Глава 13

Пещера была маленькой и узкой, в ширину два, а в длину восемь метров. Она располагалась на почти отвесной скале в ущелье Маброк, с его западной стороны, и была скрыта от нескромных взоров людей и нелюдей густым вечнозеленым кустарником. И если не знать, что именно в этом месте есть небольшое уютное укрытие, в которое очень трудно пробраться, но где всегда можно пересидеть непогоду и спрятаться от врагов, то найти его было практически невозможно.

Обычно, большую часть года пещера пустовала. Но несколько раз в год в ней появлялись временные постояльцы, люди из рода Гунхат (Ирбис), один-два человека, не больше. Эти люди были необычными разумными двуногими существами, так как являлись оборотнями, про которых одни имперские мудрецы говорили, что их породила сама Добрая Мать — Кама-Нио, а другие утверждали, что они суть продукт древних направленных мутаций и магических экспериментов, которые проводились в государствах, исчезнувших с лика планеты десятки тысяч лет назад. Споры и теории, а истины не знал никто, включая самих оборотней из самых разных родов: псов и волков, ирбисов и рысей, медведей и львов, леопардов и многих других.

Но это так, отступление от темы. А мы вернемся к пещере, которая в ясный и погожий летний день, царивший в отрогах горного хребта Аста-Малаш, не пустовала. В ней находился среднего роста крепкий молодой мужчина лет двадцати пяти. Он был смуглым, худым и, если судить по мышцам, очень сильным и гибким. На его левой руке находился очень редкий в этих краях кожаный охранный оберег с маленькими древними серебряными рунами. Короткая щеточка усов, маленькая растрепанная бородка и густые длинные черные волосы, спадающие на оголенные плечи, скрывали большую часть его лица. Но можно было разглядеть чуть вздернутый вверх нос и продолговатые глаза, которые имели слегка желтоватый оттенок и самый обычный круглый человеческий зрачок. И вглядевшись в эти глаза, любой человек с жизненным опытом за плечами, увидел бы в них боль и страдание, которые разрывали душу мужчины из рода Гунхат. Впрочем, о том, что оборотень находится в бедственном положении, можно было судить и по другим признакам. Разорванным окровавленным шерстяным брюкам, которые оставались единственной одеждой мужчины, и паре десятков мелких порезов на его груди.

Звали оборотня несколько странно, Рольф Тарим-шш Южмариг Гунхат, что значило Рольф сын Тарима из ветви Южмариг рода Гунхат. И кто понимал, что обозначают эти слова, мог без труда определить, откуда он и каковы его умения. Но таких разумных существ вблизи не было. Впрочем, точно так же как и не было вождя Ирбисов сильного и мудрого Тарима, ветви Южмариг и самого славного рода Гунхат. В поселение оборотней, которое находилось в семи километрах от пещеры, пришла беда. И от немногочисленного племени, в котором вместе с котятами (детьми) и женщинами оставалось всего семьдесят семь живых душ, выжил только один человек, сын вождя, Рольф. И хотя существовала большая вероятность того, что несколько детей и женщин находятся в плену, их участь была решена. День-два, и они умрут. А выручить их взрослый оборотень не мог, поскольку не имел сил бороться с врагами, которые были в несколько раз быстрее и сильнее чем он. И потому, все что Рольфу оставалось делать, это ждать пока затянутся его раны. А затем он был должен отправляться дальше на запад, где в похожем на Маброк ущелье проживали дружественные Ирбисам оборотни из племени Гунзаг (Медведи), которые могли бы дать последнему гунхату свою поддержку и помочь ему отомстить за своих близких.

"Великие Прародители! — посмотрев в темно-серый камень пещерного свода, с неизбывной тоской и болью взмолился Рольф, обращаясь к своим умершим предкам. — Почему вы нас оставили и не предупредили о грядущих бедах!? Как же так!?"

Ответа не было, да и сказать по чести, Рольф его и не ожидал. Великие Первопредки рода Гунхат не могли ответить своему потомку, он это знал, и все что оборотень хотел, это выплеснуть из себя молчаливым криком свое страдание. Но сделать этого не получилось. И осмотрев свое тело, которое быстро затягивало раны физические, но не могло залечить раны душевные, Рольф закрыл глаза и вспомнил историю своего рода и события нескольких минувших ночей, которые предопределили судьбу снежных барсов…

Род Гунхат был древним кланом, корни которого уходили глубоко вглубь тысячелетий. Однако письменность у Ирбисов и прочих оборотней появилась только с момента, когда от лица государя остверов Иллира Анхо им было сделало предложение стать подданными нарождающейся Империи. Тогда вожди и патриархи всех родов, которые кочевали по Эранге, от побережья Форкума на севере до солнечного и теплого Керийского океана, собрались на совет и приняли общее решение поверить будущему императору. И оборотни не прогадали. Более тысячи лет, до гибели Квинта Первого Анхо они были стражами имперского пограничья и разведчиками в регулярных армейских полках. Они не платили налоги, жили сами по себе, в своих собственных поселениях и мало чем отличались от обычных людей, разумеется, если не обращать пристального внимания на их повадки, и не принимать в расчет того факта, что в любое время дня и ночи оборотни могли перекинуться в зверя с разумом человека.

Это были счастливые времена. Но в империи наступила смута. Герцоги, позже объявившие себя великими, захватили власть в государстве и чтобы удержаться ее, они были вынуждены договариваться с другими сильными группировками, в помощи которых феодалы нуждались. И Верховным Имперским Советом, с подачи борцов с нечистью и нежитью, был издан указ, согласно которого, все оборотни объявлялись существами второго сорта, и их следовало держать под жестким контролем в закрытых и строго охраняемых резервациях.

Какова должна была быть реакция оборотней, совершенно понятно. Эти свободолюбивые существа, в любом случае, оказали бы сопротивление тем, кто должен был заниматься их переселением с обжитых мест в концентрационные лагеря, где они вскоре вымерли бы от голода.

Однако когда отряды магической школы "Тайти", которая боролась не только с нежитью, но и всеми разумными существами, которые не могли считаться чистокровными людьми, и подразделения храмовой стражи, при поддержке феодальных дружин, прибывали к поселениям оборотней, как правило, они были пусты. Благородное сословие империи, которое в то время на девяносто процентов состояло из воинов и чиновников, посвятивших всю свою жизнь служению на благо родины, не забыло того, сколько пользы принесли остверам племена оборотней и как долго они жили рядом с ними. Ну и, конечно же, многие живущие по законам чести имперские бароны и графы предупреждали своих соседей о том, какая участь им уготована. И оборотни, бросив дома и большую часть имеющегося у них добра, как встарь, уходили в непролазные лесные чащобы, горные теснины и южные джунгли, и хотя за ними охотились, вскоре магам и жрецам стало не до них. Оборотням позволили жить, как они желают, разумеется, не допуская их в пределы империи, а потому многие звериные кланы все еще существовали.

К моменту начала репрессий против оборотней клан Гунхат насчитывал почти пятьсот человек, и земли Ирбисов находились на границе двух северных феодалов, графов Ройхо и баронов Арьянов. И лишь только узнав об опасности, которая грозила ирбисам, не сговариваясь, представители этих двух знатных семей прибыли в их городок. И они не только предупредили старейшин рода об опасности, но и помогли оборотням уйти на север, в горы Аста-Малаш, где после отступления имперцев на юг, Ирбисы смогли осесть в безлюдном и труднодоступном ущелье Маброк.

Места здесь были привольные и относительно безопасные. Глубокая долина с отвесными склонами, которая имела два выхода, тянулась с запада на восток, и длина ее составляла четырнадцать километров. По ущелью текла дающая роду Гунхат рыбу река Имин. С горных ледниковых вершин вниз устремлялись десятки ручьев с чистой водой. А самое главное, вблизи находилось еще несколько безлюдных долин, где в густых тенистых лесах было превеликое множество самой разнообразной дичи: косуль, оленей, медведей и кабанов. И там же находились пчелиные пасеки. По осени, в небольших озерах можно было тысячами отстреливать жирных перелетных птиц, в основном, уток и гусей. А если взобраться выше в горы, то там всегда имелась возможность добыть винторогих козлов, голубых баранов, архаров, серн и кабаргу. Ну, а помимо этого, женщины Ирбисов выращивали овощи, копали съедобные коренья, а так же собирали грибы и ягоды.

Род оборотней-изгнанников основал свою укрепленную деревню. Подойти к ней было сложно, одна тропа снизу вверх и на уступе поселение. И никто из врагов не мог добраться до Ирбисов, ни гоцы и ни тролли, которые жаждали их крови, ни нанхсасы, пару раз забредавшие в ущелье Маброк, ни нежить, которая иногда посещала эти места. Связь с внешним миром практически не поддерживалась, и только посланцы иных родов иногда были желанными гостями рода Гунхат. Рождались, вырастали и своим чередом умирали люди-ирбисы, и все у них было размеренно, до тех пор, пока девять лет назад не произошел целый ряд событий, которые, чуть было, не погубили разросшееся до тысячи человек племя.

В одну из обычных ночей, мать Рольфа, ведунья Иффи, проснулась не в себе. Растрепанная и взволнованная, она выбежала в центр поселения, на небольшую площадь, перед общинным домом и изрекла страшную весть, что духи рода Гунхат, которые обитали в дольнем мире, уничтожены одним из злокозненных богов мира мертвых. В словах Иффи никто не сомневался, она никогда не ошибалась. И это значило, что Ирбисы лишались части своих сил, и некому стало в дольнем мире заступиться за них, а потому следовало готовиться к неприятностям, которые злой волной накатили на оборотней уже через пару дней.

Сначала в горах произошло землетрясение, которое никто не смог предугадать. И половина поселка вместе с людьми рухнула вниз, прямо в реку Имин, уровень которой поднялся в три раза. Затем от рук белоголовых северян, с которыми была ламия, ведьма с кровью демона, погибла большая партия охотников. После пришла чума, которая, не смотря на сильный иммунитет оборотней, выкосила почти всех детей в поселении. И для выживших это послужило сигналом того, что гибель близка. Женщины в траурных белых одеждах сидели у погасших очагов и лили слезы. Ставшие обузой древние старики и старухи только тяжко вздыхали, по одному уходили в лес или карабкались в гору, оборачивались в зверя и шли на свою последнюю охоту. А сильные и гордые мужчины сжимали кулаки, но враг, злой темный бог, который по неизвестной причине озлился на оборотней, был невидим. Против мощного существа из дольнего мира не повоюешь, его нельзя проткнуть копьем, убить стрелой, порвать когтями или вцепиться ему в горло острыми звериными клыками. И все что Ирбисам оставалось, это умереть.

Так продолжалось несколько лет, и неприятности посещали род Гунхат одна за другой. И если бы не пара десятков молодых охотников, сплотившихся вокруг юного Рольфа, которые старались добывать пропитание для всего племени, и верили, что можно прожить и без помощи родовых духов, то не выжил бы никто. А так, минуло какое-то время и понемногу все начало возвращаться на круги своя. Снова стали рождаться дети, на лица женщин вернулись улыбки, а мужчины продолжали охотиться, и на другом уступе построили новую деревню. Пусть не такую большую и просторную как прежняя, но для тех, кто остался в живых, а таких было меньше сотни, ее пространства хватало с избытком.

Казалось, что жизнь снова налаживается. Но с недавних пор злой бог из пространства мертвых вновь стал вредить племени Гунхат. Ранней весной этого года с гор сошел селевой поток, который унес жизни нескольких Ирбисов. Затем, совершенно неожиданно и необъяснимо, прилегающие к ущелью Маброк земли опустели, и вся дичь, словно спасаясь от пожара, ушла на север и запад. А недавно, всего десять дней назад, от неизвестной болезни умерла мать Рольфа, ведунья Иффи. И этот скорбный день воин запомнил навсегда, точно так же как и последние слова своей матери, маленькой худой женщины, которая лежа на ложе, собрала свои последние силы, приподнялась, обхватила его правую ладонь высохшими ладошками, притянула его к себе и зашептала:

— Берегись, Рольф! Беда рядом! Я не знаю, кто придет за нами, но враги уже близко! Мы не должны погибнуть! И когда все будет потеряно, а ты останешься совсем один, и в сердце твоем будет лишь горечь поражения, обида на судьбу и боль потери, не отчаивайся! Подожди немного и придет человек со старым знаком, который ты узнаешь. Он спасет оставшихся детей рода Гунхат, которые не умрут в ночь, когда будет повержен твой отец.

Иффи захлебнулась воздухом, и Рольф хотел дать ей целебного отвара, который должен был помочь матери и немного укрепить ее силы. Но ведунья покачала головой, сплюнула на одеяло кроваво-желтую слюну, и продолжила говорить:

— И еще, сын! Запомни! У этого человека сильные покровители в мире мертвых, и если ты станешь ему служить, злой бог не достанет Ирбисов, и мы снова сможем жить как прежде!

— А кто этот человек, мама? Что за знак он несет? Как его узнать?

Рольф хотел узнать подробности, но их не было. Обессилевшая Иффи отпустила его ладонь. Из ее горла потоком хлынула кровь, и спустя несколько секунд она умерла. Тогда молодой оборотень повернулся к своему отцу, в одночасье из крепкого мужчины превратившегося в дряхлого старика и обратился к нему:

— Отец, мать была в своем уме, когда говорила мне что делать?

— Не знаю.

Тарим безразлично пожал плечами, сгорбился, закутался в теплую меховую шубу, словно в горах была зима, а не лето, и вышел из дома. И увидел его Рольф лишь через шесть дней, когда он вернулся из очередной разведки за пределы ущелья, и когда в поселение пришла новая беда, та самая, про которую говорила умирающая Иффи.

Темной ночью из поселка исчезло сразу семь человек, три женщины, два ребенка и два дозорных. Следов борьбы не было, и ничто не говорило о том, что они сбежали. Все вещи находились на своих местах. Ворота поселка были закрыты на крепкий дубовый запор. Оружие воинов лежало на земле. А в крайнем доме, из которого пропали женщины и дети, в очаге теплился огонь и было похоже, что проживающие в нем люди, по необъяснимой причине, бросили все свои дела и на минуту вышли. Они вышли и не вернулись.

Из поселка, в облике зверей, выскочили разведчики, которые разбрелись по всему ущелью. Мужчины искали следы своих сородичей, но их не было. И только в одном месте, вблизи Серой скалы у западного выхода из ущелья, где некогда находилась дозорная башня имперских войск, Ирбисы обнаружили кусок ткани, которая принадлежала одной из женщин, это мужчины определили точно.

В первых сумерках оборотни вернулись обратно в поселок. На ночь был выставлен усиленный караул, а в полночь, когда Рольф и Тарим вышли проверить воинов, их уже не было. Как и в предыдущую ночь, все оружие мужчин лежало на земле, а двери одного из домов, где жила пара древних стариков и их малолетняя внучка были распахнуты настежь. Вожак и его сын подняли тревогу. Всю ночь люди не спали. В их душах поселился страх и сомнение в своих силах. Каждый чувствовал, что зло рядом и смерть уже близка, но никто не знал, откуда грозит опасность. А вышедшие с утра на разведку ирбисы вновь ничего не обнаружили.

Всем стало ясно, что в пропаже людей виновата какая-то нежить, но определить, что это за существа не представлялось возможным. Вампиры? Они слишком жадные до крови, и если не имеют над собой старшего руководителя, а это большая редкость, никогда не ограничивают себя. Где схватили живого человека с красной живительной рудой в жилах, там его, обычно, и высасывали. Ламия? Нет. Эти твари очень гордые существа и если бы ведьма появилась рядом, она бы обязательно бросила жителям поселка вызов. Демон? Вряд ли. Такие существа в реальном мире практически не появляются, и никогда не задерживаются на одном месте, для них это очень опасно. Мертвяк? Точно нет. Он бы не смог перебраться через высокую ограду, да и на тропе не было никаких следов. Тогда может быть гарпии? Сомнительно. Последних тварей из этой породы извели еще полтысячи лет назад, и только далеко за океаном сохранились их поселения. Тогда кто враг? Неизвестно.

В третью ночь Тарим приказал всем выжившим собраться в общинном доме, и люди рода Гунхат послушались своего вожака. Женщины и дети расположились на полу, а воины, кто в обличье зверя, который имеет острый нюх и слух, а иные, оставаясь людьми, с немногочисленными серебряными клинками в руках заняли оборону у входа. Прошел час. Другой. Третий. И в районе второго часа ночи, когда люди стали засыпать, совершенно неожиданно, один из молодых воинов бросил на пол меч, встал со своего места у двери, распахнул ее и выскочил в ночь. За ним следом выбежала его подруга. Тьма поглотила их, а когда остальные воины кинулись за ними вдогонку, то снова никого не нашли. Пустой поселок, в котором лишь в общинном доме теплилась жизнь.

Утром Рольф предложил вожаку, еще до наступления ночи покинуть ущелье и уходить на северо-запад. Но Тарим отказался от переселения и выдвинул свои резоны остаться в Маброке. С детьми и женщинами далеко не уйти. Самые младшие члены клана до десяти лет не могут перекидываться в снежного барса, а значит, их придется нести на руках или вести. И максимальное расстояние, на которое смогут уйти оборотни это двадцать километров. А для тех, кто приходит ночью, это не расстояние, и они в любом случае догонят беглецов, которые на переходе будут представлять из себя превосходные мишени. Так что, если умирать, то в родных стенах рядом с пеплом своих родных.

Сын согласился с отцом, и настала новая ночь. Снова напряженные воины застыли вблизи двери и в их руках помимо стали, опять были заклятые серебряные кинжалы. Гнетущая тишина воцарилась в просторном общинном доме, и только всхлипы детей нарушали ее. С каждым часом напряжение все нарастало. И после полуночи все люди рода Гунхат услышали несколько ударов по крыше, словно на нее упали камни, а затем раздался четкий стук в запертую дубовую дверь и почти змеиное шипение на остверском языке:

— Кровь! Я чувствую кровь! Выходите кошечки!

Напуганные голосом ночного пришельца, который завораживал, манил и в то же самое время излучал угрозу, оборотни замерли, и никто не посмел ответить тому, кто стоит за дверью. И только Рольф, переборов сковывающий все его движения страх и, сжав в правой ладони рукоять зачарованного серебряного корта, который был добыт в бою с нанхасами, осмелился спросить:

— Кто там?

— Твоя сме-е-ерть! — снова раздалось шипение.

— Ты вампир?

— Можно сказать, что и так. Но мне больше нравится название — ночной охотник!

— Зачем ты пришел к нам?

— Какой глупый вопрос! Конечно же, за вашей кровью, храбрый кошак! Выходи и ничего не бойся. Тебя я не трону, а оставлю на закуску! Побегаешь по травке, взбодришь кровь, а завтра я ее выпью! Ну, а сегодня, так уж и быть, я и мои детки займемся твоими сородичами.

Рольф промолчал. И оглянувшись, он увидел, что все люди вокруг него будто пьяные. Они медленными шагами, словно зачарованные, а так оно и было, приближались к двери, и только Рольф, его отец и пара старых воинов, сохранили трезвую голову. В три больших шага, расталкивая людей, Тарим приблизился к сыну и, наклонившись к его уху, прошептал:

— Нам людей не удержать. Они сейчас выйдут, и вампиры будут ждать их снаружи. Беги!

— Но как же бежать, отец?! Надо сражаться! У нас с тобой и стариков древние зачарованные амулеты, мы сможем оказать вампирам сопротивление.

— Беги, я сказал. Донеси весть о нашей гибели роду Гунзаг, постарайся отомстить за нас и, — Тарим запнулся, и продолжил: — помни слова матери. Есть надежда спасти хотя бы некоторых членов рода. Вампиров пятеро и глава. Это стая, один вампир разумный из древних, и несколько сумасшедших придатков, которыми он руководит. Они всех не съедят, а наверняка, спрячут людей в одной из пещер, про которую мы не знаем. Все! Пошли!

— Котики! Кис! Кис! — снова из-за двери донесся пробирающий до дрожи голос старого вампира. — Я все слышу! Открывайте! А иначе я сам войду!

Тарим и сопровождающие его старики, на которых не действовал гипноз давным-давно умершей твари, измененной злобными существами дольнего мира, чтобы пить кровь разумных существ, приблизились к выходу. Они обнялись, взяли в руки факела, выставили перед собой кинжалы и, подпираемые со спины соплеменниками, выскочили наружу:

— Бей!

Рольф услышал голос отца, и рванулся за ним. Слева и справа его плечи плотно сдавили сородичи, и словно безвольную игрушку, людская масса выдавила его наружу из общинного дома. Он оказался на площадке, где вечерами собиралась молодежь, и где вожак общался с жителями. И здесь он увидел Тарима и его товарищей. Серебряными клинками и факелами они атаковали человека в темном развевающемся балахоне, но не могли его достать. Старый вампир, а это был он, легко, словно гимнаст, уклонялся от быстрых ударов живых, и смеялся. А слева и справа от дома, в ночной тьме мелькало несколько теней, которые выхватывали из толпы лишенных воли людей, и утаскивали их к воротам.

Вскинув меч, Рольф бросился на одного из вампиров. Он был быстрым и ловким, как и все люди его рода. Но оборотня встретили сильным ударом ноги в грудь, и он упал на своих сородичей. Снова он поднялся и опять набросился на ближайшего вампира, который правой рукой полоснул его выросшими из пальцев когтями по груди. И опять Рольф упал. Левой рукой он сорвал с себя разорванную рубаху, и попытался превратиться в зверя, но, что странно, у него ничего не получилось. Новый бросок на врага, до которого он хотел дотянуться клинком. Однако вампиры были сильнее и быстрее. Раз за разом ночные кровососы легко отбрасывали его от себя, и так продолжалось до тех пор, пока он не остался один. Его соплеменники ушли в ночную тьму, и что там с ними происходило, он не знал. Отца и стариков не было. Он лежал на земле, а над ним нависал старый вампир, и выглядело это чудовище как человек. Прямой нос, чистое лицо и уверенный взгляд. Вот только кожа и волосы вампира, своим серым цветом выдавали его.

Рольф попытался подняться. Но вампир придавил его ногой к земле и прошипел:

— Да завтра котик! Послушай своего отца и беги! Посмотрим, далеко ли ты убежишь! Мне интересно!

Оборотень моргнул. Веки открылись, и он обнаружил, что твари из мира мертвых уже нет. Он встал, прошелся по площадке перед общинным домом, и бросился в темноту. Рольф пробежал по всему поселку из конца в конец и никого не обнаружил. Следы были повсюду, а сами люди отсутствовали. И ворота, что характерно, по-прежнему были закрыты.

— А-а-а! — закричал в тоске Рольф. — Братья! Где вы!? Отзовитесь!

А в ответ тишина, ни вздоха, ни малейшего намека на движение. И постояв на месте, слабо соображая, что делает, оборотень отпихнул засов и вышел на спускающуюся в долину тропу. На миг, он оглянулся назад, подумал о том, что раз не получилось нанести врагам урон, и он не знает, как их одолеть, надо выполнить волю отца и покинуть родное ущелье Маброк. Его взгляд скользнул по освещенному упавшими наземь факелами общинному дому, и он прикинул, что может взять в дорогу.

Однако, так и не собравшись с мыслями и, решив, что бежать к Медведям он будет в облике зверя, так быстрее, длинными прыжками Рольф помчался вниз. Адреналин в крови подгонял его, но далеко он не убежал. Нанесенные вампирами раны на груди кровоточили, и он был вынужден сделать короткий привал в одной из потайных пещер перед западным входом в ущелье. Здесь он отлежался, смог прокрутить в голове все события минувшей ночи и приготовился к тому, чтобы перекинуться в оборотня и продолжить свой бег. И тут он вспомнил слова умирающей матери: "Подожди немного и придет человек со старым знаком, который ты узнаешь". При этом он словно почувствовал на своей обнаженной коже мимолетное прикосновение материнской руки. И выйдя из пещерки, он сел на камень перед густым кустарником и стал ждать, пока на тропе внизу появится человек, который окажет ему помощь.

"Полчаса и побегу", — решил Рольф.

Но прошло тридцать минут, и никого не была. Тропа оставалась пустой. Оборотень дал себе еще полчаса, и еще. И когда солнце зависло над его головой, и он совершенно отчаялся, его чуткий слух уловил приближающийся топот лошадиных копыт. Шум становился все явственней и четче. В ущелье шел отряд, судя по звукам, немногим более тридцати всадников и десяток вьючных лошадей. Сердце Рольфа забилось чаще, но выбегать на тропу он не торопился. Нужен был знак, он решил ждать и, наконец, оборотень увидел его.

На тропе показались настороженные всадники, остверы, справные дружинники на отличных лошадях с заряженными арбалетами. За ними появились еще воины, а после, он увидел светловолосого командира, который ехал в сопровождении молодого мага. Этот оствер словно чувствовал, что за ним наблюдают, и его взгляд был направлен прямо на кусты, за которыми прятался Рольф. Поднятой вверх рукой он приказал своим воинам остановить движение. И на левой руке командира оборотень увидел серебряный браслет, на котором его зоркие глаза разглядели символ — руну Справедливость.

"Ройхо! Знакомый мне знак!" — пронеслось в голове Рольфа. И скинув с ног ботинки, а затем брюки, он начал превращаться в ирбиса — снежного барса, хищника из рода кошачьих, который, в случае враждебных выстрелов со стороны гостей ущелья Маброк, сможет убежать от арбалетных болтов гораздо быстрее, чем человек.