Глава 11
Встреча Митяя с чёрными даргами
Всего за десять дней Митяй сделал для племени даргаларов, так он прозвал этих людей и на четверть, если вообще не на одну восьмую, а может быть и того меньше, неандертальцев, больше, чем все предыдущие ведлы. Олроды под его руководством построили два больших дома с засыпными стенами, сложенными из толстенного бруса и оштукатуренными снаружи смесью глины, песка и носорожьего и мамонтового навоза. Штукатурка вышла на диво крепкой, а в домах были настелены деревянные полы и установлены двухэтажные деревянные полати. Двускатные крыши олроды накрыли мощными досками, толстым слоем штукатурки, а затем ещё и шкурами для вящей надёжности, придавив их плоскими камнями. Митяй помог им построить пять больших печей для обжига кирпича и керамики, а также изготовил гончарные круги. Когда кирпичи обожгли, он сложил в обоих домах по две большие, круглые печи, в которые можно было вставить по одному котлу и снять с них или же закрыть круглые дырки большими, керамическими заглушками. На третий день он смотался за солью и привёз её даргаларам целую машину. Ещё он научил олродов строить дома и изготавливать повозки без гвоздей, используя одни только стамески, чтобы прорубать в брусьях и досках отверстия, и собирать их на шпунтах. В общем он научил ведлов очень многим новым приёмам работы и, что самое главное, обеспечил их всеми необходимыми инструментами.
Из всех запасов вяленой рыбы и мяса Митяй оставил только то, что не начало вонять, а остальное скормил ракам. Лосось уже пошел на нерест, а потому даргалары наловили и насолили рыбы столько, что им её хватит на три года. Да, и солонины они заготовили немало и её всю вскоре должны были снести в третью избу, самую мощную, чтобы ни один зверь не смог в неё проникнуть. В общем новые друзья Митяя не могли нарадоваться, что он и Шишига приехали к ним в гости. Олроды уже переняли у него способы кроя и шитья, ниток он им привёз, но самое главное, многие женщины быстро научились вязать крючком и спицами, а охотники мигом завалили двух здоровенных мамонтов и первым делом олроды расчесали стальными гребнями и состригли с них ножницами всю шерсть, а уже потом те смогли освежевать и разделать свою добычу, а Митяй помог перевезти её в стойбище. Научил он олродов выделывать шкуры, используя мочу для дубления. В общем хотя он гостил у даргаларов всего десять дней, научил их многому, в том числе и варить мыло. Баню им предстояло построить уже без него. Митяя ждала соляная охота и он очень спешил к Тане. Утром десятого дня он прощался с новыми друзьями. Денго, пристально глядя ему в глаза, сурово сказал:
– Митяй, возьми с собой шестерых охотников. Ты же знаешь, солёная вода принадлежит чёрным даргам и они убивают всех, кто осмеливается приходить к ним на соляную охоту.
– Не волнуйся, Денго, меня они не убьют. – С улыбкой ответил Митяй – Шишига вырастила себе новую стальную шкуру и её не пробьют их копья с кремнёвыми наконечниками. Ну, а к тому же связываться со мною очень опасно, я и сам кого хочешь убью. Вождь порывисто воскликнул:
– Вот и убей охотников чёрных даргов, Митяй! Они убивают всех не только на той, но и на этой стороне, если видят, что их больше. Они заняли все земли от Великой реки и до далёких высоких гор, где наше племя жило раньше. Нет, чтобы сидеть на одном месте, чёрные дарги бродят везде, как голодные волки.
– Ага. – Согласился Митяй – Убью, а их мясо привезу тебе, чтобы ты их всех съел со своими охотниками. Вождь поморщился и проворчал:
– Даргалары не едят мяса людей, Митяй. Мы же не чёрные дарги. Хоть они совсем как звери, всё равно люди.
– А я убиваю только то, что собираюсь съесть. – Строго сказал Митяй – Ладно, Денго, с чёрными даргами я разберусь по своему, а теперь послушай, что я тебе скажу. За всё, что я сделал для тебя и твоих людей, ты должен мне много чего отдать. Чего именно, я тебе сейчас не скажу. Поговорим потом, когда я и Шишига снова приедем к тебе. Может быть этой зимой, а может будущей весной или летом. Ты согласен? Денго кивнул и сказал:
– Правильно, камень за камень, шкура за шкуру, добро за добро, Митяй. Ты сказал правильные слова.
– Разумеется. – С улыбкой откликнулся Митяй – А за причинённое соседу зло, справедливое наказание. Всё это так, Денго, а потому даже дружба не должна быть помехой трезвому расчёту и потому рано или поздно я приеду, чтобы ты рассчитался со мной сполна. Мы с тобой сядем, выпьем по стопке нашего особого, командирского чая и обо всём договоримся без обид. Если что случится, то ты знаешь, как меня найти. После Шишиги остался на земле заметный след, но я и без того хорошо объяснил тебе и нарисовал на шкуре, как идти до моего стойбища. Вождь улыбнулся и сказал, ткнув себя пальцем в грудь:
– Сердце говорит мне, Митяй, что мы увидимся уже очень скоро, а оно знает правду. Ладно, будь осторожен на солёной охоте. Мои охотники были вчера на той стороне и говорят, что чёрные дарги направляются к солёной воде. Они обязательно нападут на тебя там, Митяй, поэтому возьми с собой моих детей.
– Вот же заладил, старый ворчун! – Воскликнул Митяй, хотя Денго не было старше сорока – Говорю же я тебе, они мне не страшны. Я приготовил для них такой сюрприз, что они зарекутся нападать на меня и Шишигу, Денго. Ну, всё, прощай, друг.
Митяй сел в кабину Шишиги и та, лишившись почти всего груза, помчалась по степи вдоль левого берега чуть ли не на максимальной скорости. Предчувствие, заставившее его модернизировать понтон вездехода, не обмануло. Во время своей первой поездки за солью он не обратил никакого внимание на признаки присутствия человека на берегах озера, хотя они там и имелись. Наверное потому, что был тогда слишком беспечен. Чёрные дарги тоже проявили халатность и не пресекли кражи соли, хотя та им и не принадлежала. Они же за неё никому денег не платили и воду из озера не выпаривали. Ладно бы они торговали солью, а так и сами не употребляли её в пищу, и другим не давали добывать, да, ещё и ходили в бандитские рейды на левый берег Кубани и нападали на отряды охотников, словно отпетые сомалийские пираты. Поэтому он решил их малость припугнуть, но для начала поднялся вверх по реке до места расположения будущей станицы Успенской, где правый берег ещё в одном месте был пологим и там сходу форсировал Кубань, чтобы подъехать к солёному озеру с запада. Едва только приехав туда, Митяй сразу же почуял неладное. Чёрные дарги, хотя он их и не увидел, поднявшись на холм неподалёку от Большого солёного озера, уже крутились где-то рядом и распугали всех коров, быков и оленей.
К солёному озеру он подъехал рано утром и сразу же приступил сооружать минное заграждение. С собой он привёз бочку с нефтью, полную будку толстого псевдоканата, сплетённого по его просьбе из сухих уже листьев камыша олродами, а также деревянные заготовки и три довольно прочные, хотя и бросовые, длинные верёвки, сплетённые ещё дома из рогожи. Из деревянных заготовок Митяй быстро собрал трое салазок и три гротескные, пятиметровой высоты куклы, которые обмотал канатами из камышовых листьев и пропитал их нефтью, после чего накосил сухой травы и соорудил за пределами полосы соли из неё валки трёх полуколец предупредительной огненной полосы. Их он тоже полил нефтью и проложил к ними зажигательные дорожки. Под занавес, уже около трёх часов дня, вкопав брёвнышки и привязав к салазкам верёвки, он принялся быстро загружать в Шишигу соль. На этот раз он уже особо не привередничал, а поскольку подъехал к знатному пласту, то за каких-то три с половиной часа засыпал в машину добрых четыре с половиной тонны соли, как того и хотел, пока не почуял, не смотря на запах нефти, даргов, но всё же скорее почувствовал их присутствие инстинктивно.
Митяй забросил в машину ещё пару лопат соли, затем саму лопату, взял в руки бинокль и принялся осматривать пологий склон, поросший высокой, уже начавшей сохнуть травой и редкими кустами шиповника и тёрна. Чёрные дарги, а он быстро насчитал их почти четыре десятка, проявили отменную смекалку. Они смастерили себе заборчики из сухой травы и веток, чтобы укрывшись за ними, приблизиться к нему, как к стае гусей, да, ещё и соорудили себе маскхалаты из сухой травы и всё тех же веток, снайперы хреновы. Митяй встретился взглядом с глазами одного дарга, рожу которого рассмотрел весьма неплохо, это был типичный неандерталец на вид, и даже поразился тому, сколько злобы и ненависти таилось в его налитых кровью, свирепых глазах чуть ли не дикого, хищного животного. Ему сразу же захотелось схватить «Тигр», действие которого он показал один раз даргаларам, всего одним метким выстрелом завалив матёрого шерстистого носорога, и влепить чёрному даргу пулю между глаз, а затем перестрелять всех этих гопников каменного века. Однако, он тут же вспомнил о том, что без этого зловредного засранца и его корешей зимой точно помрут от голода множество женщин и детей, попросту будет поставлено на грань выживания целое племя, а потому просто поднялся на понтон, открыл дверцу и завёл Шишигу, после чего взял в руки цифровую фотокамеру с мощным объективом, положил на сиденье уже взведённый «Ремингтон» и встал спиной к чёрным даргам.
Зеркало заднего вида Митяй повернул так, чтобы не проморгать момент атаки. Те раздумывали недолго и минут через двадцать вскочили и, яростно вопя, побежали вниз сломя голову, а он, сделав с десяток снимков, положил фотокамеру на сиденье, взял помпарь и выстрелил сигнальной ракетой в центральную запальную кучу. Нефть вспыхнула моментально и огненные дорожки побежали ко всем трём манекенам, а Митяй спокойно сел в Шишигу и как только они загорелись, плавно поехал вперёд, отчего с земли на берегу тотчас поднялись три громадные, огненные фигуры и двинулись на даргов. Высунув фотокамеру в окно, он продолжил съёмку. Чёрные дарги замедлили бег, огонь тем временем быстро добрался до первого валка сухой травы, пропитанной нефтью и вверх взметнулось высокое пламя, затем загорелся второй валок, а огненные чудовища всё двигались на них и когда буквально двадцати шагах от косматых, волосатых гопников вспыхнула третья огненная стена, опалив самых бесбашенных жаром, нервы у чёрных даргов не выдержали, они развернулись и с воплями, полными животного ужаса, рванули наутёк от Огненного духа солёного озера только что не бросая своих копий. Митяй быстро остановил Шишигу, та уже вот-вот должна была въехать в озеро, забрался на крышу и посмотрел в бинокль на чёрных даргов и хотя снимать было уже бесполезно, всё же взял общий план и заснял на видео их бегство. Те вылетели на вершину холма, расположенного на юго-востоке дружной толпой, обернулись и, увидев, что три Огненных духа остановились, но всё ещё пылают от гнева, галопом рванули прочь от озера.
Ну, а Митяй, покончив со всеми своими воспитательными делами, спустился с крыши на землю, бросил в будку ещё несколько лопат соли, закрыл её и, отвязав верёвку, поехал туда, откуда приехал, на запад. Вскоре он переплыл через Кубань и остановился заночевать. Ехать дальше при свете фар с грузом соли он не хотел. Теперь он был уверен, что чёрные дарги станут обходить Шишигу десятой дорогой, но самое главное, у него не болела душа за их жен и детей. Да, засранцы, да, редкостные гады, но и они всё-таки люди, пусть и полные неандертальцы, так что имеют право жить на этой планете. Ну, а то что даже по сравнению с далеко не аленделонистыми красноголовыми даргсу чёрные дарги выглядели форменными квазимодами, дело двадцатое. Главное отбить у них охоту рыскать по степи стаями, словно волки, а потом можно будет заняться и воспитательной работой. Во всяком случае Митяй лёг спать со спокойным сердцем, а наутро взял курс прямо на Армавир и в шесть часов вечера уже ехал по наезженной, отчётливо видневшейся в степи колее. Шишигу он решил поберечь, а потому не гнал, хотя ему и хотелось как можно скорее обнять Таню. В гостях у Денго он соблюдал обет верности, хотя и не давал его, чем обидел не один десяток красоток.
Всю обратную дорогу Митяй думал о том, как ему поскорее начать химичить. Правда, осень задалась очень сухая и жаркая, а потому ему также хотелось нарыть побольше ценного сырья, такого, как тот же гипс, а также завезти очень чистого кварцевого песка и набрать побольше касситерита. Копая глину, олроды Денго нашли самородок меди кил на триста и Митяй его мигом у них оттягал. Всё равно они не смогли бы грамотно распорядиться этим металлом. В общем планов у него снова было громадьё и он торопился все их воплотить в жизнь и как можно скорее, чтобы на следующий год заманить к себе племя Шашембы, а вместе с ним ещё и племя Денго, чтобы всех переженить и создать первый народ на Земле, причём народ просвещённый и умелый, способный к гармоничному слиянию с природой, но в то же время живущий с городским комфортом в отличных домах и владеющий множеством ремёсел, не разрушающих природу. А ещё Митяй очень много думал о ведловстве. Старая Каньша его немного просветила на этот счёт и сказала, что она не стала могущественной ведлой только по одной единственной причине – ей так и не удалось найти свои говорящие камни. Поэтому большое ведлание давалось ей всегда очень тяжело.
Однако, не смотря на это, старая Каньша научила Митяя самому главному приёму ведлания, проникновению в душу человека, животного, рыбы, насекомого, дерева и даже камня, что оказалось не так уж и трудно, но требовало большой концентрации. При этом пожилая ведла, войдя с ним в какой-то контакт, который он определил для себя, как психоментальный, по её словам просто передала ему весь свой талант ведлы и свою силу, но при этом ничего не утеряла сама, сказав:
– Теперь, Митяй, ты настоящий ведл, но ты должен найти свои говорящие камни, правильно их обработать, как это сделать, они сами скажут тебе, а если ты очень сильный ведл, то тогда и вовсе примут нужную форму сами. Только после этого ты постигнешь все тайны большого ведловства. Ты очень мудрый ведл, Митяй, и знаешь такое, о чём я не могу даже задуматься. В тебе много природной ведловской силы и ты щедро наделил ею меня во время нашего общения и открыл мне глаза на очень многие вещи. Возвращайся поскорее и мы с тобой посидим ещё раз, глядя глаза в глаза, у костра до самого раннего утра.
Нельзя сказать, что сразу после этого у Митяя на всё открылись глаза, но кое-что он стал понимать и что самое смешное, быстрее всего проник в душу Шишиги. Теперь он мог провести диагностику только по одним тем звукам, которые та издавала при езде и с радостью убедился в том, что Шишига ещё довольно молода и, вообще она сильная и бодрая девчонка с прочным кузовом, крепкими ногами и здоровым, могучим сердцем. В общем скорая смерть ей не грозила, как и второму сердцу Ижика, простому, как плунжерный насос, и неприхотливому, а тот нервный треск, который он порой издавал, следовало отнести не к нему, а к проржавевшему насквозь старому глушаку. Второй ещё держался бодрячком. Мимоходом Митяй даже придумал, как установить на задние диски венец и смастерить приводы для двух нормальных гребных винтов и тогда его железная девочка станет носиться по рекам, как катер на подводных крыльях, что также не являлось такой уж и большой фантазией. Странное дело, но будучи ещё совсем юным ведлом, он самым капитальным образом продвинулся, как автомеханик, и теперь доподлинно знал, что именно он сможет усилить в конструкции Шишиги, сделав её вообще неубиваемой и чуть ли не вечной.
Ну, а ещё он хотел как можно скорее поговорить глазами через пламя костра с Таней, чтобы влить в неё свою ведловскую силу, многому научить, а также почерпнуть знаний и силы от неё, но больше всего Митяй хотел как можно скорее встретиться с Шашембой. Вот та, по словам старой Каньши, могла дать ему очень многое и без камней, но первым делом, как только наступит лето, он должен проплыть вместе с Шашембой по всем раскрытым реками ладоням земли, найти на одной из них свои говорящие камни и помочь найти их Шашембе. Та обязательно должна обрести их раньше Тани. Из нескольких намёков, сделанных Каньшей, Митяй понял, что ему придётся отправиться в это путешествие вдвоём с Таниной тёткой, да, ещё и обязательно переспать с ней. Пожилая ведла, помолодев лет на десять после их разговора глазами, сказала, что он поступил правильно, не став спать с даргаларками. Им, дурам, этого не понять, а вот ему сейчас нужно вести себя очень осмотрительно, ведь он только становится ведлом и если оступится, то падать будет очень больно и после такого падения Митяй уже никогда не поднимется. Тот новый путь, на который он ступил, не прощал ошибок.
С такими мыслями и настроениями начать работать совершенно по-новому, Митяй вернулся домой в полдень и, едва подъехав к берегу, обомлел. Таня встречала его на берегу не одна, а с пятнадцатью крепкими парнями в возрасте от семнадцати до примерно сорока лет, одетыми в лысые меха и далеко не такой упитанности, как олроды Денго. В том, что это олроды Шашембы, его не нужно было убеждать ни минуты. Никакие другие олроды здесь просто физически не смогли бы появиться. Их попросту сожрали бы по дороге сюда хищники. Особенно махайроды, те ведь и на охотников на стеснялись нападать, если их было мало, один, два человека. Правда, выглядели олроды из племени Шашембы не фонтан. Они стояли метрах в двадцати позади Тани, робко переминались с ноги на ногу и не смели поднять глаз на Митяя. Да, олроды Денго вели себя совсем иначе, сытые, ухоженные и холёные, они больше всего напоминали Митяю его африканского друга, старшего сержанта его взвода Рустама Алимова. В русском батальоне боевые товарищи даже прозвали их главными куркульмейстерами всей российской армии и не спроста. К его лучшему другу Рустику, татарину-москвичу знатной казанско-куркульской закваски, словно огромным магнитом притягивалось всё мало-мальски ценное имущество в радиусе двухсот километров и оба его «Камаза» были битком забиты каким угодно добром, оружием и армейским снаряжением.
Да, уж, олроды Денго, как и Рустик, были готовы смазать ножи, боевые топоры и острия копий жиром, вытопленным из охотников, орали на тех нещадно и даже отпускали звонкие затрещины, если видели хоть пятнышко ржавчины на металле и аккуратно правили лезвия наждаком, привезённым Митяем и держали марку. На этих же было жалко смотреть и ему даже стало стыдно за Таню, что та относилась к олродам, как к низшим существам. Ещё бы, ведь ни в ком из них не было дара охотничьего ведловства, хотя все они, скорее всего, проявили себя, как умелые мастера по камню, коже, меху, кости и дереву, но это в племени Тани, где женщины по каким-то странным обстоятельствам оказались в тотальном численном меньшинстве, вовсе не считалось определяющим признаком в выборе даже сексуального партнёра на одну единственную ночь. Ну, а его девушка повела себя совсем уж по-хамски. Она повернулась к олродам, за их спиной Митяй увидел шатёр из драных шкур, стоящий за пределами крепостной стены, сделала рукой жест, те попадали на колени, а Таня звонким, весёлым голосом чуть ли не крикнула ему:
– Митяй, я попросила духа реки передать мои слова большой матери Шашембе и та прислала тебе этих олродов! Теперь они…
Девушка произнесла слово олродов так, словно оно звучало несколько иначе – уродов. Митяй, торопливо шагавший к ней от Шишиги, не дал Тане договорить, подхватив девушку на руки и запечатав ей рот кляпом поцелуя, после чего энергично помахал им кистью руки, призывая поскорее встать. Те тихо зашептались и принялись подниматься на ноги, а Митяй, с Таней на руках, забежал за Шишигу, посадил девушку на понтон и, пристально и строго глядя той в глаза, принялся тихо говорить по-русски:
– Таня, в ночь перед отъездом я рассказал тебе, что такое любовь и сказал, что очень сильно люблю тебя. За дни нашей второй разлуки я стал любить тебя ещё сильнее. Ты самое дорогое, что у меня есть, любимая. А теперь послушай, любовь моя, если ты хоть раз унизишь человека, как ты только что это сделала с олродами, то я вырву, выгрызу тебя из своего сердца и выброшу. Тебе суждено стать со мной великой большой матерью, а мне вождём огромного народа, но для этого ты обязана любить всех людей, какими бы они не были. Я научу любить тебя даже чёрных даргов, моя девочка. То, что эти парни не стали охотниками, вовсе не говорит, что они не ведлы. Просто у них совсем другая охота. Любимая, я очень прошу тебя, умоляю, как только мы выйдем к ним из-за Шишиги, ты скажешь этим ребятам, что их прежняя жизнь закончена и теперь они все станут великими ведлами совсем другой охоты. Желательно, чтобы ты рассказала им, какой именно, а я постою и помолчу. Сделай это во имя моей любви, если и ты тоже любишь меня, как и прежде.
Таня от его слов даже побледнела потому, что они были подтверждены очень сильным, прожигающим её насквозь, говорящим взглядом очень большой силы, но вместе с тем Митяй вливал эту силу и в неё, словно они говорили друг с другом взглядами через огонь. Как только совсем ещё юный и неопытный, но уже достаточно сильный ведл умолк, Таня, поняв за эти пару минут очень многое, кивнула и так же тихо ответила:
– Я всё поняла, Митяй. Я сделаю так, как ты сказал, могущественный ведл. Сделаю, как ты просишь, любимый. Дай мне только немножко перевести дух и найти нужные слова.
Митяй не торопил девушку, а та не очень-то долго приводила свои мысли чувства в порядок и уже через пять минут, держа его за руку, вышла к олродам и громко сказала:
– Вы все больше не олроды! Забудьте про то, как вы жили раньше, как недоедали зимой, как стучали зубами от холода под шкурами, на которых было совсем мало меха. Те времена навсегда закончились для всех олродов нашего племени. Теперь вы все станете новыми аларами, но не теми, которые могут убить любого зверя, подведя его поближе к стойбищу. Нет, совсем не теми. Про такую охоту алары скоро забудут. Начинается время новой охоты и вы станете первыми аларами, которые выйдут на большую земляную и огненную охоту, на большую каменную охоту и охоту мягких, нежных шкур. Великий ведл Митяй сделает вас всех ведлами, поэтому подойдите к нему, обнимите и скажите ведабу, а я одарю каждого из вас своим взглядом ведлы-матери.
Олроды от таких слов тихо охнули. Они немного потоптались с ноги на ногу, нестройной толпой двинулись вперёд и первым вытолкнули к нему угловатого, рослого и чуть ли не исхудалого паренька, на лице которого только-только появился реденький юношеский пушок. От этого парня, как и от остальных олродов, сильно пахло мылом и немножко затаённым страхом. Митяй широко улыбнулся и обнялся с ним, но не по-педрильски, как это делалось в двадцать первом веке, а как охотник с охотником, членом одного племени и потому состоящим с ним той или иной степени родства. Он положил руки на плечи паренька, тот свои на его, они крепко пожали их, склонили головы вперёд и чуть коснулись друг друга лбами. Парнишка назвал ему своё имя:
– Меня зовут Ингоран, великий ведл Митяй. Ведабу.
– Тебя так звали раньше. – Сказал весёлым голосом Митяй и дал парню новое имя – Теперь ты Игнат и твоё имя означает Огонь. Возможно, Игнат, ты станешь великим мастером огненной работы, а если и нет, то любая работа будет в твоих руках сверкать и искриться ярким огнём, ведь я сделаю тебя ведлом.
После этих слов Игнат просто расцвёл и без какой-либо опаски подошел к Тане, а та, пристально посмотрев пареньку в глаза, коснулась рукой его лба, звонко расхохоталась и воскликнула:
– А ведь он и правда ведл, Митяй, только не охотник и ты угадал, он совсем не боится огня. Ты умеешь хорошо проникать взглядом в душу каждого, кого видишь.
Остальные олроды, услышав такие слова, весело зашушукались и заулыбались. Следующим к Митяю подошел мужчина лет сорока пяти с большими, мозолистыми ладонями и он дал ему имя Данила. Ну, а потом дал имена, присущие русским людям, всем остальным своим новым друзьям, после чего велел им забраться на понтон по обе стороны машины, усадил Таню в кабину и они поехали к дому, ворота которого были раскрыты настежь. По некоторым приметам Митяй понял, что олроды прибыли вчера ближе к вечеру и в сопровождении десяти охотников бежали пять дней чуть ли не с утра и до вечера, но после дружеских объятий и имянаречения, усталость с них, как рукой смахнуло. Наоборот, от ведловского взгляда Тани в них здорово прибыло энергии. Они быстро разгрузили Шишигу от соли, перетаскав её в почти полностью опустевшее соляное хранилище в сухом и хорошо проветривающемся подвале, а потом все вместе вошли в дом и Таня немедленно принялась стряпать на скорую руку, то есть попросту сварила большую кастрюлю гречневой каши, пока Митяй с его новыми учениками перетаскивал из кожевенной мастерской большой стол и мастерил из досок две лавки, чтобы поставить их по обе стороны от него.
Он открыл ящик с кухонными принадлежностями и вручил каждому из будущих мастеров по большой стальной ложке, а глубоких мисок на кухне и так вполне хватало. После этого они долго сидели за столом, не спеша кушали кашу с тушенкой, рыбой и соленьями, запивая её сладким чаем, и разговаривали на очень важные темы, обсуждая проблемы, которые могут уже очень скоро возникнуть. Таня сразу же, чуть ли не с первых минут огорошила его таким не совсем приятным известием, сказав:
– Митяй, Шашемба передала мне для тебя такие слова. Осень будет длинной, сухой и очень тёплой, а потом наступят сильные холода, но снега не будет долго и многие малые звери станут опасными соседями. Они начнут искать тепло. Все реки замёрзнут, а потом повалит большой снег. Поэтому Шашемба говорит, чтобы мы не приезжали зимой. Дорога будет опасной. Кивнув, Митяй ответил:
– Это хорошо, что Шашемба предупредила нас. Я ещё не умею предсказывать погоду на такой долгий срок и лишь знаю, что завтра будет тепло и дождя не выпадет ни капельки. Такая зима может погубить наш сад, Таня, так что нам придётся выкопать и перенести некоторые деревца в дом, особенно персики, а остальные хорошо укрыть на зиму, но сначала присыпать их толчёным льдом, чтобы через пару месяцев они не распустили почки. Да, тяжелая нас всех ждёт зима, но мы обязательно поедем к твоим родичам, Таня. Им тоже будет трудно пережить эту зиму.
– И ничего не трудно! – Воскликнула Таня по-русски, на аларском ей давно не хватало слов – Алары уже начали строить тёплые деревянные дома с печами и они заготовят на зиму много дров, а еды и так заготовили на целых три зимы. Митяй отрицательно замотал головой и сказал:
– Дрова имеют обыкновение быстро заканчиваться, Танюша, так что по первому снегу мы поедем в ваше стойбище и заберём оттуда всех маленьких детей, стариков и больных, а для этого нам нужно будет, как минимум, привести в полный порядок дом и подготовиться к приёму гостей. Ну, а ближе к лету мы построим большую плавающую Шишигу и уже на ней перевезём сюда всех остальных аларов. Места здесь очень хорошие, но что самое главное, нефть под рукой и её совсем нетрудно добывать, а её добыча для нас самая главная. Иван тут же сказал:
– Здесь места лучше наших, Митяй, и места для стойбища намного больше, а наше стойбище хотя и стоит на берегу реки, всё же на таком высоком и крутом, что за водой ходить далеко. Нужно спускаться вниз по крутому склону. Зимой мы снег растаиваем. Одно хорошо, лес растёт совсем рядом.
Таня вздохнула и кивнула, соглашаясь с его словами, а Митяй, улыбнувшись, решил обрадовать своих учеников:
– Да, здесь очень хорошо и я тут чуть ли не каждый камень знаю, но самое главное, ребята, как только вы докажете мне, что чему-то научились и того стоите, мы все сядем на Шишигу и поедем в одно место, где каждый из вас найдёт себе женщину. Для того, чтобы женщина пошла за каждым из вас и стала доброй, умной и нежной ночью, вам нужно обязательно стать хорошими и умелыми ведлами-мастерами. Тогда те женщины станут вашими женами, такими же, как моя Таня. А жена, парни, это большая мать каждого нормального ведла, только она заботится о нём одном и его детях и палкой гонит от себя всех остальных ведлов потому, что жена верна своему мужу. Чтобы женщина стала женой ведла, он должен ей очень понравиться и вообще быть в её глазах самым великим ведлом. Тогда она будет его любить.
Сказал, как обухом по голове тюкнул всех разом и даже Таня от удивления выпучила глаза, а Игнат и вовсе густо покраснел. По всей видимости он даже и не мечтал о такой перспективе на новом месте жительства. На Митяя в упор уставилось шестнадцать пар глаз, но он не сказал больше ни слова. После сытного обеда он показал своим ученикам место на втором этаже, там во всех комнатах можно было устроиться на ночлег, а также позаботился о том, чтобы те смогли устроиться на ночлег хотя бы с относительным комфортом, показал, где находится в доме туалет, детально объяснил, как им нужно пользоваться, и, хотя день был в самом разгаре, объявил всем, что наступил ранний вечер, а потому все могут ложиться спать, а вот начиная с завтрашнего утра про спокойный сон они смогут забыть надолго. До тех пор, пока не проявят себя в каком-то деле настоящими мастерами. Ну, а сам он отправился в ванную комнату вместе с Таней и там, наконец, смог помыться по-человечески, после чего потащил девушку в постель, но вовсе не за тем, чтобы лечь спать. Предыдущей ночью он и так прекрасно выспался всего в сотне километров от дома, ставшем ему, наконец родным.
Таня набросилась на него, как махайрод на оленя, и на добрых два часа Митяй позабыл обо всём. Однако, потом, лёжа нагишом на кровати, он включил ноутбук и принялся рассказывать своей жене-ведле об обоих соляных охотах, показывая множество фотографий. Таню его рассказ привёл в изумление. Особенно то, что в племени Денго всё получилось наоборот и на семьсот тридцать женщин репродуктивного возраста приходится всего двести семьдесят девять мужчин. Поразило девушку и то, что народ даргсу так мирно уживается с аларами, что даже согласился называться даргаларами и у них рождаются здоровые, сильные дети, берущие что-то от обоих родителей. Вот это удивило ведлу больше всего и Таня, рассматривая фотографии голых даргсу, как мужчин, так и женщин, когда Митяй учинил им всем помывку с лечебным дегтярным мылом в больших деревянных бадьях, чтобы извести под корень насекомых в волосах, не нашла их тела уродливыми. Эх, знала бы она, чего стоило Митяю не затащить в ближайший чум какую-нибудь особо стройную, смуглую малышку с роскошной задницей и пышными грудями, ещё не родившую ребёнка и не выкормившего его.
Об этом он рассказал особо, как и о том, что он и старая Каньша целую ночь сидели напротив друг друга и их разделял небольшой костёр, в который ведла то и дела бросала пучки пахучих трав и сыпала какие-то порошки. Таня искренне обрадовалась, что Митяй проявил сдержанность при таком обилии женщин и девушек, готовых встать в любовную позу перед ним, и с уважением сказала, что он поступил очень мудро. За пять дней до разговора глазами через огонь и пять дней после этого, начинающий ведл ни в коем случае не должен иметь близости. Каньша не объясняла этого Митяю, она просто сказала, чтобы он держался от девушек и женщин подальше и лишь теперь, когда Таня рассказала о запрете более подробно, подумал о том, что и в христианской религии имеется точно такое же ограничение, когда речь идёт о совершении святых таинств, например венчания. Похоже, что это был отголосок древних времён. Ещё Митяй подумал, что раз так, то он теперь как бы повенчан с ведловством, коли сделал всё правильно, именно так, как это было предписано в каменном веке. Девушка внимала каждому его слову и когда он закончил свой рассказ, кивнула и тихим голосом сказала:
– Наши охотники, ходившие на опасную соляную охоту в земли чёрных даргов, говорили, что они встречались с другими охотниками за солью и те рассказывали им, что где-то на берегу Великой реки находится большое стойбище, в котором бок о бок с аларами живут удивительные, красноголовые дарги. Это племя пришло в наши края давно, пять полных рук зим или даже раньше и не стало селиться ближе к горам, где меньше махайродов. А вслед за ними пришли те самые чёрные дарги, которые стали жить на холмах вокруг Солёного озера и убивать всех, кто только к ним приближался. До них там жили совсем другие дарги, желтоголовые, но как только сюда пришли чёрные дарги, они сразу же ушли на север и потом вдоль большого озера на запад. Отсюда ушло на север много даргов и аларов. Не ушло всего пять племён аларов и, как я сейчас узнала, племя даргаларов. Да, те которые остались, пошли на север, к берегам реки Великая вода, а мы поднялись в верх по течению большой реки, перешли через Каменную Стену и поселились в ущелье. Там хорошо, Митяй. За Каменной Стеной начинается большое озеро. Из него вытекает река и падает вниз, в долину, большой белой стеной воды. Чёрные дарги боятся к ней подходить, но наши предки ещё очень давно нашли удобную дорогу наверх в обход, по другой реке, и потому охотники Гремящей Воды часто спускаются вниз. Чёрные дарги не любят горы и боятся горных рек, а потому не суются к нам, но алары раньше жили внизу и часто переплывали через Великую воду на надутых бурдюках и мы всегда солили мясо на зиму и оно не воняло. Моя мать Райшана, она была до Шашембы большой матерью аларов, часто говорила, что рано или поздно придёт великая зима и прогонит чёрных даргов далеко на юг, а те, которые не уйдут заранее, замёрзнут и весной их трупы съедят пятнистые тенги. Чёрные дарги не умеют сшивать из шкур зимнюю одежду и топить шатры так, чтобы не задыхаться от дыма и в них было тепло. Терпеть голод они тоже не умеют. Они сидят на солёном озере, но сами соли не едят и не засаливают мясо на зиму и потому оно у них быстро гниёт и им приходится охотиться даже зимой, но они очень сильные и выносливые. Даже сильнее, чем желтоголовые дарги. Их олроды не умеют делать из камня хорошее оружие и среди них мало умелых ведлов охоты. Они берут своей звериной силой и яростью. Им уступают дорогу даже махайроды, такие они свирепые. Ты нашел то, Митяй, чего они действительно боятся – движущийся на них огонь. Если бы ты толкал тех трёх огненных великанов, то чёрные дарги тебя не испугались бы, но Шишига убегала от них в озеро, а из земли поднялся живой огонь и медленно пошел на них.
Таня рассказывала всё, что знала, таким уверенным менторским тоном, что Митяй чуть не рассмеялся, глядя на её сосредоточенное личико, а когда она объяснила ему, в чём он оказался прав, не выдержал и всё же сказал девушке:
– Именно так я всё и спланировал, Танюха. Когда ты мне рассказала о даргах и я встретился с ними, то сначала принял их за неандертальцев, очень уж те охотники были невысоки ростом. Но потом, уже позднее, внимательно изучив их следы и рассмотрев несколько снимков, которые сделал раньше, понял, что они не те дарги, о которых я сначала подумал. Они стоят гораздо выше них по эволюционной ступени. Мне сдаётся, что даргсу предки аларов. Тогда я решил, что мне нужно хорошо подготовиться к встрече с ними, если та произойдёт на соляном озере и изготовил деревянные куклы, двигающиеся на салазках. Чёрные дарги, конечно, не слишком умные ребята, но они не дураки и если бы я толкал своих огненных великанов, то сразу бы это просекли, а убивать их я не хочу и никогда не стану. Их нужно учить жить по другому, приучать к земляной охоте. Таня, я рассказал тебе о том, где побывал этим летом, а теперь послушай, кто такой на самом деле твой Митяй. Думаю, что ты многое сможешь понять. Во всяком случае многое их того, что я расскажу.
Митяй устроился на кровати поудобнее и рассказал своей подруге из каменного века о том, кем он был раньше, куда отправился однажды рано утром и куда в результате приехал. Разумеется, он не рассказывал своей жене очень многого, в то числе не сказал, что был офицером и воевал в Африке с сомалийскими пиратами, как и не рассказал о том, что такое охотхозяйство. Зато рассказал о своей учёбе в университете и о том, что он профессиональный защитник природы, рассказал о своей семье. Рассказал и показал ей на экране ноутбука фотографии. На них Таня смотрела без особого интереса, зато рассказ слушала очень внимательно и когда Митяй замолк, восторженно воскликнула:
– Всё правильно! Я так и думала, Митяй, что ты великий ведл, который призван защитить Мать Землю. Всё так и есть! Значит великий ведл желтоголовых даргов был прав, когда сказал нашим предкам, что дух Огненной реки не просто так зажег воду. Это было знамение и с тех пор никто не переплывал через Марию и не поднимался на этот холм, где ты построил свой дом, Митяй. Тот желтоголовый ведл говорил, что чёрные дарги придут и уйдут. Их прогонит великий мороз, но ещё раньше к придёт дух Огненной реки и приведёт с собой великого ведла. Значит ты и есть тот самый великий ведл нашей Матери Земли, которого привёл к нам дух Огненной реки. А я твоя жена.
Митяй улыбнулся, поцеловал восторженную девушку и, глядя на неё с улыбкой, спросил:
– Таня, расскажи мне о желтоголовых даргах? Какие они? Та пожала плечами и ответила:
– Митяй, я их никогда не видела. Может быть они уже ушли из наших земель навсегда, они ведь очень мудрые и осторожные. Когда я была маленькая, то слушала рассказы старых, мудрых женщин о них и могу пересказать некоторые, но и они не видели желтоголовых, а только слушали в детстве рассказы про них, как и я сама. – Таня с улыбкой посмотрела на Митяя и он кивнул ей, предлагая продолжать. Девушка сразу же состроила серьёзное выражение и стала рассказывать: – Желтоголовые дарги пришли в эти земли намного раньше аларов и хорошо здесь всё изучили. Они очень мудрые, Митяй, но всё равно живут точно так же, как и мы. Среди них меньше ведлов, чем среди аларов, особенно среди их женщин, но у них очень могущественные ведлы. Это желтоголовые умеют заставлять камни двигаться, но делают это очень редко. У них очень много всяких запретов. Желтоголовые хорошо знают, что можно делать, а что нельзя и ещё они очень сильные, как и все дарги. У каждого племени желтоголовых даргов есть свой главный дух и очень много других духов, которых они слушаются и духи им всегда помогают. Их никогда нельзя застать врасплох, как бы ты не старался подкрасться к ним незаметно. А ещё они добрые и очень весёлые. Любят собираться вечером у костра и петь свои песни. Говорят, что тогда к ним приходят все духи и им становится очень весело от этого.
Чувствуя, что девушке нечего больше сказать, Митяй улыбнулся и, наконец, задал ей главный вопрос:
– Таня, Шашемба ведь специально послала тебя ко мне? Расскажи мне всё о своём племени и о себе. Девушка вздохнула и нехотя призналась:
– Да, Митяй, это Шашемба послала меня к тебе. Она верит, что ты сможешь вывести наше племя из того ущелья, в котором мы живём. Не знаю, уйдут ли чёрные дарги из долины, что лежит внизу, но я боюсь, как бы они не нашли тайную тропу в горах и не поднялись к нам по ней. В нашем племени много мужчин, но мало охотников и потому мы не можем уйти жить на другие земли. Если мы попытаемся уйти, то погибнет очень много олродов и детей. Про стариков я уже не говорю. Они всегда готовы умереть в пути или остаться в брошенном стойбище и умереть там.
Таня рассказывала долго и это оказался очень печальный рассказ, в самом конце которого Митяй сказал:
– Не волнуйся, всё будет хорошо. Из твоего рассказа я уже понял, где находится твой дом. Это ущелье находится за Псебаем, под Ахмед-Горой, по нему протекает в моём времени Большая Лаба. Я там бывал несколько раз и знаю, как туда можно проехать. Как только выпадет первый снег, мы поедем туда и сначала заберём маленьких детей и стариков, а потом, уже весной, я перевезу на большой лодке всех остальных. Сначала олродов, а потом охотников и женщин. Ну, а что касается твоего брата и его отношения ко мне, то поверь, как раз его-то я совершенно не боюсь, что бы он говорил обо мне. Мне и не таких дурней приходилось в чувство приводить и каким бы мордоворотом не был твой брат Алаур, он у меня шелковым станет. Мозги ему вышибать я не стану, но в чувство приведу обязательно.