Глава 12. Вопрос национальной безопасности
Март 2447 года, Венера, провинция Полония, Новая Варшава
Досье содержало много интересной информации. Раньше Войцеха не очень интересовало подобное, проходило мимо, а теперь всё казалось увлекательным и познавательным. Читая, он переоценивал противников, смотрел на них по-новому, другими глазами. И все больше уважал этих людей. Ненависти и желания отомстить это не убавляло, наоборот, приятно драться с достойным противником, а эти люди были куда как достойны.
Начать стоит с того, что когда ее высочеству исполнилось тринадцать лет, ее отдали в Корпус на обучение. Все члены прямой ветви королевской семьи, по крайней мере, девочки, проходят его — что это за королевы, если они не способны постоять за себя? Но на сей раз ее величество королева Катарина решила выпендриться, поступить не как обычно. А впрочем, чего еще ожидать от фанатки «Звездных войн»? Она решила сделать из дочери настоящую принцессу Лею, сказочную героиню, тем более, титул позволял.
В Корпус набирают девочек тринадцати-четырнадцати лет, шерстя приюты планеты. Набирают группу человек в сто, затем отбраковывают слабых или глупых (тесты на интеллект входят в программу наряду с физическими), и неуравновешенных. Остается группа человек в десять-двадцать, которой в дальнейшем занимаются.
Лея, с переделанными документами на имя Катарины Веласкес, очутилась среди группы тех сирот. Катарина вроде как ее официальное имя, ну и что, что третье, а Веласкесов на планете — пруд пруди. Она сдавала тесты наряду со всеми, как самая обычная девочка из приюта, чтобы не выделиться, и никто ничего не заподозрил. Даже экзаменаторы не знали, что среди их подопечных принцесса крови, настолько основательно ее величество подошло к делу. И она прошла конкурсный отбор, сама, безо всякого административного ресурса!
Ее зачислили в группу самой обычной курсанткой, кадеткой, или как они там называются. Два года после этого, оторванная от внешнего мира, проходила обучение наряду со всеми. А учат там жестко, одно слово — мясорубка.
Принцесса выдержала. Именно там выковывался ее железный характер, благодаря которому она все еще на плаву, и даже диктует знати свою волю.
Но через два года настал этап, испытание, отделяющее «малышню» от полноправного звания ангела — «Полигон». Полигон с большой буквы.
Это святое испытание для всех кадетов Корпуса. Реальная битва на выживание, в котором гибнет много их воспитанниц. Им не заканчивается обучение, оно длится еще года два, но после Полигона девочки дают вассальную клятву, получают право голоса и становятся полноправными членами их общества.
Это испытание — игра, похожая на «Короткое оружие». Такие же лабиринты, та же цель — уничтожить всех соперников, только в отличие от игры, оружие у всех настоящее. Как и кровь.
Команды две, с равным количеством бойцов. Первая — кадетки, претендентки, вооруженные до зубов пятнадцатилетние писюхи. Вторая — зэки-смертники. Он дважды видел вербовщиков Корпуса, приезжавших в «Пуэрто де Диос» с предложением участия. Некоторые его знакомые согласились — в случае победы с них снимут все обвинения, изменят внешность, документы, и с новым именем выпустят в Большой Мир, перечеркнув прошлые преступления. Туда берут не абы кого — самых сильных, самых отвязанных, самых опасных — настоящих зверей. Этим людям нечего терять, они знают это и дерутся, как львы. Его бы точно не взяли, хоть он и служил в армии. Зэки также вооружены до зубов, перед поединком им дают на выбор целую гору оружия — что хочешь, то и используй. Цели, правда, отличаются: у ангелов — уничтожить всех зэков, не допустив спасения ни одного из них; у зэков — добраться до выхода, находящегося за позициями ангелов, в самом конце лабиринта.
Ангелам засчитывается победа, только если все зэки уничтожены, никто не спасся. В противном случае — поражение и дополнительный год обучения с переэкзаменовкой. Скользкие моменты рассматривает их совет офицеров, орган, имеющий право наложить вето на приказ королевы. Стоит ли говорить, что ангелами становятся далеко не все? Демократично и просто: если убили — то убили, значит, плохо училась и права стать королевским телохранителем у тебя нет. Естественный отбор, очень жестокий, но справедливый.
Ее нынешнее величество пошла на Полигон вместе со своей группой. Кроме королевы и нескольких доверенных лиц, никто не знал об этом — страна могла проснуться утром и узнать, что наследницы престола больше нет в живых. На взгляд Войцеха, королевы не должны поступать так, но Катарина пошла на это.
Вышла Лея из Полигона полноправным ангелом, а это очень много. Ее приняли как свою — не как объект охраны, будущего работодателя и повелительницу, а как РАВНУЮ. Первая в истории королева, имеющая такой статус! Она даже дала клятву матери, как и все, правда, не вассальную, а клятву верности, но ритуал был соблюден. Поэтому Корпус за нее горой — они всегда горой друг за друга — но на основании идеи, солидарности, близости, а не потому, что клялись служить. Вот так вот.
«Группа Принцессы». Этот термин появился лишь после коронации Леи, но не удостоился от СМИ должного внимания. А зря. На самом деле «группа Принцессы» уже тогда определяла будущую политику государства — это были люди способные, сильные, лично преданные Лее — те, на которых она могла опереться и которые никогда не предадут — ведь за плечами у них нечто, что не купишь и не осуществишь повелительным росчерком пера. За плечами у них была дружба, боевое братство..
В группу входило шесть человек, включая ее саму. Принцесса, Сирена, Красавица, Бестия, Нимфа и Малышка. Надо сказать отдельно, что в корпусе нет имен, по крайней мере, первое время. Попадая туда, человек лишается права его носить, оно засекречивается, даже находящиеся в твоем взводе не знают, как тебя зовут на самом деле. Имя надо заслужить, оно рассекречивается лишь в силу необходимости, а «мелюзга», кадеты, обязаны носить прозвища, приравненные к именам, по которых их идентифицируют. У их отделения оказалась довольна странная подборка имен: отдавало сказкой, лаской, нежностью. Только Войцех имел отчетливое представление, что за такой «ласковостью» скрывалось очень-очень много крови. Их прозвища — как бы насмешка над остальной жизнью, над всеми, кто не связан с корпусом телохранителей. Малышка? А то, что эта малышка голыми руками может порешить десятерых, не доставая оружия? Так, самое то! А Нимфа? звучит? Нимфа — личная немезида ее величества, ее имя произносят шепотом даже в стенах императорской гвардии! Бестия? Да, эротично. Только вот работая инспектором по особым поручениям, куда Лея пристроила ее после своей коронации, Бестия арестовала больше ста человек, многие из которых получили реальные, вполне ощутимы сроки. А инспектируя как-то тыловые структуры вооруженных сил, не стесняясь, отдала приказ о повешении четырех генералов прямо на месте, по факту вскрытия крупных хищений. Точно, Бестия!
Сама Лея получила прозвище «Принцесса» не за то, что была принцессой, а, судя по записям, за аристократизм. Коллеги не знали о ее положении вплоть до окончания Полигона, когда королева Катарина, вся в слезах, не бросилась к окровавленной дочери. Ранена та была несерьезно, но разве сердце матери этим успокоишь?
«Принцесса» так и осталась Принцессой, несмотря на изменение статуса, и ныне, в недрах Корпуса, ее зовут так и никак иначе. Ее сестра Алисия позже прошла такой же путь, по проторенной дорожке, но на сей раз товарки знали, кто она такая — просочилось. Тем не менее, принцесса Алисия Полигон прошла наряду со всеми, без поблажек, превратившись в хищную Лису, первую помощницу и главу департамента безопасности.
Командиром «группы Принцессы» была не Лея, как могло показаться, а Сирена. Да-да, та самая сеньора безопасница, вербовавшая его! После коронации ее имя рассекретили, и она возглавила Корпус, правда, не надолго — что-то у них с ее величеством не срослось, они поссорились. Но в момент вербовки она занимала пост главы всех ангелов: следовательно, ни ДБ, ни ИГ отношения к «проекту-021» изначально не имели. То есть, его противники — Корпус и только Корпус.
Войцех вздохнул и допил холодный кофе. Он и не заметил, как за чтением прошел целый час, настолько его увлекло. Что ж, это была только вводная статья, дальше шли подробности по конкретным людям. Он вызвал официанта, заказал чего-нибудь поесть, понимая, что застрял тут надолго, и открыл первое досье.
Аделия Сервантес, «Бестия». Происхождение неизвестно. Рассекречена в 2425 году, после коронации. Около года занималась своими делами, затем в конце 2426 года была призвана на службу, инспектором по особым поручениям с самыми широкими, считай — неограниченными полномочиям. Осуществляла проверки во многих ведомствах, силовых структурах, армии. Про генералов Войцех уже прочел, тогда разразился скандал, на который ее величество не обратила никакого внимания. Скандал постепенно стих, но планета вдруг поняла, что королева Сказочница — совсем не та, кем ее считали до этого.
С подачи или при содействии Бестии было казнено более тридцати человек, более сотни получили сроки, количество административных санкций исчисляется тысячами. За шесть лет она выявила нарушения и хищения на сумму в десятки миллиардов империалов, превратилась в грозу коррупции в силовых ведомствах. На нее пытались покушаться восемь раз, из них три более-менее удачно — сеньора Сервантес была ранена, но ни разу успешно.
В 2432 году она создает особую инспекционную службу при ИГ, существующую поныне, в которую по традиции набирают закончивших свой контракт ангелов, после чего надолго исчезает.
Вновь появляется на горизонте лишь год назад, назначенная ее величеством инспектором по делам образования. С тех пор громких скандалов вокруг ее персоны не было, но Войцех был уверен, что при такой биографии — будут.
Он принялся всматриваться в ее черты. Маленькая склонная к полноте девушка с суровыми глазами. Пухленькая, по-другому не скажешь! Где ее атлетические черты, где доказательства «ангельской» подготовки?
Вот она старше, а вот и современные снимки. Все такая же круглая, невысокий рост… В жизни не подумаешь, кто это на самом деле!
Но эта женщина именно та, о которой написано, досье Мексиканца он доверял.
* * *
Когда я пришел, мать уже вся извелась. Увидев, запричитала, начала что-то высказывать.
Грязный, все еще мокрый, побитый, на несколько часов позже — что бы вы подумали на ее месте?
Спустя полчаса, на кухне, переодевшись и помывшись, я улепетывал за обе щеки ужин, рассказывая свои приключения. Мать лишь вздыхала и качала головой. По лицу видно, хотела расплакаться, как это бывает у женщин, от избытка чувств, но держалась.
— Твою школу по всем каналам показали, — наконец, выдавила она. — Массовая драка, десятки людей пострадали. Директор ваш выступал, сказал, виновные выявлены и будут наказаны. А потом ты не отвечал… Я сразу подумала, что ты где-то там, в центре событий!
Я аккуратно взял ее за руку.
— Мам, все нормально! Ничего бы со мной не случилось! Веришь мне?
Она обняла меня и все-таки разрыдалась.
«Ну вот, Шимановский, единственный человек, который тебя любит. И чем отвечаешь ты? Как бы она пережила, если бы тебя сегодня убили? Понты, да, дело благородное, но задумывался ли ты во время их приступов о близких людях? То-то, герой!»
Мне было стыдно и неловко. Но она простит меня, любого, какой ни есть, чтобы я ни натворил в жизни и что бы при этом не думал.
— Мам, я не мог иначе. Прости…
Она все поняла. И, естественно, простила.
Отставив пустую тарелку, я сел перед ней и вновь взял за руку.
— Мам, теперь дело. Не обижайся, оно очень важно, только поэтому прошу. Попробуй связаться с моими родственниками. Может быть, они могут помочь?
Мама отпрянула, испуганно глянув.
— Какими родственниками?
Совершенно не умеет врать! Хоть бы и не пыталась, что ли?
— Мам, мы взрослые люди, давай не будем. Тем родственникам, которые финансируют нас уже много лет и благодаря которым я учусь… Учился в хорошей школе. Если не хочешь — не говори про них ничего, просто свяжись. Они должны помочь — помогали же все это время?
Затем, вздохнув, добавил:
— Кроме них у меня больше никого не осталось, никаких надежд. Остается только забрать документы с волчьим билетом и идти в старую школу на районе.
Молчание.
— Пожалуйста, мам. Если надо, я пойду, погуляю, мне не сложно. И не буду подсматривать, кто они.
— Да, иди, иди… — Мать в прострации отвернулась. — Хорошо, я попробую.
Темнело. Я гулял уже третий час, но домой не торопился. Если бы мама не договорилась, или наоборот, договорилась, она бы дала знать. Значит, всё в процессе. В конце концов, это богатые люди, а значит, занятые. У них может не быть времени вот так сразу взять и приехать, или хотя бы выслушать. Скорее последнее, кто приедет на ночь глядя?
Я в любом случае не в обиде, лишь бы выслушали, хоть через десять часов. Вопрос в том, хватит ли у них влияния, чтобы помочь? Кто они вообще такие?
Но спрашивать об этом не буду. Раз мать скрывает… Это ее право, в конце-концов! Она — мать!
А если они аристократы? Настоящие, из золотой сотни? Было бы здорово, эти бы решили проблемы в два счета. Ну, встретил же я Бэль, почему и тут не может подфартить? Правда, на моих отношениях с девушкой это не повлияет, или даже повлияет в худшую сторону — я ведь не знаю, из какого они клана, может с отцом Бэль в контрах — но все равно было бы здорово.
С такими мыслями и рассуждениями я добрался до центра района.
О районе нашем можно рассказать отдельно, он заслуживает этого. Дело в том, что он проектировался как городок для военных, точнее флотских. Офицеры флота, отслужив определенное количество лет, получают служебное жилье с правом выкупа после завершения контракта. Вот для них и их семей и строили район изначально: полностью независимый, с отдельным куполом и автономными коммуникациями, своей станцией метро и отдельной хордой к виадукам. Было это давно, Альфа строилась быстро, и планировалось, что район станет чуть ли не элитным, но затем по каким-то причинам генеральное строительство повели в другом направлении, а «район космонавтов» так и остался на отшибе. Конечно, позже построили районы дальше к северу, но там сейчас вообще трущобы. Этот все же считается благополучным, хоть его рейтинг по городу невелик.
Одной из достопримечательностей района, позволяющей удерживать хоть какую-то планку, является комплекс монументов, посвященных космосу — всем людям, так или иначе внесшим вклад в его развитие. В центре находится круглая площадь-аллея, посреди которой высится большой памятник с барельефами и колонной-ракетой «Восток», основа композиции. Вокруг него, словно лучи, расходятся аллеи, переходящие затем в главные магистрали района. На каждой из них — памятник поменьше, посвященный конкретному пионеру, дающему также название аллее и улице.
Вот, например, памятнику Нейлу Армстронгу, первому лунопроходцу. Я подошел и внимательно разглядывал композицию. На мой взгляд, самая скучная из всех — но что можно ждать от гринго? Ведь это они делали статую, по заказу венерианского правительства, как и все остальные. Улица за ним так и называется, «Улица Нейла Армстронга».
А вот китайская достопримечательность, выполнена в помпезно-пропагандистском вычурном восточном стиле — памятник пионерам Марса. Три человека, держащихся за руки, и развевающийся флаг с пятью звездами в верхнем углу. Никакого намека на историчность момента, лишь символика. Их улица не отражает имена, называется скупо и лаконично: «Улица пионеров Марса». Желтые, с присущими им традициями коллективизма, в свое время не стали делить свой экипаж и считать, чья именно нога ступила на красный грунт первой, а занесли в анналы истории сразу всех, но власти Альфы, проектируя район, сочли, что перечислять троих долго, и назвали улицу так.
С противоположной стороны расположен, пожалуй, самый роскошный памятник. Энрике Фернандес, первый человек, спустившийся сюда, под облачный покров Венеры, и установивший тут флаг Империи. Кстати, то место, место первой высадки, находится не далеко от Альфы, там тоже расположен мемориальный комплекс, куда едут на экскурсии сотни туристов. Но и здесь памятник пронизан былой славой и величием метрополии, цветы у его подножия не переводятся.
А вот и главный для меня памятник. И не потому, что я живу на этой улице, «Улице первого космонавта Гагарина». И не потому, что считаю себя, как и он, немного русским. Той России, в которой жил он, давно нет, а та, что есть сейчас, также далека от меня, как и от него. Просто этот человек… Герой, легенда! Симпатичный улыбающийся бронзовый юноша с поднятой рукой, в скафандре с надписью «СССР». И монументальная фраза, выбитая на всех языках мира: «Поехали!». Он притягивает своей простотой, внешностью, своей харизматичной улыбкой. Его делали русские, как Фернандеса — имперцы, а китайцев — китайцы, и скульптор умело передал свое трепетное отношение к человеку-истории.
Он был первым. Не так, ПЕРВЫМ. Больше в истории первых не было, как бы ни пытались американцы утверждать, что они круче, раз первые добрались до Луны, а китайцы — до Марса. Имперцы тоже строят из себя героев, дескать, проникнуть сюда, сквозь сферу вечного урагана, сесть в пятисотградусной жаре и почти стоатмосферном давлении — не хухры-мухры, но это все не то. Они НЕпервые, какие бы аргументы не приводили.
До этого человека в космос летало лишь несколько собак, половина из которых не вернулась. Взлетая, он сам не был уверен, что приземлится — вероятность успеха оценивалась чуть более пятидесяти процентов. Все же приземлившись, он чуть было не погиб, его нашли уже на исходе расчетного времени, когда искать живого человека бесполезно. И он победил.
Я подошел к монументу и внимательно его осмотрел. Веселое лицо парня… Насколько же старше меня он был тогда? Не на много.
Это герой, но герой не только он. Целая нация, страна героев! Нищая, разрушенная в годы Второй мировой войны, страдающая от человеконенавистнического режима. Страна, где люди питались впроголодь, но смогли, напрягая все силы, сделать это — стать Первыми. Подвигом может называться лишь то, что сделано через силу и муку, претерпевая лишения или опасности, а не то, на что потрачены бОльшие деньги.
А я, сделал ли я в жизни хоть один поступок, который может назваться подвигом? Не знаю, но знаю, на кого буду ровняться.
В берушах раздался противный «пиим» от браслета. Я активировал связь — мама. В душе все поднялось от волнения.
— Да?
— Сынок, он точно удалил все файлы?
— Да. В моем присутствии.
— Он мог блефовать?
Я задумался.
— Не думаю. Кто я такой для него? Да и не нужны ему лишние проблемы.
— Хорошо.
Мать разъединилась.
Сделав еще круг, я опустился на лавочку, наблюдая за людьми. Жизнь не окончена! Подумаешь, исключили. Зато я ушел сам, с гордо поднятой головой, а не уполз, побитый, как щенок. Парни… Интересно, что стало с ними? Хуан Карлос обещал выяснить, но пока известий не поступало. Их сильно избили, та схватка тоже была нешуточная, но вроде приказа об отчислении никто не видел. Что бы там ни было, завтра я все узнаю.
Минут через десять вновь раздался звонок.
— Да?
— Можешь идти домой.
— Что они сказали?
— Придешь — потом.
Я не против.
— Завтра пойдешь и напишешь заявление, чтобы забрать документы, — сходу огорошила мать. — Будешь учиться в другой школе.
— Но они и так мне их отдадут… — не понял я.
— Ты не правильно понял, не они отдадут, а ты! Заберешь!
Я присел, стоять и размышлять на такие абстрактные темы сложновато.
— То есть, меня не могут отчислить.
— Да. Данных с камер нет, следовательно — нет никаких доказательств, что ты виновен.
— У них останется открытое дело. Даже два. Еще запись с навигатора и вещдоки…
— Сын, — серьезно посмотрела мать. — Где вещдоки?
Я замялся.
— В департаменте. — И зачем-то уточнил — Безопасности.
— А запись с экспертной оценкой кто может выдать? Что ты сказал по этому поводу?
— Департамент…
До меня дошло.
— Блин, они что… Могут надавить на департамент?
— Ну, зачем сразу «давить»… — усмехнулась она. И я понял, что все гораздо круче, чем я думал. — Приказать!
С открытым ртом я сидел минут пять.
— У них своя волосатая рука в департаменте, у твоих родственников — своя… — она усмехнулась от слова «родственники». — Вопрос лишь в том, чья рука чьей может приказывать.
Вот это я идиот! У меня под носом все это время находилось решение проблемы, а я бегал, суетился, придумывал какие-то схемы. Да было достаточно лишь подставить самого себя и подключить их, и проблема была бы решена! Точно, идиот.
И тут же я одернул сам себя — все правильно я делал. Если они за столько лет не соизволили со мной связаться, значит, у них были на то причины. Например, нежелание меня видеть и слышать. Неспроста же мама ничего не говорит про них? Так что все правильно, помогли — и ладно, рассчитывать на них в будущем не стоит.
— Спасибо, мама!
Я бросился ей на шею. Она аж прослезилась от счастья. Она любит меня, сильно-сильно! И я больше не должен допускать, чтобы она из-за меня плакала.
— А теперь марш в постель, тебе завтра рано вставать.
Я попробовал протестовать.
— Зачем? Я там все равно больше не учусь. Высплюсь…
— Раньше встанешь — раньше отстреляешься! — отрезала она. — Если Витковский не захочет идти на контакт, с ним будут разговаривать юристы. Так что иди… Не прямо к открытию, но пораньше, к десяти.
— Хорошо, мам. Спасибо!
Я пошел в свою комнату. Она лишь улыбнулась вслед.
Я уже ложился, когда меня настиг звонок Хуана Карлоса.
— Мужик, ты крут! — заорал он. — Ты видел это?
— Что? — не понял я.
— Как это что? Сюда зайди!
«Ударившись» о мой визор изнутри, на пол комнаты упала ссылка.
— Посмотри, потом обсудим.
Я встал, нехотя включил терминал и зашел в сеть по ссылке.
И офонарел.
Пять картинок, пять радиальных изображений, на которых запечатлены мои сегодняшние противники, возглавляли топ планетарной сети. «8 246 532 просмотра» — гласила подпись внизу.
Восемь. Миллионов. Просмотров. За. Пять. Часов. На стомиллионной планете. Вот это дела!
— Понял? — радостно орал Хуан Карлос. — Ваша революция свершилась! Сработало, ты победил!
Но я и так это уже понял. Витковский труп, даже если завтра молча, не споря, вернет документы.
В довершении Хуан Карлос кинул мне другую ссылку, музыкальную. Одна из популярных радиостанций столичного региона, текущий хитпарад. И гордая третья строчка с надписью: «Numb. Linkin Park».
Третья строчка недельного хитпарада в пятницу, за пять часов звучания? Поистине, революция свершилась!
* * *
Март 2447 года, Венера, провинция Полония, Новая Варшава
Вторую он узнал сразу. Боль, подзабытая за долгие годы, вновь нахлынула с новой силой, в глаза ударила кровь.
Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Эту сеньору он пристрелит лично, с особой жестокостью! Теперь, увидев ее изображение, он понял, почему ее назвали «немезидой», а от одного имени дрожат неслабые имперские гвардейцы. От этого имени затрясся бы и он сам.
Тот день закончился хорошо. Дон Мигель, руководитель проекта, объявил, что основная работа завершена, остались лишь тестовые испытания. Что это за испытания, касаемые человеческого зародыша, никто понять не мог, но люди верили — они всегда верили дону Мигелю. Им надоел этот бункер, надоела такая жизнь. Да, здесь хорошо кормят, есть все условия для жизни — комфортной жизни — но не было главного — того, что отделяет человека от счастливого человека. Свободы. Мужики вешались от скуки и отсутствия баб, не спасали ни работа, ни тренажеры. Груз, огромный груз, толщиной пятьдесят метров, давил нещадно.
Вечером того дня прилетела юная королева. До этого он не видел ее, не приходилось, хотя она посещала их не первый раз, а тут прошла рядом, в метре от него. Ангелов он тоже до этого времени не видел и представлял их иными — на самом деле обычные девчонки, молодые. Глаза их никакие не стеклянные, наоборот, живые, любознательные. Единственное — форма, легкие доспехи белого цвета с гербом Веласкесов на груди, да тяжелые иглометы в руках, с которым они не расставались ни на секунду.
Затем было общее собрание. Анхелика побежала туда, визжа от удовольствия — предчувствие скорого окончания работы вселяло в людей уверенность и хорошее настроение, он же остался — веселиться не хотелось. Тревожное чувство обуревало его, он не мог понять, откуда исходит угроза.
Анхелика. Каким образом эта фифа умудрилась проникнуть сюда — толково не могла объяснить даже она сама. У него имелось две версии — либо прослышала, что здесь хорошо платят, и с кем-то переспала, либо ее взяли специально, выслушав умных людей, для определенной ненаучной цели.
С женщинами тут туго, всего пятеро, и, не считая Анхелики, самой младшей из них под сорок. Мужикам хочется, а нету: игрушки — пожалуйста, а живых жриц любви сюда не доставляют. Вот и завербовали, хотя бы одну на всех!
Первые полгода он не обращал на нее внимания, и даже избегал, но потом… Все произошло случайно, он даже не успел понять, как. Просто они очутились в одной постели, и всё.
Самое интересное началось дальше. Анхелика стала все чаще и чаще ночевать у него, и все реже и реже с кем-то другим, пока в один день не перенесла к нему вещи. С тех пор с другими он ее не видел.
Любил ли он ее? Может быть, теперь уже трудно сказать, но она ему нравилась. Взбалмошная, горячая… И, оказывается, верная. Но верная не первому встречному, а… Он не мог подобрать слова, но такое случается — девочки остепеняются, найдя мужчину мечты.
Быть мужчиной мечты ему нравилось, тем более ночью она вытворяла такое… Что он ни разу не пожалел и не вспомнил ей прошлое. Да и ей было наплевать на прошлое, принцип: «Не нравится — не трогай» — у Анхелики остался до конца.
Тогда он бродил по различным помещениям в поисках того, чего не знал сам. Чего-то, цепляющееся за взгляд. Взгляд не цеплялся ни за что, кроме некого напряжения — то тут, то там ему попадались ангелы, куда-то бредущие и что-то проверяющие. Это не понравилось. И когда Анхелика вернулась в их каюту, план уже созрел.
Единственная возможность отсюда выбраться — строительная шахта возле третьего блока. Она замурована, да и им не давали атмосферные скафандры — на всякий случай. Но несколько резервных скафандров хранилось у выхода, на аварийном щите, и под шумок их можно взять.
Обычно щит охранялся вместе с выходом, молчаливыми парнями из дворцовой стражи, не разговаривающими и не понимающими шуток. Но сегодня, по случаю приезда королевы, все парни были рассеяны по внутренним помещениям, а палубу сторожили те, кто прилетел с королевой на шлюпках — совсем другие люди. Но их задача — охранять шлюпки, насчет скафандров в аварийке они могут и не знать.
Он рискнул — и не прогадал. Пилоты на палубе не сводили с него глаз, но ровно до того момента, как он внаглую не открыл щит и не сгреб скафандры, после чего стал им неинтересен.
Пронести к шахте их удалось, но оставался второй момент — как ее вскрыть? Ключ ему никто не даст, а замки там надежные, нужно оружие глубокого проникновения, типа игломета, или взрывчатка. Где взять то или другое?
Долго думать ему не дали, на следующий день королева улетела. Что ему не понравилось, так то, что ее сопровождал дон Мигель, царь и бог эксперимента, а две телохранительницы сзади несли тяжелый свинцовый ящик. Кто хочет угадать, что там могло быть?
Правильно, результат их работы.
Это не понравилось еще больше, и он начал готовиться.
Анхелика ломалась, не верила. Он творил чудеса красноречия, но она, как заведенная, утверждала:
— Вот закончатся испытания и нас всех выпустят.
— Да не выпустят они! — яростно шептал он. — Это утечка, понимаешь? Слишком много людей знает, что и как мы тут делали! Не знаю, для чего ей это, но в оборонную концепцию этот эксперимент не входит! Мы — угроза!
Но девушка лишь дула губки и уходила прочь.
Они прилетели через неделю. Работы не было, люди ходили поникшие, слонялись из угла в угол, у всех было плохое настроение — словно чувствовали дамоклов меч. И звук открывающихся лифтовых шлюзов привел всех в восторг, все радостно помчались поближе к палубе. Только он, стиснув Анхелику и зажав той рот, бросился к строительной шахте.
Они были почти на месте, когда услышали первые крики. Крики сопровождались противным звуком «жжжж» — когда иглы на большой скорости врезаются в высокопрочный металл.
— Сиди здесь! Никуда не выходи!
Он затолкнул девушку под стол и двинулся к четвертому блоку. Ему нужно оружие, хоть какое-нибудь!
В правдивости своих предчувствий убедился почти сразу, первый труп встретился через два поворота. Паренек-лаборант из группы «B». Они вместе пили пиво и болели «за наших» на чемпионате мира два месяца назад, просмотр которого не могли запретить даже под страхом апокалипсиса. Покойся с миром!
Следующий лежал через десять метров. Он был еще жив, истекал кровью, но его рот лишь беззвучно открывался, не в силах ничего выдавить. Войцех лишь крепче стиснул трубу, выточенную недавно здесь же, в бункере, специально для сегодняшнего события.
Ему помогла внезапность. Они рыскали по помещениям, добивая уцелевших, ведя охоту и не ожидая сопротивления — какое может быть сопротивление, когда в руке твоей игломет? И когда та, первая девчонка вынырнула из-за угла, удивиться его резкому появлению просто не успела.
— Привет.
Труба опустилась ей на висок.
Девчонка сползла по стене, следом за ее головой тянулся кровавый след — бить Войцех умел. Теперь оставалось молился, чтобы ее координатор не был связан с другими, чтобы остальные не видели, что произошло.
Оружие, отсоединить от браслета. Координатор тоже можно снять. Система прицеливания запитана на браслет, как и множество других функций, но это не смертельно — он может стрелять и так, навскидку, а сквозь голограмму перед лицом достаточно видеть только карту. Теперь он вышел на охоту, трепещите, стервы!
Охотники, или убийцы, как правильнее, потеряли еще двоих, прежде, чем поняли это и не организовали полноценную погоню. Войцех почувствовал, что надо делать ноги и помчался в укромное место, также подготовленное ранее.
У ангелов есть традиция под названием «вендетта». Гибель каждого из своих они обставляют с большой помпой; зверски казнить виновника гибели считается делом чести всего корпуса, и пользуясь неприкосновенностью и неподсудностью, они устраивают на планете целые рейды, во время которых кого-то бьют, мучают, пытают и отправляют к праотцам в поисках убийцы. Потому сейчас, потеряв троих, они озвереют.
Он успел. Затем целых полчаса сидел и смотрел, как пробегают мимо, то в одну сторону, то в другую, топоча, белые бронированные сапоги. А, вот вам, выкусите! Анхелику найти тоже не должны, тот стол не простой, под ним стойка центрифуги, за которую можно спрятаться. Если не знать об этом, ни за что не догадаешься, что там может находиться человек, так что Анхелика в безопасности.
Когда все стихло, решил рискнуть и направился к третьему блоку. От иглометной очереди замки разлетелись, словно стеклышки. Прикрыв их куском внешней обшивки, он бросился в лабораторию за девушкой.
…И угодил в ловушку.
В центре лаборатории стояла юная сеньора, судя по манере держаться, привыкшая отдавать приказы. О, это была великолепная сеньора, просто красавица! Черная, как смоль, смугляночка с длинными волосами и большими чувственными ресницами. Встреть он такую наверху, обязательно бы влюбился! Но они не наверху.
Из угла сбоку в него целилась еще одна ангел. Напротив… Двое держали под руки бледную дрожащую Анхелику, приставив ей к виску пистолет.
— Я вышла тебя искать… — жалобно пролепетала та и зарыдала.
Все понятно. Дура, чего от нее ожидать!
— Бросай оружие, — спокойно произнесла сеньора. Она стояла, опустив руки вниз, оружия в них не было. Но сеньора повелевала, и он чувствовал, что имеет на то основания.
— Щас, прям!
— Тогда умрешь быстро, — продолжала соблазнять она.
Так он ей и поверил!
Ну что ж, значит судьба у него такая. Вскинув игломет, он нажал на курок, одновременно пытаясь отпрыгнуть вбок, сбив прицел девки в углу. Что затем произошло — не понял. Даже сейчас, через много лет, он боится думать об этом.
Черная двигалась быстро, невероятно быстро! Вскинула руку, и прямо из руки в него полетело нечто. Она тоже прыгнула, и раскаленные иглы лишь оцарапали ей бок.
Оружие в руках Войцеха издало звук «хрр» и замолчало.
Он лежал на полу, тяжело дыша от напряжения, в руке дымился игломет с вошедшим в него точно в систему питания метательным ножом. Что это за нож, если вошел в легированную сталь, словно в масло, старался не думать. Черная уже встала и довольно улыбалась. Это был великолепный прыжок, ни одна его игла не достигла цели!
Она улыбалась. Для нее это была игра, игра со смертью, но с достойным противником. И она победила.
Одна из державших Анхелику указала на ее окровавленный бок. Доспех в этом месте был вспорот и кровавые лоскуты одежды вылезали наружу.
— Зацепило, — безразличным голосом произнесла черная и приблизилась к нему. — А ты смелый! Мы уважаем смелых!
Войцех молчал, прикидывая свои шансы. Пока выходило, что их нет.
— Девчонку.
Ангелы отпустили Анхелику, та по инерции брякнулась на пол и заревела. Черная вытащила сзади из-за пояса пистолет, и не целясь, даже не поворачивая головы, выстрелила ей в голову. Из груди Войцеха вырвался крик.
— Ты сильный и смелый, — вновь произнесла черная. — Живи. Вы все заминировали? — это уже не ему. Ей что-то ответили.
— У тебя осталось не много времени, герой. Проведи его с пользой!
Она усмехнулась и направилась к двери, не делая попыток добить его, проверить, обыскать или отобрать возможное оружие. Самоуверенная, сучка! Остальные молча последовали за ней.
— Анхелика! — он подполз к возлюбленной, но надежды не было — ее убили из огнестрела, верхняя половина черепа представляла собой отвратительную кашу. — Я доберусь до тебя! Доберусь, слышишь?
Послышался гул открываемого шлюза палубы. Ох, ё…, сейчас же рванет!
Времени на горе и злость не осталось. Он что есть мочи, спотыкаясь на поворотах, рванул к шахте.
Грохнуло. Но пока это лишь взорвалась палуба, отсекая его от внешнего мира, надежно замуровывая. Ну, это они думали, что замуровывая. Девочки плохо знали бункер, ориентировались по своим электронным схемам, тогда как он провел здесь больше года и самолично излазил всё.
Вот и тайник. Скафандр. Теперь нужен только один — второй больше никогда никому не понадобится. Одел.
Кислородный патрон. То, что скафандр остается здесь не значит, что добро должно пропадать. Все-таки в два раза больше воздуха — это в два раза больше времени, чтобы продержаться на поверхности.
Время. Он залез в шахту и пнул ногой коробку управления шлюзом. Крышка отлетела. Теперь включить.
Послышался гул, нижний люк шлюза начал отъезжать. Работает! Радости не было предела. Но медленно, очень медленно… Так можно не успеть!
Есть! Наконец! Шахта строительная, рассчитанная для переброски грузов, потому скоростными характеристиками шлюз не обладает. Влез внутрь, нажал «закрыть», нижний люк с той же скоростью поплыл на место.
Стыковка, отлично. Раздалось шипение, начала наваливаться тяжесть. Верхний люк загудел и сдвинулся с места.
Сколько они будут ждать, прежде чем взорвут бункер? Пять минут? Десять? Может, хотят убраться подальше, чтоб не светиться, когда сейсмоприборы зафиксируют подземный толчок? Надежда только на это.
Есть, готово. Тяжелая вязкая атмосфера навалилась на него, словно туша слона. Только слон в десятки раз легче, вот в чем проблема! Идти, надо идти, лезть вверх, тогда может быть удастся спастись…
…Ему удалось. Кто ему тогда помог? Бог? Духи таинственного Священного круга, смысла которого он до конца так и не понял? Древние? Этого сказать он не мог. Но он выжил, и теперь должен, обязан отомстить, за всех, кто остался там. И за Анхелику.
С планшета на него смотрела та самая сеньора, только постаревшая на два десятка лет. Те же бесстрастные черные глаза, та же форма губ с немного увеличенной нижней, те же длинные ресницы. Южный персик!
Она красива, очень красива, эта латинос! Но судя по документам, это самая опасная убийца планеты.
Нимфа. Елена Гарсия. Любовница и личный телохранитель королевы.
* * *
Странности я начал замечать еще за квартал от школы. Оживленная обычно улица была перекрыта желто-серым, цвета хаки, военным броневиком. Возле него стояли двое гвардейцев в штурмовых доспехах с плазмометами в руках и опущенными забралами. Серьезные ребята, с такими не поспоришь!
Вокруг самой школы царило оживление, но какое-то непонятное. Суета? Какая-то тихая суета, не маетная. Подойдя еще ближе, я понял причину — школа была оцеплена.
Вокруг входа, от стены к стене, растянулась цепочка вооруженных до зубов бойцов. Здоровенные лбы, кто в штурмовых, кто в легких доспехах, как на подбор, идеально черных — я таких раньше не видел. Вооружены солидно — иглометы и плазмометы различной мощности, огнестрельные штурмовые винтовки. Кто это? Какой-то спецназ? Боятся, что сегодня снова будет дебош? Да не, ребят, хватит! Хорошего понемногу! Комиссия из ДО? Возможно, после вчерашних новостей я бы этому не удивился. Но у ДО нет своих бойцов, тем более в идеально черной форме.
ДБ? Ее высочество заглотила наживку и лично решила почтить нас своим присутствием? Более вероятно. Но нестыковка: бойцы ДБ носят черно-синюю форму, с опознавательным знаком — тем самым орлом на щите. Эти же ребята не носили ничего, даже погон — голые латы.
Весь в прострации, я подошел к цепочке охранников. Перед ними стояла небольшая толпа — журналисты и зеваки — человек пятьдесят, но ближе, чем на пять метров никто не приближался, обсуждая происходящее издалека. Я не стал спрашивать, что случилось — узнаю внутри. Если бы лицензию отобрали или отменили занятия — Хуан Карлос бы сообщил, значит, занятия идут, и меня должны пропустить.
Напрасно я так думал. Дюжий охранник толкнул меня в плечо, отбрасывая назад: толкнул чувствительно, но благодаря гидравлике, даже этого не почувствовал.
— Куда?
Я потер ушибленное место и кивнул в сторону арки.
— В школу.
— Нельзя. — Бесцветный-бесцветный голос.
— Почему?
Он не ответил. Такое ощущение, что я комар, досадная помеха, а кто в своем уме станет объяснять что-либо комару?
— Мне нужно забрать документы. Меня ждут. Школа ведь работает?
— Работает. — Охранник согласился, но на его дальнейших действиях это никак не отразилось. Видать, совсем проблемы с причинно-следственной связью!
— Я там учусь! — борзел я — теперь решил пробиться из принципа. — Если школа не закрыта, работает, почему я не могу туда пройти?
В голове бойца зашевелились извилины. Это выразилось в мучительной гримасе на лице.
— Стой здесь, — бросил он и начал делать пассажи, что-то набирая в виртуале.
Через минуту к нам подошла женщина, увидев которую, челюсть отвисла.
Высокая, стройная, атлетически сложенная, по виду я бы дал ей не больше тридцати, хотя лицо выдавало, что это сильно заниженная цифра. Смуглая, чистокровная латинос, с длинными угольными волосами и большими выразительными глазами. Одета в легкий бронированный доспех белого цвета с погонами полковника, но не простой, резной, с различными металлическими завитушками и прибамбасинками. Красивый доспех! С его грудной пластины на меня смотрел выгравированный кондор, раскинувший крылья и поднимающийся к солнцу.
Герб Веласкесов. Правящей династии.
— Ты что-то хотел? — обратилась она ко мне.
— Яааа… Аааа… Ээээ…
Я стоял с раскрытым ртом, не в силах ничего произнести. Мой мозг отказывался воспринимать такую информацию. Да, я знаю, шумиха вышла знатная, но не до такой же степени!
— Ты здесь учишься? — видя, что я в ауте, сеньора полковник взяла инициативу в свои руки. Я кивнул. — Удостоверение?
Молча протянул ей карточку с чипом учащегося. За час ее не должны были отключить, даже отчисление — это бюрократия, а бюрократия быстро не делается.
Вставив карточку в свой прибор, она задумалась, кивнула мне и посторонилась.
— Проходи.
Я сделал несколько неуверенных шагов и обернулся, не зная, что делать. Теперь проход внутрь не казался мне хорошей идеей.
— Она там, — кивнула сеньора на школу.
Ну и что? Нафига знать, где она, если мне туда не надо? Но ноги, подчиняясь жесту сеньоры, понесли дальше.
Вот это я попал! Если ее величество здесь, следовательно, директору не до меня. Даже больше — никому не до меня! Сейчас вся школа бегает, оправдываясь и ублажая ее! Наоборот, мне надо держаться как можно дальше отсюда, чтобы не попасть под горячую руку! Это на Витковского мои таинственные родственники управу найдут, вытащат из передряги, а кто будет вытаскивать, если на меня вызверится ОНА?
— Иди, не бойся, она не кусается! — раздался смешок сзади. Я обернулся. Сеньора королевская телохранительница стояла и довольно улыбалась.
«Допрыгался, Шимановский! Иди вперед и не оглядывайся! Теперь поворачивать поздно, эти ребята тебя неправильно поймут, а с ними не стоит шутить!
Сейчас ты спокойно войдешь внутрь, друг мой, сядешь где-нибудь в уголке, и будешь сидеть тихо, как мышка — авось пронесет. А когда все закончится и ее величество уедет, тогда выберешься и пойдешь решать свои проблемы. По факту того, что останется от школы, конечно же.»
С такими оптимистичными мыслями я вошел в арку и прошел в вестибюль. Здесь уже все убрали, кровь с пола отмыли, фонтан работал в обычном режиме. Возле него шаталось еще трое бойцов в черном — только теперь я вспомнил, что это официальный цвет дворцовой стражи. Раньше я дворцовую стражу не видел, откуда было сообразить! Это у них издревле повелось так: ангелы — в белом, мужчины — в черном, контраст, типа.
Эти трое отреагировали на меня вяло, лишь вытянув шеи в моем направлении. Когда я прошел мимо, вновь вернулись к прерванному ничегонеделанию.
Куда теперь? В коридорах пусто, ни души. Учащиеся на занятиях, остальных разогнали. Даже привычной охраны на посту, и той нет.
Отсидеться я решил в третьей оранжерее — там комфортно, уютно и хорошо пахнет. И она далеко — в самом конце дальнего коридора — ее величество, буде, решит побродить здесь, может туда не дойти.
Сказано-сделано. Я шел по коридорам, осторожно поворачивая за каждый угол, силясь понять, где она, чтобы невзначай не нарваться. Спросить не у кого — по-прежнему не видно ни души. Единственные, кто встретился — это ангелы. Совсем юные, почти девочки — лет восемнадцать им максимум. Это в лучшем случае. Сильно лучшем!
Эти вооруженные до зубов шмякодявки проводили меня заинтересованными взглядами, причем заинтересованность это была совсем не профессиональной. Я зарделся, как пацан — такой человеческой реакции от каменных супервоинов, коими они считались, не ожидал.
Спрашивать у них ничего не стал — боязно. Про королевских телохранителей ходят жуткие легенды, одна другой кровавее — ни дай бог нарвусь! И что чокнутые они, и что зомбированные, и что могут ни с того ни с сего пальнуть в живот на поражение и смотреть, как мучаешься — типа юмор такой. В общем, болтают всякое, проверять желания не было, хотя смотрели они весьма многозначительно. Единственное, что отметил — доспехи облегали девчоночьи фигуры очень эротично, совершенно их не портили.
А вот и оранжерея. Я облегченно выдохнул, залез на парапет фонтана (привычка) и пожалел, что здесь нет горгулий, на которые можно облокотиться. Открыл меню своего навигатора, того, старого, которым неделю назад несказанно гордился, лишь теперь понимая его убогость. Выбрал закладку «Книги» и подзакладку «Новенькое». Давненько я не просматривал новинки, все некогда было, а их скопилось уже на несколько страниц!
Нашел подходящее случаю — фантастика, космическая опера. Цикл знакомый, и автора вроде раньше читал. Фантастика сейчас самое оно, лучшее средство, чтобы уйти от реальности!
Недавно я узнал, что первые космические оперы появились еще четыреста лет назад, в эпоху Золотого века. Яркий пример — «Звездные войны», самый старый из существующих циклов. Может неудачный пример — пишут там все, кому не лень о чем не лень, без четкой направленности и последовательности, но раз уж с подачи королевы Катарины его так разреклакмировали, то будем утверждать, что это единый цикл. Так вот, его придумали четыреста лет назад, во второй половине двадцатого века, и первые произведения по нему совсем не были похожи на нынешние, ни по сюжету, ни строением вселенной, ни именами и характерами героев.
Есть множество циклов «помоложе», которым и пятьдесят, и сто, и почти двести. Все эти годы человечество грезит о звездах, тянет к ним руки, предвкушает. Но вновь и вновь, как и четыреста лет назад, упирается в технологический барьер — не видать нам гипердвигателей, исказителей пространства, сверхсветовых ускорителей еще долго, как и деструкторов, звездных крейсеров и планет-убийц. Но год за годом, век за веком, человечество всё пишет и пишет, лелея мечту, что когда-нибудь это случится — мы полетим к звездам.
Мое чтение прервали грубо — я аж вздрогнул. Зачитавшись, не заметил, как двери в оранжерею распахнулись и внутрь вошло… Еще двое ангелов — таких же телохранительниц, с кондорами на груди, только постарше: этим было в районе тридцати. Внимательно на меня посмотрев, оценив и сочтя неинтересным, они безмолвно принялись бродить вокруг, изучать обстановку — выискивая потенциальную опасность. Для чего они это делают до меня дошло не сразу, а когда я подскочил, как ужаленный, холодный голос пришпилил к месту:
— Сиди.
Я сел и повернулся к говорившей.
— Но я… Ээээ… Того!
— Сиди, потом! — она безразлично махнула рукой. Затем добавила:
— Ты не мешаешь, она не вас гонять пришла. Просто не делай резких движений.
Я кивнул и сглотнул огромный ком, почувствовав, что лоб покрывается испариной. Вот тебе и не нарвался!
А чего я, собственно, паникую? Эта телохранительница права — ее величество пришла не на меня смотреть — иначе бы меня давно нашли и притащили на ковер к ней во дворец (я мысленно сплюнул, чтобы не сглазить). Я, как субъект вчерашней стычки, не интересен ее величеству! Ее гораздо больше волнуют причины и следствия! А именно: кто допустил, что таковое стало возможным, и как этих людей наказать. Директор, министры, хозяева школы, вице-премьеры какие-нибудь, высокие чиновники — она тут ради них, а не простого парня, ставшего лишь орудием того, за чем не уследили они. С этой мыслью я успокоился и взял себя в руки. Все будет хорошо!
Процессия появилась через полминуты. Вначале вошло еще двое ангелов во всеоружии, с непрозрачными козырьками на глазах, затем невысокая женщина, вроде слабая на вид, но идущая походкой тигра, в которой я не без удивления узнал министра образования. Видел ее изображения в сетях, но вживую сразу не признал. За ней семенил директор, как-то бочком, лебезя и кланяясь, и только после него гордо вошествовала ее величество.
Я видел ее изображения, всякие разные, из разных ракурсов. Что это за подданный, если не знает в лицо правительницу? Но вживую она понравилась больше — властный взгляд, жесткая застывшая усмешка на губах, от которой веяло злостью и холодом. Директор скакал рядом, как суслик, аж пена брезжила изо рта, бесконечно кланялся и что-то объяснял, но она презрительно игнорировала его ужимки, отнесясь… Как к слуге, рабу на фазенде! Злорадная и мстительная часть меня ликовала. Саму ее трудно описать, мне мало запомнилась, как она выглядела, сознание в тот момент отмечало другие детали, но то, что она красива — заметил. Красотой опытной зрелой женщины, матери, главы семьи и хранительницы очага. Молоденькие дивы, подиумные красавицы — сексуальны, да, но они — ходячие куклы, их красота — мишура; ее же величество ассоциировалась именно с женщиной.
…В общем, мне она понравилась. И эта властность… Королева только такой и должна быть, именно так я ее себе и представлял!
Сзади вошли еще люди, среди них выделялись еще сеньоры в белых доспехах, взявшие оранжерею в кольцо по периметру, ненавязчиво контролируя всех присутствующих. Да, совет не дергаться — не лишний, они имеют право стрелять на поражение, если им только покажется, что есть угроза объекту охраны. Стоит сейчас резко вскинуть руку — и меня нафаршируют иглами под завязку. Но предупрежден — значит вооружен, я сидел тише воды — ниже травы.
Первоначально на меня не обратили никакого внимания — сидит себе парень, да и пусть сидит. Лишь Витковский промежду прочим бросил такой косой взгляд… На кресте бы распял, вверх ногами! Я лишь ехидно усмехнулся в ответ. Затем, осмотрев помещение, деревья, цветы и лавочки, ее величество направилась прямо ко мне. Процессия сзади, естественно, следом.
Я свернул козырек и выпрямился, но с парапета не встал — ноги не слушались, сердце учащенно забилось. Она остановилась на расстоянии вытянутой руки и принялась внимательно меня рассматривать.
Она меня узнала! Блиииин! В животе предательски заурчало. Взгляд был такой, как будто она знает обо мне всё — так не смотрят на незнакомого человека.
Я не отвел глаза. Смотрел прямо и ждал реакции. Естественно, она меня знает! Если случилась такая шумиха, что она приехала сюда… Да все ее службы весь вчерашний вечер и ночь изучали произошедшее в вестибюле в деталях, чтобы к утру предъявить самый полный отчет! Не могла же она приехать наобум, не зная имен и виновников? А раз главный фигурант дела — я, координатор боя находился на моей голове, то мою личность установили в первую очередь. Глупо и наивно предполагать иное.
Она все стояла и разглядывала меня, я сидел и смотрел снизу вверх. Повисла пауза, которую все присутствующие боялись нечаянно нарушить. Оцепенение, охватившее меня поначалу, прошло, волнение тоже, я смотрел без подобострастия, спокойно — не как на королеву, а как на женщину, обычную усталую женщину. Да-да, усталую! Это читалось в ее взгляде. Она очень устала от своей ноши и хотела бы отдохнуть, но не может — не имеет права. Власть — это не только почет и слава, не только возможность вершить судьбы и получать от этого кайф, но еще и ответственность. Сумасшедшая ответственность за жизни миллионов людей! Это крест, ее крест, и она несет его, как бы тяжело ни было.
В уголках глаз ее величества притаились морщинки, тщательно загоняемые туда визажистами, но в любой момент готовые к реваншу. Само лицо чуть бледное, тоже вышедшее из-под рук мастера-гримера. И я вдруг понял: как бы она не держалась, не храбрилась, как бы ни показывала, что молодая и энергичная, внутри ее величество — обычная женщина со своими недостатками, которой хочется самых обычных жизненных радостей.
Пауза затянулась. Я чувствовал себя все более неловко. Если хотя бы стоял… А то сижу, перед королевой! Но она словно не замечала этого. Разглядывала… С какой-то нежностью. Да, нежностью, почти материнской! Как мать смотрит на любимого, но любящего пошалить сына.
— Все в порядке? — наконец, вымолвила она. Кто-то сзади в свите облегченно вздохнул. Я утвердительно кивнул.
— Да. — И тут же спохватился — …Ваше величество!..
Она подняла руку и прикоснулась к художествам на моем лице. Провела пальцем по синяку, туда, обратно.
— Сильно достают?
Я готов был провалиться сквозь землю.
— Пока держусь…
А что еще ей ответить? Она удовлетворенно кивнула.
— Держись, скоро легче станет. Обещаю!
Ее величество улыбнулась. Затем, опустив руку, произнесла:
— Аделия!
Произнесла таким громовым тоном, что все присутствующие невольно втянули головы в плечи.
Министр придвинулась, став в шаге от нее сбоку. Подобострастия в ней я не заметил, но некая напряженность, нежелание попасть под руку — было.
— Да, ваше величество!
— Аделия, — повторила королева уже мягче. — Если я еще хоть раз услышу, ХОТЬ РАЗ, Аделия, что какие-то урки избивают и унижают моих мальчиков и девочек… МОИХ, Аделия, за которых я плачу из своего кармана…
Бедная ты будешь!
— Так точно, ваше величество! — отрапортовала та, покрываясь испариной.
Королева Лея развернулась и быстрым шагом, что свита еле успела следом, направилась к противоположному выходу. Последними оранжерею покинули несколько ангелов, бросивших на меня подбадривающий взгляд.
Я сидел в прострации несколько минут. ТАКОГО не ожидал, никак. Ждал чего угодно, хорошего, плохого, но то, что произошло…
Это нельзя объяснить. Под какую руку я ей попал, под какое настроение? Ее взгляд, взгляд матери, переживающей за сына… Театр абсурда, честное слово! Такое в нормальной жизни с нормальным человеком произойти не может! Случайно встретить в школе саму королеву, правительницу целой планеты, космической империи… Которая потрепала тебя за щечку?!!
Точно, бред!
Но все это было, все это произошло со мной, здесь и сейчас. Я поднялся, отряхнулся и побрел к знакомому коридору — спросить у виденных там ангелов, уехала ли она.
Она уехала. Ну, собиралась, покидала школу, те девчонки торопились к выходу. Пользуясь тем, что нахожусь на втором этаже, я оббежал здание по периметру и увидел, как ребята в черном теснят толпу, как затем подъезжает несколько машин, из которых выпрыгивают знакомые уже силуэты в белом, организуя два кольца вокруг, и как окруженная еще одним, третьим кольцом, самым плотным, ее величество проскакивает и садится. Машина трогается. Девочки в белом также быстро, как появились, рассасываются по другим транспортам и едут следом.
Оставшаяся на улице толпа из журналистов и обывателей еще какое-то время обсуждала произошедшее, затем начала расходиться. Я развернулся, и твердым шагом направился к директору. Уверенность и наглость после случившегося били из меня ключом.
Возле его кабинета стоял мужчина в штатском, но именно, что «в». Слишком сильно было ощущение, что ему больше подошла бы форма.
— Сеньор Шимановский? — мягким, но уверенным голосом спросил он. Таким елейным голосом можно убаюкивать детей, но такого тона будут слушаться даже матерые уголовники. Я кивнул.
— Да, я.
— Это вам. Распишитесь.
И протянул мне пакет, точнее спайку из трех пакетов. В первом лежал мой навигатор… Точнее не мой, принадлежащий Бэль, но забрали его у меня. Во втором — кастет, в третьем — шокер.
— Последние две вещи я не рекомендую вскрывать на территории школы, — так же елейно пропел он, но я чуть не подавился. Это был приказ-предупреждение. Человек внимательно посмотрел на меня, давая понять, что не шутит.
— Да, конечно, разумеется! — заверил его я и расписался в специальной книжечке напротив своей фамилии, в том, что вещи получил и претензий не имею.
— Всего хорошего, сеньор Шимановский! Надеюсь, мы с вами никогда не увидимся!
— Я тоже на это надеюсь! — искренне признался я и поклонился в ответ. Человек многозначительно улыбнулся, развернулся и пошел в сторону выхода.
Директора пришлось ждать еще минут десять. Уже прозвенел звонок, мимо потянулись недовольные лица учеников — как же так, сама королева здесь была! А их загнали на пары и никого не выпускали. Конец света! Естественно, они знали, что ее величество здесь: в каждой группе кто-нибудь, да сидит в сети, а подхватить такую новость — элементарно.
К концу перемены явился и сам Витковский. Вид у него был… Скажем, не ахти. Красный, злой, дерганный, с бешеными глазами. Да, он все еще директор, ее величество, как и министр образования, не могут уволить его, работника негосударственной школы, но что этого момента ждать совсем не долго — понятно и парагвайцу.
— Тебе чего надо, Шимановский? — закипел он, увидев мою персону.
— Да вот, за документами пришел… — растерялся я.
— Какие документы? Какие, к…, документы! — заорал он на весь коридор. — Марш на занятия!
— Но вы же сами меня отчислили. Вчера. — Получивший инструкции от матери совсем про другое, я реально растерялся.
— Я сказал марш на занятия! Я тебе отчислю, в…!
Затем пролетел мимо и хлопнул дверью у меня под носом.
* * *
Машина остановилась. Открылся люк и в салон влезла черноволосая офицер-полковник, пропустившая час назад Хуанито на территорию школы. Одна из молчавших до этого женщин в салоне с надеждой повернулась к ней:
— Елена, может быть хоть ты объяснишь, что все это значит? К чему был весь этот цирк?
Елена лишь загадочно улыбнулась, присаживаясь напротив.
— Принцесса сама все объяснит.
— Лея?
Сидящая рядом Лея тяжело вздохнула и поникла. От грозной валькирии, готовой рвать и метать, что была десять минут назад, не осталось и следа.
— Хорошо, не трогай ее, расскажу. — Вошедшая сжалилась, и тоже вздохнула. — Это был тот самый Хуанито. Тот самый.
Аделии понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем речь.
— Это который…? — глаза ее медленно полезли на лоб. — Который «Ангелок»?
Кивок.
— О-ооооо! — в состоянии ступора она отвалилась на спинку. — Как все сложно!
— Я первый раз его видела, девочки, — прошептала Лея.
Аделия подалась вперед и обняла ее. Та уткнулась подруге в плечо и замолчала.
— А до этого что?
— А до этого не видела, — усмехнулась Елена. — Правда, Принцесса?
Лея отрывисто кивнула.
— Заставляла себя. Через силу. Хотя хотелось — жуть!
— Бедная… — Маленькая женщина принялась нежно гладить ее по голове. В чувство их привел голос сидящей напротив Елены:
— Все, девчонки, кончай мокроту разводить! Ну, увидела — и увидела! Еще не раз увидишь, это только начало. Вырос наш ангелок, созрел!
Это возымело действие. Королева подалась назад, всхлипывая и успокаиваясь.
— Так ты это специально подстроила? — округлила вдруг глаза Аделия. — И драку, и раскрутку? Чтобы приехать?
Лея замотала головой.
— Я бы до такого не додумалась. Слишком сложно.
— Не до того ей сейчас, — вновь вмешалась Елена. — Война у нас скоро, какие тут раскрутки!
— А кто?
— Его Алиса курирует. Надо у нее спросить.
— Плохо курирует! — усмехнулась Аделия.
— И я о том же! Что координатор подсунула — хорошо, это ей плюс. А что не могла также и инструкцию к нему подбросить?… Трудно что ли было? Ты не представляешь, как я вчера выкруживалась, когда с нашими медиамагнатами разговаривала! Чтобы волну затушить, не акцентировать на сюжете внимание! Они теперь считают, что ангелы — поголовно свирепые и безжалостные стервы, мечтающие отрезать кому-нибудь половые органы, чтоб получить эстетическое удовольствие!
— Ты отрезала кому-то половые органы? — картинно удивленно воскликнула Аделия. Елена вздохнула.
— К сожалению. Хотя, под конец очень хотелось!
Все, сидевшие в машине, засмеялись.
— Ладно, оставим Алису. Я поговорю завтра с ней об этом, и не только об этом… — Лея сверкнула глазами, отходя от приступа меланхолии. — Она еще объяснит, как такое произошло, и куда смотрела!
Какое-то время молчали.
— И все же, девочки, как же все произошло?
Ее величество пожала плечами.
— Да просто, нежданно-негаданно. Вчера Стефания весь вечер пыталась выйти на Алису, очень настойчиво, но так, как той не было, ее переключили на Нимфу.
Елена кивнула и продолжила за подругу:
— А я, когда выслушала, что произошло — в ужас пришла! — она развела руками. — Начала всех поднимать, на уши ставить, выяснять…
…Ну, и выяснила. Бардак у Лисы в ее департаменте, знатный бардак! И у тебя бардак, даже еще хлеще!
Аделия нервно сглотнула.
— Вот Принцесса и решила, что нужно ехать, по первое число всем вставить. И заодно на Хуанито посмотреть — но то уже в качестве бонуса. Видишь, ничего сложного!
— А расскажи-ка ты нам, дорогая Бестия, — вдруг елейно произнесла королева, и глаза ее опасно сузились, — почему я до вчерашнего вечера не видела последний отчет о государственных экзаменах по программе титульного обучения?
Маленькая женщина была готова провалиться сквозь землю. Этого вопроса она и боялась, больше всего. Но зная Лею, понимала, что отвечать придется.
— И не юли мне. Доюлилась!
— Хотела предоставить его позже вместе с результатами собственной работы. Чтобы в глаза не бросалось…
— И где эти результаты? — ехидно поддела королева.
Молчание.
— Лей, ну я просила же у тебя, три месяца! Ну, не готова я еще, только два прошло! Собираю информацию, работаю, но рано! Надо всех и сразу накрыть, чтоб ни одна сволочь не успела концы в воду отдать!
А тут еще этот случай… — добавила она уже тише.
Лея нехорошо покачала головой.
— Теряешь хватку, Бестия, не на пользу тебе отдых!
Количество титуляров за десять лет сократилось вдвое, ты понимаешь, что это означает? — Все почувствовали, что она начинает заводиться. — Да мы гранты уже всем подряд даем, чуть ли не всем желающим! Дети НЕ ХОТЯТ учиться в престижных заведениях, Аделия! А каков процент тех, кто возвращается назад? Кого выживают или вышвыривают? Кому мы страну оставим, мать твою? — в голос закричала она. — Этим? Тупым недоноскам с длинными империалами? А всех талантливых на помойку, как быдло, потому, что у них денег нет? Где мы через десять лет менеджеров возьмем, врачей, пилотов? Наводчиков, связистов, штурманов? Предпринимателей, в конце концов? Что ты молчишь?
Обе ее собеседницы от греха подальше уткнулись в пол, давая выговориться и успокоиться — самая верная, проверенная временем тактика. И она помогла. Через пару минут Лея взяла себя в руки, в голосе вновь прорезались холодные нотки.
— Значит так, слушай сюда. Это — я имею ввиду ситуацию с грантами — отныне вопрос национальной безопасности. Если еще раз узнаю, что мудришь с документами… Ты меня знаешь!
Аделия отрывисто кивнула.
— Я в школу не просто так поехала, и репортеров Елена не просто так с утра собирала — теперь вся планета знает, что я в бешенстве. Хуанито, золотой мальчик, дал нам возможность прыгнуть в дамки, не боясь общественного резонанса, сам того не ведая — побольше бы таких! Теперь ты действуешь прямо, жестко и без этих долгих дурацких подготовок. Нет времени, Бестия, нет, будем форсировать события!
— Нас съест сенат. У них слишком хорошее лобби.
Ее величество презрительно фыркнула.
— Когда меня интересовало мнение сената? Пусть клоуны пыжатся, главное — народ поддержит нас, а не их. На крайний случай у Елены есть план — выведем на улицы студентов, пусть попробуют с ними повоевать. Я озадачила Сирену, пусть работает в этом направлении.
Сенат задавим, не обращай на него внимания, теперь главное скорость, пока резонанс не утих.
— Поняла. — Кивок.
— Никого не жалеть, отговорка, если что, железная — мое недовольство. Все ясно?
— Да.
— Для этого и устраивался сегодняшний цирк. Далее, я в воскресение лечу на Землю, лечу надолго, недели на две. Вот документы. — Она достала из бара папку и протянула подруге. — Здесь приказы о лишении лицензии всех проблемных школ с моей подписью. Тебе останется лишь вставить число. Задача минимум — сделать так, чтобы эти сеньоры тряслись от страха, а конкурс на гранты, который будет через полгода, вырос хотя бы на десять процентов. Осилишь?
— Осилю. — Аделия вновь кивнула. — А с этой школой что делать? Такой резонанс, даже приглушенный Еленой… Как глава ДО я не могу…
— Можешь. Я взяла удар на себя — на меня и стрелки. Ничего не делай. Хуанито должен доучиться спокойно, для того Елена сыр-бор с медийщиками вчера и устраивала. С Кампосом работает Сережа, уже давно, для каких-то целей использует — не вникала, каких. Он ему намекнет, как себя вести. Мелюзгу его припугнет Алиса, администрацию владельцы сменят сами, не тупые, после такого-то…
Она задумалась и подвела итог:
— В общем, ради Хуанито, эту школу не трогать, обо всех сложностях сразу сообщать Алисе. Мне, сейчас, действительно не до образования.
Она помолчала.
— Война скоро будет, девчонки. И мы остаемся в одиночестве, без союзников. Еду поговорить с Себастьяном , что-то он крутит не то…
* * *
Я стоял на площади де Сен Мартина, той самой, на которой мы расстались с маленькой аристократкой, и кормил голубей пластмассовым хлебом. Здесь — потому, что голуби на Венере водятся не везде, все же искусственная экосистема, а тут их прикармливают. Да и парк рядом: вот докормлю — и пойду проветрюсь. Хлеб пластмассовый… Землянам этого не понять, но натуральные продукты на Золотой планете — «золотые», а этот, из синтетической муки — в разы дешевле. Не покупать же ради голубей батон за десять империалов? А почему голуби…
…Не знаю. Просто захотелось посмотреть на этих глупых, но милых созданий. И очень настырных — лезут, куски чуть ли не из рук выхватывают, и совершенно не боятся.
Естественно, на занятия я не пошел — не то настроение. Я готовился к совсем другому, к битве, а вышло… Как вышло. Какие тут академические знания? Ничего, наверстаю, с меня не убудет.
Главной целью моей прогулки стало подведение итогов и размышления, что делать дальше. В тот день у меня родилось много идей, но то были мысли глупого мальчика, не догадывающегося, что есть такая сеньора, как судьба, и что эта сеньора имеет на него особые виды.
Рассмешить богов, я упоминал об этом, поэтому не буду писать о пришедшем тогда, а со спокойной совестью забегу вперед.
После посещения ее величеством нашей школы, страна взорвалась. (Ну, она бы и так взорвалась, но наша хитрая Сказочница этим рейдом приобрела в народе дополнительные очки популярности). Виртуал кипел от критики, призывая на ДО и ДБ все кары небесные. Доставалось всем, кто попадал акулам пера и монстрам блогосферы под руку. И сеньора Сервантес начала действовать.
За следующий месяц было закрыто целых три школы. Хороших, солидных, у хозяев которых всё куплено, вплоть до своей руки в сенате. Сеньора министр туда просто являлась, ей что-то не нравилось — и бум- отзыв лицензии. И так три раза.
Страна впала в ступор — такого не ожидали даже самые радикальные радикалы. После, за следующие полгода, до окончания учебного года, закрылись еще три школы. И только после этого баталии и споры стихли, страна успокоилась, а титуляров стали считать за людей.
Витковского «ушли» акционеры на внеочередном заседании, на котором он даже не присутствовал. Как я выяснил позже, визитом королевы он получил волчий билет — его долго никто не брал на работу по профилю, ассоциируя его имя с возможным визитом ее величества. Где-то он работает сейчас, где — не интересовался, но в шоколаде не купается. Так ему и надо.
Принцесса Алисия вернулась из командировки на следующий день (это я тоже узнал позже), злая, и устроила в департаменте мегатеррор. За три месяца было осуждено за связи с мафией и взяточничество, и казнено, больше тридцати человек, около сотни надолго сели в места не столь отдаленные. Я ей не завидовал — когда твои подчиненные в открытую берут деньги у мафии… Это серьезно.
В общем, можно констатировать, что революция удалась. Только в ее свершении нужно быть благодарным не мне, Хуану Шимановскому, долго и нудно ее планировавшему, а случайной встрече в парке с незнакомкой, благодаря которой в моих руках появился координатор ведения боя, электронная боевая система, которой революция всецело и обязана осуществлением. Это он — настоящий герой.
А кто же я? Королева. Координатор. Таинственные родственники. Я тряпка и неудачник, ничего не сумевший сделать своими силами, обязанный успехом лишь вышеперечисленным факторам.
