52

За десять минут неспешной прогулки я дошла до дома, и там, в первую очередь, позвонила профессору. Он подтвердил, что вечером будет дома. После этого у меня неожиданно образовалось свободное время. Первый час этого времени я использовала согласно приказа товарища Судоплатова, то есть легла и уснула. Во сне лечение идет лучше всего. Проснулась, выпила чай и пошла в магазин за подарком для профессора. Там, сначала наткнулась на продавщицу, которая запомнила мой сравнительно недавний визит к Романову. Девчонка вцепилась в меня и не отпустила, пока я не доложила во всех деталях, как сейчас воюет Аристарх Ксенофонтович. Причем по мере рассказа к нам походили продавцы из других отделов, а вместе с ними и немногие покупатели. Оказалось, что Романова хорошо знают и покупатели. Наконец, я ответила на все вопросы и в качестве компенсации потребовала подобрать подарок для пожилого мужчины возраста примерно как у Романова. После недолгого шу-шу между продавцами, мне принесли какую-то дорогую авторучку в красивой коробочке. Сама заведующая сказала, что это настоящий Паркер с закрытым золотым пером. Выяснять, кто такой этот Паркер я не стала, чтобы не позориться. Поверила на слово. Наверное, это что-то типа Цейсовской оптики, только для авторучек. Тут мне вспомнилось, что в моем времени вроде бы были шариковые ручки Паркер, но твердой уверенности в этом не было. В конце концов, плевать. Если продавцы уверяют, что Паркер — это самое то, значит так оно и есть. Я выложила за него шесть сотен с чуточкой, что по текущим ценам было ого-го. Но мне все равно деньги в данное время практически не нужны. А я получаю их достаточно много плюс Васина зарплата, плюс наградные. Хватает с запасом.

Короче, подарок есть. Можно двигаться к профессору. Хотя по времени еще рановато. Зато есть тенистый Рождественский бульвар, на котором можно отдохнуть. Придя на бульвар, я поняла, что несколько погорячилась. Слово отдых обычно, кроме всего прочего, подразумевает тишину. Так вот с тишиной тут плохо. Трамваи ходят по обе стороны бульвара, а поскольку тут еще сравнительно крутой спуск вниз, то они и тормозят, и звенят. Так что тишина тут бывает только в промежутке между движением трамваев. Я села на лавочку просто отдохнуть, но, к немалому удивлению, задремала. Проснувшись, спохватилась, что уже вполне стемнело. Интересно. Вот что значит повоевала. После бомбежек и артобстрелов трамвайные звонки для меня звучат не громче мяуканья кошки. Да еще некоторая болезненность тоже способствует сонливости. Встала, помотала головой, чтобы прогнать остатки дремы, и пошла к Андровскому, который жил в большом доме, стоявшем почти в самом низу бульвара. Оказалось, что профессор живет в коммунальной квартире, занимая там три большие комнаты, из которых две комнаты таковыми являлись только по названию, поскольку сплошняком были заставлены высоченными шкафами. Термин высоченные тут применим на все сто, так как высота потолков в этой квартире по моим прикидкам не менее четырех метров. В одной из комнат полки в шкафах были забиты книгами, а в другой — разными камнями и еще какой-то фигней, которую сразу я определить не сумела. Да не очень-то и старалась. Но один вопрос у меня просто сам слетел с языка.

— Скажите, Олег Павлович. А как вам удалось сохранить весь этот антиквариат? Ведь вы сами говорили, что год просидели в тюрьме.

— Честно говоря, Анна Петровна, сам удивляюсь. Когда меня выпустили, пришел сюда. Дверь была опечатана. Участковый печать сорвал, и мы вошли. Все было как до ареста. Вот только пыли за год накопилось. Я несколько дней гадал над этим вопросом. Единственная непротиворечивая гипотеза — это то, что суда надо мной так и не было. Было только следствие. Может быть, если бы мне дали срок по суду, то все это отобрали и, скорее всего, большую часть повыбрасывали, а так вот сохранилось.

Н-да, любопытная история. Надо будет при случае поинтересоваться делом профессора, а также тем, кто это дело вел. Не исключено, что тут был еще какой-то или чей-то интерес, про который профессор просто не знает. Ладно. Пора переходить к делу. Я вытащила из сумки и передала профессору футляр с авторучкой. Профессор внимательно осмотрел авторучку, сдержано поблагодарил, но по блеску в его глазах и порозовевшим ушам я поняла, что подарок ему очень понравился. Потом он спохватился, с видимым сожалением расстался с футляром, положив его на стол, и подошел к одному из своих гигантских шкафов. В шкафу профессор открыл нижнюю дверцу и полез куда-то вглубь. Чем-то там пошебуршил и вытащил неслабый комок кальки, то есть мумие, завернутое в кальку. Я так поняла, что это несколько кусочков мумие были слеплены вместе и завернуты в общую кальку. Кусок получился солидный, и профессор торжественно вручил его мне.

— Спасибо, Олег Павлович. Большое спасибо. Будем надеяться на то, что это средство поможет ускорить процесс лечение некоторых ран.

— Подождите, Анна Петровна. Раз уж ваш наркомат заинтересовался мумие, то вот что я вам скажу. Во-первых, не исключено, что мумие можно найти в горных массивах на территории СССР. Например, в Таджикистане. Это плюс. А, во-вторых, совсем не факт, что лечебные свойства мумие, найденного в разных горных местностях, будут одинаковы. Они могут варьироваться от полностью бесполезного, до очень эффективного. Все те куски, которые вы получили от меня, найдены в исключительно Тибете. Вот эти сведения прошу учесть при организации исследований.

— Еще раз спасибо, Олег Павлович. Ну, я побегу.

— Куда же вы? А чаек?

— Нет, нет, в следующий раз, а сейчас у меня еще много работы.

На самом деле работы у меня на сегодня уже не было, но, как всегда, пошли некоторые мысли, которые нужно было срочно обдумать, поэтому я твердо распрощалась с профессором, торжественно пообещав в следующий раз выпить с ним чай, и пошла домой.