Это очень, очень опасно — считать себя самым крутым. Еще опаснее, когда ты настолько убежден в своей крутости, что готов демонстрировать ее направо и налево. Именно так и получилось, когда земляне изогнули пальцы перед неизвестным противником, и им тут же был преподан жесткий урок. Проще говоря, орудия линкора врезали в ответ и хорошо еще, что ответ был адекватным, то есть залп был произведен поперек курса крейсеров. Открой старый линкор огонь на поражение — и на крейсерах можно было бы ставить жирный крест. Пусть и старый, но линкор оставался линкором и, судя по всему — линкором модернизированным. Во всяком случае, установленные на нем орудия ничуть не уступали тем, что имелись на «Громовой звезде». Разве что количеством, и то ненамного.

— Все назад! — взревел Ковалев.

Повторять не потребовалось. Крейсера незамедлительно перевели двигатели в режим торможения, линкор запоздал на четверть секунды, не более.

— Командир, прими влево — я сделаю его в три залпа, — раздался неожиданно громкий голос главного артиллериста.

— Отставить! Огня не открывать! Курс плюс двенадцать, смещение семь градусов, сбросить скорость.

Пятнадцатью минутами позже, когда корабли окончили торможение и зависли в пространстве, старшие офицеры эскадры проводили виртуальное совещание — голопроекторы транслировали их изображение в небольшую, но очень хорошо приспособленную для таких мероприятий конференц-комнату. Возмущению капитанов крейсеров не было предела.

Ковалев прекрасно понимал их — мало того, что имперской эскадре оказали сопротивление, так им еще и не дали наказать нахала. Настроение соответствующее, и адмирал понимал, почему. Воистину, Иосиф Виссарионович был прав, когда говорил про головокружение от успехов. И поэтому, когда народ спустил пар и возмущенные вопли стихли, он с усмешкой спросил:

— Ребята, вы что, идиоты?

Наступила абсолютная тишина, казалось, пролети муха — и звук ее крыльев разнесется, подобно грому. Хорошо хоть, что в стерильной атмосфере корабля мух не водилось в принципе. Это, кстати, было не только требованием гигиены, но и связано было с элементарной безопасностью — что способна закоротить тварь, попавшая в распределительный щит, предсказать было невозможно, поэтому со всевозможными паразитами на кораблях боролись нещадно и, надо сказать, успешно.

Окинув взглядом собравшихся, Ковалев пояснил свою мысль:

— Во-первых, это корабль имперской постройки, то есть, с огромной вероятностью, человеческий корабль. Мирно идущий по своим делам, заметьте. Мы здесь зачем — империю реставрировать или с людьми воевать? Что молчите-то, а?

Народ действительно пристыжено молчал — похоже, элементарно подумать у них вылетело из головы. Ковалев продолжил, развивая успех:

— Запомните, людей без нужды бить нельзя. Чужаков гнобите сколько угодно, они нам что есть, что нет, но людей… Ну ладно, с этим вопросом разобрались. Во-вторых, подумайте своими пустыми головами: это — линкор. Вчетвером мы его завалим, но он нам таких плюх успеет навешать, что даже если не потеряем корабли, то в доки встанем надолго. У нас что, корабли девать некуда? Альбанов, это к тебе, в первую очередь, относится — с той дистанции, на которую ты подставился, он бы из тебя сделал дуршлаг! Я, конечно, упустил момент и не предупредил, чтобы ты действовал издали, но свою голову-то на плечах иметь надо? Или не надо? Или все вам разжевывать да в рот класть? Еще раз так лопухнешься — сниму с командования, и будешь у меня местные шаланды из точки «а» в точку «б» гонять. Все ясно? И, в-третьих, он нас честно предупредил, что драться не хочет, но и не боится. Уже одно это заслуживает уважения. Добавьте еще, что неизвестно, какие силы сконцентрированы там, куда он идет. Так какого… вы опять воевать собрались? Без разведки, без ни хрена? Все, отставить хамство. Одно дело, если бы он ход сбросил и рыпаться не стал, и совсем другое драка. В драку пока не лезть, все всё поняли?

Народ предпочел промолчать и, даже если кто-то был не согласен, свои мысли он оставил при себе. Ковалев прекрасно понимал, что получилось спонтанно, не слишком убедительно и, в сущности, он в очередной раз надавил авторитетом. Что поделаешь — оратором адмирал был паршивым. Однако ораторское искусство — это ораторское искусство, а надо было продолжать.

— Сейчас пускай этот гроб движется своим курсом. Я уже отдал приказ прицепить к нему шпиона. Проследит, отобьет его базу, а там уже посмотрим, что делать с этими несговорчивыми типами. Но — по ситуации и с учетом максимально полной информации.

Вот теперь головами согласно закивали все. Привычная картина мира на глазах восстанавливалась, то есть адмирал вовсе не собирался спускать кому бы то ни было хамство — он просто откладывал это дела «на потом», до того момента, когда будет знать, кого, как и какими силами безопасно метелить. На самом деле, это было не совсем так, но все же их логике не противоречило. Ковалев, глядя на них, в очередной раз поймал себя на мысли, что пси-блокировка — не такая уж безобидная штука. Во всяком случае, люди после нее выглядели, мягко говоря, заторможенными в некоторых аспектах сознания, резко снижался кругозор… Причем с течением времени эффект все более усиливается. Пожалуй что на человеке, как на боевой единице, это не сказывалось, но вот способность принимать адекватные решения и анализировать ситуацию не столько с точки зрения «выстрелил, а потом пошел посмотреть, кого убил» оставляла желать лучшего. Вполне возможно, что ситуация с малой эффективностью разведки оказалась связана как раз с этим нехорошим нюансом, ведь главное оружие разведчика — это его голова, а как раз головы наблюдается все меньше. Хотя и насчет боевой эффективности — тоже не факт. Люди теряют осторожность, причем все чаще, а это — тревожный симптом. Разговор на эту тему с Шером, похоже, придется провести — люди должны оставаться людьми, а не зомби с прогрессирующей манией стрелять по всему, что движется. Пока же надо было играть с теми картами, которые на руках. Ну а джокер в рукаве, разумеется, не помешает — именно с этой целью Ковалев и пестовал своих суперов, которые, случись нужда, будут играть по его правилам, не нуждаясь в психокоррекции. И, кстати, составят новую элиту возрожденной империи — Ковалев отнюдь не собирался, восстановив государство, получить заслуженное «спасибо» и идти куда подальше. Зачем? В любую игру можно играть со своими, только тебя касающимися целями.

Но далекие перспективы и стратегические планы — это потом, пока же надо было решать вопросы сиюминутные, так сказать, тактические. И первым из этих вопросов бала необходимость определить куда, откуда и с какими целями движется неизвестный линкор. Для этой цели и отправился за ним робот дальней разведки или, в просторечии, «шпион». В принципе, что такое этот шпион? Маленькое и, в общем-то, довольно тупое следящее устройство с собственным двигателем и мощным передатчиком, позволяющим связаться с хозяевами на большом расстоянии. Ничтожные размеры, малая масса, двигатель, мощный и экономичный, практически не оставляющий следа — и попробуйте такого обнаружить. Если и получится, то разве что случайно, а с учетом того, что робот умеет уклоняться от направленного луча всех типов радаров, и вообще… К тому же надо ведь еще знать, что шпион вообще имеется в наличии. Какими бы ни были параноиками неизвестные хозяева старого линкора и как бы ни старались они обезопаситься, шансы на то, что шпион останется незамеченным, были крайне велики. Ну а когда шпион выполнит свою миссию, можно будет и вплотную вопросом заняться — выслать нормальную разведку и пускай уже специалисты разбираются в вопросе того, с кем придется иметь дело.

Правда, меньше всего Ковалев ожидал, что шпион пригодится ему всего через несколько часов, причем совсем не в том качестве, в котором планировалось. Но так уж получилось — человек предполагает, а судьба располагает.

Имперская эскадра к тому моменту уже давно легла на новый курс и даже самые чувствительные радары не могли обнаружить чужого корабля, по-прежнему браво ломящемуся сквозь пространство к неизвестной цели. Кстати, курс он периодически корректировал, не давая точно вычислить пункт своего назначения. Последнее говорило о том, что капитан линкора хорошо знал свое дело, был в меру осторожен и отнюдь не горел желанием давать каждому встречному-поперечному информацию о своих планах. Другое дело, что шпион доносил о каждой смене курса, и штурманы «Громовой звезды», фиксирующие движение контролируемого объекта, уже выстроили на пространственной карте сектора достаточно длинную ломаную линию. Кстати о птичках, даже не зная пункта назначения линкора можно было предположить, что он не так уж и далеко — слишком уж щедро капитан корабля расходовал топливо, тем самым давая наблюдателям пищу для размышлений. Даже не прибегая к помощи компьютеров, любой мало-мальски грамотный человек мог бы перенести курс в двумерную проекцию и с помощью примитивного курвиметра, а то и еще более примитивной линейки, прийти к выводу, что путь корабля удлиняется почти вдвое, а значит, слишком далеко так уйти этот старый корабль просто не мог. Это на момент постройки его автономность выглядела впечатляюще, но сейчас она смотрелась уже несерьезно.

По корабельному времени был час ночи, к тому времени Ковалев уже сладко дрых — режим его работы приучил его использовать для сна каждую свободную минуту, и он не собирался отказываться от этого правила. Тем более что его новая профессия давала времени на отдых ничуть не больше, а даже меньше, чем прежняя.

На сей раз его сон прервали самым бесцеремонным образом — вызовом с мостика, и уже через пять минут Ковалев был на месте, попутно входя в курс дела. А там было о чем задуматься — по сообщению шпиона, наблюдаемый им корабль подвергся нападению достаточно крупной, не менее (точнее шпион сообщить не мог, его средства контроля пространства были довольно примитивны) чем из десяти кораблей, эскадры противника и, судя по всему, терпел поражение.

Еще через десять минут имперская эскадра уже шла к месту боя. Шансы на то, что они успеют, были невелики, но корабли мчались со всей возможной скоростью, выжимая из двигателей все, что можно. Кто бы не атаковал линкор, он явно не был человеком — уж это-то шпион распознать смог. А раз так, следовало вмешаться, ибо всем, кто обитал в этом секторе галактики, следовало уяснить: человек — это звучит гордо, а все остальные — вообще не звучат. Как ни странно, но спешка принесла свои плоды — они все-таки успели, причем не к шапочному разбору, а в самый разгар вялотекущей схватки.

А иначе как вялотекущей эту схватку назвать было и нельзя. Линейный корабль отплевывался от целой кучи заметно менее крупных кораблей с хорошо знакомыми силуэтами, при этом на его стороне была мощь, на их — маневренность. В скорости они все были примерно равны, атакующие имели совершенно ничтожный перевес, так что этот фактор решающим назвать было трудно. Более того, в результате такого паритета скоростей бой и растянулся так надолго — рано или поздно, вынужденные интенсивно маневрировать под огнем линкора, его противники отставали и им приходилось тратить немалое время на то, чтобы нагнать линкор, тем самым давая ему не только фору во времени, но и передышку. В результате два корабля уже висели в пространстве грудами обломков, но четырнадцать! уцелевших это не останавливало. На броне линкора, в свою очередь, были заметны проплешины — следы попаданий, одна из башен лавного калибра превратилась в ком оплавленного металла, а рядом зияла здоровенная дыра с неровными, оплавленными краями и, хотя большой и мощный корабль продолжал уверенно отбиваться, шансы его были невелики. Рано или поздно его задавят числом, завалят, как волки лося, или за счет удачного попадания (а при такой интенсивности ведения огня шанс на «золотой выстрел» у них был), или просто за счет медленного накопления повреждений и перехода, в полном соответствии с законами диалектики, их количества в качество. Потери хода, например, или снижения плотности огня, или повреждения систем наведения, а то и силовое поле откажет. Да мало ли что может случиться с нахватавшимся снарядов кораблем.

Однако же, похоже, что состояние систем наведения обороняющегося линкора и так оставляло желать лучшего. «Громовой звезде», да еще с такой дистанции, хватило бы пяти минут на то, чтобы перещелкать всех противников, а этот лупил во все стороны из своих калибров с явно низкой результативностью. Впрочем, пока что он держался, хотя ситуация говорила о том, что его возможности Ковалев первоначально сильно переоценил и, при необходимости, смог бы справиться с этим кораблем не сильно напрягаясь.

— Серег, узнаешь? — азартно потер руки Ковалев.

— Узнаю, конечно, — ответил Сотников. — Ну что, вмешаемся?

— Естественно. Когда еще подвернется такая возможность взять нормального «языка»? К тому же, они увлеклись и нас сейчас не видят, а преимущество в скорости на нашей стороне. Захотим — отступить всегда сможем, — и, повернувшись к остальным, громко сказал: — работаем, господа!

От Сотникова не укрылся чисто рефлекторный жест адмирала — он механическим движением повернул браслет с часами на запястье циферблатом внутрь. Привычка, выработанная на работе — так Ковалеву было проще в некоторых случаях следить за секундной стрелкой. Стало быть, адмирал действительно относился к происходящему всего лишь как к работе. Тяжелой, в чем-то раскованной, грязной, но работе… А еще несколько минут спустя имперские корабли прямо с марша стремительно атаковали эскадру адеров.

Помимо увлеченности боем, адерам очень сильно помешал тот факт, что их средства обнаружения были весьма малоэффективны по сравнению с имперскими. В результате имперские корабли, чьи антирадарные системы изначально проектировались на противостояние аппаратуре куда более эффективной, чем имелась в наличие у ящеров, смогли приблизиться незамеченными и ударили почти в упор, на огромной скорости обгоняя дерущихся. И пришел к адерам суровый и упитанный северный зверь, которого дамы ценят за красивый мех, а мужчины — за то, что им и припугнуть кого-нибудь можно. Впрочем, Ковалев дал себе слово, что, если у него будет время, ящеров он похоронит достойно.

Четыре корабля, используя преимущество в скорости, которое обеспечивали им работающие на форсаже двигатели, пронеслись мимо эскадры противника, дали синхронный залп и растворились в космосе, моментально выйдя из поля зрения вражеских радаров. Однако сами имперцы продолжали отлично видеть поле боя и результат своей первой атаки. Нельзя сказать, что он был сверхуспешным, но был он вполне закономерен — каждый из имперских кораблей выбрал себе цель и никто не промахнулся, разом сократив численность вражеской эскадры на четыре единицы.

Можно было добиться и лучшего результата, однако Ковалев приказал не пытаться поразить всех и сразу, а вести сосредоточенный огонь. Во-первых, адеры — это не увальни арр-гахи с их чудовищным отставанием в технологии, они уже успели показать себя достаточно сильным и даже довольно опасным противником, а во-вторых, их корабли, участвующие в схватке, были заметно крупнее и, надо полагать, мощнее тех боевых кораблей ящеров, с которыми Ковалев сталкивался раньше. Конечно, были еще и те впечатляющих размеров гробы, которых «Громовая звезда» развалила в орбитальном бою, но, во-первых, неизвестно назначение тех кораблей, а во-вторых, нет полной уверенности, что они принадлежали именно адерам. Принадлежность же этих лоханок сомнений не вызывала — характерные особенности конструкции корпусов были лучше любой визитной карточки, а хищно-стремительные обводы, похоже, свойственны любому боевому кораблю, вне зависимости от его происхождения. Однако корабли, которых приходилось жечь сейчас, были заметно крупнее виденных Ковалевым раньше военных кораблей ящеров. Хотя разваливались на куски, надо сказать, ничуть не хуже. Честно говоря, они были даже крупнее крейсеров имперской постройки, которые сейчас так активно вступили в бой, поэтому Ковалев решил перестраховаться и получить гарантированное уничтожение четырех кораблей противника предпочел неясному результату стрельбы по всей вражеской эскадре. Ну а его подчиненные выполнили установку адмирала в точности.

Трудно сказать, насколько тактика, выбранная адмиралом, была правильна, но она сработала и его корабли, развернувшись, лихо проскочили в обратном направлении, завалив еще четверых противников, а потом и еще раз. Правда, третий заход получился не очень удачным — эффект внезапности был утерян, к тому же имперские корабли вновь заходили со стороны кормы, что давало противнику лишние секунды на прицеливание. Теоретически это ничего не меняло — эскадра Ковалева находилась вне пределов досягаемости вражеских орудий, однако, продемонстрировав внезапно приличную координации действий, все шесть кораблей противника внезапно развернулись и рванули вперед, пересекая курс имперской эскадры. К тому же их орудия были заметно дальнобойнее образцов, попадавших в руки имперских специалистов ранее. Так или иначе, один залп они дать успели, и «Полюс» схлопотал изрядную плюху. Броню его, разумеется, не проломило, больше, того, даже защитное поле крейсера адеры пробить не смогли, однако встряхнуло корабль изрядно. Впрочем, на результатах боя это не сказалось — соотношение шестнадцать к одному сменилось на два к пяти не в пользу адеров. Атакованный ими линкор тоже внес свою лепту, врезав одному из уцелевших кораблей прямо в двигатели, четко по оси корабля, а другого зацепив в корму по касательной, вскрыв его броню с той же легкостью, с какой консервный нож вскрывает банку тушенки. Эффективность ведения огня линкора сейчас явно повысилась, благо целей стало меньше и противник почти перестал маневрировать. Эффектность попадания превзошла все результаты — главный калибр линкора в артиллерийском бою оставался решающим аргументом всегда, и во времена морских сражений, и в космических битвах.

Первый корабль адеров просто пробило насквозь. Попавшая в корму порция идущих с невероятной скоростью мезонов вышла через нос. В результате корабль продолжил движение, внешне почти целый. Только внутри него ничего живого не осталось — так, выжженная скорлупа. Второму повезло больше — ему просто оторвало кормовую часть вместе с двигателями. Носовая часть уцелела и, пожалуй, могла сохранить что-то живое, читай, потенциальных «языков». Возможно, капитан старого линкора предпочел бы добить подранка, но имперские корабли среагировали моментально. Два крейсера мигом оказались на линии огня, своими корпусами перекрывая возможность уничтожить столь заманчивый трофей, а линкор тем временем двинулся в его сторону, намереваясь взять поврежденный корабль на абордаж.

Что же, капитан спасенного землянами корабля обошелся без вежливых раскланиваний. Просто передал на всех волнах на общеимперском «благодарю за помощь» и полным ходом удалился. Ну и фиг с ним — все равно за линкором увязался шпион, точнее, целых три. Ковалев не без основания решил, что капитан неизвестного корабля наверняка задумается, с чего бы это ему помогли и как узнали о том, что он, собственно, нуждается в помощи. Ну а если задумается, то может и о слежке догадаться, это достаточно просто и логично, так что вопрос обнаружения шпиона становился лишь вопросом времени. А у одного из троих шансов уцелеть и продолжить наблюдение оказывалось не в пример больше, поэтому, по здравому размышлению, Ковалев и отдал приказ усилить группировку слежения. Так, на всякий случай.

Однако все это было работой, что называется, на перспективу, пока же перед глазами адмирала маячил трофей, который еще надо было взять под контроль, и именно этим Ковалев и намерен был заняться. Повинуясь его команде, «Громовая звезда» пошла на абордаж.