участие в бою сейчас просто не требуется. Желающих пострелять в моем отряде много, а один автомат командира всего подразделения, именно сейчас, ничего не решает, ибо добить дикарей дело даже не минут, а тридцати-сорока секунд.
Подтверждая мои думки, рота Крепыша накрыла противника сетью из пулеметных и автоматных очередей. Свинцовый шквал прокатился по телам мертвых и раненых неоварваров-каннибалов. Огненно-оранжевые росчерки бронебойно-зажигательных пуль калибра 7.62 мм, которые так любят использовать пулеметчики гвардии ККФ, рвали тела врагов и иногда даже подкидывали их вверх. Красивое зрелище, разумеется, когда смотришь на все происходящее со стороны, как зритель или рефери.
После опустошения одного рожка или пулеметного короба, у кого какое оружие, стрельба прекратилась. Боеприпасы стоит беречь, они денег стоят, а главное, их запас в форте хоть и велик, но все же ограничен, так что опытные бойцы разведроты зря не шмаляли.
— Провести контроль!
Снова мой голос, пробиваясь сквозь пахнущую кровью, дерьмом, травяным соком и паленой шерстью, сизую пороховую дымку, разнесся над оврагом, и вспомнились слова одного американского генерала, который говорил, что любит запах напалма по утрам. Какой же он кретин или же пустобрех. Хотя, если генерал сидел где-нибудь подальше от передовой, то да, отчего бы и не принюхаться к некоторым экзотическим ароматам.
В овраг начали спускаться бойцы, которые должны были добить «зверьков», из тех, что могли бы уцелеть, а я по рации вызвал командиров других отрядов:
— Это Мечник! Джузеппе на связь!
— Слушаю! — сразу же отозвался Патти.
— Что у тебя?
— Норма. За оврагом было около десятка раненых дикарей, троих взял в плен, а остальные уже перед вратами ада, готовятся предстать перед своим главным начальником и судьей.
— Понял тебя! Проведи зачистку территории и выходи в поселок! — Краткое молчание и вопрос к Блинову: — Питерцы, что у вас!?
— Все хорошо! — откликается поисковик. — Лагерь этих чертей чистим! Тут трупаков, е-к-л-м-н, больше сотни! Классно твои воины сработали!
— Это и понятно! Заканчивай работу и оставайся на месте! Поищи выживших, и двух-трех «зверьков» как языков возьми, в форте их колоть будем.
— Ясно! Жду вас здесь!
Снова я посмотрел в изрытый взрывами и покрытый трупами овраг. Убитых среди своих воинов, мы, тьфу-тьфу, пока не имеем. Уничтожен немалый по численности отряд дикарей и все воины отработали на оценку «хорошо». Теперь вечером они не будут, как вчера, сидеть каждый в своем углу, а скорее всего, соберутся вместе и первую совместную победу отметят. Нормально. Так и должно быть. Жизнь продолжается.
