Корабли второй оперативной группы подошли к Босфору за два часа до рассвета. Новицкий в темноте не решился подходить близко к проливу, опасаясь быть атакованным подводными лодками, и не только немецкими, но и своей, которая находилась в дозоре перед проливом. Как только над морем появились первые лучи солнца, вице-адмирал Новицкий послал два эсминца к Босфору вести наблюдение, а также установить контакт с дежурившей там «Нерпой», так как пользоваться радиостанцией было нежелательно. Сам с остальными кораблями держался вне видимости берега, следуя переменными ходами. Через час после восхода радиостанции кораблей стали перехватывать интенсивный радиообмен между турецкими радиостанциями. Некоторые разговоры частично были расшифрованы, из них узнали о бомбардировке Зонгулдака. После того как перехватили радиограмму от адмирала Каськова, некоторое нервное напряжение было снято, так как стало известно, что «Гебен» еще в море, а не прячется в проливе. Теперь можно было спокойно ожидать его появления с востока, но вот только когда? Командующий сообщил, что линейный крейсер идет курсом на болгарский порт Варну, но это может быть уловкой, и позицию у пролива решили не покидать. Два часа назад пришло сообщение о нахождении «Гебена», за которым неотступно следовал «Дерзкий», а в двадцати милях за эсминцем первая оперативная группа.

Сразу после последнего сообщения Новицкий оставил напротив Босфора эсминец «Пылкий», а «Гневный» отозвал и направил его вести наблюдение за подходом к проливу с севера. Надо было прикрыть путь вдоль европейского берега, если «Гебен» предпримет попытку проскочить где-то там. «Поспешный» точно такую же задачу выполнял у анатолийского берега.

Новицкий был готов к встрече с «Гебеном».

«Дерзкий» так и следовал за противником на почтительном расстоянии, ориентируясь только по верхушкам мачт и шлейфу дыма. Трубецкой не знал, ведает ли германский адмирал, что у него на хвосте висит русский эсминец, или нет, но работу русской радиостанции вблизи немцы определенно засекли, так как «Гебен» несколько раз ускорялся и менял курс, чтобы оторваться от эсминца. Но Трубецкой был всегда наготове и успевал среагировать на эти финты немцев. Когда до побережья Болгарии оставалось пятьдесят миль, «Гебен» вновь изменил курс, ведший до этого к Варне, и направился в сторону Бургаса. «Дерзкий» повернул следом и, удостоверившись, что немец направляется туда, передал новый курс на «Марию». Трубецкой направился в каюту немного передохнуть.

– Николай Иванович, вы уж поглядывайте за германцем, а я немного передохну, но чуть что, так сразу докладывайте.

– Не беспокойтесь, Владимир Владимирович, не упустим мы его.

В течение пятнадцати минут «Гебен» не помышлял менять курс, продолжая идти точно к Бургасу, до которого оставалось сорок миль. Как вдруг «Гебен» развернулся и полным ходом пошел обратным курсом, навстречу эсминцу.

– Ваше благородие, корабль меняет курс, – доложил сигнальщик мичману Ивановскому.

– И что он виляет туда-сюда своей кормой, как портовая шлюха, – пробубнил себе под нос мичман.

Мичман стал разглядывать мачты на горизонте, по изменению длины реев определил, что корабль склоняется к югу.

– Ваше высокоблагородие, – обратился мичман к командиру эсминца, – «Гебен» опять меняет курс. Предположительно идет на Босфор.

– Продолжать наблюдение.

– Неужели «Гебен» решил идти прямо к Босфору? – выдвинул предположение старший офицер.

На мостике эсминца не сразу поняли, что это не очередное изменение курса, а Сушон захотел избавиться от хвоста.

– Ваше высокоблагородие! Корабль идет навстречу! – взволнованно воскликнул сигнальщик, наблюдавший за маневрами «Гебена».

– Как навстречу?

Еще несколько биноклей было направлено на видневшиеся у горизонта мачты, которые и вправду начали приближаться.

Каперанг не сразу среагировал на этот маневр противника. Мачты быстро приближались, вот уже показались надстройки и трубы идущего полным ходом навстречу линейного крейсера.

– Лево на борт самый полный, – скомандовал Черниловский-Сокол.

«Дерзкий» спешил удрать от грозного противника, но теперь эсминцу надо было идти против волны, а это потеря скорости.

– Предупредить адмирала.

Через несколько минут Трубецкой был на мостике, быстро оценил обстановку. Он понимал, что придется очень постараться оторваться от дредноута, которому благодаря его мореходности легче идти против волны, чем эсминцу, у которого водоизмещение в двадцать раз меньше. Преследователь медленно нагонял эсминец.

– Вижу вспышку, линкор открыл огонь! – воскликнул мичман Ивановский.

– Самый полный вперед. Курс на соединение с главными силами, – скомандовал адмирал.

– До «Марии» сорок миль, – подсказал командир эсминца.

– Так это менее часа хода на встречных курсах, и мы выведем германца прямо под ее орудия.

Через полминуты позади на приличном расстоянии от «Дерзкого» встали два огромных султана воды от разрывов одиннадцатидюймовых снарядов. Эсминец выжимал все, что есть, из своих турбин, преследователь больше не приближался. Но нет, «Гебен» не стал долго преследовать эсминец, через десять минут он вновь повернул назад, но на прощание сделал еще один залп из носовой башни, легший с большим недолетом.

Трубецкой вновь повернул за германцем, но теперь последовал за ним не скрываясь, зная, что Бахирев со своим отрядом идет значительно ближе, чем какой-то час назад, и он всегда успеет добежать до него.

«Гебен» уходил на полном ходу, и «Дерзкий» едва успевал за ним. Но германец опять подстроил пакость.

– Ваше превосходительство, правый борт 60. Показались дымы нескольких кораблей, – последовало сообщение сигнальщика.

– Левый борт 40, обнаружены дымы. Предположительно крейсер и эсминец, – тут же последовал доклад второго сигнальщика.

– Наших кораблей на северо-западе не должно быть, значит, это противник, – разглядывая приближающиеся дымы, констатировал Трубецкой. – Те, что с юга, могли бы быть нашими, но неужели Новицкий бросил позицию у Босфора? Нет, это маловероятно.

– Вот где, оказывается, турецкий флот, который искали, и мы влетаем в его объятия, – объявил лейтенант Федосеев.

– Ваше превосходительство, надо уходить, – взволнованно проговорил кавторанг Черниловский-Сокол.

– Уходим, Николай Иванович.

– Право руля.

Эсминец на полном ходу пошел на циркуляцию, приобретая крен около девяти градусов. Развернувшись, Трубецкой быстро оторвался от противника, да он и не пытался преследовать. Три эсминца при поддержке крейсера просто прикрыли отход «Гебена».