Книга: Протектор Севера
Назад: Глава 21
Дальше: Глава 23

Глава 22

Северные Пустоши.
25.10.1405.

 

— Мак, я против того чтобы драться с этими странными остверами.
Молодой шаман, ровесник Мака Ойкерена и друг его детских игр, худой и нескладный русоволосый мужчина, закутавшийся в стеганую шерстяную накидку, посмотрел на своего временного командира. После чего он отвернулся, взглядом приподнял с земли крупный сучок и подкинул его в костерок, который горел между ним и сотником.
Ойкерен прищурился, проводил глазами пролетевшую по воздуху палку и произнес:
— Вервель, ты ведь сам сказал, что в этом отряде только один маг, который слабее тебя. Так?
— Да, — согласился с ним шаман. — Об этом мне поведали духи, которых я навел на остверов через потерянную тем хватким дворянином шляпу, а они никогда не ошибаются.
— А еще ты уверил меня в том, что командир остверов не чародей, а воин.
— И это верно. Он не имеет постоянной связи с энергетиками дольнего мира.
— Тогда объясни мне Вервель, почему ты против? Нас девять десятков против четырех. У нас боевые лоси, а у них лошади. Они не ждут нападения с нашей стороны, потому что мы не шли по их следу, а незаметно обогнули имперцев по флангу. У них груз, который их связывает, а мы можем свободно маневрировать и готовы к бою. И мы знаем, где они остановятся на следующую ночевку, в старом имперском форте, который находится в пяти километрах от нас. Слева осыпи, справа непроходимая чаща, а враг на руинах. Путь один, а идти в обход остверы не станут, это потеря времени в одни сутки. И значит, ночью мы придем к ним в гости и вырежем этих имперцев. За нами сила и эффект неожиданности, и кроме того, с нами ты, а с южанами только один маг, который тебе не противник.
Вервель помедлил, полуприкрыл глаза и ответил:
— Я не понимаю, какова природа заклятия, которое применил встретивший нас в овраге воин. Он в прах распылил Чердыка и пятерых воинов вместе с сохатыми. Всего за несколько секунд. Не обратив никакого внимания на охранные браслеты, и на то, что мой старший брат кинул навстречу его силе своих духов. А вдруг у него еще что-то в запасе есть? Поэтому надо действовать осторожно и прежде чем лезть в драку, необходимо посоветоваться с более опытными шаманами. А ты рвешься в бой Мак. Так нельзя.
— Ты просто трус, — Ойкерен скривился в презрительной усмешке. — Сколько тебя знаю, ты всегда держишься в тени. А сила оствера ясна. Он применил артефакт, который ты не почуял. Но это получилось у него один раз, да и то только потому, что он нанес свой удар неожиданно, когда мы были на марше и не готовы к бою.
— Может быть, я и трус. Но я жив, потому что почуял неладное и сосредоточился на защите, а не на нападении. И ты, кстати сказать, уцелел только потому, что я тебя прикрыл. — Вервель потер ладони, посмотрел на лагерь, разбитый северянами в старой роще, в стороне от тропы, по которой должны были пройти остверы. Затем он всмотрелся в мелькнувшую между стволами тень, неразборчиво прошептал несколько слов и, повернувшись к Маку, продолжил разговор: — Духи сказали, что остверы идут своим прежним путем и сегодня к вечеру они будут здесь. Все как ты и предполагал. Впереди оборотень, за ним десяток конных воинов, а далее основной отряд и лошади с грузом. Решать, конечно, тебе, но мое слово ты слышал. Как бы мне не хотелось поквитаться с имперцем за брата, я считаю, что нам надо возвращаться к горе Анхат, а разборку с нашим обидчиком мы продолжим зимой.
— Ты не понимаешь! — кулаком правой руки Ойкерен ударил в раскрытую левую. — Мы должны уничтожить врага.
— Нет. Я все понимаю. Ты потерял подарок отца, дорогой атмин из небесного железа, и чувствуешь стыд. А есть еще и Отири, которую ты желаешь хозяйкой ввести в свой шатер. И сейчас тебя заботит не выживание всей нашей сотни и не выполнение приказа, который, если ты забыл, гласит, что цель нашего похода разведка окрестностей горы Юххо и уничтожение гоцев. Не-е-т! — Вервель покрутил в воздухе указательным пальцем. — Тебя волнует иное. Что подумает твой отец, как тебя встретит ведьма, и что она ответит на предложение стать твоей женой.
— Замолчи! — сотник вскочил на ноги.
— Я то замолчу. Но ответь, я прав? — шаман был совершенно спокоен.
Мак помедлил, сел обратно и согласился:
— Прав.
— И ради своих амбиций ты готов кинуть своих воинов на врага, возможности которого не до конца известны?
— В моей сотне отличные воины и при удаче мы возьмем врага в ножи. Я уверен в победе и во мне нет сомнений.
— Уверенность это хорошо, только не надо путать ее с самонадеянностью. Ты знаешь, я буду рядом с тобой и сделаю все, что должен, отведу глаза часовым и оборотню, постараюсь обесточить магическую сигналку, а затем натравлю своих духов на вражеского командира. И пока мои помощники скуют его силы, воины прикончат этого имперца. Вроде бы все просто. Однако, у меня недоброе предчувствие. И существа дольнего мира не говорят мне всего, что они знают. А знаешь почему?
— Почему?
— Потому что в жилах вожака остверов течет старая кровь, такая же, как и у нас с тобой. Он потомок одного из Рунных родов, и в мире мертвых у него сильные покровители, которые не дают моим бестелесным помощникам, навести на этого странного воина порчу или помутить его разум. Мы знаем очень мало, так что осторожность, прежде всего. И я рекомендую ограничиться преследованием этого отряда, и захватом пары пленников, которые расскажут нам, с кем мы имеем дело, где остверский командир живет, и что он представляет из себя как человек.
— Хватит, Вервель! — сотник взмахнул раскрытой ладонью. — Все решено! Я послушался тебя в тот злополучный день, когда погиб Чердык, и не погнался за остверами сразу. Но сегодня будет бой. Мы атакуем имперцев ночью, и они умрут. Я все сказал! Обсуждать больше нечего! Задобри духов, напитай их силой, и будь готов к тому, чтобы не дать командиру южан схватиться за артефакт и применить его. Иди отдыхай! Вечером нам понадобятся все твои силы и умения без остатка.
— Ладно, как скажешь, — Вервель помедлил и добавил: — сотник.
Шаман ушел в глубину стоянки, а Мак Ойкерен, командир разведывательного отряда из рода Океанских Ястребов, вперил свой взгляд в пламя костра и увидел, что из огня на него смотрит лицо Отири. Раскосые колдовские глаза ведьмы заглянули в его душу, прочитали чувства воина, а затем губы ламии зашевелились и сложились в слово "Возвращайся!"
Воин встряхнул головой, вновь посмотрел в костер, но лица женщины, которой он хотел обладать, там уже не было. Просто языки ярко-красного пламени, которые жадно пожирали сушняк. И решив, что видел обычный морок, он еще раз обдумал то, что собирался сделать этой ночью, и пришел к выводу, что поступает верно. Наглых остверов, которых так опасается Вервель, необходимо уничтожить. А иначе сотника ждут позор и смешки за спиной. Это не для него, не для сына вождя и одного из лучших воинов своего рода. И значит, он не отступит и сметет со своего пути любого, кто встанет между ним, славой и Отири, которая сказала, что примет его сватов лишь в том случае, если Мак Ойкерен вернется с победой…
Северные Пустоши. 25–26.10.1405.
Мой отряд возвращался в Герцогство Куэхо-Кавейр, и можно было сказать, что наш утомительный поход близился к своему логическому завершению. До границы, где нас встретят патрули из дружины герцога, оставалось всего ничего, тридцать километров. Вот-вот должен был начаться дождь, но впереди имелись развалины старого имперского форта, где можно было устроиться на ночлег, немного отдохнуть и переждать непогоду. Впереди десяток сержанта Суврата и оборотень, за ними остальные тридцать два человека. Опасности вокруг нет, но снова на душе тоска и сердечко дергает. Опять предки посылают мне знак из дольнего мира, но откуда ждать опасности неизвестно. Верек ничего не может сделать, нет в его арсенале заклятий, которые бы вели поиск людей или угроз хотя в радиусе одного километра. Рольф Южмариг с полудня какой-то вялый и если бы он не был оборотнем, я бы сказал, что он заболел. Бывалые сержанты, еще вчера улыбающиеся, тоже что-то чувствуют, хоть и нет в них способностей к магии и сильных покровителей в мире мертвых. И собрав все наши предчувствия в единое целое, я приказал приготовиться к бою и увеличить дистанцию между разведкой и остальными десятками.
Дружинники и я натянули на себя кольчуги и зарядили арбалеты. Маг приготовил к бою "Молнию" и "Зеленую Пыль". Воины Суврата оторвались от нас на триста метров и уменьшили скорость своего движения. Перед нами поле и старая имперская дорога, точнее сказать то, что от нее осталось. С одной стороны глубокие овраги, за которыми начинаются отроги Аста-Малаш, а с другой непролазная чащоба. Место такое, что обойти его трудно. И я подумал о том, что для засады лучше места не найти. Однако, кому мы здесь нужны, в этой безлюдной местности? Только если нанхасам. Но как они могут знать наш точный маршрут, который по следам определить затруднительно, ибо мы все время движемся не прямо по пеленгу, а по кривой, и к границам имперских земель могли выйти на двадцать пять километров правее к крепости Эрра или на сотню левее, поближе к Графству Тегаль. Так что вряд ли они последовали за нами после быстрой гибели одного из шаманов и нескольких своих воинов. А если бы они за нами все-таки шли, то мы бы их заметили. Но за спиной и по флангам все чисто, а значит северяне не самая очевидная опасность.
Гоняя в голове такие мысли, я съехал с дороги, и направил своего жеребца на широкую тропу, которая вела к форту. Осторожно поднялся на крутой холм, где находились развалины древнего укрепления, от которого остался только фундамент и одна невысокая крепкая каменная стена с карнизом, прикрывающая от злого ветра и бурь всех редких путников, пересекавших северные пустоши и останавливавшихся в этом месте. Сержант Суврат уже был на месте и доложил, что все тихо, в развалинах свежих следов не видно, а старые кострища вдоль стены все наши, с прошлой остановки. Меня и воинов это несколько успокоило, но мы не расслаблялись. И пока два десятка воинов разбивали стоянку, другие дружинники, уже в вечерних сумерках, поливаемые начавшимся холодным дождем, обследовали местность вокруг форта, поставили вдоль тропы пару десятков стальных капканов и воткнули в землю около сотни острых деревянных колышков. Защита, конечно, примитивная, и рассчитанная на дурака, но это лучше, чем ничего, тем более что она дополнялась магической сигнальной цепью Верека.
Зажглись первые костры, благо, по дороге насобирали сушняка. Над головами были натянуты брезентовые полога, по одному на пять человек. Дружинники стали готовить ужин, а возле моего костра собрались сержанты, понурый и усталый оборотень, ну и, само собой, отрядный чародей. Мы перекусили, выпили вишневого взвара, обсудили день сегодняшний и день завтрашний, а так же грядущую ночь, которую я приказал разбить на две части с тем, чтобы половина отряда могла немного поспать, а другая, вместе с магом или со мной в это время несла караульную службу на тропе. Десятники со мной согласились. Все верно. Отдохнем завтра, уже на имперской территории, а сегодня необходимо быть начеку, кольчуги не снимать и арбалеты держать наготове. Один десяток выставить внизу, у входа на тропу, как раз перед сигнальной цепью, пятерку бойцов на середине и столько же людей в самом форте. Своего рода три кольца обороны.
Сержанты разошлись. Мы с магом решили, что за мной время с полуночи и до утра. После чего Верек направился во тьму, туда, где стояли наши дозорные, а я, так и не сняв свою кольчугу, завалился спать. Но сон долго не шел и около часа я проворочался с боку на бок и размышлял о том, что буду должен сделать сразу по прибытии на имперскую территорию. Тут и доклад герцогу Гаю с его опричниками, и решение вопросов по переселенцам, и набор новых воинов, и реализация золотых слитков, и многое другое. Сплошная суета, без какого либо просвета и большого перерыва. Надоело все, но раз уж взялся за дело надо тянуть его до конца, не взирая ни на что.
Наконец, я все же провалился в сон, в котором мне снилась жена. Каисс стояла на стене замка и смотрела в сторону севера. Ни дать и ни взять, Ярославна ждет князя Игоря. И это хорошо, что рядом со мной такая женщина, которую я люблю и в которой уверен. Но почему она кричит, словно хочет меня о чем-то предупредить, а я не слышу ее голоса? Странно.
Одновременно с этой сонной мыслью я очнулся, вернулся в реальный мир и услышал приглушенный шумом дождя удар металла об металл, а следом всплеск, словно в лужу упало что-то тяжелое, может быть, человеческое тело. И еще не до конца понимая, что происходит, я одним рывком выбрался из-под попоны, вскочил на ноги, схватил лежащий у изголовья стальной ирут и выкрикнул:
— Тревога! К бою!
Тут же из темноты, с тропы, мне вторил истошный вопль Эри Верека:
— Нанхасы!!!
Слева и справа от меня вдоль стены начали отлетать в сторону брезентовые укрытия. Вооруженные мечами и арбалетами дружинники выскочили к почти потухшим кострам, и по этому факту можно было сказать, что спал я не более тридцати минут. Из темноты выбежал один из дозорных, который повернулся ко мне вполоборота, круглым кавалерийским щитом прикрыл корпус и выдохнул:
— Северяне! Много! Передовой дозор Суврата почти вчистую сделали, но сигнальную цепь не обошли! Господин маг и десяток Нереха врага на тропе встречают.
Про это воин мог и не говорить. С единственной тропы, которая вела в руины форта, донеслись крики, щелчки арбалетов и перезвон скрестившихся с ятаганами мечей.
— Вперед! — я взмахнул ирутом туда, где был слышен шум боя. — Всем к магу! Держать оборону! Квист, три человека на стоянке!
Вверх взмыл магический светильник, Верек освещает поле боя. Воины рванулись в указанном направлении, и я, было, последовал за ними. Но, покинув костерок, далеко я не убежал. Метров двадцать вниз и тут же почувствовал, как на мои плечи навалилась какая-то тяжесть, схожая с теми ощущениями, когда в столичном особняке меня не отпускали желавшие со мной пообщаться духи рода Ройхо. Что это, мне было понятно. Шаман нанхасов кинул в бой прикормленных им духов, свою основную ударную силу. И это значило, что он где-то неподалеку, видит меня и направляет бесплотных тварей.
С трудом я повернул шею и метрах в сорока правее меня разглядел несколько темных теней, людей, которые поднялись к форту по крутой осыпи. Ясно! Это шаман и его прикрытие, которое должно прищучить меня, пока чародей не дает мне действовать. Что делать!? Надо бы применить "Иглы Света", которые рассеют навалившихся на мои плечи существ дольнего мира, а после этого применить весь свой арсенал и умения, как магические, так и воинские. Однако духи шамана сильны, они не отпускают меня. А я будто обдолбанный наркоша стою один в полутьме между фортом и сражением, смотрю на шамана, на воинов, которые бегут ко мне и сейчас отрежут мою буйную голову, и не могу ничего сделать. При этом я чувствую готовые выплеснуть свою энергию кмиты, но сознание рассеяно, а разум не может послать артефактам сигнал к действию и направить их силу в нужное русло.
"Сотня демонов! Да что же это такое! — прокричал мой внутренний голос. — Проснись Уркварт! Действуй!"
И в этот момент кромешную ночную темноту разорвала яркая кратковременная вспышка. Верек применил "Молнию". На долю секунды шаман нанхасов отвлекся и перестал руководить своими бестелесными соратниками-исполнителями. Мне стало легче, и я, не задумываясь, применил "Иглы Света". Голубоватое сияние вырвалось из моей левой ладони. По окрестностям пронесся еле слышный болезненный стон умирающих духов, и пришло спасительное облегчение. Тяжесть с плеч пропала и, в тающем свете заклинания, я увидел недоумение вражеского чародея, который оглядывался по сторонам и не видел преданных ему существ мира мертвых.
"А-а-а падла! Знай наших!" — со злорадством подумал я, и на ходу потянув на себя "Плющ" рванулся навстречу приближающимся вражеским бойцам.
Прыжок вперед! Ирут встречает северный ятаган первого противника. Сталь бьется о сталь. И из раскрытой левой ладони вылетают энергетические ветки заклинания. Силовые плети дольнего мира хватают врагов за шеи. Я чувствую треск их позвонков и хрящей, и моя ладонь сжимается.
Хруст костей! Изломанные тела четырех человек падают в грязь тропы. И я устремляюсь за шаманом, который каким-то чудом смог отбиться от направленного в него энергетического жгута. Но он, сволочь такая, прыгает с откоса и исчезает в темноте. Гнаться за ним бессмысленно. Есть более важная задача, отбить натиск вражеских воинов. А что дальше будет, посмотрим.
Я бросился в кипевшую на тропе схватку, которую мои воины, явно, проигрывали, слишком много было врагов, и слишком яростным был их натиск. Еще бы минута-другая, и северяне прорвали бы нашу линию обороны и ворвались в лагерь, а там нас раскидали бы на группы и всех перебили.
— Ройхо! — выкрикнул я свой боевой клич.
— Ройхо!!! — поддержали меня воины.
Рывком я пробился в первые ряды боя. И в этот миг один из северян, который оказался передо мной, попытался достать меня ятаганом в живот. Он действовал быстро и четко. Выпад! Удар! Однако наваждение и усталость схлынули с меня вместе с духами дольнего мира, и я действовал не менее быстро. Прямой клинок моего меча принимает на себя кривое лезвие ятагана, которое съезжает вниз и упирается в гарду. И пользуясь тем, что я стою на тропе немного выше противника, без замаха, простым пинком, я бью его ногой в живот. Твердый носок моего ездового сапога ударяет в доспех противника и не наносит ему никакого особого вреда. Но он покачнулся, а именно этого я и добивался. Ирут отбрасывает клинок ятагана в сторону, и возвратным движением режет неприкрытое голое горло врага.
В лицо хлещет кровь нанхаса. Снова удар ногой в грудь противника и он валится на своих товарищей, которые подпирают его со спины. И тут же, в левую руку перетекает сила "Черной Петли", которую я кидаю в темноту. Как всегда, злая энергетика боевого заклятья работает как надо. Петля разворачивается, распутывается, расширяется и накрывает кусок земли. Рывок на себя! Сопротивление! Хрипы и стоны! И на грязную каменистую почву тропы падают металл, дерево и ткань. А вся органика, как обычно, распадается на атомы.
— Бей! — выкрикнул я, и рванулся в образовавшееся после смерти семи-восьми северян пространство. За мной четверо дружинников. И сразу же новая схватка, с тройкой нанхасов, которые находились позади, и один из них вражеский вожак. Ну, это и понятно, когда силы противоборствующих сторон хотя бы относительно равны, в дело вступают командиры. И тут уже кто кого переиграет, тот и победитель.
Северянин что-то выкрикнул, но я разобрал только "А-а-а-а!" и мы схлестнулись. Я сверху, он снизу. Слева и справа идет рубилово. Эри Верек подвесил над фортом очередной световой магический фонарь, а затем кинул в толпу врагов пару огненных шаров, которые должны были окончательно истощить его силы. И теперь, когда с поля боя уходит магия, все решает честная сталь.
Клинок нанхаса сошелся с моим. Он силен, но и я не слабак, и знаю толк в одиночных боях, не одна дуэль за плечами. Размен базовыми диагональными ударами. Еще один. И еще. Выпад противника, который я, хоть и с трудом, но отбиваю. Ответный выпад. И мой меч соскользнул с ламеллярного доспеха врага, причем сталь клинка ушла не вниз, а вверх. Почему, совершенно ясно. Доспех северянина кавалерийский, и все пластины на нем идут вершиной вверх, тем самым, защищая конника от ударов снизу. Впрочем, это так, отступление. Мимолетная мысль и отметка на будущее.
Полшага вперед и новый косой удар в голову вожака северян. Он закрывается клинком, отбрасывает мой ирут в сторону и контратакует в низком выпаде пытаясь достать мою голень, которая ничем не прикрыта. Однако я отскочил и, чуть было, не оскользнулся. Но к счастью для меня я не упал и смог принять новый удар врага. Звон клинков! Я увожу смертельно опасную сталь ятагана в сторону, и атакую в ответ. Однако снова неудача и это очень плохо. Враги приходят в себя, и нас по-прежнему меньше. Нужно что-то сделать. Необходимо переломить поединок в свою пользу. А хрена тут сделаешь, если силы и класс бойцов одинаковы? Ничего. Однако есть кое-что, чем я могу удивить врага. А именно последний кмит с "Полным Восстановлением", который в любом случае на десять-пятнадцать секунд дезориентирует противника, это мне известно точно, не раз это заклятье на себе и на других людях применял.
Зелень заклятья перетекла в левую руку. Правая парирует очередной вражеский удар, а затем, вместо ответного выпада, я кидаю в лицо противника собранную в ладони энергию, и вижу, что исцеляющая сила ударяет так похожего на меня северянина в лицо и сквозь кожу впитывается в его тело. Нанхас тут же закачался из стороны в сторону, а я шагнул на него, вскинул рукоять ирута к призрачному свету магического светильника, и ударил врага сверху вниз в район сердца. Острая сталь прошла между пластинами, рассекла шнур, который их связывал, проникла через одежду и впилась в молодое сильное тело вражеского командира.
Все это происходит в течении трех секунд. Ирут готов встретить нового врага, а северянин падает мне под ноги. И снова мой боевой клич:
— Ройхо! Победа! Бей! Убивай!
Не знаю, поняли меня нанхасы или нет, а вот мои дружинники все уяснили правильно. Они поддержали своего графа нестройными кличами, поднажали, сбили вокруг меня жидкий строй, и мы погнали врагов к выходу с тропы, туда, где погиб десяток Суврата. Наши мечи взлетали вверх и опускались вниз, на головы врагов. Один за другим они падали наземь. И в свете догорающего осветительного шара я видел их растерянные лица, бил в них своей сталью и кромсал их без всякой жалости. Шаг вперед! Удар! Смерть человека! Шаг вперед! Выпад! Ранение северного бойца! Чисто механическая работа, которая продолжалась до тех пор, пока мы не согнали врага вниз, и спешенных нанхасов не прикрыла группа в пять-шесть человек на лосях, погнавших своих боевых животных на нас.
— Щелк! Щелк! Щелк! — ударили навстречу зверям арбалеты. Но свалить удалось лишь одного. И чтобы нас не стоптали, пришлось оставить преследование разбитого противника и вернуться на середину тропы.
Враг отступил и одновременно с этим закончился дождь. Дружинники поили целебными эликсирами тяжелораненых товарищей. Легкораненые бинтовали друг друга. А восемь боеготовых воинов, которых не попятнали в этом бою, с арбалетами в руках, остались дежурить на тропе. Старшими над ними был Нерех и, удостоверившись в том, что северяне действительно отступили, я вернулся в форт.
На краю руин я переступил через тела убитых "Плющом" нанхасов, осмотрелся и подошел к костру рядом с которым находились Верек и оборотень. Взъерошенный маг, у которого стрелой была располосована правая щека, глотал укрепляющие настойки, а Рольф, с виноватым видом, сидел на камне и искоса посматривал по сторонам. Я присел между ними, дождался пока появятся Амат и Квист, сплюнул себя под ноги попавшую на губу соринку и сказал:
— Докладывайте!
Первым отозвался сержант Квист:
— Десяток Суврата вместе с ним погиб сразу, два поста по пять человек за минуту вырезали, никто и пикнуть не успел. В остальных десятках одиннадцать убитых и пятеро тяжелых. Мы взяли двух пленников, все ранены, жить будут. Помимо этого у противника сорок девять убитых, из них пятеро за господином магом и шестнадцать за вами, господин граф. Если нас до утра не атакуют, а это вряд ли, все наши раненые смогут продолжить движение.
— Ясно, — я посмотрел на мага: — Что у тебя?
Верек шмыгнул носом, рукавом грязной мантии провел по порванной щеке и ответил:
— Как только включилась сигнальная цепь, которая сработала с опозданием в полторы минуты, я сразу же применил "Зеленую Пыль", поднял тревогу, а после этого пустил в ход "Молнию". Затем своими заклятьями оперировал, и работал, пока не выдохся. Через десять минут восстановлюсь и начну перезарядку артефактов.
— Почему твоя сигнальная цепь включилась с опозданием?
— Не знаю, думаю, что шаман постарался. Полностью ее выключить он не смог, видимо, времени не хватило. Однако сигнал он задержал.
— Ну, а ты что скажешь? — я повернулся к Рольфу Южмаригу.
— Я виноват, — отозвался оборотень, — не почуял врага. А когда бой шел, я не смог в него вмешаться, словно помутнение какое-то нашло, тяжесть во всем теле и лихорадка. Готов принять любое наказание.
— Ты не виноват, — я посмотрел в желтоватые глаза оборотня. — На тебя навалились духи северного шамана, и ты не смог им противиться. И это значит, что тебе нужен более серьезный охранный оберег. Себя не вини, я знаю, о чем говорю. — Сказав это, я вздохнул и продолжил: — Теперь непосредственно к делам нашим скорбным. До утра ждем нападения и, если его не будет, с рассветом продолжаем движение к имперской границе. К этому моменту необходимо собрать тела всех наших погибших людей, которые будут преданы погребальному огню на родной земле вблизи имперского храма, а так же оружие и доспехи врага. Всем быть начеку. Шаман противника сейчас слаб, его прислужники из дольнего мира развоплотились, и командир нанхасов мертв, но северяне все еще вдвое сильнее нас, так что, возможно, они постараются взять реванш.
Сержанты, Верек и Рольф согласно покачали головами, мол, все понятно. И посчитав, что разговор окончен, я встал и хотел направиться к ближайшему брезентовому навесу, где находились наши раненые. Но меня остановил голос Амата:
— Господин граф, а командир северян все еще жив.
— Как жив!? — удивился я. — Я же ему в сердце клинок вонзил!
— Не знаю, — сержант пожал плечами. — Но раны на нем затянулись, и он дышит, хоть и без сознания. Что с ним делать? Добить?
Подумав, я решил:
— Нет. Пусть живет пока, еще один пленный, да еще и офицер, нам не помешает. Но смотреть за ним в оба. Он воин отличный, наверняка, попробует сбежать.
— Это как водится. Присмотрим.
На этом боевой совет был окончен. И потекло томительное ожидание повторного нападения. Однако его не было. И утром, не обнаружив вблизи руин древнего форта присутствия врага, мы продолжили свой путь к дому.
Назад: Глава 21
Дальше: Глава 23