79

Теперь под моим началом больше роты бойцов — примерно пять взводов. Но из всех бойцов хорошо обученных диверсантов с учетом легко раненых тридцать семь человек. Правда остальные так или иначе, но уже получили некоторый боевой опыт и умеют бить врага. Думаю, что трусов или паникеров среди них нет, сами отсеялись, а вот нет ли среди них немецких агентов, пока не знаю. Нужно будет осторожно выяснить. Вот только как? Проблема в том, что эту деликатную работу мне просто некому поручить — нет у меня особиста. Пожалуй, это мы с покойным Васиным прохлопали. Правда, пока нас было трое, включая комиссара, подобную работу можно было выполнить, но вот в одиночку… И вообще, запланировали создание партизанских отрядов на базе нашего отряда диверсантов, а о том, что в каждом подобном отряде должен быть специалист по выявлению «засланных казачков» не подумали. Вот теперь это может аукнуться и очень даже неслабо. В памяти я для себя сделала пометку. Интересно, сколько еще пометок придется сделать, прежде чем я соберу все воедино и составлю радиограмму для центра?

Через три часа мы отошли на достаточное расстояние от места сражения и решили сделать привал. Только теперь я смогла подвести печальный итог по, теперь уже только моему, диверсионному отряду. Если радистов по-прежнему трое, то все остальные специализации (снайперы, гранатометчики и т. п.) заметно пострадали. Конечно, теперь придется использовать новых бойцов, но у них и тренировка не та, и физические кондиции явно хуже. Кроме того, в данный момент у отряда на ногах серьезная гиря в виде раненых. Бросить их на произвол судьбы нельзя, но и с собой брать немыслимо: и сами пропадем, и их под удар подставим. Короче, все планы необходимо строить заново. Старой осталась только боевая задача. Я послала бойца за Ерохиным и, когда он подошел, стала вводить его в курс дела.

— Итак, товарищ Ерохин, послушайте, мои соображения, а потом выскажите свои замечания. Наш отряд в таком виде практически небоеспособен. Ваши люди устали, голодны, оборваны. У нас много раненых. Поэтому в первую очередь нужно привести людей в порядок. Думаю, что в этой глуши мы можем остановиться на пару дней, а если решим вопрос с продовольствием, то и дольше. Оборудуем временный лесной госпиталь, куда поместим всех тяжело раненых. Далее, обязательно организуем помывку всех бойцов. Пусть переоденутся в немецкую одежду. Затем людей нужно накормить. Продовольствия у нас хватит дня на три или даже на четыре. У нас с собой были запасы и у немцев разжились их сухпаями. Так что набираемся сил и знакомимся. От вас жду список личного состава. Обязательно отметьте тех, кто к вам присоединился из других частей, то есть тех, кого раньше вы не знали. Потом нужно рассортировать людей по специальностям. Саперы, радисты, снайперы и т. п. Отметьте знание немецкого языка. Самолет я запрошу сегодня же, но не уверена, что он тут же прилетит. Так что будем ждать. Про поле для посадки самолета я вам уже говорила. Что вы на все это скажете?

— Список составлю часа за полтора. Поле для аэродрома здесь не знаю, поэтому нужно послать разведчиков. Плохо, что нет карты местности.

— Как нет? А что, у немцев карты с собой не было? Извините, не поверю. Разыщите. У меня карта есть, но думаю, что у немцев она более точная. Мы уже с подобными вещами сталкивались.

Конечно, карта довольно быстро нашлась, и мои разведчики, получив задание, отправились в путь. Капитан озаботился списком личного состава, а я начала составлять радиограмму. Вряд ли товарищ Судоплатов обрадуется, получив такую информацию о нашем отряде, но ничьей вины тут нет — просто исключительно неудачное стечение обстоятельств. Эх, как хорошо было при Васине! Он подобные радиограммы составлял влет, а я мучалась минут тридцать. Наконец, получился следующий текст.

Интересно, что скажет товарищ Судоплатов, прочитав подобную радиограмму?