Глава 19

Мой план по очистке южной столичной окраины от криминальных элементов был представлен командиру роты полковнику Сиду не через 72 часа, а спустя всего сутки после постановки задачи. Вчера, после хорошего ужина с Каисс накатило на меня что-то, возможно, вдохновение. И в течении ночи я достаточно подробно и по пунктам, на двадцати листах расписал все мероприятия по этой операции, а уже с утра передал свою писанину начальству. Сид подобное рвение и скорость подготовки плана воспринял без удивления, отпустил меня на тренировку в фехтовальный зал, где на деревянной имитации лошади отрабатывался конный бой, а сам незамедлительно приступил к прочтению моих бумаг. И снова мы с ним встретились только вечером, когда я уже собирался покинуть Старый Дворец. Его адъютант передал приказ явиться к ротному, и мне пришлось задержаться и вернуться в кабинет полковника, который был не один, а в компании совершенно неприметного мужичка лет тридцати пяти без каких либо отличительных примет в сером гражданском полукафтане.

"Наверное, тайный агент или диверсант", — окинув незнакомого мне человека взглядом, подумал я, и оказался прав. Полковник представил своего гостя как порученца по особым делам при канцелярии императорского двора Сима Ойса, который возглавляет ведение разведывательной работы в криминализированных кварталах Черного Города, и проводит аналитическую работу по сложившейся ситуации. После чего Сид замолчал, видимо, ожидал моей реакции, и я задал резонный вопрос:

— Господин полковник, а зачем мне знать фамилию господина Ойса и чем он занимается?

— А затем, лейтенант, что принято решение перебросить тебя ему в помощь. Ты готов послужить императору не как воин Черной Свиты, а как штабист и разведчик?

— Так точно! — я согласно кивнул головой.

— В таком случае, лейтенант Ройхо, до завершения операции, которой присвоено кодовое наименование "Сеть", вы освобождаетесь от всех своих обязанностей офицера гвардии, и временно переходите в распоряжение господина Ойса.

— А почему именно я?

Мне ответил не полковник, а сам порученец по особым делам, голос которого был хриплым и если бы я не видел перед собой совершенно здорового человека, то мог бы подумать, что со мной разговаривает спившийся алкоголик:

— Ты, лейтенант, первым предоставил четкий план по истреблению воров и криминального отребья, и он нам понравился. И хотя это ожидаемый от выпускника военного лицея стандартный шаблон, в котором имеются недочеты, свежие идеи в нем тоже есть, и они нам нравятся. В целом ситуацию ты видишь правильно, и это главное. Кроме того, говорят, — Ойса кинул быстрый взгляд на полковника, — что парень ты верткий и резкий, везунчик и не тупой служака, а у нас с такими людьми проблема, и мы вынуждены брать их со стороны. Сегодня с нами только ты, завтра присоединятся твои товарищи, которые отнеслись к порученному заданию всерьез, а там и простых корнетов подтянем. Ответом удовлетворен?

— Полностью.

— Работать со мной готов?

— Да.

— Отлично. Завтра утром явишься в правое крыло Старого Дворца, где на твое имя будет выписан пропуск, и найдешь меня. О том, чем занимаешься, молчи.

— Мне все ясно.

— Можешь идти, лейтенант.

Я посмотрел на полковника, который являлся моим непосредственным начальником, а Сид, развел руками, и усмехнулся:

— Ступай Ройхо. На ближайшие пару месяцев у тебя новый командир, и он своего подчиненного уже отпустил.

"Ага, — глядя на полковника, с ехидцей, подумал я, — тебе то что? Скинул своего офицера тайным стражникам "Имперского Союза", и справился. Одним лейтенантом больше, одним меньше, разницы нет, если убьют Ройхо, пришлют кого-нибудь другого. Так что ли? Нет, определенно, надо уходить на север, а то с такой службой, не то что своих внуков, но даже и детей не увидишь".

Так я подумал, но, естественно, мои мысли остались при мне, ибо иногда молчание весьма способствует продлению жизни. Поэтому, коротко кивнув, я покинул кабинет командира Черной Свиты, и уже спустя пятнадцать минут, ехал в салон баронессы Ивэр.

С темного неба на город падал редкий снежок, с ближайшей реки задувал свежий и холодный ветерок, а я, закутавшись в тяжелый подбитый мехом плащ, как обычно, думал о прошедшем дне. Но в голову лезли не самые хорошие мысли, а настроение было паршивым, и мне оставалось только наблюдать за жизнью Белого Города, которая проносилась мимо моей коляски.

На ближайшем перекрестке, с правой стороны улицы, расположился усиленный патруль стражников, пять бойцов во главе с сержантом. Вокруг мирная жизнь, а они настороже и службу несут без малейшего намека на халатность. И это понятно. Новый командир столичной городской стражи барон Минц, между прочим, двоюродный брат графа Руге, недавно разогнал треть своих подчиненных. А из остальных ударными темпами делает настоящих воинов, которые, по его задумке, должны быть не хуже стражей порядка Ферро Канима, приславшего в столицу полсотни своих самых лучших сержантов-инструкторов из Йонара. Говорят, стражники от напряженных тренировок подвывают, и многие собирались покинуть службу. Но Минц предложил им не только кнут, но и пряник, полуторное жалованье и льготы. И кто остался в рядах доблестной местной полиции, тот за свое место держится крепко и не шалит, потому что за патрульными постоянно присматривают йонарцы и личные слуги Минца.

Стражники окинули мою коляску внимательными взглядами, отметили мой черный плащ с белым крестом Анхо, и сержант, видимо, на всякий случай, отдал мне воинское приветствие. Я чуть прислонил два пальца правой ладони к шляпе, кивнул и посмотрел налево.

Мимо меня, в сопровождении десятка нарядных конных дружинников, проехала черная карета с аляповатым гербом на двери, большим треугольным щитом, с кучей разноцветных завитушек, и парой синих львов, которые с двух сторон поддерживали красную сторожевую башню. Судя по опознавательным знакам, это транспортное средство принадлежало герцогу Дьесу Витиму, кажется, пятому сыну покойного великого герцога Эрика. И если примерно прикинуть, куда он направился, то, скорее всего, путь Дьеса лежит в театр "Айет", где можно не только полюбоваться на стройные ножки актрис в коротких юбочках и снять этих веселых девиц на ночь, но и поиграть в азартные игры. Поговаривают, что новоиспеченный герцог большой поклонник карт, и уже, буквально за неделю, спустил всю свою немалую казну, а теперь перешел к замкам и землям. Дурак, конечно, но каждый человек свою судьбу и жизненный путь сам выбирает. И если он окончательно разорится, то лично мне, от этого ни тепло, ни холодно. А кое-кто на азарте герцога нагреет руки, в полцены продаст выигранные поместья канцелярии императорского двора, которая через подставных лиц их активно скупает, и будет счастлив.

Коляска свернула на улицу Хальден, и здесь новое наблюдение. На ярко освещенном пятачке небольшой площади стоят два незнакомых мне корнета Черной Свиты, наверное, ребята из последнего набора. А напротив них пятеро провинциальных дворян, которые по широкой дуге обходят гвардейцев и стараются не смотреть им в глаза. О чем это говорит? Да о том, что репутация великая сила. Мы дрались за уважение, и заработали его, и те корнеты, которые пришли на места погибших, могут теперь спокойно гулять по столице и посещать практически любые места в пределах Белого Города. Все как всегда, и на Земле картина та же самая. Появляется новая воинская часть, гражданская компания или криминальное сообщество, и чтобы выжить, новички должны доказать свою жизнеспособность. А там уж как фишка ляжет. Хватит молодым силы духа, хватки и умений на борьбу, будет им уважение, а нет, извини-подвинься, спрячься на задворках жизни, и не отсвечивай.

Остановка. Приехали.

Я подошел к двери дома баронессы Ивэр, окна которого светились чистым желтым светом, и она незамедлительно открылась. Слуга мадам Кристины, долговязый Карлито, как всегда, незаметно, втянул в себя воздух, поклонился и пропустил меня внутрь. Но я задержался. И дождавшись, пока слуга посмотрит на меня, поинтересовался у него:

— Как здоровье, Карлито?

— Благодарю, господин граф, все в порядке. Прострелянную болтами грудь и печенку маги заживили, а потом я хорошие лекарства принимал, и сейчас, как заново на свет народился.

— Молодец! — скинув плащ и шляпу, я задал другой вопрос: — Слушай, Карлито, давно тебя хотел спросить. А чего это ты все время к гостям принюхиваешься?

— Это заметно, господин граф? — слуга насторожился.

— Мне, да.

Карлито помялся, и ответил:

— У меня прадедушка оборотень был.

— Пес? — данному факту из жизни верного служителя мадам Кристины я не удивился.

— Да.

— И как, помогает тебе твое чутье от предка?

— Немного, господин граф. Опасность и зло не чую, но научился по запахам определять, чем человек недавно занимался.

— Интересно. А про меня, что сказать можешь?

— Вы сегодня много тренировались и имели дело с бумагами. От вас пахнет потом, чернилами, графитом, пылью и хорошо выделанной телячьей кожей, которая на конскую сбрую и седла идет, однако запаха лошади нет.

— Так и есть, все верно сказал, — после короткого разговора мое настроение приподнялось, и я кивнул в сторону второго этажа, откуда доносилась негромкая музыка. — Баронесса с гостями?

— Как всегда, господин граф.

— А меня кто-нибудь спрашивал?

— Нет.

Карлито снова поклонился и направился в каморку у двери, где у него всегда лежал заряженный арбалет, корт, топорик, дубинка и щит, а я направился в салон. Пара десятков шагов вверх по лестнице, и я в просторном помещении, стены которого были обиты светло-синим атласом, а вдоль них стояли кушетки и диванчики, музыкальные инструменты и столы для игр. Полноватый и добродушный брюнет, композитор Киэп Тукмай наигрывал на клавесине спокойную и приятную мелодию. Рядом с ним находился шевалье Вингер Бонс, тощий шатен в неудобном бедном сюртуке, который читал отрывок из своего нового романа, историю про одного древнего героя без страха и упрека. Пара слуг бесшумно передвигалась по залу с подносами в руках, а гости, которых было около трех десятков, занимались кто чем. Одни тискали девушек, другие резались в ноншап, игру, напоминающую покер, третьи вполголоса разговаривали, а четвертые пили и закусывали. Все как обычно, еще один хороший вечер в салоне мадам Кристины.

На миг я остановился на входе и осмотрелся. Альера и Эхарт, которые покинули казарму раньше, уже здесь. Друзья пробуют новый сорт вина, и поднятыми вверх бокалами приветствуют меня. Перевожу взгляд дальше, и нахожу баронессу, которая сидит на своем привычном месте, диванчике невдалеке от лестницы. Одета она сегодня в пышное белое платье из дорогой "паучьей ткани", которую купцы ТПП привозят из-за океана. На шее у нее красивое колье из множества мелких бриллиантов, вроде бы, подарок кого-то из давних ухажеров. Прическа как всегда красива и затейлива. И в целом, она имеет вид успешной и состоявшейся в жизни женщины, которая не знает никаких забот. Шикарная и весьма привлекательная вдовушка в своем доме, которая живет, как пожелает. Но я знаю мадам Кристину уже не первый день. И в ее взгляде, который ловят мои глаза, я вижу тревогу и беспокойство.

"Видать, прижало госпожу Ивэр", — мелькнула в голове мысль, и я направился к ней. Подошел. Поздоровался. Приложился к ручке. Сказал пару дежурных комплиментов и осведомился о делах. После чего минут десять слушал Вингера Бонса, а когда он окончил читать отрывок своего произведения, похлопал ему. И только после этого мы с хозяйкой перешли в ее кабинет, сели в новые удобные кресла, и баронесса, сбросив маску уверенности и непробиваемости, с надрывом, произнесла:

— Граф, у меня беда.

Впервые я видел ее в таком состоянии, и от этого мне стало немного неловко. Но я быстро собрался и перешел к расспросам:

— Успокойтесь баронесса и расскажите, в чем дело?

Кристина Ивэр глубоко вздохнула, и начала говорить, поначалу, немного сбивчиво, а потом все четче и по существу. И из ее рассказа выходило, что у баронессы, действительно, возникла проблема, причем с давними корнями, и чтобы понять ее истоки, надо было немного коснуться истории семьи Ивэров и жизни самой мадам.

Итак, Кристина Ульчер, так звали баронессу в юности, начинала свой самостоятельный жизненный путь, так же как и ее "воспитанницы". Столица, денег нет, прекрасные рыцари отсутствуют, и дорога одна, в салон. В общем, нормальный путь средневековой провинциалки без средств к существованию, влиятельной родни и связей. А что дальше, совершенно понятно. Проведенная в веселье молодость, наполненный серостью и случайными любовниками средний возраст, и смесь из забвенья и одиночества в старости.

Но ей повезло. На красивую и неглупую шатенку запал пятидесятилетний барон Икса Ивэр, который принадлежал к древнему и славному роду с материка Анвер. Титул, замок и бедные родовые земли он унаследовал поздно, а до того, служил рядовым телохранителем великого герцога Варны, сначала Манфреда, а затем нынешнего Ульрика. И пока он был шевалье, Ивэр жил обычной жизнью воина. Драки и дуэли, бабы и трактиры, гулянки и сражения. А вот когда Икса стал бароном и "уволился в запас", то решил взяться за ум. И первое, что он сделал, это, наплевав на мнение многочисленной родни, женился на привлекательной Кристине из салона мадам Геран.

Молодожены были счастливы, по крайней мере, так говорила сама мадам Кристина. Имелся дом, немного скопленных Ивэром денег и маленький, но стабильный доход с родовых земель. Они жили по средствам, любили друг друга, и подолгу не вылезали из кровати. И так продолжалось до тех пор, пока Кристина не забеременела. Барон этому был рад, даже слишком. Стал закатывать шикарные пиры и влез в долги, а затем, на радостях он ушел в загул, который продлился целый год и в конечном итоге свел его в могилу. Чревоугодие и нехорошие излишества никого до добра не доводили, особенно, людей в возрасте.

Баронесса Ивэр осталась одна с трехмесячной дочерью на руках. Наличные деньги быстро закончились, и к ней пришли кредиторы, требующие возместить долги мужа. Было тяжело, а стало еще хуже. Из провинции, как черт из табакерки, вылез дядя покойного Иксы, шевалье Кель Ивэр, который быстро просек, что к чему и стал суетиться. Он отобрал у ошарашенной и убитой горем матери, за которую некому было заступиться, родную дочь, вывез из столичного дома все более или менее ценное имущество и вернулся на материк Анвер, где присвоил себе замок и родовые земли семьи. И это он еще по мягкому варианту все сделал, ведь мог и придушить Кристину, а затем унаследовать титул барона. Но видать, его остановило то, что в этом случае на него перешли бы долги покойного племянника, а денежки он любил. И потому, шевалье Кель Ивэр решил ждать, пока Кристина самостоятельно выйдет из тяжелого положения или продаст дом в черте Белого Города.

Большинство женщин, оказавшись в положении Кристины Ивэр, не выкрутились бы, но она смогла это сделать. И как только пришла в себя после смерти мужа, незамедлительно стала действовать. Кристина вертелась и крутилась, прыгала из койки в койку, укрывала в своем доме мошенников и фальшивомонетчиков, ошибалась и училась на своих ошибках и, в конце концов, расплатившись с долгами мужа, организовала салон, который приносил ей небольшой доход. И тут вновь всплыл дядя Кель, который предложил Кристине взаимовыгодный договор. Он живет в провинции и воспитывает дочь Кристины и Иксы, не претендует на титул и раз в год разрешает матери на один месяц навещать свое родное дитя. Но за это он требовал делить с ним постель и выплачивать деньги на содержание ребенка, поначалу, небольшие суммы, в полсотни золотых и сотню, а затем, пару лет назад, выплаты достигли двухсот иллиров.

Мадам свою дочь любила, и принимала все условия провинциала, которого сложившееся положение дел устраивало, и он был рад тому, что у него имеется курица несущая золотые яйца, кроме денег, при посещении ребенка еще и удовлетворявшая его сексуальные потребности. Однако это не устраивало саму мадам, которая не оставляла надежды вернуть дочь себе, но не знала, как это сделать. Был бы Кель Ивэр столичным дворянином, все решилось бы с помощью знакомств баронессы, взяток, а возможно, и бандитов, но Анвер это не Эранга. Вотчина Ивэров находились на территории великого герцога Ратины, который на своей земле всегда защищал своих вассалов, и посылать против Келя бойцов значило схватиться не только с мелким шевалье, но и с могущественным феодалом. Поэтому баронессе приходилось терпеть родственника шантажиста. Но ее терпению пришел конец, и она решилась перейти к активным действиям, а причиной этому послужило письмо от Келя Ивэра, которое она получила вчера утром.

Провинциальный шевалье и родственник предупреждал, что ее дочь подрастает, и расходы на ее содержание и воспитание должны стать больше. И если через месяц Кристина, как обычно, желает навестить родное дитя, то пусть готовит тысячу золотых. Ну, а коль у нее такой суммы не наберется, то дорога в замок для матери закрыта.

Это был ультиматум, а чтобы баронесса была сговорчивей, Кель намекнул, что он соскучился по женской ласке, и тринадцатилетняя дочь Кристины, в его постели, вполне может заменить мать. И если бы дело касалось постороннего человека, баронесса смогла бы рассуждать здраво и абстрагироваться от всего происходящего. Но мать есть мать, и когда она думала о родной кровиночке, ее разум пасовал перед чувствами, и она готовилась к тому, что ей вновь придется влезать в долги и терпеть ненавистного дядю.

Впрочем, даже не смотря на стресс, баронессе хватило рассудка на то, чтобы поискать помощь на стороне. И то, что она обратилась именно ко мне, а не к кому-нибудь другому, это хороший знак. Значит, мадам Кристина мне доверяет и считает, что я человек надежный, и в принципе, это верно. С хорошими людьми я готов жить и сотрудничать по совести и чести, и помочь мадам, как мне кажется, можно. И выслушав историю баронессы, я стал задавать ей дополнительные вопросы:

— Где именно находятся земли Ивэров и насколько они далеко от ближайшего телепорта?

— Вотчина баронов Ивэр на северо-западе Анвера. Ближайший портал в трехстах семидесяти километрах, в городе Айла-Танас.

— Дружина у Келя большая?

— В прошлом году было три десятка конников. Воины средние, но замок Ивэров крепок, а соседи спокойные, так что больше и не надо.

— Девочка постоянно в баронстве?

— Да.

— Кто еще помимо Келя живет в замке?

— Слуги и родня, прихлебатели ненасытные.

— Много их?

Понемногу баронесса настроилась на деловой лад, кружевным платочком промокнула краешки глаз, и начала перечислять:

— Троюродные сестры мужа, две старые карги. Два двоюродных брата от третьего дяди. Семья Келя, шесть человек. И еще от семи до десяти очень дальних родственников, имен которых я не помню.

— У вас документы на ребенка есть?

— Нет, они у Келя. Но в столичном храме Улле Ракойны имеется дубликат и документ можно восстановить.

— Это хорошо, восстановите и приготовьте.

Я замолчал и обдумал ситуацию. Есть замок и зарвавшийся родственник баронессы, который шантажирует ее ребенком. И по-хорошему, следовало бы собрать отряд лихих молодцев, перейти телепортом на Анвер, взять замок и всем присутствующим вломить звиздюлей. Но это самый крайний случай и, значит, придется действовать хитростью. Для начала, следовало отправить к замку Ивэров разведку из верных людей, в моем случае, шевалье Дайиринов, получить точную информацию, и только после этого действовать. Самому отлучиться будет нельзя, дел много, но хороших и сметливых мастеров скрадывания, которые проникнут в жилище Ивэров и похитят девочку, я найти смогу.

— Вы поможете мне?

Мадам Кристина посмотрела на меня, и я ответил без раздумий и колебаний:

— Помогу. Завтра со мной придут люди, которые займутся решением вашей проблемы, и более подробно расспросят вас о владениях Ивэров.

— Благодарю граф. Я знала, что вы человек чести и на вас можно положиться, и если я получу свою дочь живой и невредимой, то вы всегда и не взирая ни на что, можете на меня рассчитывать.

— Об этом поговорим позже, а пока, — я встал, — давайте вернемся в салон, и обсудим столичные новости.

Мы покинули кабинет, спустились на первый этаж и, было, начали подъем по лестнице на второй, но тут появился Карлито, который обратился ко мне:

— Господин граф, на улице человек стоит и вас спрашивает.

— Этот человек представился?

— Нет, но он сказал, что вы с ним договаривались о встрече.

"Наверное, жрец", — решил я, и сказал:

— Так пригласи его внутрь.

— Он не идет, говорит, что дом, где вершится разврат, не для него.

— Вишь ты, какой правильный, — хмыкнул я, и повернулся к мадам Кристине: — Извините баронесса, я еще вернусь, а пока вынужден ненадолго отлучиться.

Женщина наклонила голову и направилась к гостям, а я спустился вниз, вновь накинул на себя плащ и шляпу, и вышел. Ожидать можно было чего угодно, даже нападения, и я был готов ко всяким неожиданностям. Но убийц или бандитов на улице не было, а рядом с крыльцом прохаживался плотного телосложения седоватый мужчина, одетый в жреческую полувоенную одежду, длинную шерстяную тунику серого цвета, широкие темно-коричневые штаны и черные длинные сапоги, краем голенищ достающие почти до колен. Дополнялось это одеяние простым зимним плащом, который был распахнут на груди, и небольшой меховой шапкой.

— Я граф Уркварт Ройхо, — сделав вперед один шаг, представился я человеку, и поинтересовался у него: — С кем имею честь?

— Очир Брегг, — обозначил он себя, — жрец храма Ярина Воина. Я получил вашу записку, в которой было сказано, что вы готовы встретиться со мной, и вот я здесь.

Оглядев освещенную пустынную улицу и поежившись от игл ночного мороза, которые проникали под одежду, я кивнул назад:

— Погодка не очень хорошая, так, может быть, внутри переговорим.

— Нет! — храмовник поморщился. — Здесь обитают блудницы, которые должны быть изничтожены, ибо нет им места среди честных людей. А на двери этого вертепа стоит недочеловек, кровь которого испачкана грязью родства с чужаком. Я чую всех этих греховодников, и мне неприятно находиться с ними рядом.

— В таком случае, давайте пройдем дальше по улице. Там будет неплохой трактир, где мы сможем посидеть и поговорить. Как вы относитесь к подобным заведениям?

— Трактир это нормально.

— Тогда пойдемте, уважаемый Очир Брегг. — Мы повернули налево, сделали первые шаги, и я спросил жреца: — Кстати, что вы хотите со мной обсудить?

— Ваше участие в экспедиции полковника Висана Плетта к развалинам военного лицея "Шайгер" и храму Ярина Воина рядом с ним. Вы последний, кто видел настоятеля сего святилища Саира, и мне хотелось бы знать о том, что он вам говорил. Дословно.

— А откуда вы про этот поход знаете и с чего это я должен обсуждать с вами эту тему?

Храмовник расплылся широкой, но почему-то, неприятной улыбкой, и ответил:

— Мы с вами, граф Ройхо, служим в одной и той же организации, "Имперскому Союзу". Было время, я очень интересовался боевыми способностями магов-воителей, вел поиски их секретов и не раз бывал в святилище у предгорий Маирских гор. Однако, к сожалению, все мои поиски закончились провалом. А недавно я вернулся из путешествия по святым местам, и узнал, что была еще одна экспедиция, и Висан Плетт направил меня к вам.

— Теперь все понятно.

Сказав это, я подумал, что сейчас поведаю жрецу убедительную сказку про белого бычка, в которой не будет ни слова правды. А то, надо же, еще один искатель древних знаний. Такому человеку кмиты только дай, и понеслось. Блудницы? Получите "Огнешаром" в окошко. Живете неправедно? Нате вам "Черную Петлю". Молитесь редко и плохо жертвуете? "Плющ" вам на шею. В крови есть толика нечеловеческой крови? Смерть тебе!

Мне ясно, что Очир Брегг фанатик-праведник, а значит, человек он опасный и немного неадекватный. Поэтому, при разговоре с ним, придется быть предельно осторожным, смотреть, что пьешь и ешь, и нет ли магического воздействия на сознание. И далее, в ходе беседы, необходимо показать храмовнику, что я в этом деле, поиске древних секретов, разочаровался, считаю данное направление бесперспективным и оно меня уже давно не интересует. Именно так, я и стану действовать и говорить, а то жрец вцепится, словно клещ, и будет рядом вертеться, вынюхивать, и надоедать своими вопросами-расспросами, а у меня и без него забот немало.